Высокомерие. Часть четвёртая

Итак, Лань Сычжуй и остальные не обнаружили никаких следов злобной твари в районе древних захоронений и продолжили поиски в Храме Богини.

Кроме погоста, где были похоронены предки жителей Ступней Будды, на горе Дафань также находился Храм Богини. Однако посвящён он был не Будде или Гуаньинь¹, а так называемой «танцующей богине».

¹ Гуаньинь — одна из наиболее известных китайских богинь. Образ восходит к буддистскому бодхисаттве Авалокитешваре мужского пола, но по неизвестной причине в Китае он превратился в женщину. 

Несколько сотен лет назад охотник из Ступней Будды отважился покорить гору Дафань и в одной из пещер обнаружил чудесный камень. Около чжана² высотой, он странным образом походил на сформировавшуюся естественным путём человеческую фигуру, все четыре конечности которой будто застыли в танце. Более того, верхняя часть камня смутно напоминала лицо улыбающейся женщины.

² Чжан – мера длины, равна примерно 3,3 метра.

Жители Ступней Будды, поражённые находкой, решили, что это волшебный камень, вобравший в себя энергию Неба и Земли, и придумали целый ворох легенд о нём. Одни мифы рассказывали о бессмертном³, что влюбился в Богиню Девяти Небес⁴ и высек её изображение в камне, чтобы выразить муки своей любви. Узнав об этом, богиня пришла в ярость, и статуя так и осталась незавершённой. Другие же повествовали о Нефритовом императоре⁵ и его любимой дочери, которая умерла совсем юной. Предполагалось, что тоска отца по ней отразилась в этой статуе.

³ Бессмертный — чаще всего небесное создание. Бессмертным можно либо родиться, либо усердно изучать оккультные науки и в результате обрести бессмертие. Конечная цель всех заклинателей — стать бессмертными.
⁴ Богиня Девяти Небес — богиня войны, сексуальности и долголетия.
⁵ Нефритовый император — верховное божество даосского пантеона.

Как бы то ни было, люди придумали множество мифов и легенд на любой вкус, так что каждый мог поразиться и раскрыть рот в благоговении. Как и следовало ожидать, в конце концов жители Ступней Будды сами начали верить в свои же выдумки. В последствии кто-то превратил пещеру в храм, а каменный постамент — в священный алтарь. Статую нарекли «танцующей богиней», и верующие круглый год текли сюда рекой.

Внутри пещера оказалась довольно просторной, схожей по размеру с храмом Эрцзинь,[6] алтарь Богини стоял в центре. На первый взгляд камень действительно напоминал человека — у женщины даже имелась податливая и изящная талия. Но после внимательного осмотра становилось ясно, что сходство весьма и весьма грубое. Однако же существования статуи, образовавшейся естественным путём и хоть немного напоминающей человека, оказалось вполне достаточно, чтобы большинство простых людей трепетали в священном ужасе.

⁶ Храм Эрцзинь — тип храма, обычно находящийся в отдалённых горах или лесах и весьма просторный из-за этого. В нём живут монахи и иногда заглядывают паломники.

Лань Цзинъи поднял и снова опустил Компас Зла, но стрелка по-прежнему не двигалась. На столе для подношений лежал толстый слой пепла от благовоний и беспорядочно валялись свечи. Чаши с фруктами источали сладковатый гнилостный запах.

Большинство членов Ордена Гусу Лань страдали той или иной степенью маниакальной чистоплотности, и Лань Цзинъи помахал рукой перед носом, говоря:

— Местные утверждают, что молитвы в этом храме часто доходят до богини. Почему же тогда здесь всё в таком запустении? Должны же они хоть иногда приходить и прибираться в этом храме.

Лань Сычжуй ответил:

— Уже семь человек потеряли свои души. Все в Ступнях Будды убеждены, что в ночь грозы с их древнего погоста выбралась свирепая тварь. Как ты думаешь, осмелится ли кто из местных подняться на гору? В этот храм больше никто не ходит, поэтому и прибираться здесь некому.

Снаружи пещеры послышался надменный голос:

— Это всего-навсего бестолковый камень, который не-пойми-кто возвёл в ранг богини, а у местных хватило ума установить его здесь, курить благовония и преклоняться!

Цзинь Лин, скрестив руки за спиной, вошёл внутрь. Время заклятия молчания уже спало, так что он вновь мог открывать рот. Но из этого рта по-прежнему не доносилось ничего хорошего.

