Три яда. Часть первая
v 1 - 56
Переводчик
Мария Кулишова
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
Он так и не расслышал названия мелодии. Лицо залило горячим румянцем, голову и все четыре конечности охватил болезненный жар, в ушах раздался звон, который никак не желал стихнуть.
А когда Вэй Усянь вновь пришёл в сознание и открыл глаза, он увидел вовсе не чёрные своды пещеры и болезненно-бледное, но по-прежнему прекрасное лицо Лань Ванцзи, а обычную деревянную доску с изображением потешной сцены с целующимися человечками.
Эту мазню он сам нарисовал над своей кроватью в Пристани Лотоса.
Вэй Усянь лежал на деревянном ложе, а рядом, опустив голову над книгой, сидела Цзян Яньли. Увидев, что он проснулся, она слегка вскинула брови, отложила книгу и позвала:
— А-Сянь!
Вэй Усянь отозвался:
— Шицзе!
Он с огромным трудом приподнялся на кровати, жар отступил, но слабость ещё сковывала движения, и горло немного пересохло. Вэй Усянь спросил:
— Я вернулся домой? Когда я выбрался из пещеры? Это дядя Цзян отправил людей, чтобы спасти меня? А где Лань Чжань? И Цзян Чэн?
Деревянная дверь распахнулась, и вошёл Цзян Чэн, неся в руках горшочек из белого фарфора. Он крикнул:
— Чего ты расшумелся! — затем протянул горшочек Цзян Яньли со словами: — Сестра, я принёс суп, который ты сварила.
Цзян Яньли взяла горшочек, зачерпнула содержимое и наполнила им чашку. Вэй Усянь тем временем произнёс:
— Цзян Чэн, паршивец, а ну подойди!
Цзян Чэн огрызнулся:
— За какой такой надобностью? Падёшь на колени и рассыплешься в благодарностях?
— Мне пришлось ждать помощи целых семь дней! Признайся, ты хотел, чтобы я там умер?!
— Ты разве умер? И кто же в таком случае сейчас со мной разговаривает?
— От горы Муси до Юньмэна самое большее — пять дней пути!
— Ты дурак? Это только в одну сторону, а обратный путь ты посчитал? К тому же, когда мы с отрядом людей оказались на месте, нам пришлось обойти всю гору в поисках того баньяна, а ещё раскапывать вход, заваленный псами из клана Вэнь. Я спас тебя спустя семь дней, ты должен в ноги мне поклониться!
Вэй Усянь, вспомнив, что действительно забыл посчитать время на обратный путь, сразу замолчал, потом добавил:
— Похоже на правду. Но почему Лань Чжань не поправил меня?
Цзян Чэн ответил:
— Один взгляд на тебя повергает его в расстройство, и ты ещё хочешь, чтобы он внимательно слушал всё, что ты болтаешь?
Вэй Усянь согласился:
— И то верно!
Цзян Яньли, наполнив супом чашку, протянула её Вэй Усяню. В супе плавали порезанные круглыми кусочками корни лотоса и разварившиеся по краям свиные рёбрышки слегка розоватого оттенка. От обжигающего супа поднимался густой пряный аромат. За всё время пребывания в пещере Вэй Усянь не ел и крошки — в подобных случаях приём тяжёлой пищи крайне опасен, поэтому лёгкий суп пришёлся как нельзя кстати. Пробормотав «Спасибо, шицзе», он схватил чашку и принялся жадно пить бульон, приговаривая:
— А где Лань Чжань? Вы ведь и его спасли? Он здесь? Или вернулся домой, в Гусу?
Цзян Чэн ответил:
— Размечтался. Он ведь не принадлежит к нашему ордену, с чего ему вдруг отправляться с нами в Пристань Лотоса? Конечно, он вернулся в Гусу.
Вэй Усянь произнёс:
— Он вернулся один? Но ведь Орден Гусу Лань…
Он так и не закончил фразу, в комнату вошёл Цзян Фэнмянь. Вэй Усянь отставил чашку с супом в сторону и поприветствовал:
— Дядя Цзян!
Цзян Фэнмянь сделал знак рукой.
— Не вставай.
Цзян Яньли протянула Вэй Усяню платок, чтобы тот вытер рот, и поинтересовалась:
— Вкусно?
