Преданность. Часть вторая

Когда многоголосый шум в пещере Фумо улёгся и вновь обернулся тишиной, Лань Ванцзи повернулся к Вэй Усяню и произнёс:

— Продолжай.

Гнев в глазах Су Шэ, казалось, разбушевался до небес, но губы сомкнулись намертво, а горло пересохло, словно пустыня. Беспокойство от того, что он теперь не сможет словесно атаковать Вэй Усяня, ни в какое сравнение не шло с пламенем в сердце, что разгоралось от унижения, которому его подверг Лань Ванцзи. Он не переставая проводил пальцами по горлу, пытаясь снять заклятие, однако ничего не выходило. И потому Су Шэ осталось лишь перевести взгляд на Лань Цижэня.

Вопреки ожиданиям, лицо Лань Цижэня осталось невозмутимо холодным. Учитель стоял непоколебимо, словно гора, и даже взглядом не удостоил Су Шэ. Строго говоря, Лань Цижэнь мог снять заклятие. Кроме того, стоит ему это сделать, и Лань Ванцзи из почтения к старшему члену ордена больше не посмеет применить против Су Шэ какую-либо магию. Однако между Орденами Гусу Лань и Молин Су прежде случалось немало конфликтов, поэтому Лань Цижэнь не собирался помогать Су Шэ снять заклятие.

Остальные прекрасно поняли намёк — видимо, стоит кому-то попытаться поспорить с Вэй Усянем, и Лань Ванцзи заткнёт наглецу рот. Поэтому толпа замолчала, будто цикады зимой. Но даже в подобные моменты всегда находились те, кто считал себя бесстрашным воином. Один такой сразу вскочил и с насмешкой произнёс:

— Вэй Усянь, тебя и вправду не зря прозвали Старейшиной Илин! Какое бесчинство, теперь ты решил запретить нам высказываться?

Вэй Усянь вместо ответа произнёс:

— Как странно.

Лань Сычжуй спросил:

— Учитель Вэй, что именно кажется вам странным?

Вэй Усянь:

— Этот Глава Ордена Су с самого начала ведёт себя очень странно. Когда мертвецы окружили нас, он призывал людей, лишившихся духовных сил, не стремиться к спасению, а поскорее бежать в объятия смерти. Теперь он то и дело перебивает, не позволяя задавать важные вопросы. К тому же постоянно пытается меня спровоцировать, словно смертельно боится, что вы все проживёте хоть на секунду дольше. Что это за логика? Разве настоящий союзник станет вести себя подобным образом?

Стоило Вэй Усяню напомнить, как многие с подозрением подумали, что Глава Ордена Су сегодня действительно слишком разговорился. Однако никто не стал высказывать подобное мнение, ведь ситуация к этому не располагала. Поэтому все благоразумно избрали молчание. Другие же начали про себя размышлять, чем же всё-таки они занимались перед или во время подъёма на гору.

Вэй Усянь посмотрел на адептов Ордена Молин Су и увидел, что они стоят очень далеко от Ордена Гусу Лань. Кроме того, последние совершенно не удостаивают первых даже взглядом, словно считают ниже своего достоинства. Чем дольше Вэй Усянь наблюдал, тем более странной казалась ситуация. Поэтому он тихо обратился к Лань Ванцзи:

— Ханьгуан-цзюнь, позволь кое о чём тебя спросить. Ведь оба ордена, Гусу Лань и Молин Су, занимаются самосовершенствованием в области музыкальных искусств. К тому же Гусу и Молин располагаются в местности Цзяннань, совсем недалеко друг от друга. В таких случаях отношения должны быть неплохими, верно? Но почему мне кажется, что отношения между двумя орденами просто ужасные?

Лань Сычжуй и Лань Цзинъи протиснулись поближе, и последний, услышав вопрос, громко заявил:

— Разумеется, отношения ужасные, как же иначе!

Лань Ванцзи ответил:

— Орден Молин Су — это ветвь, отделившаяся от Ордена Гусу Лань.

Вэй Усянь переспросил:

— Что?