Юноша взглянул на статую и хмыкнул:

— Эти деревенщины, столкнувшись с любой трудностью, сломя голову бегут кланяться Будде или ещё кому, вместо того чтобы потратить время с пользой и самим разобраться с проблемами. На свете тысячи и миллионы людей, но и у богов, и у будд хватает своих забот, так что им и дела нет до молитв! Возьмём, к примеру, эту слабую и бесславную богиню. Если молитвы в храме действительно достигают её ушей, тогда, пожалуй, я попрошу, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, статуя услышала мою молитву?

За Цзинь Лином в храм вошли несколько заклинателей из кланов помельче, и, услышав его, рассмеялись в знак согласия. Они постепенно продвинулись вглубь, и царившая до этого тишина сменилась шумом и гвалтом, а в храме стало ощутимо теснее. Лань Сычжуй молчаливо покачивал головой, бесцельно поглядывая по сторонам. Его взгляд остановился на голове статуи, где едва угадывались черты сострадательно улыбающегося женского лица.

И всё-таки он вдруг уловил нечто знакомое в этой улыбке, словно уже где-то видел её.

Где же он мог её видеть?..

Лань Сычжуй чувствовал, что упускает что-то очень важное, поэтому устремился к статуе, намереваясь рассмотреть её лицо поближе. В ту же секунду в него кто-то врезался.

Заклинатель, что стоял за ним, вдруг обмяк и беззвучно сполз на пол.

Все остальные заволновались, а Цзинь Лин настороженно спросил:

— Что это с ним?

Лань Сычжуй, придерживая меч, наклонился, чтобы осмотреть заклинателя. Дыхание того было глубоким и ровным, словно он просто внезапно уснул. Но, тем не менее, как бы сильно его ни трясли и ни звали по имени, заклинатель не просыпался.

Лань Сычжуй выпрямился и сказал:

— Похоже, что он…

Не успел он закончить фразу, как тёмная пещера внезапно заполнилась красным светом, будто со стен стекали водопады крови. Свечи на столе для подношений и по углам пещеры зажглись сами собой.

Почти одновременный шорох пронёсся по пещере: заклинатели либо обнажили мечи, либо достали талисманы. В ту же секунду с улицы, словно вихрь, ворвался человек со склянкой алкогольной настойки в руке. Он швырнул бутылку в сторону каменной статуи, и яростные языки пламени заплясали на полу, осветив пещеру так, словно внутри взошло солнце.

Вэй Усянь использовал всё содержимое мешочка Цянькунь, отбросил его в сторону и закричал:

— Все наружу! Берегитесь пожирающей души богини!

Кто-то удивленно завопил:

— Поза богини изменилась!

Раньше у статуи одна нога была оторвана от земли, а обе руки подняты наверх, правая устремлена к небу — сама грация и изящество. Но сейчас, на фоне полыхающих алых и жёлтых огней, все её конечности оказались опущены. Никаких сомнений не оставалось — это определенно не обман зрения!

И тут каменная статуя снова подняла одну ногу и сделала шаг из огня!

Вэй Усянь опять завопил:

— Бегите! Спасайтесь! Хватить рубить направо и налево! Это не поможет!

Но большинство заклинателей пропустили его слова мимо ушей. Тварь-пожирательница душ, что они так долго пытались найти, наконец, явила им себя, так с чего бы они стали упускать такой шанс? Однако сколько бы мечей в неё ни воткнули и сколько бы магических талисманов и артефактов ни использовали, статуя продолжала идти как в ни чём не бывало. Около одного чжана ростом, в движении она напоминала титана, источая поистине гнетущую ауру. Неожиданно статуя схватила двух заклинателей и поднесла к лицу. Её каменный рот, казалось, открылся и тут же закрылся, и мечи заклинателей со звоном упали на землю, а их головы безжизненно повисли. Богиня высосала их души.

Поняв, что никакие атаки не могли навредить статуе, заклинатели, наконец, послушались Вэй Усяня. Плотный людской поток хлынул из пещеры, а затем заклинатели со всех ног бросились врассыпную. Людские лица мелькали перед глазами Вэй Усяня, и он всё больше и больше нервничал: Цзинь Лина нигде не было. Тогда он оседлал осла и рванул в сторону бамбукового леса, почти сразу же наткнувшись на учеников из клана Лань.

Вэй Усянь громко позвал их:

— Дети!