Не взяв платок, Вэй Усянь с громким «Вкусно!» вытянул губы трубочкой.
Цзян Чэн возмутился:
— У тебя что, рук нет?
Шицзе, радостно улыбаясь, вытерла Вэй Усяню рот и подбородок, затем взяла чашку и вышла. Цзян Фэнмянь сел на освободившееся место, взглянул на фарфоровый горшочек, словно тоже хотел попробовать, но, к несчастью, Цзян Яньли унесла чашку. Цзян Чэн оторвал его от размышлений:
— Отец, люди из клана Вэнь всё ещё не собираются возвращать нам мечи?
Цзян Фэнмянь отвёл взгляд от горшочка и ответил:
— Сегодня они устраивают празднование.
Вэй Усянь спросил:
— В честь какого такого события?
Цзян Фэнмянь произнёс:
— В честь того, что Вэнь Чао в одиночку сразил монстра, Черепаху-Губительницу.
Услышав эту новость, Вэй Усянь едва не свалился с кровати.
— Вэнь Чао сразил?!
Цзян Чэн насмешливо произнёс:
— А кто же ещё? Или ты думал, что они признают подвиг за тобой?
Вэй Усянь выругался:
— Эти вонючие бесчестные псы из клана Вэнь несут полную чушь! Ясно же, что это заслуга Лань Чжаня.
Цзян Фэнмянь улыбнулся и возразил ему:
— Вот как? А вот второй молодой господин Ордена Гусу Лань весьма кстати рассказал мне, что это твоя заслуга. Так кто же всё-таки убил чудовище?
Вэй Усянь ответил:
— Будем считать, что мы оба постарались. Но всё же жизни черепаху лишил он. А я лишь под панцирь и вытравил её оттуда. Лань Чжань в одиночку поджидал черепаху снаружи, лишь спустя шесть часов мучений ему удалось убить её.
Он пересказал дяде Цзяну и Цзян Чэну все основные события, случившиеся за прошедшие несколько дней. Цзян Чэн слушал его с задумчивым выражением лица и в конце произнёс:
— Всё почти так, как рассказал Лань Ванцзи. Так значит, вы оба приложили руку к убийству черепахи. Если ты тоже причастен, так и говори, зачем ты спихиваешь всю славу ему?
Вэй Усянь возразил:
— Я не спихиваю. Просто мне кажется, по сравнению с ним, я ничего особенного не сделал.
Цзян Фэнмянь одобрительно кивнул:
— Ты молодец.
Но, разумеется, все понимали, что убийство огромного четырёхсотлетнего монстра в семнадцать лет заслуживает куда большего, нежели чем просто «ты молодец».
Цзян Чэн буркнул:
— Поздравляю.
Вот только его поздравление прозвучало более чем странно. По его скрещенным на груди рукам и высоко поднятым бровям Вэй Усянь понял, что Цзян Чэн закипает от возмущения. Наверняка сейчас Цзян Чэн не мог примириться с мыслью, что не он остался тогда в пещере, а также представлял, что будь это он, то наверняка смог бы сделать то-то и то-то. Вэй Усянь рассмеялся и произнёс:
— Жаль, что тебя там не было, ты бы тоже мог приложить руку к её убийству. И помог бы мне разогнать скуку разговорами. Мамочки, просидев несколько дней напротив Лань Чжаня, я чуть не умер от тоски!
Цзян Чэн сорвался:
— Ты это заслужил. Не надо было выскакивать вперёд и соваться не в своё дело. Если бы ты с самого начала не стал…
Неожиданно раздавшийся голос Цзян Фэнмяня прервал его:
— Цзян Чэн.
Цзян Чэн запнулся на полуслове, осознав, что перегнул палку.
Во взгляде Цзян Фэньмяня не сквозило и тени упрёка, но его спокойное лицо вдруг приняло суровое выражение. Он задал вопрос:
— Ты знаешь, в чём твои слова неверны?
Цзян Чэн опустил голову.
— Знаю.
Вэй Усянь попытался заступиться:
— Он просто так это ляпнул, не со зла.
Глядя на Цзян Чэна, который не собирался уступать и явно думал совсем не то, что говорил, Цзян Фэнмянь покачал головой.