Лань Сычжуй, закрывая рот Лань Цзинъи, тихо произнёс:

— Учитель Вэй, вам кое-что не известно. Орден Молин Су основал адепт другого клана после того, как покинул Орден Гусу Лань. Однако они никак не могут выйти из тени нашего ордена: их секретные техники почти ничем не отличаются от техник Ордена Гусу Лань, адепты искусны в музицировании, а сильнейшее оружие Главы Ордена Молин Су, Су Миньшаня, семиструнный гуцинь, похож на инструмент Ханьгуан-цзюня.

Вэй Усянь обернулся, взглянул на Су Шэ, который выглядел мрачнее тучи, и не смог вымолвить ни слова. Лань Цзинъи, вырвавшись от Лань Сычжуя, негодующе воскликнул: 

— Это ещё не всё, самое странное в другом! Этот Глава Ордена Су… Да ладно, я понял, что надо говорить потише! Глава Ордена Су не только во всём копирует Ханьгуан-цзюня, но и больше всего на свете не выносит, когда кто-то указывает ему на это, сразу же ссорится с этим человеком. Как только земля носит подобную личность!

Лань Сычжуй, слушая всё более громкие речи товарища, беспомощно одёрнул:

— Цзинъи!

Но Су Шэ всё прекрасно расслышал, от чего лицо его сделалось цвета зелёной бронзы, глаза сверкнули гневом, а изо рта хлынула кровь — ему, наконец, удалось силой сломать заклятие молчания. Стоило Су Шэ открыть рот, голос зазвучал хрипло, словно он постарел лет на десять:

— И это хвалёный благовоспитанный и честный Орден Гусу Лань! Первый среди всех, где каждый — прославленный заклинатель! Вот, значит, как вы воспитываете своих адептов?!

Глава Ордена Оуян вмешался:

— Глава Ордена Су, мы все стоим перед лицом серьёзного врага, и сейчас меньше всего стоит вносить разлад в ряды союзников.

Су Шэ с холодной улыбкой спросил:

— Союзников? Да вы только посмотрите на этот Орден Гусу Лань! Каждый так и норовит примкнуть к Вэй Усяню. Вы всё ещё считаете их союзниками?

Подобные слова вовсе не обрадовали остальных адептов Ордена Гусу Лань. Лань Цижэнь бросил взгляд на Су Шэ, однако ничего не ответил. Зато другой старший приглашённый заклинатель высокого ранга недовольно воскликнул:

— Су Миньшань, пускай ты больше не относишься к Ордену Гусу Лань, тебе следует быть осторожнее в речах!

Тут же вперёд вышел один из адептов Ордена Молин Су:

— Наш Глава многие годы назад покинул Орден Гусу Лань, какое вы имеете право говорить с ним подобным тоном?

Лань Цзинъи давно затаил обиду на Орден Молин Су и сейчас громко выкрикнул:

— Положение, которое сейчас занимает ваш глава ордена, досталось ему лишь потому, что когда-то он получил наставления в Гусу! Теперь кусает руку, которая его кормила! Так с какой стати нам нельзя ничего о нём говорить?!

В пещере Фумо две группы людей принялись обмениваться гневными взглядами и колкими замечаниями. Среди адептов Ордена Молин Су вновь кто-то произнёс:

— В Ордене Гусу Лань тьма адептов, но неужели каждый может взять и основать свой клан? Не слишком ли многое вы мните о себе?

Кто-то со стороны Ордена Гусу Лань не остался в долгу:

— Это кто из нас мнит о себе слишком многое? Интересно, кто же тогда сыграл мелодию усмирения мёртвых с огрехами и даже не заметил, что ошибся?

После этой фразы в душе Вэй Усяня сверкнул проблеск истины!

— Дело не в пище и не в свойствах местности! — Остальные удивлённо воззрились на него, а Вэй Усянь продолжил: — Вы забыли ещё кое-что. Поднявшись на гору, каждый из вас делал ещё одну вещь.

Лань Сычжуй спросил:

— И что же это?

Вэй Усянь:

— Вы сражались с мертвецами.

Оуян Цзычжэнь решил вставить реплику:

— Ага! Неужели так же, как в городе И, в телах ходячих мертвецов было спрятано что-то вроде ядовитого порошка?! Отец, когда вы сражались с мертвецами, из их тел не просыпался порошок необычного цвета?

Глава Ордена Оуян ответил:

— Не было никакого порошка, не было!

Оуян Цзычжэнь не унимался:

— Тогда… возможно, жидкость?