Лань Цзинъи ответил:

— Кого ты здесь называешь детьми? Ты знаешь, из какого мы клана? Думаешь, мы признаем тебя за старшего только потому, что ты, наконец, умылся?

Вэй Усянь произнёс:

— Ладно, ладно, гэгэ.⁷ Пошлите сигнал для своего… для Ханьгуан-цзюня!

⁷ Гэгэ — обращение к старшему брату, или просто к взрослому мужчине, старше говорящего по возрасту.

Ученики согласно закивали и суетливо забегали вокруг, охлопывая себя в поисках сигналов. Лань Сычжуй в растерянности сказал:

— Мы… мы использовали все сигнальные огни во время той ночи в деревне Мо.

Вэй Усянь был крайне удивлён:

— Разве вы после не пополнили запасы?

Обычно заклинатели нуждались в сигнальных огнях крайне редко. Лань Сычжуй, сконфузившись, ответил:

— Мы забыли.

Вэй Усянь попытался их напугать:

— Как вы можете забывать о таком? Если Ханьгуан-цзюнь узнает об этом, вы очень пожалеете!

Лицо Лань Цзинъи от ужаса сделалось пепельно-серым:

— Вот и всё. На этот раз Ханьгуан-цзюнь точно убьёт нас…

Вэй Усянь подлил масла в огонь:

— Точно-точно, он должен наказать вас! Иначе в следующий раз вы опять всё забудете.

Он поскакал дальше на поиски Цзинь Лина, но Лань Сычжуй нагнал его и побежал рядом:

— Молодой господин Мо, молодой господин Мо! А как вы узнали, что тварь, пожирающая души, не дух или монстр, а статуя богини?

Вэй Усянь ответил:

— Как я узнал? Я увидел.

Лань Цзинъи последовал за своим товарищем. Теперь они бежали по обе стороны от Вэй Усяня.

— Что ты увидел? Мы тоже много чего видели, и безрезультатно.

— Вы увидели, но какие выводы вы сделали из увиденного? Что за существа обитают на древнем погосте?

— Только мёртвые души, что ещё там может обитать?

— Верно, мёртвые. Вот именно поэтому тварь, пожирающая души, не может быть духом или монстром. Всё очень просто: гора Дафань кишмя кишит мёртвыми душами, и разве монстр или дух не захотел бы полакомиться ими? Конечно, захотел бы.

На этот раз вопрос задали несколько голосов одновременно:

— Почему?

— Знаете, ребятки, мне бы хотелось вот что сказать об Ордене Гусу Лань… — терпение Вэй Усяня лопнуло. — Поменьше бы вас учили всяким занудным вещам, которые требуют простого зазубривания. Зачем запоминать простыни исторических текстов, семейные древа или же этикет общества заклинателей? Вам нужно получать знания, которые можно применить на практике! Например, как можно не понять такую простую вещь? Мёртвые души гораздо легче поглотить, чем живые. Физическое тело живого человека играет роль щита, и если тварь захочет пожрать живую душу, сначала ей придётся разрушить этот щит. Возьмём, скажем… — Вэй Усянь посмотрел на осла, который бежал, задыхаясь и закатывая глаза. — К примеру, если у тебя есть два яблока: одно прямо перед тобой, а второе в закрытом ящике, какое ты выберешь? Конечно же, то, что перед тобой. Эта же тварь поглощает только живые души и знает способ их добычи. Она сильна и весьма избирательна в вопросах питания.

Лань Цзинъи в изумлении воскликнул:

— Так вот оно что! Теперь всё ясно! Постой-ка! Так значит, ты не сумасшедший?

Лань Сычжуй на бегу объяснил:

— Но мы все думали, что люди начали терять души после грозы и разрушения погоста, и потому решили, что это должен был быть злобный дух, вырвавшийся на волю.

Вэй Усянь не согласился:

— Неверно.

— Что неверно?

— Порядок событий и связь между ними неверные. Скажите мне вот что: что было раньше — сход части горы Дафань или же начало череды потери душ? Что из этого причина, а что — следствие?

Лань Сычжуй, не задумываясь, ответил:

— Сначала случился сход горы, а затем начали пропадать души. Первое было причиной, а второе — следствием.

