Преданность. Часть восьмая
v 1 - 86
Переводчик
Восемь Бит, Мария Кулишова, Wintersnow
Редактор
Annette Liu, Alizeskis
Вэй Усянь спросил:
— И твоим словам есть какие-то доказательства?
Сы-Сы на мгновение замешкалась.
— Нет, но если я хоть словом соврала, то пусть мой труп сгниёт в земле без гроба1!
1В оригинале вместо гроба употребляется слово «циновка», в которую заворачивают тело умершего.
Глава Ордена Яо тут же заявил:
— Да при таких подробностях она явно не врёт!
Брови Лань Цижэня сошлись в тонкую нить. Он обратился к другой женщине:
— Кажется, я вас где-то видел.
Лицо женщины исказилось паникой.
— Думаю… думаю, так и есть.
Все удивлённо замерли. Сы-Сы была продажной женщиной… Значит ли, что и её спутница тоже? Тогда где её мог видеть Лань Цижэнь?
Женщина произнесла:
— Во время Совета кланов в Ордене Лаолин Цинь я нередко сопровождала свою госпожу.
— Орден Лаолин Цинь? — переспросила одна из заклинательниц. — Ты служанка Ордена Лаолин Цинь?
Заклинатели со зрением поострее тоже узнали женщину и вспомнили имя:
— Ты… Бицао, личная служанка Госпожи Цинь! Верно?
Упомянутая Госпожа Цинь была женой Цинь Цанъе, а значит, матерью Цинь Су, жены Цзинь Гуанъяо.
Женщина кивнула:
— Только я уже не состою в Ордене Цинь.
Глава Ордена Яо в явном возбуждении вскочил и хлопнул ладонью по столу:
— Тебе тоже есть что нам рассказать?
Бицао с покрасневшими глазами начала:
— То, о чём я собираюсь поведать, произошло чуть раньше, примерно двенадцать-тринадцать лет назад. Я много лет служила моей госпоже. Наблюдала, как росла дева А-Су. Госпожа всегда заботилась о деве Су, но ко времени её свадьбы пребывала в крайне дурном настроении. Она мучилась кошмарами по ночам и иногда плакала наяву. Я думала, что Госпоже всего лишь трудно отпустить дочь из дома замуж, поэтому неустанно утешала её словами о том, что будущий муж, Ляньфан-цзунь, Цзинь Гуанъяо, человек не только выдающийся, но и заботливый и преданный. Деве Су предстояло прожить очень счастливую жизнь. Но после этих слов Госпоже становилось только хуже. Приближался день свадьбы, и однажды ночью Госпожа вдруг сказала мне, что прямо сейчас отправляется в путь, чтобы увидеться с будущим мужем девы Су, а я должна тайно её сопровождать. Я ответила, что она могла бы попросить его самого прийти. Зачем тайком пробираться к молодому человеку среди ночи? Случись кому услышать, кто знает, какие слухи поползут. Но Госпожа была настроена решительно, и мне пришлось пойти с ней. Однако, когда мы оказались на месте, Госпожа приказала мне оставаться снаружи. Поэтому я ничего не слышала и не знаю, о чём она тогда говорила с Цзинь Гуанъяо. Знаю лишь одно: когда несколько дней спустя назначили дату свадьбы девы Су, Госпожа потеряла сознание, увидев пригласительное письмо. И после свадьбы Госпожа пребывала в невероятном расстройстве. У неё заболело сердце, и недомогание усиливалось с каждым днём. Перед самой смертью, не в силах держать тайну в себе, она всё мне рассказала.
Бицао проговорила сквозь слезы:
— Ляньфан-цзунь… Цзинь Гуанъяо и наша дева Су, они никогда не были супругами… Они были братом и сестрой…
— Что?!
Потрясение не могло быть сильнее, даже если бы в Зале Познания Меча сверкнула молния и грянул гром. В памяти Вэй Усяня возникло бледное лицо Цинь Су.
Бицао продолжила:
— Моя госпожа была такой несчастной… Старого Главу Ордена Цзинь и человеком-то нельзя назвать. Он жаждал красоты моей госпожи и однажды где-то за пределами ордена во хмелю принудил её… Разве Госпожа могла с ним справиться? И после всего она не осмелилась ничего рассказать. Мой господин был всецело предан Цзинь Гуаншаню, поэтому она испытывала невероятный страх. Цзинь Гуаншань мог не помнить, чьей дочерью являлась дева Цинь, но моей госпоже об этом забыть было не под силу. Она не решилась поговорить с Цзинь Гуаншанем, зная, что дева Цинь очень любила Цзинь Гуанъяо. После долгих метаний она наконец решила тайно увидеться с Цзинь Гуанъяо до свадьбы и всё рассказать, упросить отменить помолвку, ни в коем случае не совершать ужасной ошибки. Кто знал… Кто знал, что Цзинь Гуанъяо женится на деве Су, даже зная, что она — его родная младшая сестра!
А страшнее всего то, что он не просто женился на ней. Супруги ещё и завели ребёнка!
Это и в самом деле скандал, способный потрясти Небеса!
Обсуждение становилось всё громче и громче.
— Как долго старый Глава Ордена Цинь был союзником Цзинь Гуаншаня? Последний посмел покуситься даже на жену собственного давнего подчинённого. Этот Цзинь Гуаншань!..
