Зелень. Часть четвёртая

Сердца Цзинь Лина и остальных едва не выскочили из груди: юноши до дрожи опасались, что с Вэй Усянем в процессе наблюдения случится нечто ужасное, и он упадёт без чувств, прикрывая ладонями глаза. Неожиданно мужчина ахнул, заставив учеников замереть от страха, и даже их волосы, казалось, встали дыбом:

— Что там?!

Вэй Усянь очень тихо прошептал:

— Шшш, помолчите! Я как раз сейчас это выясняю.

Цзинь Лин понизил свой голос настолько, что он звучал даже тише, чем голос Вэй Усяня:

— Так что ты видишь? Что за существо притаилось за дверью?

Вэй Усянь, ни на секунду не отводя взгляда от щёлки, уклончиво произнёс:

— Ага… Да… Невероятно… Просто потрясающе.

Его лицо светилось неподдельным восторгом, а восхищённые восклицания исходили словно от чистого сердца, и вскоре любопытство учеников пересилило их тревогу. Лань Сычжуй не удержался и спросил:

— Учитель Мо, что там такое потрясающее?

Вэй Усянь пробормотал:

— Ого! Какая красота! Потише, пожалуйста, иначе спугнёте. А я ещё не налюбовался!

Цзинь Лин возмутился:

— А ну подвинься! Я тоже хочу посмотреть.

— И я!

Вэй Усянь спросил:

— Точно?

— А то!

Вэй Усянь заколебался, будто не желая отходить от окна, но, в конце концов, уступил. Цзинь Лин подошёл первым и выглянул в узкую щель между чёрными досками.

Снаружи уже стояла ночь, и в прохладной полутьме даже демонический туман города И немного рассеялся, с трудом, но всё же позволяя разглядеть окружающую обстановку на несколько чжанов вдаль. Цзинь Лин смотрел уже довольно долго, но так и не заметил ничего «потрясающего» и «невероятного». Немного расстроившись, он подумал: «Неужели своей болтовнёй я всё-таки его спугнул?»

Как раз в тот момент, когда он совсем заскучал, перед его глазами вдруг проскользнула маленькая тощая тень.

Неожиданный вид существа в полный рост застал Цзинь Лина врасплох, и голова его тут же покрылась мелкими мурашками, от которых, казалось, волосы зашевелятся и повыпадают сами собой. Он едва не заорал во весь голос, но по какой-то причине усилием воли подавил рвущийся наружу крик, сохранив гробовое молчание и оставшись в напряжённой полусогнутой позе. Дождавшись, пока онемение, сковавшее его голову, спадёт, юноша, не выдержав, повернулся к Вэй Усяню, этому гадкому человечишке, прислонившемуся к оконной ставне совсем рядом. Тот, криво улыбнувшись ушлой ухмылкой, поднял бровь и спросил:

— Ну что, красота?

Цзинь Лин кинул на него свирепый взгляд, но понимая, что Вэй Усянь намеренно разыгрывал их, стиснул зубы и ответил:

— Ещё какая…

Затем он всё-таки изменил своё мнение, выпрямился и равнодушно произнёс:

— На самом деле, ничего особенного. Разок глянуть, и не более!

Проговорив последнюю фразу, Цзинь Лин отодвинулся в сторону, ожидая, пока следующая жертва попадётся на уловку. Благодаря их лживым словам любопытство учеников достигло наивысшей точки, и Лань Сычжуй, растеряв всё своё самообладание, устремился к окну. Однако стоило его глазам приблизиться к щели, как он тотчас вскрикнул, и в отличие от предыдущих двоих, его восклицание звучало абсолютно искренне. Ужас отразился на его лице, и юноша резко отскочил назад, на мгновение потеряв ориентировку в пространстве. Немного успокоившись, Лань Сычжуй отыскал глазами Вэй Усяня и запричитал:

— Учитель Мо! Там же… Там…!

Вэй Усянь ответил тоном прекрасно осведомлённого человека:

— Там же «то самое», да? Но держи это пока в секрете, иначе другие не смогут также приятно удивиться. Позволь им самим насладиться зрелищем.

Однако остальные ученики, увидев, насколько сильный страх обуял Лань Сычжуя, даже и не думали подходить к окну. «Приятно удивиться»? Больше похоже на «испугаться до полусмерти»! Они друг за другом замахали руками:

— Нет, спасибо. Мы обойдёмся!

Цзинь Лин с презрением плюнул:

— Даже в такой момент ты вздумал поразвлечься тем, что дурачишь других! Не представляю, о чём ты вообще думаешь?!

Вэй Усянь ответил:

— Не ты ли помогал мне их дурачить? И не подражай интонациям своего дяди. Сычжуй, ты напугался?

Лань Сычжуй кивнул и честно ответил:

— Да.