— А-Чэн, Некоторые вещи нельзя говорить, не обдумав, пусть и в гневе. А если ты сказал это, значит, что ты всё ещё не понимаешь девиза Ордена Юньмэн Цзян, не...
Снаружи раздался ледяной и резкий голос женщины:
— Да. Он не понимает. Ну и что с того? Главное, что Вэй Ин понимает!
Словно пурпурно-фиолетовая молния, Госпожа Юй вошла в комнату с порывом холодного ветра. Она остановилась в пяти шагах от кровати Вэй Усяня и, вскинув брови, произнесла:
— «Стремись достичь невозможного!» — он ведь именно так и поступает! Совершенно точно знает, что принесёт неприятности своему ордену, и всё равно наводит смуту!
Цзян Фэнмянь спросил:
— Моя госпожа. Зачем ты пришла?
Госпожа Юй ответила:
— Зачем я пришла? Смехотворно! Не думала, что мне придётся отвечать на подобный вопрос. Глава Ордена Цзян ещё помнит, что я тоже хозяйка Пристани Лотоса? Ещё помнит, что каждый цунь этой земли подвластен мне? Ещё помнит, кто из этих двоих — его настоящий сын?
Эти вопросы Цзян Фэнмянь за много лет слышал от жены бессчётное множество раз. И потому спокойно ответил:
— Конечно, я помню.
Госпожа Юй с холодной усмешкой продолжила:
— Ты помнишь, но толку это этого никакого. Этот Вэй Ин и дня не может прожить, чтобы не впутаться в какие-нибудь проблемы! Если бы я знала, что всё так повернётся, заперла бы его в Пристани Лотоса и не позволяла бы выходить наружу. Неужели Вэнь Чао посмел бы навредить двоим молодым господам Орденов Гусу Лань и Ланьлин Цзинь? А если бы и посмел, стало быть, такова их судьба, по какому праву ты решил строить из себя героя?
Перед лицом Цзян Фэнмяня Вэй Усянь не мог спорить с Госпожой Юй и потому покорно выслушал, но при этом подумал: «Не посмел бы навредить? Я бы не был в этом так уверен».
Госпожа Юй не могла успокоиться:
— Я скажу, а вы запомните мои слова: придёт день — и он навлечёт на нас большую беду!
Цзян Фэнмянь поднялся:
— Давай поговорим в другом месте.
— О чём нам ещё говорить где-то в другом месте? Я буду говорить только здесь. Всё равно мне нечего стыдиться! Цзян Чэн, подойди.
Цзян Чэн, зажатый между двух огней, поколебавшись секунду, подошёл к матери. Госпожа Юй схватила его за плечи и толкнула в сторону Цзян Фэнмяня со словами:
— Глава Ордена Цзян, мне придётся тебе кое о чём напомнить. Посмотри повнимательнее, это и есть твой родной сын, будущий хозяин Пристани Лотоса. Пусть он тебе не нравится, потому что я его родила, он — урождённый потомок Ордена Юньмэн Цзян! И я ни за что не поверю, что ты не знаешь, о чём болтают люди за твоей спиной. О том, что Глава Ордена Юньмэн Цзян спустя столько лет всё ещё влюблён в какую-то саньжэнь и признаёт чужого сына, как своего собственного. Люди строят догадки о том, что Вэй Ин и есть твой…
Цзян Фэнмянь выкрикнул:
— Юй Цзыюань!
Госпожа Юй в долгу не осталась:
— Цзян Фэнмянь! Думаешь, повысил голос — и что-то изменилось?! Я знаю тебя слишком хорошо!
Они вышли из комнаты, продолжая ссориться, в голосе Госпожи Юй всё нарастал гнев, а Цзян Фэнмянь, изо всех сил подавляя злость, продолжал с ней спорить. Цзян Чэн так и остался столбом стоять на месте; лишь спустя какое-то время он бросил взгляд на Вэй Усяня, затем вдруг отвернулся и пошёл прочь.
Вэй Усянь позвал:
— Цзян Чэн!
Тот поспешно вышел из комнаты на веранду, ничего не ответив. Тогда Вэй Усянь скатился с кровати и погнался за ним, невзирая на боль и ломоту в теле.
— Цзян Чэн! Цзян Чэн!