— Всё же нет на свете непроницаемых стен2…
2Образно в значении «рано или поздно всё тайное становится явным».
— Чтобы надёжно укрепиться в Ордене Ланьлин Цзинь, Цзинь Гуанъяо требовалось заручиться поддержкой своего тестя Цинь Цанъе. Разве мог он отказаться от брака?
— Если говорить о том, кто потерял человеческий облик, ему уж точно в мире не найдётся равных!
Вэй Усянь прошептал Лань Ванцзи:
— Так вот почему в потайной комнате он сказал Цинь Су, что А-Сун должен был умереть.
Не он один в Зале Познания Меча вспомнил об А-Суне. Глава Ордена Яо произнёс:
— Исходя из этого, осмелюсь предположить, что его сына убили вовсе не какие-то посторонние люди, а он сам, собственными руками.
— Почему это?
Глава Ордена Яо озвучил свои размышления:
— Большинство детей, рождённых от близких родственников, оказываются слабоумными. Цзинь Жусун умер через пару лет после рождения, именно в этом возрасте дети начинают познавать мир. Пока ребёнок был ещё совсем мал, окружающие не могли ничего заметить, но по мере взросления отличие от других детей становилось бы всё очевиднее. Даже если никто не усомнился бы в статусе отношений между родителями, при обнаружении у ребёнка слабоумия люди неизбежно начали бы пенять на Цзинь Гуанъяо и распускать слухи, что ребёнок родился таким только потому, что в отце течёт грязная кровь шлюхи…
Все решили, что это очень убедительное суждение.
— Умно, Глава Ордена Яо!
Глава Ордена Яо продолжил:
— А тем, кто погубил Цзинь Жусуна, так удачно оказался глава клана, противившегося установке смотровых башен… какое удачное совпадение! — Он холодно усмехнулся. — Так или иначе, как ни крути, Цзинь Гуанъяо не мог оставить в живых сына, который почти наверняка оказался бы идиотом. Он убил Цзинь Жусуна, оклеветал выступавшего против него главу клана и под видом мести за сына начал открыто бороться против несогласных с ним… Несмотря на всю жестокость, это помогло ему убить двух зайцев одним выстрелом. Хитроумная тактика, Ляньфан-цзунь!
Вэй Усянь вдруг обратился к Бицао:
— В ночь Совета кланов в Башне Золотого Карпа ты виделась с Цинь Су, не так ли?
Бицао замерла.
Вэй Усянь пояснил:
— Той ночью в Благоуханном дворце Цинь Су и Цзинь Гуанъяо сильно повздорили. Она сказала, что встречалась с человеком, который рассказал ей кое-что и передал письмо. И что человек этот ни за что бы ей не солгал. Она о тебе говорила?
Бицао кивнула:
— Да.
Вэй Усянь продолжил:
— И как долго ты хранила этот секрет? Почему вдруг решила рассказать ей? И почему осмелилась вынести эту тайну на публику?
Бицао ответила:
— Потому что… я должна была поведать деве Цинь о том, что за человек её муж. Сначала я не хотела рассказывать всему миру, но из-за внезапного самоубийства девы Цинь в Башне Золотого Карпа мне пришлось сорвать маску с истинного лица этого зверя в человеческом обличии во имя справедливости для моей госпожи и девы Цинь.
Вэй Усянь улыбнулся:
— Но разве ты не думала о том, каким ударом это обернётся для неё? Или ты действительно не знала? Что именно из-за того, что ты ей обо всём рассказала, Цинь Су покончила с собой?
Бицао замешкалась:
— Я…
Глава Ордена Яо воспротивился:
— А вот с этим я никак не могу согласиться. Неужели скрывать правду было бы правильнее?
Кто-то тут же поддержал его:
— Винить тут больше некого! Эх… Всё-таки Госпожа… Цинь Су была слишком ранимой.
Несколько заклинательниц постарше поддакнули:
— Бедняжка Цинь Су!
— Раньше я ей даже завидовала! Думала, что у неё действительно прекрасная жизнь. Хорошее происхождение, удачный брак. Она — единственная хозяйка Башни Золотого Карпа, учитывая, насколько ей предан муж. Но кто же знал? Ц-ц.
Одна из женщин, будто не желала вставать ни на чью сторону, равнодушно бросила:
— Вот почему все эти прекрасные с виду вещи частенько полны дыр внутри. Нечему тут завидовать.
Вэй Усянь подумал: «Боюсь, именно из-за таких людей, которые говорят с жалостью в словах, но радостью в душе, Цинь Су избрала самоубийство».
Опустив взгляд, он увидел на запястье Бицао браслет из нефрита и золота, высочайшего качества. Такое украшение простая служанка явно не могла себе позволить.
Вэй Усянь улыбнулся:
— Браслет симпатичный.
Бицао поспешно опустила рукав и промолчала, опустив голову.
Не Хуайсан озадачился:
— Но… кто же… кто именно послал сюда этих женщин?
Глава Ордена Яо воскликнул:
— К чему задаваться таким вопросом?! Кто бы это ни был, в одном мы можем быть уверены: это человек, который ратует за справедливость и явно стоит на нашей стороне.
Тут же раздались возгласы:
— Это верно!