Вэй Усянь заключил:

— И это правильно. Сейчас вам выпала прекрасная возможность немного усовершенствовать своё тело и дух. Знаете, зачем призраки пугают людей? Всё дело в том, что когда люди напуганы, их сознание затуманивается, а дух приходит в смятение — в этот момент они наиболее уязвимы и легко поддаются высасыванию энергии Ян. Вот почему призраки больше всего опасаются бесстрашных, тех, кто не боится их: им никак не удаётся застать смельчака врасплох, поэтому приведения бессильны перед такими людьми. И по этой причине ваша первостепенная задача как учеников кланов заклинателей — стать храбрее!

Лань Цзинъи, втайне радуясь, что из-за своей временной неспособности передвигаться он не отправился полюбопытствовать, что же происходит на улице, пробурчал:

— Но ведь храбрость даётся человеку при рождении. Что же делать, если ты появился на свет трусом?

Вэй Усянь ответил:

— А умел ли ты с рождения парить на мече? Нет, люди учатся подобному, тренируясь изо дня в день. Таким же образом можно привыкнуть и к пугающим вещам и перестать их бояться. Скажите, отхожее место воняет? Причём весьма тошнотворно, не так ли? Но поверьте мне, если вы месяц проживёте в подобном месте, то сможете даже принимать там пищу.

Юношей заворотило от отвращения, и они хором выкрикнули:

— Ну нет! Это уж точно немыслимо!

Вэй Усянь продолжил:

— Это всего лишь пример. Ладно, вы правы, я никогда не жил в отхожем месте и не знаю, возможно ли там есть даже по истечении такого срока, так что, признаю, я слегка преувеличил. Но это не отменяет того факта, что вы обязательно должны заглянуть в эту щель, причём не просто заглянуть, а тщательно рассмотреть то, что находится сейчас за дверью. Замечайте каждую мелочь. И самое главное, сделайте вывод из своего наблюдения — обнаружьте скрытые слабости существа за кратчайший промежуток времени. В любой ситуации сохраняйте спокойствие и ищите возможность нанести ответный удар. Что ж, надеюсь, я не зря разглагольствовал, вы услышали меня и всё поняли. Большинству людей никогда не представится случая получить мои наставления, так что отнеситесь к ним с должным вниманием. А теперь никто никуда не бежит. Становитесь в линию друг за другом и смотрите в щель по очереди.

— Мы и вправду должны?..

Вэй Усянь ответил:

— Разумеется! Я никогда не дурачусь. И я никогда не разыгрываю людей. Давайте-ка начнем с Цзинъи. Цзинь Лин и Сычжуй уже посмотрели.

Лань Цзинъи всполошился:

— Ааа? Может, я всё-таки обойдусь? Ведь отравленным трупным ядом нельзя двигаться — ты сам так сказал!

Вэй Усянь попросил:

— Покажи язык. А-а-а.

Лань Цзинъи:

— А-а-а.

Вэй Усянь воскликнул:

— Мои поздравления, ты исцелён! А теперь храбро ступай навстречу своему страху. Вперёд!

Лань Цзинъи возмутился:

— Так быстро, и уже исцелён?! Ты врёшь, небось!

Но никакие его возражения не возымели действия, поэтому Лань Цзинъи пришлось собраться с духом и побрести к окну. Он одним глазом заглянул в щель и сразу же отнял голову. Затем он заглянул вторым глазом и вновь отвёл взгляд. Вэй Усянь постучал по доске:

— Чего ты так боишься? Я же здесь. Она не ворвётся внутрь и, уж тем более, не сожрёт твои глазные яблоки.

Лань Цзинъи тотчас же отскочил назад:

— Я уже насмотрелся!

Затем настал черёд следующего ученика, и каждый смотрящий юноша судорожно и испуганно втягивал в себя воздух. Когда все справились с заданием, Вэй Усянь вновь заговорил:

— Все закончили? Итак, теперь пусть каждый из вас расскажет остальным, какие подробности вам удалось разглядеть. Давайте подведём итог.

Цзинь Лин первым взял слово:

— Белые глаза. Женский пол. Маленького роста и очень худая. Не уродина. В руках бамбуковый шест.

Лань Сычжуй немного подумал и добавил:

— Девушка ростом мне по грудь; одета в лохмотья, на вид не очень опрятные; в целом, похожа на нищенку, скитающуюся по улицам. Использует бамбуковый шест в качестве трости для слепых, поэтому, вероятно, её глаза побелели не после смерти, но она была слепой при жизни.

Вэй Усянь отметил:

— Цзинь Лин больше видит, но Сычжуй больше замечает.

Цзинь Лин недовольно скривил рот.

Ещё один юноша заговорил:

— Девушке всего лишь пятнадцать-шестнадцать лет. Имеет овальное лицо¹, черты его довольно изящны, и сквозь это изящество проглядывает живость и кипучесть.