Но тот, не обращая на него никакого внимания, продолжал идти. Тогда Вэй Усянь в ярости набросился на Цзян Чэна и схватил за шею с криком:
— Ты же слышал меня, и не отвечаешь! Подраться хочешь?
Цзян Чэн выругался в ответ:
— Убирайся обратно в свою постель!
Вэй Усянь ответил:
— Э нет, так не пойдёт, давай-ка прежде выясним всё до конца! Даже не думай верить во всю эту чушь, что болтают люди.
Цзян Чэн холодно проговорил:
— В какую такую чушь?
Вэй Усянь ответил:
— Я не стану повторять, иначе замараю язык. У моих матери и отца были имена, я не желаю, чтобы кто-то считал меня чьим-то ещё сыном! — он потянул Цзян Чэна за плечо и грубо усадил его на перила с одной стороны веранды: — Если есть что сказать — говори, не таясь! Не надо прятать тяжесть в своём сердце. Ты — родной сын дяди Цзяна, будущий Глава Ордена Цзян. Само собой разумеется, с тобой он намного строже.
Цзян Чэн искоса взглянул на него.
Вэй Усянь добавил:
— А я — совсем другое дело. Я ему чужой, мои родители были его хорошими друзьями, поэтому ко мне он относится с большей мягкостью. Ты ведь понимаешь это, правда?
Цзян Чэн сердито ответил:
— Он вовсе не строг со мной. Просто не любит меня.
Вэй Усянь продолжал:
— Да разве можно не любить своего родного сына? Не придумывай! Покажи мне тех, кто распространяет такие слухи, я изобью каждого так, что родная мать его не узнает!
Цзян Чэн ответил:
— Это так. Он не любит мою мать, а заодно не любит и меня.
На это действительно было трудно что-либо возразить.
Всем кланам заклинателей известна эта история. Госпожа Юй и Цзян Фэнмянь одного возраста, они познакомились, когда обоим было не больше двадцати лет. Цзян Фэнмянь по характеру кроток и любезен, Юй Цзыюань же, напротив, властная и непреклонная, потому отношения между ними не сложились. Вопреки тому, что они весьма подходили друг другу по статусу и происхождению, никто не мог представить их вместе. Позднее саньжэнь Цансэ спустилась с гор и, проходя через Юньмэн, повстречалась с Цзян Фэнмянем. Они стали хорошими друзьями, часто ходили вместе на ночную охоту, очевидно, между ними возникла симпатия. Все вокруг считали, что именно саньжэнь Цансэ станет следующей хозяйкой Пристани Лотоса.
Вот только вскоре, к всеобщему удивлению, Орден Мэйшань Юй неожиданно предложил Ордену Юньмэн Цзян породниться узами брака.
Прошлый Глава Ордена Цзян был в большой степени заинтересован в этом союзе, однако Цзян Фэнмянь имел совершенно противоположное мнение. Ему вовсе не нравились женщины с таким характером, как у Юй Цзыюань. Посчитав, что они друг другу не подходят, Цзян Фэнмянь под благовидным предлогом отказался от предложения. Однако Орден Мэйшань Юй задействовал различные уловки, чтобы оказать давление на молодого и неопытного юношу. Кроме того, вскоре после этого саньжэнь Цансэ и самый преданный подчинённый Цзян Фэнмяня, Вэй Чанцзэ, стали спутниками на тропе самосовершенствования, проще говоря, полюбили друг друга и отправились на край света, куда глаза глядят. Цзян Фэнмяню ничего не оставалось, как покориться судьбе.
Но даже после свадьбы отношения Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань не потеплели. Они жили раздельно и никак не находили общего языка. Кроме усиления связей и укрепления положения собственных кланов, они не добились ровным счётом ничего.
Основатель Ордена Юньмэн Цзян, Цзян Чи, являлся урождённым странствующим рыцарем, все его потомки имели возвышенный, неторопливый и чистосердечный, вольный и уравновешенный характер. Госпожа Юй по духу в корне отличалась от подобных стандартов. Цзян Чэн же лицом и характером пошёл в мать, от рождения он не перенял положительных качеств Цзян Фэнмяня, и каким бы нравоучениям ни подвергался, изменить этого никому так и не удалось. Возможно, поэтому Цзян Фэнмянь относился к сыну не слишком благосклонно.