Вэй Усянь ответил:

— Целиком и полностью неверно. Сначала было положено начало череде потерянных душ — это причина, а затем уже случился сход горы — это следствие! В ту ночь бушевала гроза, и молния уничтожила гроб — держите в голове этот момент. Первым человеком, который потерял душу, стал городской лодырь, которого гроза застала врасплох, и он был вынужден переночевать на горе, а через несколько дней вдруг женился.

Лань Цзинъи спросил:

— Ну и что тут неверно?

Вэй Усянь ответил:

— Здесь всё неверно! Откуда вдруг бестолочь и лоботряс, без гроша в кармане, нашёл деньги на шикарную свадьбу?

Юноши безмолвствовали, пытаясь осознать слова Вэй Усяня. Но, честно говоря, это получалось у них плохо, потому что Орден Гусу Лань был одним из тех, кто мог позволить себе не волноваться о таких приземлённых вещах, как деньги.

Вэй Усянь продолжал:

— Вы осмотрели все мёртвые души, что бродят по горе Дафань? Среди них был старик, который умер от удара в голову и похоронен в одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Если родня нарядила его в столь роскошные погребальные одеяния, наверняка к нему и в гроб положили разные погребальные предметы, тоже отличного качества. Молния, среди прочих, разбила и его гроб. Но местные, что пришли перезахоронить останки старика, не смогли найти погребальных предметов — вот и ответ на то, почему лодырь так внезапно разбогател. Он решил жениться именно после ночи, проведённой на горе, а, значит, тогда случилось что-то из ряда вон выходящее. Как вы помните, гроза застала его врасплох, и ему срочно нужно было где-то укрыться. А где на горе Дафань лучше всего спрятаться от ветра и ливня? Конечно же, в Храме Богини. А что делает большинство людей, оказавшись в храме?

Лань Сычжуй предположил:

— Молятся?

— Верно. Вот и наш лодырь молился о том, о чём обычно молятся люди: удачи бы во всем, да денег побольше, чтобы хватило, к примеру, на пышную свадьбу, и всё в таком духе. Богиня услышала его молитву, наслала молнию на погост и разрушила гроб богатого старика, позволив лодырю завладеть сокровищами. Итак, его желание было исполнено, а потом богиня пришла к нему в первую брачную ночь и в качестве жертвы себе высосала из него душу!

Лань Цзинъи поинтересовался:

— Это ведь всё только догадки, да?

Вэй Усянь ответил:

— Да, только догадки. Но если мы примем их за правду, то всё, что случилось дальше, может быть так же логически обосновано.

Лань Сычжуй спросил:

— А как бы Вы объяснили случай с той девушкой, А-Янь?

Вэй Усянь произнёс:

— Отличный вопрос. Вы, наверное, порасспрашивали местных, прежде чем подняться на гору. В то время А-Янь как раз обручилась. А все новоиспечённые невесты желают лишь одного.

Лань Цзинъи недоумевал:

— И что же это за желание такое?

Вэй Усянь ответил:

— Обычно это что-то вроде «Хочу, чтобы мой жених всю свою жизнь любил только меня одну».

Юноши совсем растерялись:

— Неужели вправду можно исполнить такое желание?

Вэй Усянь развёл руками:

— Очень просто. Если «вся жизнь» её жениха немедленно прервётся, это можно засчитать за «любить всю жизнь только меня одну».

Лань Цзинъи, наконец, разобрался, в чём дело, и возбужденно воскликнул:

— Ага, ага! Так... так... так значит, выходит, что жениха А-Янь разорвали волки на следующий день после помолвки, потому что накануне она ходила молиться в Храм Богини!

Вэй Усянь ковал железо, пока горячо:

— Доподлинно неизвестно, напали ли на него волки или ещё кто. В случае с А-Янь есть ещё одна особенность: почему из всех потерянных жертв только душа девушки вернулась? Чем она отличается от всех остальных несчастных? Ответ прямо перед нами: у неё есть родственник, который тоже потерял душу. Или, если сказать точнее, не просто потерял, а заменил душу А-Янь! Её отец, кузнец Чжэн, очень любил свою дочь. Увидев, в каком ужасном состоянии она пребывала и осознавая своё бессилие, кузнец решил бороться с бедой единственным возможным для него способом. Каким же?

На этот раз Лань Сычжуй оказался быстрее:

— Он мог только довериться воле Небес. Именно поэтому он тоже пошёл в Храм Богини и произнёс молитву: «Пожалуйста, пусть душа моей дочери А-Янь вернётся!»

