Зелень. Часть вторая

Внезапно раздавшийся странный стук бамбукового шеста по земле звучал то громко, то тихо; то рядом, то в отдалении, поэтому определить, где находился источник шума или кто его производил, не представлялось возможным.

Вэй Усянь произнёс:

— Все, подойдите сюда. Сбейтесь в кучу. Не двигайтесь и не нападайте.

Если бы ученики, находясь в столь плотной дымке, обнажили мечи и стали беспорядочно атаковать, наверняка вместо врагов они поранили бы друг друга.  Однако уже через мгновение стук резко прекратился. Довольно долго прождав в тишине, один из учеников прошептал:

— Это опять оно… До каких пор оно будет преследовать нас?!

Вэй Усянь поинтересовался:

— Оно всё время следовало за вами по пятам?

Лань Сычжуй ответил:

— Войдя в город, мы обнаружили, что туман чересчур густой и поэтому, опасаясь отбиться от своих, мы решили передвигаться как можно ближе друг к другу. Потом вдруг до нас донёсся этот звук. На тот момент стук не был таким быстрым, а напротив, медленным и размеренным. Сквозь белую пелену мы смогли разглядеть лишь низкую тень, прошедшую прямо перед нами. Но когда мы пустились за ней в погоню, тень исчезла. С тех пор звук преследует нас.

Вэй Усянь уточнил:

— Насколько низкую?

Лань Сычжуй показал рукой на уровне своей груди:

— Очень низкая. И очень худая.

— Как долго вы здесь находитесь?

— Около пятнадцати минут.

— Пятнадцать минут? — Вэй Усянь обратился к Лань Ванцзи: — Ханьгуань-цзюнь, а сколько времени здесь мы?

Голос Лань Ванцзи раздался откуда-то из тумана:

— Около получаса.

— Видите, — продолжил Вэй Усянь, — мы находимся здесь дольше, чем вы. Как так получилось, что вы, во-первых, оказались впереди, а во-вторых, наткнулись на нас, только когда повернули назад?

Цзинь Лин не мог не встрять в беседу:

— Мы никуда и не сворачивали! Мы всегда шли только вперёд, вот по этой самой дороге.

Если никто из них не сходил с пути и не менял направление, то, возможно, кто-то наложил заклятие на дорогу, превратив её в круговой лабиринт?

Вэй Усянь вновь поинтересовался:

— Вы пытались воспарить на мечах и осмотреться?

Лань Сычжуй ответил:

— Я попробовал. Мне показалось, что я взлетел довольно высоко, но на самом деле до земли было рукой подать. Кроме того, я увидел, как в воздухе вокруг меня метались неясные расплывчатые тени. Не зная, что это за твари и опасаясь, что не справлюсь с ними, я спустился обратно.

После его слов на некоторое время повисла тишина. Местность Шудун всегда славилась своей излишней туманностью, поэтому никто особо не задумывался, почему город И утопал в белой мгле. Теперь же выяснилось, что плотная дымка образовалась отнюдь не естественным путём, и туман действительно демонический.

Лань Цзинъи испугался:

— Он же не может быть ядовитым, правда?!

Вэй Усянь ответил:

— Скорее всего, нет. Мы здесь уже так давно и до сих пор живы.

Цзинь Лин сказал:

— Так и знал, что надо брать Фею с собой. А всё из-за твоего дурацкого осла.

Мурашки побежали по спине Вэй Усяня, едва он услышал кличку собаки. Следом в его уши проник крик Лань Цзинъи:

— Мы ещё твою псину не призвали к ответу! А ведь она первой раскрыла пасть на Яблочко, за что и получила копытом в лоб! Ну и кто в этом виноват?! И вообще, всё равно они оба пока не могут двигаться.

Вэй Усянь всполошился:

— Что?! Моего Яблочко укусила собака?!

Цзинь Лин рассердился:

— Да как ты вообще можешь сравнить осла с собакой-оборотнем?! Фею мне подарил мой младший дядя, и если с ней что-то случится, и десять тысяч ослов взамен не смогут возместить убытки!

Вэй Усянь сболтнул первое, что пришло ему в голову:

— Даже не пытайся использовать имя Ляньфан-цзуня, чтобы запугать других! Между прочим, мой Яблочко — подарок от Ханьгуан-цзюня. И как вам только в голову пришло взять моего осла с собой на ночную охоту, тем более, позволить его покусать?!