Цзян Чэн отбросил руку Вэй Усяня, вскочил и выплеснул весь гнев наружу:
— Я знаю! Ему не по душе мой нрав, я не тот наследник, какого бы он желал видеть после себя. Он думает, что я не достоин стать главой, что я не следую правилам ордена, что для этого я характером не вышел. Да! — он уже перешёл на крик: — Ты вместе с Лань Ванцзи убил Черепаху-Губительницу. Отважно сражался! Невероятно! Ну а я?
С силой его кулак врезался в столб, подпирающий веранду; Цзян Чэн прошипел сквозь сжатые зубы:
— Я несколько дней провёл в пути, ног под собой не чувствуя, ни на миг не останавливаясь!
Вэй Усянь перебил его:
— Да кому интересны какие-то правила! Обязательно нужно им следовать? Вспомни Орден Гусу Лань, три тысячи правил! Но если следовать каждому, то и жизни никакой не увидишь! — он спрыгнул с перил и продолжил: — И ещё, кто сказал тебе, что глава непременно должен обладать характером своего ордена? Следовать правилам ордена? В истории Ордена Юньмэн Цзян сменилось так много глав, и я ни за что не поверю, что все они имели одинаковый характер. Даже в Ордене Гусу Лань была своя Лань И, но кто сейчас посмеет оспорить её положение и истинную силу? Кто из прославленных заклинателей Ордена Гусу Лань сейчас способен превзойти её? Превзойти её Технику смертельных струн?
Цзян Чэн слушал его молча, как будто немного успокоившись. Вэй Усянь вновь схватил его за плечо и с уверенностью в голосе произнёс:
— Когда ты станешь Главой Ордена, я стану твоим подчинённым. Так же, как наши отцы. В Ордене Гусу Лань есть Два Нефрита, а у нас в Юньмэне есть Два Героя! Так что закрой-ка рот. Кто сказал, что ты не достоин стать главой ордена? Никто не смеет говорить подобное, даже ты. А если посмеешь заикнуться ещё хоть раз, я задам тебе трёпку.
Цзян Чэн издевательски произнёс:
— Кому ты можешь задать трёпку в таком состоянии?
Затем пихнул Вэй Усяня в грудь, аккурат в то место, где остался шрам от раскалённого тавро. И пускай рана была уже обработана и забинтована, от удара Цзян Чэна Вэй Усянь всё равно вскрикнул от боли, затем грозно прокричал:
— Цзян Чэн!!! Нарываешься на драку?!
Цзян Чэн увернулся от удара его кулака и крикнул:
— Что, больно? А что же ты раньше строил из себя героя? Поделом тебе! Будешь знать!
Вэй Усянь ответил:
— Это я строил из себя героя? Да у меня просто не было иного выхода, я сначала сделал, потом подумал! А ну стой, так и быть, я сохраню тебе жизнь, просто хочу спросить кое-что! У меня на поясе висел мешочек с травами, пустой. Ты его не видел?
Цзян Чэн переспросил:
— Подарок Мянь-Мянь? Нет, не видел.
Вэй Усянь с сожалением застонал и добавил:
— В следующий раз попрошу у неё ещё один.
Цзян Чэн хмуро произнёс:
— Опять за своё? Она ведь не могла в самом деле тебе понравиться? Эта девчонка внешне ничего, но по происхождению простолюдинка. Наверняка у неё и клана за спиной нет, просто чья-то служанка.
— И что с того? Я ведь тоже сын слуги.
— Да разве можно вас сравнивать? В чьём ещё доме есть такой слуга, которому хозяева сами чистят лотосы да варят суп? Я сам и капли не попробовал!
— Хочешь супа — так попроси шицзе сварить ещё. Кстати, мы ведь заговорили о Лань Чжане. Он ничего не просил мне передать? Его брат нашёлся? Что происходит в его ордене?
— Ты ещё надеешься, что он что-то захочет тебе сказать? Радуйся, что он не заколол тебя мечом. Лань Ванцзи вернулся в Гусу, Лань Сичэнь всё ещё не нашёлся, Лань Цижэнь завален делами по горло.
— А Глава Ордена Гусу Лань? Что с ним?
Ответом было:
— Скончался.