Вэй Усянь удовлетворённо сказал:

— Именно поэтому душа А-Янь вернулась, но взамен её отец лишился своей. Однако, хотя душа и была теперь у хозяйки, пребывание её у богини не прошло даром. Душа оказалась повреждена, и девушка, получив её назад, начала бессознательно подражать танцующим движениям богини и даже улыбаться, как она.

Людей, потерявших души, объединяло одно — все они накануне молились перед статуей. И богиня поглощала их души в обмен на исполнение желаний.

Поначалу статуя богини была самым обычным камнем, который немного напоминал человеческую фигуру, но сотни лет беспричинных поклонений и подношений даровали ей некоторые силы. Однако существо вышло жадным и быстро свернуло на скользкую дорожку: оно решило пожирать души, чтобы увеличить свою мощь. Богиня обменивала исполненные желания на души просителей, и со стороны это выглядело честным и не противоречащим морали. Получалось, что молящийся жертвовал ей свою душу добровольно. Вот почему стрелки Компасов Зла не двигались, Флаги, привлекающие духов, не работали, а магическое оружие и талисманы были бесполезны — тварь, терроризирующая гору Дафань, оказалась не духом, не демоном, не монстром, не призраком — а самой настоящей безымянной богиней, рождённой из сотен лет восхвалений! Поэтому пытаться бороться с ней предметами, которые используют против духов и прочих порождений тьмы, — то же самое, что пытаться потушить костёр огнём!

Лань Цзинъи вдруг громко закричал:

— Постой! Но тогда, в храме, когда тот заклинатель лишился души, я не слышал, чтобы кто-то произносил желание!

Сердце Вэй Усяня пропустило удар, и он резко остановился:

— Чью-то душу забрали прямо в храме? Опишите мне всё, что случилось до этого, не пропуская ни единой детали.

Лань Сычжуй быстро, но подробно рассказал, как всё было.

Когда он дошёл до слов Цзинь Лина: «Если молитвы в храме действительно достигают её ушей, тогда, пожалуй, я попрошу, чтобы ужасный пожиратель душ с горы Дафань появился прямо передо мной. Ну что, статуя услышала мою молитву?», Вэй Усянь воскликнул:

— Вот же оно, желание!

Все остальные заклинатели согласились с Цзинь Лином, и богиня посчитала их просьбу за общую молитву. А в тот момент, когда она явила им себя, желание исполнилось. Настало время получать жертвоприношения!

Вдруг осёл резко затормозил, развернулся и поскакал в обратную сторону. Вэй Усянь опять почти свалился от неожиданности, но на этот раз крепко вцепился в вожжи. Впереди послышались звуки чавканья вперемешку с хрустом и прихлёбыванием. В кустах бамбука, уткнувшись лицом в землю, на животе ползала исполинская фигура. Заслышав шум, она тут же подняла голову. Их глаза встретились.

Ранее лицо богини едва проступало сквозь камень; очертания глаз, носа, рта и ушей лишь слабо угадывались. Но после того как статуя пожрала души нескольких заклинателей за раз, оно преобразилось в лицо улыбающейся женщины, которая сейчас жевала оторванную руку, а с уголков рта стекали капли крови.

Вся компания последовала примеру осла и рванула в обратную сторону.

Лань Сычжуй уже ничего не понимал:

— Так не должно быть! Старейшина Илин говорил, что только низкоуровневые твари пожирают плоть. Те же, кто выше рангом, предпочитают души!

Вэй Усянь не смог удержаться от комментария:

— Почему вы так слепо доверяете всему, что он сказал? Даже его собственные изобретения не всегда работали как надо! Нет правила без исключений. Можете считать это существо ребёнком: беззубые младенцы едят только супы и каши, но когда они подрастают и обзаводятся зубами, то, конечно же, хотят пустить их в ход и отведать мяса! Её мощь возросла многократно, и теперь она жаждет попробовать чего-то новенького!

Богиня-пожирательница душ поднялась с земли во весь свой огромный рост и радостно принялась танцевать, бешено размахивая руками и ногами. Она казалась очень довольной. Вдруг в воздухе просвистела стрела и пронзила лоб богини насквозь, наконечник её вышел из каменного затылка.

Услышав свист тетивы, Вэй Усянь обернулся в его направлении. В небольшом отдалении на пригорке стоял Цзинь Лин, уже готовящийся для следующего выстрела. Он натянул тетиву до предела, и ещё одна стрела пронзила голову богини с такой силой, что она отшатнулась на несколько шагов назад.