Вэй Усянь, однако, не согласился с ним:
— Тот, кто спас деву Сы-Сы, — человек воистину непростой. Богатый и с запасом времени. Но чтобы борец за справедливость? Это ещё доподлинно не известно.
Лань Ванцзи добавил:
— Много подозрительных моментов.
Скажи это Вэй Усянь, никто и внимания бы не обратил. Но поскольку слова исходили от Лань Ванцзи, толпа мигом смолкла.
Лань Цижэнь спросил:
— И что же здесь подозрительного?
Вэй Усянь ответил:
— Много чего. Например, учитывая всю жестокость Цзинь Гуанъяо, почему он пощадил Сы-Сы после убийства двадцати женщин? И теперь у нас есть свидетель, но как насчёт более вещественных доказательств?
Он всегда озвучивал отличное от общепринятого мнение и блистательно противостоял страстным речам толпы. Кое-кто уже сидел с недовольным видом.
Глава Ордена Яо громко произнёс:
— Как говорится, в божественной сети крупное плетение, но всё необходимое она удерживает3.
3Образно в значении: «у правосудия длинные руки».
На этих словах Вэй Усянь улыбнулся и замолчал.
Он знал, что в этот самый момент никто не воспримет его слова всерьёз. Никто не станет раздумывать над его подозрениями. Ещё пара слов — и остальные снова ополчатся против него. Больше десяти лет назад ему было бы совершенно наплевать на окружающих. Он бы сказал всё, что хотел, а остальным пришлось бы его выслушать, вне зависимости от собственного желания. Теперь же Вэй Усянь больше не собирался подобным образом переводить внимание публики на себя.
И снова поднялись волны критики, одна громче другой:
— Я и не представлял, что этот человек способен отплатить за добро столь чёрной неблагодарностью! Он потерял человеческий облик!
Последние несколько лет фразы «отплатил за добро чёрной неблагодарностью» и «потерял человеческий облик» были почти намертво связаны с Вэй Усянем. Сначала он даже подумал, что брань снова обрушилась на него. И только позднее осознал, что хотя те же люди использовали те же слова, объект их нападок сменился. Вэй Усяню это показалось непривычным.
Кто-то ещё сразу подхватил:
— А ведь когда-то Цзинь Гуанъяо смог шаг за шагом взобраться наверх только благодаря тому, что подмазывался к Чифэн-цзуню и Цзэу-цзюню. Иначе как сын шлюхи мог оказаться там, где он сейчас? Как смел он наложить лапы на Чифэн-цзуня! И Цзэу-цзюнь сейчас с ним. Остаётся надеяться, что с ним ничего не случится!
Сначала никто из них не верил, что смерть Не Минцзюэ, появление расчлененного трупа и нашествие мертвецов на гору Луаньцзан были как-то связаны с Цзинь Гуанъяо. Теперь же все вдруг в это уверовали.
— Не повезло не только его названым братьям, братьям по крови пришлось и того хуже. За пару лет до смерти Цзинь Гуаншаня он активно занялся истреблением незаконнорожденных детей своего отца, поскольку боялся, что кто-то из них вдруг объявится и вступит в борьбу за его место. Мо Сюаньюй, можно сказать, легко отделался. Если бы не сумасшествие и вынужденное возвращение домой, возможно, он кончил бы, как все остальные, и просто исчез бы по какой-либо причине.
— И в смерти Цзинь Цзысюаня он наверняка замешан!
— А кто-нибудь ещё помнит Сяо Синчэня? Сяо Синчэнь, яркая луна, мягкий ветерок. И дело клана Юэян Чан. В то время Сюэ Яна единолично защитил Ляньфан-цзунь!
— Когда даочжан Сяо Синчэнь впервые спустился с горы, множество орденов звали его к себе приглашённым заклинателем, так ведь? Орден Ланьлин Цзинь его тоже приглашал, но даочжан вежливо отказался. Тогда Орден Цзинь был очень деспотичным, и когда им отказал бродячий заклинатель, для них это стало равноценно потере лица. Эта старая обида, наверное, была одной из причин, почему впоследствии они защитили Сюэ Яна. Им просто необходимо было узреть, как Сяо Синчэня постигнет ужасающий конец!
— Тьфу! Кем они себя возомнили?! Попробуй только не присоединиться к их ордену?
— Эх, какая жалость. В те времена мне посчастливилось собственными глазами увидеть, как хорош был даочжан Сяо Синчэнь на ночной охоте. Его меч, Шуанхуа, мог потрясти весь мир!
— А потом Цзинь Гуанъяо избавился и от Сюэ Яна. Наглядный пример того, как пёс кусает пса.
— Я слышал, когда Цзинь Гуанъяо шпионил в Ордене Цишань Вэнь, искренностью там и не пахло. Наверняка он думал: если Аннигиляция Солнца провалится, можно остаться в клане Вэнь и подлизываться к Вэнь Жоханю; если же клан Вэнь окажется на грани краха, можно повернуть оружие против них и стать героем.
— Вэнь Жохань на том свете, наверное, беснуется. Ведь тогда он тренировал Цзинь Гуанъяо как одного из самых доверенных заклинателей. Почти всем приёмам фехтования Цзинь Гуанъяо обучился у Вэнь Жоханя!