Комментарии: 24
Раньше я думала, что Чечен все время одёргивает Усяня, когда тот норовит умыкнуть к Лань Чжаню (помочь понести, поздороваться и тд), потому что стыдится его поведения перед Праведным, то есть ловит испанский стыд. Сам то он уже давно привык к кринжулям Усяня: - «Хочешь угощу тебя мяском?» - «Как я хочу зашить тебе рот!».
А вот теперь думаю, что это больше похоже на своеобразную Чеченскую заботу: «Не ходи к этой бяке, он тебя мечом заколет». То бишь, не лезь оно тебя сожрет. Ну или покусает…)
Ну и ревность, конечно же. Как смеет кто-то, кроме него самого, Усяню гадости говорить. Это моя Братская прерогатива.
Почему я только на середине книги узнала, что отец двух нефритов жив и он глава ордена???
Я что-то упустила или об этом не говорилось раньше? Я читаю в полной уверенности, что Сичэнь глава👀
Лора, а потом еще и цветочек уворует.
Не любит наш Нефрит, когда вокруг его любимки девушки крутятся.
(у вас второй круг, а у меня 3+перечитывание отдельных кусочков и кусных комментов)
А мешочек-то стащил. Облапал и стащил подарок девушки, хахаха.
Но как же больно за всех героев. Тяжело Цзян Чэну - нужно обладать огромной стойкостью и уверенностью в себе, чтобы противостоять подобным манипуляциям матери, а он - подросток, ему больно и горько, и без того все чувства в этом возрасте гипертрофированы, а тут еще истеричная и властная мать, манипулирующая чувством вины, амбициями и болезненными триггерами своих домочадцев. Как хорошо, что Усянька так толстокож и легок характером по натуре, и еще не злобен, поэтому семена Паучихи не пустили корня в его душе.
Хотя я, в то же время, сочувствую и этой женщине - жить с мужчиной, которого она не уважает и который вроде бы не любит её - мучительно. Да еще ежедневно видеть перед глазами напоминание о первой любви её мужа - чужого мальчика, и быть вынужденной воспитывать и кормить его.
И ведь впрямь она не причинила вреда Усяню, наоборот - в самый ответственный момент спасла жизнь.
Печальная эта семья.
Но как же мило, что Усянька первым делом о своей сердечной привязанности думает…
Сапог , "и отправляет на "обучения", где из морят голодом, отбирают орудия" - с перевоспитанием у них не было выхода.
"Кроме того, в число тех двадцати учеников ордена обязательно должен входить отпрыск из главенствующего клана. Ты понимаешь, что значит «отпрыск из главенствующего клана»? Это значит, что либо А-Чэн, либо А-Ли — кому-то из них придётся идти в Цишань! А знаешь, зачем нас вынуждают посылать их туда? На перевоспитание? То, как каждый орден обучает своё младшее поколение — лишь его дело, и с чего бы вдруг Ордену Цишань Вэнь прикладывать к этому руку?! Они заставляют отправлять наших детей им на забаву, как заложников!"
Вэни требовали ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ присутствие одного из детей главенствующего клана. Поэтому туда отправили и Цзынь Цзысюаня (единственный признанный ребенок), и Ванцзи со сломанной ногой (единственный, кто был в досягаемости), а Цзянам требовалось выбрать одного из двух: Яньли или Чэна. Девочке, да еще и без особых способностей (плюс, конечно, госпожа Юй прекрасно знала о сексуальной распущенности Вэнь Чао), пришлось бы намного хуже, вот и отправили Цзян Чэна.
Так много споров по поводу ситуации в этой главе. Скажу, что всегда всех можно пожалеть (некоторые писали, что им жаль госпажу Юй), но я не могу оправдывать её отношение к Цзян Чэну. Комментаторы некоторые говорили, что она хочет сделать своего сына достойным для главы ордена, хотя сама же его всячески унижает его, сравнивая с Вэй Ином и отправляет на "обучения", где из морят голодом, отбирают орудия, так при этом ещё и не похвалив за спасения остальных младших заклинателей. Клоню к тому, что не стоит пытаться оправдывать такой жестокий характер по отношению к собственному сыну тем, что она вышла не по своему желанию
Так же мне жаль Вэй Ина, которого Господа тоже унижает, не получает никакой похвалы за убийство черепахи, так ещё он успокаивает Цзян Чэна. Очень тяжело должно быль морально, когда на тебя гонят за то, в чём ты даже не виноват
Короче, надеюсь, всё понятно, что я имела в виду
"— Когда ты станешь Главой Ордена, я стану твоим подчинённым. Так же, как наши отцы. В Ордене Гусу Лань есть Два Нефрита, а у нас в Юньмэне есть Два Героя! Так что закрой-ка рот. Кто сказал, что ты не достоин стать главой ордена? Никто не смеет говорить подобное, даже ты. А если посмеешь заикнуться ещё хоть раз, я задам тебе трёпку."