Лань Сычжуй закричал:

— Молодой господин Цзинь! Скорее пошлите свой сигнал!

Цзинь Лин, полный решимости убить тварь, пропустил его слова мимо ушей. С сосредоточенным видом он вложил в лук сразу три стрелы. Каменный лоб был поражён уже дважды, но пожирательница душ, казалось, совсем не разозлилась, и, всё так же расплывшись в улыбке, направилась к Цзинь Лину. Хоть она и двигалась, пританцовывая, скорость её ужасала, и богиня буквально за несколько мгновений преодолела половину пути. Тут со стороны показались несколько заклинателей и бросились сражаться с ней, путаясь у неё под ногами. В такт каждому гигантскому шагу статуи Цзинь Лин выпускал по стреле, вероятно, намереваясь израсходовать их все, прежде чем вступить с ней в ближний бой при помощи меча. Рука его была тверда, а выстрелы точны, но любое магическое оружие бесполезно против этого исполина!

И Цзян Чэн, и Лань Ванцзи находились в Ступнях Будды, ожидая вестей. Кто знает, когда они поймут, что что-то пошло не так, и поспешат на помощь? Костёр можно потушить только водой. Значит, если магическое оружие не сработало, стало быть, поможет темная энергия!

Вэй Усянь ловко вытащил меч из ножен Лань Сычжуя, срубил побег бамбука и на скорую руку смастерил флейту. Он поднёс ее к губам и сделал глубокий вдох. Её резкий звук, словно стрела, пронзил ночное небо и вознёсся к облакам.

Эта был трюк, который Вэй Усянь не должен был применять, если на то не было веской причины, но и дела обстояли уже хуже некуда, поэтому не имело значения, что за существо он призовёт. Только бы его сила и жажда убийства оказались достаточными для того, чтобы разорвать пожирающую души богиню на мелкие кусочки!

Заслышав флейту, Лань Сычжуй в шоке застыл, а Лань Цзинъи закрыл уши руками:

— Нашёл время играть! И звучит просто ужасно!

Тем временем в битве с богиней уже три или четыре заклинателя лишились душ. Тогда Цзинь Лин обнажил свой меч. До статуи оставалось меньше, чем два чжана. Сердце его колотилось как бешеное, кровь прилила к голове, и он подумал: «Если я не снесу ей голову одним махом, то тут же умру. Что ж, победа или смерть!»

В ту же секунду со стороны лесов на горе Дафань послышался звенящий звук.

Звяк, звяк, звяк, звяк.

Иногда он ускорялся, иногда замедлялся; иногда останавливался и снова возобновлялся, эхом отражаясь в безмолвных лесах и напоминая звук ударяющихся друг о друга железных цепей, которые тащили по земле. Он всё приближался и приближался, становясь всё громче и громче.

По непонятным причинам этот звук вызвал у людей смутное ощущение угрозы. Даже богиня-пожирательница душ прекратила свой дикий танец. Она подняла руки, тупо вглядываясь в темноту, откуда исходил звук.

Вэй Усянь опустил флейту и внимательно посмотрел в том же направлении.

Внутри него все сильнее росло недоброе предчувствие. Но, по крайней мере, эта тварь пришла на его зов, а, значит, будет худо-бедно подчиняться его приказам.

Внезапно звук стих, и воцарилась гробовая тишина. Из темноты выступила фигура.

Когда заклинатели смогли, наконец, хорошо рассмотреть тело, а, главное, лицо этой твари, их перекосило от ужаса.

Ещё секунду назад они сражались с каменным исполином, который мог высосать их души в один присест, и не выказывали ни страха, ни замешательства. Но сейчас их крики были наполнены ужасом, который заклинатели никак не могли скрыть.

— … Призрачный Генерал! Это Призрачный Генерал! Это Вэнь Нин!

Призрачный Генерал имел такую же дурную славу, что и Старейшина Илин. Каждому было известно, что чаще всего эти двое появлялись вместе.

Титул этот мог указывать лишь на одно создание. На того, кто являлся правой рукой Вэй Ина, Старейшины Илин; того, кто помогал извергу в его преступлениях, будоражил ветра и моря, играл роль шакала при тигре, вместе с ним поставил мир на колени; и, что самое главное, лютым мертвецом, обращённым в пепел много лет тому назад — Вэнь Нином!