Ученики Ордена Гусу Лань хором ответили:

— Врун!

Они ни за что не поверили бы, что кто-то, обладающий вкусом и проницательностью Ханьгуан-цзюня, выбрал бы в подарок ездовое животное такого рода. И даже несмотря на то, что Лань Ванцзи не высказывал никаких возражений, их убеждённость в обмане была непоколебима. Лань Сычжуй попытался немного прояснить ситуацию:

— Эм… Я прощу прощения, молодой господин Мо. Ваш Ябло… ослик в Облачных Глубинах целыми днями шумел, поэтому старшие уже давно жаловались и в итоге приказали нам избавиться от него во время ночной охоты. Так что мы…

Цзинь Лин тоже ни на секунду не верил, что животное подарил Лань Ванцзи:

— А я твоего осла вообще терпеть не могу. Что за имя такое — «Яблочко?» Глупое до невозможности!

Лань Цзинъи тем временем подумал, что если всё-таки осла преподнёс Ханьгуан-цзюнь, то их всех ждут крупные неприятности, и торопливо заговорил:

— Чем тебе не нравится имя «Яблочко»? Он любит есть яблоки, поэтому его зовут Яблочко, вот так, безо всяких изысков. По крайней мере, это в десять раз лучше, чем дать своей толстой псине кличку «Фея»!

Цзинь Лин возмутился:

— С чего ты взял, что Фея толстая! Покажи мне хоть одного пса-оборотня, который в лучшей форме, чем…

Неожиданно наступило гробовое молчание.

Спустя пару мгновений Вэй Усянь спросил:

— Все на месте?

Со всех сторон раздалось сопение и мычание, из чего следовало, что юноши по-прежнему стояли на своих местах. Лань Ванцзи холодно произнёс:

— Шум.

Лань Ванцзи смог наложить заклятие молчания на всех разом…  Вэй Усянь не сдержался и коснулся своих губ, поняв, как счастливо он отделался.

В ту же секунду из тумана послышались шаги, на этот раз слева от них.

Шаги принадлежали крайне неповоротливым и неуклюжим существам. Вслед за первой волной топота похожий звук раздался справа, позади и впереди людей. Непроницаемая дымка скрывала от глаз силуэты идущих, но тошнотворный смрад уже витал в воздухе.

Само собой, Вэй Усянь не стал волноваться о кучке ходячих мертвецов и издал мягкий, короткий свист. Финальная нота трели легко взмыла вверх, принуждая тварей отступить, и те в самом деле замерли на месте, едва звук достиг их.

Однако через мгновение ходячие мертвецы ускорились!

Вэй Усянь совсем не ожидал подобного поворота событий: его приказ не только провалился, но и, наоборот, подначил их! Он ни за что не перепутал бы команды «Назад!» и «В атаку!»

Так или иначе, сейчас было недосуг пускаться в пространные размышления. Семь или восемь перекошенных фигур выплыли из тумана, и, если их силуэты различались в столь плотной белой мгле, то выходит, мертвецы подобрались уже слишком близко!

Льдисто-голубой вихрь Бичэня разорвал молочную пелену, описал в воздухе чёткий круг, разрубив ходячих мертвецов пополам, и вернулся в ножны. Вэй Усянь с облегчением выдохнул, а Лань Ванцзи тихо спросил:

— Почему?

Вэй Усянь и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Он задумался: «Почему приказы не подействовали на них? Для высокоуровневых мертвецов эти слишком медленно шли, да к тому же ещё и отвратительно воняли. Лишь пара моих хлопков должна была заставить их разбежаться в ужасе. Мой свист не связан с духовными силами, поэтому невозможно, чтобы он вот так, на пустом месте, перестал работать. Ничего подобного раньше не…»

Внезапно Вэй Усянь кое-что вспомнил, и капли мелкого пота выступили у него на спине.

Нет. Фраза «ничего подобного раньше не случалось» в корне неверна. Подобное как раз-таки уже случалось, более того, не единожды. Действительно, кое-какими мертвецами или духами Вэй Усянь повелевать не мог…

Мертвецами или духами, которые уже находились во власти Тигриной Печати Преисподней!

Лань Ванцзи снял заклятие молчания, и Лань Сычжуй вновь обрёл способность говорить:

— Ханьгуан-цзюнь, здесь и впрямь становится опасно? Нам стоит сейчас же покинуть город?