— Это ещё что. Я слышал, что внезапное нападение Чифэн-цзуня провалилось потому, что Цзинь Гуанъяо намеренно предоставил ложную информацию!
— Я тоже поведаю вам одну тайну. Деньги и материалы для постройки смотровых башен были полностью собраны с других кланов, так ведь? Все помогали. Но я слышал, что он тайно забирает… вот такую сумму.
— О, Небеса… так много! Воистину бесстыдник. Я-то думал, он правда желает сделать доброе дело! Вся наша искренность была скормлена псам!
Вэй Усяню болтовня заклинателей казалась весьма забавной, он подумал: «Если всё это лишь слухи, зачем так спешно им верить? Если всё это тайны, откуда они вам известны?»
Слухи эти ходили среди заклинателей не первый день. Однако прежде, когда Цзинь Гуанъяо был на пике величия, все кривотолки вполне успешно подавлялись, никто и не думал в них верить. И вот сегодня слухи словно по волшебству превратились в абсолютную истину, стали фундаментом предполагаемых преступлений Цзинь Гуанъяо, доказательством, что он потерял человеческий облик.
— Если так посмотреть, этот человек убил отца, брата, жену, сына, своего хозяина, друга… и к тому же совершил инцест. Какой ужас!
— Орден Ланьлин Цзинь ведёт деспотичную политику, а Цзинь Гуанъяо невероятно властный. Он никогда не слушал мнение других. Теперь они утопают в расточительстве и распущенности, притесняют других, пользуясь своим положением, и всё это заслуга Цзинь Гуанъяо. Неужели он и впрямь думает, что мы будем и дальше терпеть всё это?!
— Как видно, он почувствовал угрозу от других кланов, ведь за последние годы наше влияние непрерывно расширяется, военная мощь растёт. Испугался, что его скинут так же, как Орден Цишань Вэнь, вот и решил, во что бы то ни стало, избавиться от всех разом!
Глава Ордена Яо ухмыльнулся:
— Раз такое дело, давайте воплотим в жизнь его самые большие страхи. — Он снова ударил ладонью по столу. — Нападём на Башню Золотого Карпа!
Посреди заполнивших зал восторженных возгласов Вэй Усянь подумал: «Вплоть до сего дня этот страшный человек был Ляньфан-цзунем, которого все наперебой восхваляли. Один день — и все хотят свергнуть его».
И вдруг кто-то повернулся к нему:
— Господин Вэй, в руках этого подонка Цзинь Гуанъяо находится Тигриная Печать Преисподней. Разобраться с этим делом нам придётся просить вас.
Вэй Усянь удивлённо выдохнул:
— А?
Он не ожидал, что кто-то решит по собственной воле с ним заговорить, да ещё с таким энтузиазмом и почтительным обращением «господин» вместо уничижительного «пёс Вэй» или «предатель Вэй». Вэй Усянь на мгновение застыл.
Эту мысль внезапно подхватил и другой глава:
— Верно! На этом Пути никому не сравниться со Старейшиной Илин!
— На этот раз Цзинь Гуанъяо наступил на железную доску4, ха-ха-ха!
4Обр. в знач. — не достичь цели, но столкнуться с сопротивлением.
Вэй Усянь на некоторое время лишился дара речи. Последний раз его хвалили во время Аннигиляции Солнца, больше десяти лет назад. И вот кто-то наконец отобрал у него звание главного врага всего мира заклинателей, только Вэй Усянь этому совсем не обрадовался. Да и долгожданное признание заклинателями тепла в душе не вызывало.
Лишь в мыслях он заподозрил: «Интересно, тогда всё происходило точно так, как сегодня? Собралась кучка людей, начала тайное обсуждение, прокляла всех и вся, а потом решила отправиться походом на гору Луаньцзан?»
К завершению обсуждения в торжественном зале Ордена Юньмэн Цзян уже были накрыты столы. Однако с началом пиршества двоих не досчитались.
Кто-то из глав полюбопытствовал:
— Почему отсутствуют Вэй… Старейшина Илин и Ханьгуан-цзюнь?
Сидевший на почётном месте Цзян Чэн спросил приглашённого заклинателя рядом с собой:
— Где они?
Тот ответил:
— Двое господ отправились сменить одеяния сразу после выхода из внутреннего зала. Они сказали, что не будут принимать участие в пиршестве и хотят немного прогуляться, а потом вернутся.
Цзян Чэн холодно усмехнулся:
— Всё как всегда, никаких манер.
Это, похоже, касалось и Лань Ванцзи. На лице Лань Цижэня отразилось явное неудовольствие. Если у Лань Ванцзи не было манер, то манер в этом мире вообще не существовало. С этой мыслью нелюбовь к Вэй Усяню поднялась в нём с новой силой.
Цзян Чэн, в свою очередь, придал лицу учтивое выражение и вежливо объявил:
— Господа, начинайте трапезу. Я вскоре приведу их обратно.
***
За пределами Пристани Лотоса недалеко от причала Лань Ванцзи следовал за Вэй Усянем. Он даже не спрашивал, куда они идут, просто прогуливался.
На причале всё ещё стояли лоточники с едой. Вэй Усянь подошёл ближе, пригляделся и улыбнулся.
— Хорошо, что мы не стали есть с остальными. Лань Чжань, иди скорее сюда! Эти лепёшки очень хороши. Я угощаю! Можно нам две, пожалуйста?