Цзян Чэн холодно произнёс:

— Довольно. Если бы во время уничтожения мертвецов их тела сочились необычной жидкостью или сыпали порошком, мы бы наверняка обнаружили подобную странность.

Оуян Цзычжэнь, уж было решивший, что ухватился за нить к разгадке, немедленно покраснел и растерянно почесал затылок. Его отец поспешно притянул к себе излишне разволновавшегося сына и усадил рядом.

Вэй Усянь же продолжил:

— Случившееся действительно связано с уничтожением ходячих мертвецов. Однако проблема не в самих мертвецах, а в тех, кто их уничтожал. — Он повернулся к Лань Цижэню: — Учитель Лань, я бы хотел задать вам один вопрос.

Лань Цижэнь бросил взгляд на Лань Ванцзи и бесстрастно ответил:

— Что это за вопрос, на который ты ищешь ответа не у него, а у меня?

Лань Цижэнь, будучи закостенелым консерватором, глупцом всё же не являлся. Он тоже заподозрил странность и лишь поэтому терпеливо слушал Вэй Усяня так долго, пускай и с лицом мрачнее тучи. Вэй Усянь в юности испытал на себе недовольство Лань Цижэня, а впоследствии и недовольство бесчисленного множества других людей, поэтому давно перестал обращать на это внимание. Подумав о том, что это дядя Лань Ванцзи, который растил его с малых лет, Вэй Усянь решил, что обижаться на его слова не стоит, поэтому лишь потёр подбородок и усмехнулся.

— Я просто боялся, если стану задавать ему слишком много вопросов на ваших глазах, вы рассердитесь. Но раз уж вы сами разрешили мне, я спрошу его. Лань Чжань?

Лань Ванцзи:

— Мгм.

— Орден Молин Су — это клан, который когда-то отделился от Ордена Гусу Лань, верно?

— Мгм.

— Но даже несмотря на отделение, их сильнейшие техники были «заимствованы» у Ордена Гусу Лань, это так?

— Так.

— Одна из секретных техник Ордена Гусу Лань, Песнь истребления, изгоняет нечисть и усмиряет мёртвых. Наилучшего результата можно достичь, исполняя эту мелодию на семиструнном гуцине, поэтому большинство адептов изучают именно игру на цине. Орден Молин Су копирует вас во всём, а значит, среди них также наибольшее число адептов играют на гуцине, я прав?

— Прав.

— Несмотря на то, что Глава Ордена Молин Су покинул Орден Гусу Лань, забрал с собой все техники и основал свой клан, его собственное искусство игры на гуцине всё же далеко от совершенства, и адепты, которых он обучил, иногда допускают ошибки в исполнении мелодий, так или нет?

Лань Ванцзи честно ответил:

— Так.

Вэй Усянь и Лань Ванцзи обменивались репликами, один задавал вопрос, другой отвечал, словно рядом не было никого. При этом всё больше становилось тех, кто постепенно осознавал — они не просто насмехаются над Су Шэ, а тщательно вытягивают нить расследования, и потому люди слушали внимательнее и внимательнее.

Тем временем Вэй Усянь неторопливо произнёс:

— Иными словами, даже во время сражения с мертвецами на горе Луаньцзан, один из отрывков боевой мелодии, которую играли адепты Ордена Молин Су, был неверным. Но адептам Ордена Гусу Лань это не показалось странным, ведь они привычно решили, что проблема в ужасной технике игры, а может, кто-то просто неправильно заучил ноты. И никто даже не стал раздумывать, была ошибка случайной или вс же умышленной, так?

Стоило прозвучать последнему вопросу, зрачки Су Шэ резко сузились, а на руке, сжимающей рукоять меча, вздулись вены. Даже лезвие бесшумно показалось наружу на полцуня. Лань Ванцзи же поднял глаза, и они с Вэй Усянем увидели во взгляде друг друга почти незаметное для остальных понимание.

Лань Ванцзи произнёс, чеканя каждое слово:

— Всё. Именно. Так.

Су Шэ со звоном выдернул из ножен меч, но Вэй Усянь отбил лезвие всего двумя пальцами и с улыбкой произнёс:

— Что вы делаете? Не забывайте, что лишёны духовной силы. Ваши угрозы в мою сторону бессмысленны.