— Но туман такой густой. Мы не сможем найти обратного пути или взлететь на мечах…

Один из учеников вдруг воскликнул:

— Кажется, приближаются ещё мертвецы!

— С чего ты взял? Я не слышу шагов.

— Мне вроде бы почудился звук дыхания… —  Юноша понял, какую глупость сморозил, только после того, как произнёс её, и в смущении закрыл рот. Ещё один юноша заметил:

— Ну ты и сказанул. Звук дыхания. Ходячие мертвецы — это ведь трупы, откуда же взяться звуку дыхания?

Прежде чем стих его голос, ещё одна коренастая фигура возникла из тумана и врезалась в них. Бичэнь мгновенно обнажился, и силуэт головы отделился от очертаний тела.  Одновременно с этим раздался странный плеск, а ученики, стоявшие неподалеку, испуганно вскрикнули. Вэй Усянь, опасаясь, что они ранены, поспешно поинтересовался:

— Что случилось?!

Лань Цзинъи ответил:

— Из тела мертвеца что-то брызнуло, думаю, какой-то порошок. На вкус сразу и горький, и сладкий. И протухший!

По несчастливому стечению обстоятельств, Лань Цзинъи как раз открыл рот, намереваясь сказать что-то, и добрая половина порошка попала ему на язык. Он на некоторое время отбросил приличные манеры и хорошенько отплевался, ведь любые нечистоты, фонтаном извергшиеся из трупа, представляли собой нешуточные проблемы. Более того, порошок по-прежнему кружился в воздухе, и если бы кто-то случайно вдохнул его, то оказался бы в ещё худшем положении, чем Лань Цзинъи. Вэй Усянь быстро приказал:

— Все, отойдите подальше от того места, где разбрызгался порошок! А ты подойди ко мне, я тебя осмотрю.

Лань Цзинъи ответил:

— Ага. Но я тебя не вижу. Ты где?

В густой пелене тумана не представлялось возможным разглядеть и собственной вытянутой руки, не говоря уже о том, чтобы кого-то найти. Вэй Усянь припомнил, что сияние обнажённого Бичэня пробивалось сквозь белую мглу, и повернулся к стоящему рядом Лань Ванцзи:

— Ханьгуан-цзюнь, на минутку вынь свой меч из ножен, чтобы Цзинъи смог подойти ко мне.

Лань Ванцзи стоял прямо подле него, но не ответил ни словом, ни действием.

Внезапно ясное, льдисто-голубое сияние меча осветило место примерно в семи шагах от Вэй Усяня.

Лань Ванцзи находился там?..

Тогда что же за человек всё это время молча стоял слева от него?!

Неожиданно перед глазами Вэй Усяня промелькнула тень, и затем к нему приблизилось тёмное пятно лица.

Лицо казалось неясным тёмным пятном, потому что поверх него клубилась непроницаемая чёрная дымка!

Обладатель скрытого пеленой лица потянулся за мешочком цянькунь, висящим на поясе Вэй Усяня. Однако, стоило ему схватить добычу, мешочек вдруг надулся, бечёвка, что связывала его, лопнула, и три злобных духа, клокочущих затаённой злобой, беспорядочно переплелись в один разъярённый ком и нацелились прямо на незнакомца!

Вэй Усянь захохотал:

— Хотел стащить мешочек цянькунь, да? Тогда ты совсем слаб глазами, раз вместо него вцепился в мою ловушку для духов!

С тех самых пор, как на кладбище Ордена Юэян Чан они с боем отобрали у могильщика свежевыкопанный торс и вынудили его отступить с пустыми руками, Вэй Усянь и Лань Ванцзи всегда оставались начеку. Они догадывались, что могильщик просто так не сдастся и дождётся подходящего момента, чтобы попытаться вернуть свою добычу. Так и получилось: когда они вошли в город И, злодей решил воспользоваться людской суетой и густой пеленой тумана и напасть. И в самом деле, его расчёт был верным, но он не знал одной детали: Вэй Усянь уже давно поменял местами содержащий левую руку мешочек цянькунь со своим мешочком-ловушкой для духов.

Противник отскочил назад и со звоном обнажил меч. В ту же секунду послышались пронзительные, наполненные ненавистью визги духов, словно один лишь вид оружия могильщика рассеял их в пыль. Вэй Усянь мельком подумал: «Значит, он действительно искусный заклинатель», затем выкрикнул:

— Ханьгуан-цзюнь, могильщик здесь!