Эти слова ведь успокоили Цзян Чэна, а Вэй Усянь говорил с полной серьёзностью. Мне прям на душе больно становится, когда я понимаю, что где-то в душе Цзян Чэн все ещё хочет, чтоб все было как раньше. Чтоб Вэй Усянь сдержал свое слово и был рядом, когда он стал главой ордена...
Ну вот к сожалению очень хорошо видно, что у Цзян Чэна этот его образ мыслей и действий - заложен госпожой Юй:
"Неужели Вэнь Чао посмел бы навредить двоим молодым господам Орденов Гусу Лань и Ланьлин Цзинь? А если бы и посмел, стало быть, такова их судьба, по какому праву ты решил строить из себя героя?"
И проблема как раз не в том, что он характером в мать. Характер - это просто характер. Да, конечно, Цзян Фэнмяню может не нравиться подобная гремучая смесь из гордости. самолюбия и вспыльчивости, но и Вэй Ин ведь тоже совершенно не похож на "возвышенный, неторопливый и чистосердечный, вольный и уравновешенный характер." Самолюбие и вспыльчивость никак не мешают стремиться "достичь невозможного" или быть неравнодушным. Но проблема в том, что госпожа Юй еще и всячески противостоит самим принципам, идеям того клана, хозяйкой которого она стала, и как только Цзян Фэнмянь начинает обучать и воспитывать сына этим принципам, моментально вмешивается и переводит это в плоскость "ты не любишь Цзян Чэна, а любишь Вэй Ина".
Ну и да: в противоположность Вэй Ин первым делом очухавшись - а как Лань Чжань? Где он? Что с его отцом, братом? Как же он ушел один, там же все сожжено?
Ох, бедный Лань Чжань... И Цзян Чен... Так хочется их всех просто спрятать от этого мира, обнять и завернуть в плед помягче (даже если за это они дружно пронзят меня мечами)
"— Когда ты станешь Главой Ордена, я стану твоим подчинённым. Так же, как наши отцы. В Ордене Гусу Лань есть Два Нефрита, а у нас в Юньмэне есть Два Героя!"
А вот эта фраза, когда знаешь их будущее, просто нож в самое сердце
В который раз больно наблюдать за ситуацией в семье Цзян . Неужели госпожа Юй не может не устраивать сцен прямо перед ребёнком ? Неужели ему действительно нужно слышать всю ту грязь , которую произносит Юй Цзыюань в порыве злости ( я имею в виду сплетни , её догадки насчёт того , что Цзян Чэна не любят и вечные сравнения с Вэй Усянем ) . Я понимаю причину её злости , но она этим делает больно Цзян Чэну . Она сетует на то ,что отец не уделяет своему сыну достаточно внимания и любви , но и она , насколько я вижу , не особо проявляет это всё к Цзян Чэну. Она пользуется сыном как оружием в споре . Ощущение будто её бесит не несправедливость по отношению к Цзян Чэну, а просто уязвлено её собственное эго . Ещё что заметила , в основном А-Чэн действует так , как понравилось бы его маме , или лучше сказать следуя логике его мамы . Она вроде должна его похвалить за это , но видимо единственное на что хватает её сил -это сцепиться со своим мужем и обосрать Вэй Ина . Батя же его не разделяет взглядов жены и соответственно сына , поэтому не особо то им и доволен . Как-то грустно , что ни от одного родителя он не получает тепла , старайся не старайся , всюду одни недовольства . Я очень рада , что рядом с ним был Вэй Усянь . Его поддержка действительно неоценима . Меня так тронул их разговор . Сюжетная линия Цзян Чэна убивает меня .