Торговец с широкой улыбкой завернул две лепёшки в промасленную бумагу. Только Вэй Усянь собирался их забрать, как вдруг вспомнил, что у него при себе нет ни монетки. Чем же заплатить за угощение? Однако Лань Ванцзи уже забрал лепёшки вместо него, другой рукой отдавая плату торговцу.
Вэй Усянь вздохнул:
— Ох, мои извинения. Ну почему всегда так выходит? Похоже, каждый раз, когда я хочу тебя угостить, ничего не получается.
Лань Ванцзи ответил:
— Всё в порядке.
Вэй Усянь откусил лепёшку.
— Раньше, когда я ел на причале, мне даже платить не нужно было. Я просто брал и ел, что хотел. Убегал, схватив желаемое, и уминал на ходу. А через месяц торговец получал плату от дяди Цзяна.
Лань Ванцзи оставил на круглой лепёшке выемку в форме полумесяца и без всякого выражения заметил:
— Сейчас тебе тоже не нужно платить.
Вэй Усянь расхохотался:
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Он прикончил лепёшку в пару укусов и, скатав бумагу в комок, принялся подкидывать в руке. Затем огляделся и произнёс:
— Немного тут лоточников осталось. Раньше в любое время дня и ночи это место было заполнено торговцами, предлагавшими всяческую еду, потому что многие люди в Пристани Лотоса приходили за поздним перекусом. А ещё было много лодок, возможно, даже больше, чем у вас в посёлке Цайи. — Вэй Усянь продолжил: — Сейчас намного меньше. Лань Чжань, ты пришёл сюда слишком поздно. Тебя не было здесь, когда это место было гораздо более интересным и оживлённым.
Лань Ванцзи ответил:
— Не поздно.
Вэй Усянь усмехнулся.
— Когда мы учились в Облачных Глубинах, я столько раз звал тебя в Юньмэн повеселиться, а ты совсем не обращал на меня внимания. Мне следовало быть настойчивее и притащить тебя сюда силком. Почему ты ешь так медленно? Невкусно?
Лань Ванцзи ответил:
— За едой разговоры запрещены.
Он всегда жевал медленно. А если приходилось что-то говорить, сначала тщательно прожёвывал и глотал еду.
Вэй Усянь заявил:
— Тогда не буду с тобой разговаривать. Ешь. Я подумал, что тебе не нравится, и что ты можешь оставить мне то, что не доешь.
Лань Ванцзи повернулся к торговцу:
— Ещё одну, пожалуйста.
В итоге, когда Вэй Усянь прикончил целых три лепёшки, Лань Ванцзи всё ещё не управился с первой. Вэй Усянь вёл его дальше и дальше от Пристани Лотоса, в пути указывая на всё подряд и рассказывая Лань Ванцзи обо всём вокруг.
Ему очень хотелось показать Лань Ванцзи места, где он вырос, играл, дурачился, рассказать обо всех устроенных шалостях, о драках, о пойманных фазанах, чтобы потом ловить мельчайшие изменения в выражении лица Лань Ванцзи, с жадностью предвкушая реакцию.
Вэй Усянь воскликнул:
— Лань Чжань! Посмотри на меня, посмотри на это дерево.
Лань Ванцзи как раз доел лепёшку. Он сложил бумагу в аккуратный маленький квадрат и держал её в руке, глядя туда, куда указал Вэй Усянь. Дерево казалось самым обыкновенным, с прямым стволом и раскидистыми ветвями. Ему, похоже, было несколько десятков лет. Вэй Усянь подошёл к дереву, два раза обогнул его и похлопал ладонью по стволу.
— Однажды я забирался на это дерево.
Лань Ванцзи заметил:
— Ты забирался на каждое встреченное нами по пути сюда дерево.
Вэй Усянь возразил:
— Но это — другое! На него я забрался сразу после приезда в Пристань Лотоса. И сделал это среди ночи. Моя шицзе пришла искать меня с фонарём в руках. Она боялась, что я упаду, и поэтому приготовилась ловить меня. Но как она могла кого-то поймать своими тонкими ручками? Вот так я и сломал ногу.
Глядя на его ноги, Лань Ванцзи спросил:
— Почему ты залез на дерево среди ночи?
Вэй Усянь сложился пополам от смеха.
— Да без особой причины. Ты ж знаешь. Я люблю дурачиться по ночам. Ха-ха.
Комментарии: 26
Другой пример пропаганды и лжи показан в Атаке Титанов. На самом деле, оба эти произведения имеют довольно тяжёлые события, хотя Атака Титанов, определенно, гораздо мрачнее.
Хотя такое сплошь и рядом в нынешней реальности, но тут уж лучше обойтись без примеров - инакомыслие вызывает, как мы видим, проблемы.
Dorote, именно он.
Случай с деревом это когда Вэй был маленьким его поселили в одну комнату с Чэном и том угрожал собаками?
МариЛи
100% были, его же искренне тянуло с первой встречи - общаться, развести на эмоции, дружить. Причем как бы они ни "ссорились" (когда Лань Чжань бесился из-за ленты или спорил из-за Темного пути во время Аннигиляции Солнца) - стоило Ванцзи сделать какой-то однозначный для Усяня "шаг навстречу" или оказаться в беде, сразу видно, как тот оттаивал и стремился помочь, общаться, беспокоился: что на "перевоспитании", что в Илине, что на Байфэн.