Лань Ванцзи не нуждался в предупреждениях, он полагался на свой острый слух и уже находился наготове. Он ничего не сказал, ответом стал яростный и стремительный взмах Бичэня.

Тем не менее, нынешнее положение дел оптимизма не внушало. Чёрная дымка окутывала меч могильщика, и его сияние не проникало сквозь белую пелену, позволяя тому с ловкостью прятаться в густом тумане. Свет же Бичэня, меча Лань Ванцзи, напротив, ничем не скрывался. В результате он оказался на хорошо просматриваемом пространстве, в то время как его враг, искусный заклинатель, прекрасно знакомый со стилем фехтования Ордена Гусу Лань, притаился во тьме. Кроме того, оба они нападали вслепую, однако могильщик мог действовать без оглядки, а Лань Ванцзи приходилось быть крайне осторожным, чтобы по ошибке не задеть никого из своих. Таким образом, ситуация совсем не благоприятствовала Лань Ванцзи. Вэй Усянь услышал звон скрещенных мечей, и сердце внезапно сжалось. Он неожиданно для самого себя выпалил:

— Лань Чжань? Ты ранен?!

В отдалении раздался сдавленный стон, будто кто-то получил серьёзное повреждение. Однако голос принадлежал определённо не Лань Ванцзи.

Лань Ванцзи сказал:

— Разве это возможно?

Вэй Усянь ухмыльнулся:

— И то верно!

Могильщик, казалось, холодно усмехнулся и продолжил наступать. Лязг сияющего Бичэня и второго меча, сталкивающихся друг с другом, звучал всё дальше и дальше. Вэй Усянь понимал, что Лань Ванцзи, опасаясь по ошибке ранить кого-то из своих, намеренно уводил противника в сторону, чтобы спокойно разобраться с могильщиком. А всё остальное, безусловно, было за Вэй Усянем. Он обернулся к ученикам:

— В каком состоянии находятся те, кто вдохнул порошок?

Лань Сычжуй ответил:

— Им становится трудно держаться на ногах!

Вэй Усянь приказал:

— Подойдите в центр и посчитайтесь.

К счастью, с тех пор как Лань Ванцзи расправился с волной ходячих мертвецов и увёл в сторону могильщика, больше ничто не беспокоило их своим присутствием. Стук бамбукового шеста по земле также не возобновлялся и не доставлял им неприятности. Ученики собрались вокруг Вэй Усяня и сделали перекличку, убедившись, что все на месте. Сперва Вэй Усянь занялся Лань Цзинъи и пощупал его лоб. Тот оказался немного горячим. Затем он дотронулся до лбов других юношей, вдохнувших порошок. То же самое. И наконец Вэй Усянь приподнял веки Лань Цзинъи:

— Высунь язык и скажи «ааа».

Лань Цзинъи:

— Ааааа.

Вэй Усянь утвердительно произнёс:

— Хм. Мои поздравления. Ты отравился трупным ядом.

Цзинь Лин воскликнул:

— И с чем ты его тогда поздравляешь?!

Вэй Усянь ответил:

— С приобретением нового жизненного опыта, конечно же. Будет что вспомнить в старости.

Отравление трупным ядом обычно случалось, когда человека кусал или царапал преображённый мертвец, или при контакте открытых ран с омертвевшей кровью. Заклинатели редко подпускают к себе ходячих мертвецов на расстояние укуса, да к тому же никто не стал бы целыми днями носить с собой склянки с противоядием от этой отравы. Лань Сычжуй весьма встревожился:

— Молодой господин Мо, с ними ведь ничего не случится?

Вэй Усянь ответил:

— Пока нет. Но вот когда яд попадёт в кровь, разнесётся ей по всему телу и, в конце концов, дойдёт до сердца, то тогда их уже ничто не спасёт.

Лань Сычжуй заикнулся:

— Ч-что с ними станет?

Вэй Усянь сказал:

— Всё то же самое, что происходит с трупами. Если ты везунчик, то просто сгниешь заживо. А если же нет — то у тебя есть все шансы превратиться в нечёсаного зомби, который лишь скачет туда-сюда до конца своих дней.

Отравленные ученики судорожно втянули в себя воздух.

Вэй Усянь спросил:

— Стало быть, вы всё-таки хотите исцелиться?