Су Шэ, выставив меч перед собой, не атаковал больше, но и убирать оружие в ножны не торопился. Он прошипел сквозь сжатые зубы:

— Для чего вы постоянно приплетаете меня в свой разговор? Что за завуалированные нападки?!

Вэй Усянь ответил:

— Может, дело в том, что мои рассуждения слишком размыты, и потому тебе они кажутся завуалированными нападками? В таком случае, я выражусь яснее, так и быть. Все те, кто лишился духовной силы, совершали одно и то же действие. Какое? Сражались с мертвецами. Во время сражения Глава Ордена Молин Су поднимался на гору вместе со всеми. Он притворился, что играет мелодию усмирения мёртвых, но на самом деле незаметно для всех изменил отрывок боевой мелодии на другой, который как раз может заставить духовные силы заклинателя временно исчезнуть. Пока вы все были заняты кровопролитным сражением, он делал вид, что бьётся с вами плечом к плечу, а на самом деле тайно исполнял коварный замысел…

Су Шэ закричал:

— Наглая, грязная клевета!

Вэй Усянь продолжал:

— Здесь присутствует немало заклинателей Ордена Гусу Лань, совершенствующих искусство игры на гуцине. Когда вы поднимались на гору, замечали ли ошибки в боевой мелодии адептов Ордена Молин Су?

Адепты Ордена Гусу Лань, играющие на гуцине, имели право ответить на этот вопрос, как никто другой. Немедленно раздались их голоса:

— Всё так и было!

Вэй Усянь добавил:

— Глава Ордена Су, вы прекрасно знали, что многие адепты Ордена Гусу Лань относятся к вам и Ордену Молин Су с презрением, и решили воспользоваться этим. Тёмные мелодии могут навредить человеку, но чтобы этого добиться, духовные силы исполнителя должны достигать определённого уровня. В одиночку вы, разумеется, не сумели бы сыграть мелодию настолько мощную, чтобы более тысячи заклинателей лишились духовных сил. Поэтому вы привели с собой всех адептов Ордена Молин Су, которые совершенствуют музыкальное искусство, чтобы они играли вместе с вами! Из всех присутствующих лишь адепты Ордена Гусу Лань могли услышать ошибки в мелодии. Но поскольку они не желают якшаться с вами, то даже если и заметили неправильное исполнение, просто списали это на недостаток техники, которую вы передали и вашим ученикам!

Не Хуайсан, удивлённо вытаращив глаза, произнёс:

— На свете правда существует подобная тёмная мелодия, услышав которую, можно лишиться духовных сил?!

Вэй Усянь ответил:

— Разумеется, существует! Раз музыкой можно усмирить нечисть, то можно и призвать! Существует собрание запретных песен из Дунъина, под названием «Собрание смятения», в нём записаны тёмные мелодии, которые дошли до нас из земель Дунина. Среди тех мелодий есть и такие, с помощью которых можно убить человека. И, конечно, нельзя отрицать возможность существования мелодии, которая может временно запечатать духовные силы. Здесь присутствует Учитель Лань Цижэнь. Спросите у него, действительно ли такая книга хранится в комнате запрещённых книг библиотеки Ордена Гусу Лань!

Су Шэ глубоко вздохнул, успокаивая дух, и с холодной усмешкой возразил:

— Даже если такая мелодия действительно существует, во время своего обучения в Ордене Гусу Лань я не мог попасть в комнату запрещённых книг, а значит, не имел возможности изучить её. Впоследствии я и шага не ступал на территорию Облачных Глубин и никогда не слышал о существовании этой книги! А вот что насчёт тебя? Ты настолько хорошо осведомлён о «Собрании смятения», к тому же необычайно приближен к Ханьгуан-цзюню. Разве данный факт не доказывает, что у тебя гораздо больше возможностей ознакомиться с этой книгой?

Вэй Усянь в ответ улыбнулся.

— Кто говорит, что ты непременно должен был лично попасть в комнату запрещённых книг? Достаточно и того, чтобы твой хозяин мог войти туда беспрепятственно. Наверняка это он обучил тебя изменению нотных записей.

Нет нужды пояснять, о каком хозяине Су Шэ шла речь, кто обладал достаточной властью, чтобы беспрепятственно посещать Облачные Глубины. Все присутствующие знали, что это мог быть только один человек — Ляньфан-цзунь!