Просто в первой жизни эти чувства не были или не осознавались как любовь с влечением/сексуальной компонентой.
"Ему очень хотелось показать Лань Ванцзи места, где он вырос, играл, дурачился, рассказать обо всех устроенных шалостях, о драках, о пойманных фазанах, чтобы потом ловить мельчайшие изменения в выражении лица Лань Ванцзи, с жадностью предвкушая реакцию."
А вот это уже любовь, абсолютно однозначная.
РыженькийВолчок, всего то два месяца потребовалось рядом с Лань Чжанем, чтобы влюбиться. Похоже что какие-то чувства были и раньше, до перерождения, просто возможности осознать не представилось.
Жаль, что нельзя еще поглядеть на события и окружающий гадюшник глазами Не Хуайсана. Он, думаю, тоже отлично видит, чего стоит этот социум.
Врообще, если так подумать, то заключение для Сы-Сы было не худшим вариантом. Искалеченная и старая проститутка, которая не умеет себя прокормить иначе, в заточении была в большей безопасности, чем на улицах, где скорее всего, не прожила б этих 10 лет. Надеюсь, что наш "таинственный спаситель" ;) подкинул и ей немного денег, а не только браслет для Бицао.
К комментам:
Для Цинь Су ужасными были не только инцест и убийство сына, но и то, что она сама - ребенок, родившийся от изнасилования, дочь Цзинь Гуаншаня (вспомним, что ее официальный отец еще жив и обладает жестким характером; он отвернулся бы и от клана Цзинь, и от дочери), а человек, которого она любила, долгие годы лгал и манипулировал ей. Потому она покончила с собой, а не выдала мужа. Ей ведь было достаточно обратиться за защитой, попросить о помощи - там присутствовали два брата Лань, Хуайсан и другие главы кланов; но для нее, похоже, немыслимо было и утопить А-Яо своим признанием и самой пережить то, как дальше в обществе будут позорить ее имя и смаковать подробности.
И хотя Цзинь Гуаньяо не невинный цветочек, но реально в той ситуации он выбрал единственный способ сберечь психику, честь и жизнь жены (незначимый спойлер - Цинь Су забеременела ДО брака). Две нормальных жизни - своя и А-Су, полноценных взрослых людей, против жизни недееспособного идиота. И скорее всего, А-Суна по этой же причине он дорастил до двух лет (мне с первого прочтения думалось - почему? ведь намного проще было убить младенца). Но скорее всего, А-Яо предпочел подождать - возможно, ребенок вырастет психически здоровым, и не потребуется ни убивать его, ни причинять тем самым горя жене; пока не заметил первых признаков слабоумия.
"— Раньше, когда я ел на причале, мне даже платить не нужно было. Я просто брал и ел, что хотел. Убегал, схватив желаемое, и уминал на ходу. А через месяц торговец получал плату от дяди Цзяна."
Я представляю, как бы это выглядело сейчас! Старейшина Илин и Хангуань-цзюнь хватают по лепешке и убегают, уминая на ходу (Лань Чжань - молча, Вэй Ин с "хахахахахаха")...
(не, если Лань чжаня напоить, то оно даже реально)
"— Немного тут лоточников осталось. Раньше в любое время дня и ночи это место было заполнено торговцами, предлагавшими всяческую еду, потому что многие люди в Пристани Лотоса приходили за поздним перекусом. А ещё было много лодок, возможно, даже больше, чем у вас в посёлке Цайи"
Деталь: сам Орден стал богаче, блистательнее, новые здания, большое тренировочное поле... а простые люди тянутся к нему меньше. Раньше и лоточников было много и лодок, и дети прибегали поглазеть на учеников...
"— Когда мы учились в Облачных Глубинах, я столько раз звал тебя в Юньмэн повеселиться, а ты совсем не обращал на меня внимания. Мне следовало быть настойчивее и притащить тебя сюда силком."
А вот да! Или как минимум передать приглашение через Сичэня, тот сразу же после первого "я. не. поеду!" сам бы брату чемодан собрал.
"Ему очень хотелось показать Лань Ванцзи места, где он вырос, играл, дурачился, рассказать обо всех устроенных шалостях, о драках, о пойманных фазанах, чтобы потом ловить мельчайшие изменения в выражении лица Лань Ванцзи, с жадностью предвкушая реакцию."
А вот это уже любовь, абсолютно однозначная.
к комментариям - почему он не сказал Лань Чжаню, из-за чего залез на дерево.
Это не недоверие и не закрытость в том, что касается своих уязвимых мест.
Я думаю, Вэй Ин так оберегает Цзян Чэна. Это то, что касается только их двоих и шицзе, потому что очень личное, очень между ними, как братьями, что бы ни произошло потом. Это и слабости А-Чэна в детстве, и его уязвимая точка и боль, и его недостатки/некрасивый поступок... Думаю, что Вэй Ин прекрасно видит то, как Лань Чжань его загораживает от Цзян Чэна и насколько у него взгляд ледянеет при любой агрессии в направлении Усяня. У меня вообще ощущение складывается, что Лань Чжань, конечно, добродетельный, молчаливый и благовоспитанный, но поступок Цзян Чэна по отношению к Вэй Ину (по сути, предательство) не забудет и не простит. Этакое "ты был его братом и другом и совершенно не оценил то счастье, которое тебе досталось; больше ты его не заслуживаешь".