Все энергично закивали. Вэй Усянь продолжил:

— Раз так, то слушайте внимательно. С этого момента вы все беспрекословно слушаетесь меня. Все до единого.

Большинство юношей до сих пор не были с ним знакомы, но услышав, как Вэй Усянь мог свободно обращаться к Ханьгуан-цзюню, словно они принадлежали к одному поколению или находились в близких отношениях, да к тому же свободно звать того именем, данным при рождении, и припомнив, что сейчас они сами стояли в центре города, захваченного злыми духами и окутанного непроницаемым демоническим туманом, к тому же, часть из них уже лихорадило от трупного яда; юноши впали в самый настоящий ужас, бессознательно желая опереться на кого-либо. Кроме того, Вэй Усянь своими речами производил впечатление полностью уверенного в своих силах человека, который никогда ни о чём не волновался, поэтому ученики, сами того не замечая, полностью ему доверились и хором ответили:

— Хорошо!

Вэй Усянь закрепил произведённый эффект:

— Вы должны делать всё, что я говорю. Никакого неповиновения. Ясно?

— Ясно!

Вэй Усянь хлопнул в ладоши:

— Поднимайтесь. Те, кто не вдохнул яд, несут тех, кто отравился, лучше всего, на спине. Если же вы можете поднять их только на руки, то убедитесь, что голова и сердце всегда находятся выше остального тела.

Лань Цзинъи сказал:

— Но я могу идти сам. Зачем же нас нести?

Вэй Усянь ответил:

— Гэгэ, если ты вздумаешь порезвиться, то кровь в твоём организме будет перемещаться быстрее, а значит, скорее достигнет сердца. Вот поэтому вам всем нужно поменьше двигаться, а лучше всего не шевелиться вовсе.

Юноши тут же застыли как вкопанные, позволив своим товарищам поднять их. Один из них, будучи взваленным на спину ученику из своего ордена, пробормотал:

— Мертвец, который разбрызгал яд, и в самом деле дышал.

Юноша, державший его на плечах, тяжело отдуваясь, посетовал на него:

— Я же тебе уже сказал. Если бы труп мог дышать, то он считался бы живым.

Лань Сычжуй доложил:

— Молодой господин Мо, всех отравленных подняли. Куда теперь?

Он был самым сообразительным, самым послушным и самым беспроблемным из них. Вэй Усянь ответил:

— На данный момент мы точно не сможем покинуть город, поэтому давайте постучимся в пару дверей.

Цзинь Лин спросил:

— В двери чего?

Вэй Усянь на секунду задумался и сказал:

— Разве у чего-то, кроме домов, есть двери?

Цзинь Лин удивился:

— Ты хочешь, чтобы мы вошли в один из этих домов?! Но ведь даже снаружи мы постоянно находимся в крайней опасности. А кто знает, что за твари скрываются внутри, ожидая, когда мы попадём к ним в лапы.

После его речи всем вдруг стало казаться, что и в плотной дымке тумана, и в домах действительно таится несметное множество пар глаз, пристально наблюдающих за каждым их шагом, за каждым их словом, и невольно поёжились от страха. Вэй Усянь же ответил:

— И то правда. Трудно сказать, где находиться рискованнее — снаружи или внутри. Но если на улице мы уже находимся в крайней опасности, то, значит, в доме никак не может быть хуже. Вперёд, нельзя терять ни минуты. Нужно успеть сделать противоядие.

Ученикам ничего не оставалось, кроме как безропотно повиноваться. По наказу Вэй Усяня, дабы не разбрестись в густом тумане, каждый ухватился за ножны меча идущего перед ним человека. Так они и передвигались от дома к дому и стучали во все двери. В одном из дворов Цзинь Лин, довольно долго прождав ответа, сказал:

— Похоже, тут никого нет. Давайте войдём.

Откуда-то издалека донёсся голос Вэй Усяня:

— Кто тебе сказал, что ты можешь войти, если внутри никого? Продолжай стучать. Нам нужно попасть в дом, в котором как раз-таки кто-то есть.

Цзинь Лин удивился:

— Ты хочешь найти дом с хозяином?

Вэй Усянь ответил:

— Вот именно. И стучи помягче, не тарабань изо всех сил. Это невежливо.

Цзинь Лин так взбесился, что чуть было не вышиб деревянную дверь ногой, но, в конце концов, лишь сердито топнул.