Ох....Три яда. Не знаю почему, но Три ядачитается мной очень тяжело, много душевных сил требуется...
По мне, госпожа Юй как паровой каток раскатала психику собственных детей. Она постоянно унижает их, особенно сына, сравнивает его с Усянем и чуть ли не прямо называет неудачником. Использует его как орудие в отношениях с мужем. И все вокруг у неё во всем виноваты.
Вся её логика - в сцене, где их забирали на "перевоспитание" - "их будут морить голодом, так что пусть уже сейчас не едят" - охренеть забота!
Естественно, у Цзян Чена кошмарные комплексы и полная неспособность выражать любовь адекватно.
Что в ней особо сильного, кроме воинского искусства, понятия не имею. Мне кажется, она не любит и не уважает никого, включая себя, неспособна на нормальные близкие отношения. Вечно обижена и орет как базарная торговка, такая истерика ради истерики, не диалог а чисто выплеснуть негатив. Это слабость и глубокое душевное нездоровье.
В конце концов, мне жаль госпожу Юй... Она сильная, гордая женщина, которой просто не повезло выйти замуж за не любимого мужчину. Её можно понять, даже если кое-где она не права. Она просто желает лучшей жизни для своих детей и естественно её задевает, что рождённым ею детям достаётся меньше внимания от отца, чем сыну какого-то слуги. Возможно мне тоже она не очень приятна, но госпожа Юй хороший человек и хорошая мать.
Юй Цзыюань –мама,что пытается выделить своих детей,но делает это излишне жёстко вопреки характера.Да соглашусь,многие слова очень колкие.Однако Госпожа Юй пытается чтобы ее семья(сын и дочь) была любима и добилась лучшего
Я не согласна со многими комментаторами. Госпожу Юй тоже можно понять. Она хочет для своего сына всего самого наилучшего. А нынешний глава ордена даже с сыном поговорить не может.
Не смотря ни на что, мне очень нравится госпожа Юй. Я вижу в ней сильную женщину, которой и хочу быть.
Смешно смотреть как все обвиняют мадам Юй, но никто и слова не говорит в сторону отца💀 круто спихнуть все на женщину, которая всю жизнь живет с человеком, который ее не любит, и пытается делать максимум для своих детей, чтобы они достойно переняли орден, при этом игнорировать пр*ебы отца, который даже не удосуживается сказать своему родному сыну, что он его любит, игнорирует его, но уделает максимум внимания чужому ребёнку. поставьте себя на ее место, прежде чем что-то говорить. она родила ему двоих наследников, достойно правит орденом, защищает его от всего, а папаня даже поговорить с семьей не может, лол.
Ууу, какая раздражающая дама. Чует сердце, она уже наворотила дел своими словами :с
Все-таки родителям стоит думать прежде чем говорить такое при детях, они как губки впитывают все что говорят родители. Не зря потом Цзян Чэн будет винить Вэй Усяня также как и делала его мать.
Мне есть что сказать этой Пурпурной Паучихе! Беду на вас навлекли вы сами своим бездействием. Как легко было обвинить во всем Вэй Ина. Взрослое поколение молчало в тряпку и терпело выходки клана Вэнь, считая что их пронесёт. Не пронесло б, рано или поздно до каждого дошла бы очередь. Вы отдали своих детей и ждали от них той же трусости и смирения? Логика, конечно, ущербная.
eSKey, рада тебя видеть!!! После прочтения Небожителей, я по твоим комментариям даже скучать начала! Какое счастье вновь встретиться!
Надеюсь, буду и дальше натыкаться на твои комментарии по ходу прочтения Магистра)
Я просто отдаю все лавры и глубокое уважение Вей Усяню, тут просто такие невероятно сильные персонажи, что, мне аж плакать хочется, ведь я такая тряпка перед ними ಥ‿ಥ
На протяжении 3-х глав пыталась вспомнить, кто глава Ордена Гусу Лань.
Спасибо комментариям и за столь прекрасный перевод))
Если вопрос актуален - глава ордена Гусу Лань - отец Ванцзы и Сичэня, который находится в «самоизоляции». От его имени орденом управляет Лань Цижень - их учитель и брат отца нефритов.
Я запуталась. А кто вообще является Главой Ордена Гусу Лань?