возможные спойлеры!
ахахакх, то, как общество описано в этом произведении просто шикарно! сначала они обвиняли во всех грехах злобного старейшину илин, не верили ему совсем, а когда проститутка и слуга рассказали им эти вести, они вдруг поверили и им, и вей усяню, которого раньше презирали (также, как и самих проституток🥰😘).
всё же, моим любимым персонажем был и будет цзинь гуанъяо. притворяющийся добрым, в глазах у всех ранее был примером хорошего человека, лицемер (?), довольно мстительный и злопамятный. нельзя называть его антагонистом, злодеем, но и героем тоже не стоит. всё, думаю, произведение про то, что глупо делить мир на "чёрное и белое". есть множество оттенков, так сказать. нет абсолютно хорошего человека, нет абсолютного зла. я понимаю причину такого поведения у цзинь гуанъяо, но оправдывать его.. конечно, не надо. так же, как и усяня, я думаю. старейшина илин, конечно, имел трагичную судьбу, но всё же, умей он "говорить", рассказыаал бы об этом, всё же мне кажется, что тогда проблем бы таких не было (имею в виду тот самый момент, когда усянь ушел из клана юньмен цзян "ради веней", как посчитал цзян).
честно, была очень рада смерти гуаншаня. он это заслужил, по моему скромному мнению 🥺.
очень больно читать, как эти.. называют яо сыном шлюхи. но, собственно, с ними согласна. цзинь гуаншань прям шлюха реальная, ахах.
очень выбесило, что гуаншаня назвали просто "любвеобильным". 😠
сначала, значит, это жалкое лицемерное общество называло усяня сыном слуги, ополчилось против него, теперь же гуаньяо называют сыном проститутку и собираются устроить осаду, прям как на гору луанцзан. 😘😍
мосян просто прекрасно описала это никчёмное общество, просто стадо, ахаха. мне слишком смешно на это взирать. 😂😅
господи, меня просто переполняют эмоции.
то, как вей ин рассказывает ханьгуань-цзюню о своём детстве, довольно миленько. жаль, только, не рассказал причину, по которой как раз залез на это самое дерево ночью, когда ещё и яньли его искала. не совсем доверяет лань чжаню или я неправильно поняла?
"гуянъяо плевать на мнение окружающих" ААХХАХА, У НИХ ТАМ УЖЕ ПО ПРИВЫЧКЕ, ТИПИЧНЫЕ ОБВИНЕНИЯ. ПРЯМ КАК В АДРЕС УСЯНЯ..
если и второй вообще плевал на чужое мнение, у него не было авторите и вообще, то насчёт первого.. у него есть люди, которых он уважает и пальцем бы не тронул. а мне лично думается, что он очень зависит от мнения окружающих (?). поправьте меня, пожалуйста, если я что-то написала не верно.
Вэй Усянь так хочет, чтобы Лань Чжань хотя бы бровью повëл) Мило наблюдать за ними)))
Rocola, ну, гениально, конечно. Какое ещё недовольство? Если б автор хотела, чтобы люди были "недовольны" Цзинь Гуанъяо, то они бы и говорили про то, что им не нравилось. Но они просто весят на него всё подрят, потому что какие-то левые бабы, одна из которых проститутка, которую все призерали, ПОКЛЯЛИСЬ, что не врут. Автор чёрным по белому показывает как лицемерно общество.
Да и тем более Цзинь Гуанъяо вёл себя как идеальный человек и никто(ктороме черезмерно правельного Не Минцзюэ) не мог его ни в чём обвенить: работал на Веней? Ну, так он же нам попеду принёс! Вырезал целый клан? Он же за смерть сына мстил! Так что никого "недовольства" и быть не могло. Эта свода заклинателей даже разбиратся не стала и в один миг сбросели с пьедистала человека, которого боготворили. А вот на Вэй Усяня много кто злился из-за его длинного языка. Вот и вешать на него всё подрят проще было.
Когда же наконец ты, Вэй Ин, начнёшь рассказывать ему важные вещи и доверять... Эхх
"Не Хуайсан озадачился:
— Но… кто же… кто именно послал сюда этих женщин?"
Мы тоже озадачены, Не-сюн, очень озадачены.
Ох, как их прорвало против Яо! Кажется, он изрядно всех достал.
Замечаю большую разницу с Ванцзи. Когда тот стал поддерживать Усяня, все, конечно, охренели, но скорее не бросились осуждать, а задавали вопросы: "чем соблазнил" и "ок, может, послушаем, раз Ханьгуан-цзюнь так уверен".
Это говорит о большом кредите доверия.
А с Яо видно, что эта история вскрыла тщательно подавленное недовольство. Которое, увы, стало принимать довольно неприятные формы. Но оно не кажется мне бездумным, скорее, раньше оно не могло проявиться из-за того, что подавлялост силой и властью.
Я думаю, Усянь не прав. Люди все же не идиоты и не меняют мнения в момент. У них были причины бояться и ненавидеть Усяня в первой жизни. И были причины копить недовольство Гуаняо. Причем Яо огреб двойную ненависть: и за себя, и за папу.