Каждая семья на этой улице крепко-накрепко запирала дверь, и как бы громко они ни стучали, никто не желал им отвечать. Чем больше Цзинь Лин бродил от дома к дому, тем более раздражённым становился, однако колотить в двери действительно стал слабее. Лань Сычжуй же, напротив, оставался спокойным, и у тринадцатой лавки учтиво повторил фразу, которую произносил уже множество раз:

— Прошу прощения, там кто-нибудь есть?

Неожиданно дверь приоткрылась. Их взору предстала узкая чёрная щель.

За дверью стояла непроницаемая тьма, не позволяя разглядеть, что находилось внутри. Человек, что открыл им, хранил молчание, и юноши, оказавшиеся ближе всех к нему, невольно сделали шаг назад.

Лань Сычжуй, вернув себе самообладание, спросил:

— Позвольте узнать, вы хозяин этой лавки?

Через мгновение из-за щели просочился странный старческий голос:

— Да.

Вэй Усянь подошёл и похлопал Лань Сычжуя по плечу, дав ему знак отступить к остальным ученикам:

— Хозяин, мы впервые оказались в ваших краях. Но туман тут такой густой, что мы сбились с пути и плутаем уже целую вечность. Мы очень устали. Не могли бы вы позволить нам ненадолго остановиться в вашей лавке и отдохнуть?

Странный голос ответил:

— Моя лавка — не приют для уставших путников.

Вэй Усянь, казалось, не заметил ничего странного и продолжил как ни в чём не бывало:

— Но в ваших замечательных краях больше нет ни одного обитаемого дома. Хозяин, вы в самом деле не хотите оказать нам столь незначительной услуги? Мы щедро вознаградим вас.

Цзинь Лин не выдержал:

— Где это ты собрался брать деньги на щедрое вознаграждение? Сразу говорю — я не дам тебе и медяка.

Вэй Усянь помахал миниатюрным изящным мешочком перед его глазами:

— А это что, по-твоему?

Лань Цзинъи тут же возмутился:

— Да как ты смеешь?! Это Ханьгуан-цзюня!

Пока они препирались, дверная щель ещё чуть-чуть приоткрылась. Убранство комнаты по-прежнему не просматривалось, но зато они увидели седую женщину, с каменным лицом стоящую на пороге.

Несмотря на то, что пожилая дама довольно сильно горбилась и на первый взгляд казалась женщиной преклонных лет, лицо её практически не имело морщин или старческих пятен, поэтому, возрасту она была, скорее, среднего. Распахнув дверь, она посторонилась, словно разрешая им войти.

Изумленный Цзинь Лин прошептал:

— Она что, и вправду хочет нас впустить?

Вэй Усянь прошептал в ответ:

— Конечно, хочет. Я просунул ногу в щель, так что закрыться она не смогла бы при всём желании. А если бы она меня не впустила, я бы просто вышиб дверь.

Цзинь Лин:

— …

Город И сам по себе был пугающим и непонятным, и местные жители тоже не отличались заурядностью. Стоило ученикам увидеть, как подозрительно выглядела пожилая дама, в их душу закрались сомнения. Им очень сильно не хотелось в дом, тысячу раз не хотелось, но, в конце концов, кругом не было иных путей, а несбыточные чаяния — что мёртвая лошадь, на них далеко не уедешь. Выбора у них не оставалось, так что юноши подхватили своих отравленных товарищей, которые опасались шевельнуть хоть пальцем, и друг за другом вошли в комнату. Пожилая дама стояла в стороне, провожая их холодным взглядом, а когда все оказались внутри, тут же заперла дверь, и в комнате вновь стало темно, хоть глаз выколи. Вэй Усянь попросил:

— Хозяйка, почему бы вам не зажечь свет?

Пожилая дама ответила:

— Лампа на столе. Зажигайте сами.

Лань Сычжуй оказался как раз подле стола. Он осторожно ощупал поверхность, обнаружил масляную лампу, покрытую толстым слоем пыли, выудил огненный талисман и поджёг его. Когда же он, поднося талисман к фитилю, невзначай окинул комнату взглядом, холодный пот прошиб его с головы до ног, а волосы на голове зашевелились от страха.

Центральная комната в доме оказалась битком набита людьми, так что и яблоку негде было упасть. И каждый из этих людей впился в них широко раскрытыми немигающими глазами!