Вэй Усянь продолжал:

— Вы всё отлично спланировали, захватили молодых адептов каждого клана, чтобы заманить стольких людей на гору Луаньцзан, уподобляя заклинателей богомолу, который хватает цикаду, не замечая позади чижа. Он оградил себя от подозрений, сказавшись раненным, при этом, заручившись твоей поддержкой, нанёс удар одновременно изнутри и извне. Один из вас при помощи тёмной мелодии запечатал духовные силы заклинателей, другой использовал Тигриную Печать Преисподней, чтобы приказать мертвецам окружить гору. А когда в конце концов тысячная армия погибла бы на моей территории, никто бы не поверил, что это не моих рук дело, верно? Вы не побоялись столкнуться со мной, ведь недобрая слава Вэй Усяня всё сделала вместо вас. Старые обиды смешались с новой жаждой мести, люди так воодушевились, что никто не стал бы слушать моих объяснений. Не ровен час, вам вновь удалось бы пробудить мою «сущность убийцы» и спровоцировать массовое убийство. Тогда вам бы даже не пришлось прикладывать лишние усилия.

Су Шэ возразил:

— Смехотворно. Ляньфан-цзунь — Верховный заклинатель, повелевающий всеми кланами, ему не требуется бороться за власть и становиться единоличным правителем. Для чего ему могло понадобиться отправлять на смерть стольких людей? Ты можешь оклеветать меня, но порочить доброе имя Ляньфан-цзуня не смей!

Вэй Усянь произнёс в ответ:

— Раз уж ты клятвенно утверждаешь, что я тебя оклеветал, в таком случае не осмелишься ли прямо сейчас, на глазах у всех присутствующих, вновь сыграть ту самую боевую мелодию усмирения мёртвых, что исполняли адепты Ордена Молин Су по пути на гору во время сражения с мертвецами?

Все адепты Ордена Гусу Лань, играющие на цине, также находились здесь. И если Су Шэ сыграет мелодию не так, как она звучала во время битвы, они немедленно его изобличат!

Остальные заклинатели в пещере Фумо безмолвно стали отдаляться от адептов Ордена Молин Су. Никто даже не заметил, в какой момент образовалось довольно обширное пустое пространство, внутри которого они остались совершенно одни. Вэй Усянь, пользуясь моментом, заявил:

— Не хочешь? Что ж, это не страшно. Тогда взгляни сюда, что это у меня?

Он вынул из-за пазухи два листка пожелтевшей бумаги и помахал ими в воздухе, позволяя остальным разглядеть лишь, что на них записаны ноты.

— Думал, наша вылазка в Башню Золотого Карпа тогда завершилась безрезультатно? В потайной комнате за бронзовым зеркалом в Благоуханном дворце Цзинь Гуанъяо прятал две страницы, которые вырвал из «Собрания смятения», и мы нашли их. Теперь остаётся лишь попросить Учителя Лань Цижэня взглянуть на записи, чтобы он выяснил, нет ли здесь той мелодии, которую ты играл, и тогда всё выяснится окончательно!

Су Шэ с холодной усмешкой произнёс:

— Ты лжёшь. Откуда мне знать, что это не ты написал мелодию, которую выдумал сам, чтобы оклеветать меня?

Вэй Усянь парировал:

— Да неужели я целыми днями таскаю с собой два листа нот, чтобы в любой момент быть готовым кому-то их показать? Как бы то ни было, лгу я или нет, сейчас нам скажет Учитель Лань Цижэнь.

Оппонент с самого начала подозревал блеф, но Вэй Усянь так лукаво улыбался, и тон его звучал столь убедительно, что когда Лань Цижэнь, нахмурившись, протянул руку к листкам, Су Шэ забеспокоился и выкрикнул:

— Учитель Лань, осторожно, не попадитесь на уловку! — и сам протянул руку, чтобы отобрать нотные записи.

Именно в тот момент в его сторону метнулась вспышка льдисто-голубого света Бичэня. Меч Су Шэ покинул ножны, и лишь когда внезапный удар был отражён, он понял — попался!

Меч Су Шэ носил имя «Наньпин»¹, и сейчас, скрестившись с Бичэнем, он ярко сиял и переливался. Всем стало очевидно — меч переполняет духовная сила!

¹Наньпин — вычленение из фразы «гнев в душе нелегко подавить», можно перевести как «труднодостижимое спокойствие».