И меня продолжает нестерпимо трогать взаимодействие Вансяней... Как хочет Вэй Ин внимания Лань Чжаня, с какой радостью тот смотрит...
В смертельном ужасе Цинь Су, жена Цзинь Гуанъяо была не столько из-за инцеста, сколько из-за осознания, что муж убил их общего ребенка. Она же сама об этом говорила, да и о многом другом тоже, помимо инцеста.
Не хочу думать на булочку плохо, но в этой главе у меня промелькнула мысль что Сичень ведет свою игру. Ведь все таки именно он обучил Гун Яо мелодии и мог его руками наделать делов + мне не дает покоя этот спаситель плененной проститутки, и вторая с этим браслетом, очень уж вовремя они появились, не думаю что это мог затеять сам Гун Яо, есть ещё один пока не известный игрок. Как то мутно все, так хочется уже узнать что к чему
Реально из-за инцеста жена Гуан Яо в таком смертельном ужасе была? Ну хз, я думала там что-то посерьёзнее.
Не нравится мне кукловод. Боюсь за наших мальчиков (в именах не уверена :) 2+джуниоры ). Не к добру все идет....
почему то, тут больше всего я начала ненавидеть главу клана ЯО...
Эсли правильно помню он первым кусал и поддерживал нападки на Вей Ина, а теперь... опять первым кидается. А ведь всегда кусается только сплетнями...
Как-то подозрительно это всё выглядит, а ещё неприятно
Вроде и радоваться хочется, что наконец-то не на Усяня нападки, но не получается
Ситуация идеально отзеркаливает прошлое. Соглашусь с комментатором ниже. Тут слух, там тайна, и все готовы поливать ушатами помоев того, кого вчера воспевали. Вей Ин очень чутко это отследил и как и Ван Цзы не захотел сидеть на этом карнавале лицемерия. Намного лучше устроить свидание под луной, с уличной едой и воспоминаниями из детства.
На самом деле, если читать новеллу внимательно (а лучше не один раз) становится ясно, что Вей Ин зацепил Ван Цзы ещё во время обучения в Гусу, влюбился и полюбил без памяти наш нефрит уже позже, думаю, к моменту начала Аннигиляции. Его реакция, когда он отчаянно цеплялся за Вей Ина, когда тот объявился спустя три месяца, тому подтверждение.
Мосян невероятный мастер пира. Ей очень хорошо удается передать эти повторяющиеся, схожие истории персонажей. Со злом во плоти Старейшины Илина и Цзинь Гуан Яо. Возвышение и деспотизм клана Вень и клана Цзинь. Печальная история не высказанных слов Син Ченя и Сун Ланя, и Ван Цзы и Вей Ина. Параллелей можно провести довольно много и это показательно.
Ещё мне кажется, что через правила клана Лань (которые так или иначе периодически всплывают всё время) Мосян пытается донести определенную мораль. Конкретно я имею ввиду "не говори о человеке за его спиной" и точно не сформулирую, но говорил что-то подобное Ван Цзы "не зная всей ситуации не давай свою оценку". В случае с Вей Ином никто не знал всей правды, узкий круг заклинателей мог оценить причино-следственные связи, но толпа фактически опиралась в своих действиях только на слухи.
Если формулировать мораль на христианский мотив, то "не судите и да не судимы будете"
"Лань Ван Цзи оставил на круглой лепешке выемку в форме полумесяца."
Мне потребовалось время, чтобы понять, что он её так откусил.....
eSKEY, ооо неет.
Судя по новелле Лань Чжань уже очень и очень давно втресканный в Вей Ина...
Он, пожалуй, единственный кто быстро понял душу и мотивы поступков Старейшины. Просто с каждым новым действием влюблялся все сильнее и сильнее.
"...этот человек убил отца, брата, жену, сына, своего хозяина, друга… и к тому же совершил инцест" - треш во плоти😧
Вот так Вэй Ин всегда...любую душевную рану переводит в шутку...отмахивается от того, о чем бы следовало поразмышлять, поворошить, поделиться, открыться..поэтому никто не видит , какой он внутри. Поэтому Лань Ванцзы потребовалось столько времени, чтобы разгадать его сердце и душу...
В имени современного поколения Цзян должен присутствовать иероглиф Жу. Так, Цзынь Лин должен был быть Жу Ланем. А сын мэн Яо - Жу Сун. Но судя по тому, что когда Вэнь Нин назвал Цзынь Лина Цзынь Жу Ланем, последний не понял, что это за имя, то ему его так и не дали. Правильно? Интересно, почему? Цзян Чэн так решил, потому что знал, кто придумал имя? Но ведь родители должны были дать ему имя при рождении..тогда ещё все было ок...мучаюсь...
Ещё когда смотрела этот эпизод в дораме, было ощущение, что Вэй Ин как бы со стороны посмотрел, как эти люди, дай им моток, свяжут из слухов и сплетен целую сеть..словно бы он наблюдал, как и он в своё время попался в эти сети. Все молчат и отмахиваются от правды, пока им это выгодно. Так было с Вэй У Сянем, теперь это происходит с Мэн Яо. Как же он от этого устал. Лань Чжань, забери меня в Гу Су !!