¹Досл. — лицо в форме дыннной семечки.

Волосы заколоты деревянной шпилькой с маленькой головой лисицы, вырезанной на конце. И она не просто очень худая — она стройная; а одежды её, пусть не очень опрятны, но и не покрыты грязью, не отталкивают взгляд. Если её немного привести в порядок, она станет прелестной девушкой.

Услышав его слова, Вэй Усянь тут же почувствовал, что юношу ждёт большое будущее, и осыпал ученика похвалой:

— Очень и очень неплохо. Ты способен верно подмечать детали, но в то же время сохраняешь своё собственное видение ситуации. Дитя, ты определённо вырастешь чувствительным человеком.

Юноша покраснел, закрыл лицо руками и отвернулся к стене, не обращая внимания на смех товарищей. Другой ученик сказал:

— Кажется, это она при ходьбе издавала стук бамбукового шеста. Ведь если девушка ослепла ещё при жизни, то вряд ли она обрела зрение, став призраком, поэтому ей приходится опираться на трость для слепых.

Один из учеников возразил:

— Но как такое может быть? Вы же все видели слепых, так? И они всегда передвигаются не спеша, опасаясь врезаться во что-то — в конце концов, они ведь не видят дороги! Однако призрак за дверью бегает весьма резво. Я ещё никогда не встречал столь проворного слепца.

Вэй Усянь улыбнулся:

— Ага, очень хорошо, что ты это приметил. Именно так вы все должны рассуждать и впредь, не упуская из виду ничего, что может вызвать подозрение. А сейчас давайте пригласим её в дом и рассеем все свои сомнения.

Едва закончив фразу, он резко дёрнул одну из досок и снял её. От столь неожиданного движения подпрыгнули не только юноши, столпившиеся в доме, но даже призрак на улице вздрогнула и с опаской подняла свой шест.

Первым делом Вэй Усянь поприветствовал призрака, а затем поинтересовался:

— Девушка, зачем вы преследуете этих юношей? У вас к ним какое-то дело?

Девушка широко раскрыла глаза, и будь она живой, это жест придал бы ей дополнительной очаровательности. Но зрачков она не имела, и лишь две тонкие струйки крови сочились по её щекам, усиливая и без того пугающий вид. Юноши за спиной Вэй Усяня тихонько пискнули, на что тот отреагировал:

— Чего вы так боитесь? В будущем вам придётся наблюдать людей, кровоточащих из всех семи цицяо. Сейчас их всего два, а вы уже не в силах вынести подобного зрелища? Вот именно поэтому я и говорю, что вы должны приобретать как можно больше опыта.

До сего момента девушка раздражённо нарезала под окном круги, сердито стучала бамбуковым шестом о землю, нервно топала ногами, злобно поглядывала на всех и яростно махала руками. Однако сейчас её поведение изменилось: она принялась рисовать в воздухе знаки, словно пытаясь что-то сказать. Цзинь Лин удивился:

— Странно. Почему она не говорит?

При этих словах призрачная девушка замерла и раскрыла рот.

Из него тут же сплошным потоком хлынула алая кровь: её язык был выдран с корнем.

Мурашки поползли по спинам учеников, но все они, не сговариваясь, прониклись к ней сочувствием, подумав: «Так вот почему она не говорит. Бедная девушка — нема и слепа одновременно».

Вэй Усянь спросил:

— Она использует язык жестов? Кто-нибудь его знает?

Никто этого языка не знал. Девушка пришла в такое волнение, что топнула ногой и принялась что-то корябать на земле бамбуковым шестом. Впрочем, происходила она явно не из образованной семьи: призрак был безграмотен и не способен написать ничего осмысленного, оставляя в пыли лишь нагромождения маленьких человеческих фигурок, и никто не мог разобрать, что же она пытается до них донести.

Внезапно с дальнего конца улицы раздался звук бегущих шагов запыхавшегося человека.

В ту же секунду призрак девочки исчез, но, скорее всего, она вернулась бы позже, поэтому Вэй Усянь, ни капли не забеспокоившись, быстро приладил доску на место и продолжил смотреть за происходящим через щель. Ученики также жаждали увидеть, что же там случилось, поэтому сгрудились перед входом и выстроили целую лесенку из голов, заглядывая в зазор между дверью и косяком.

Несмотря на то, что дымка на некоторое время рассеивалась, сейчас она вновь стала сгущаться. Из белой мглы вырвалась измученная фигура и продолжила нестись вперёд.

Человек этот, одетый в чёрное, бежал весьма неуклюже, спотыкаясь и запинаясь о камни, словно страдая от раны. На поясе его висел меч, завёрнутый в такую же чёрную тряпицу. Лань Цзинъи прошептал:

— Это человек с лицом, покрытым туманом?

Лань Сычжуй тихо ответил:

— Скорее всего, нет. Тот двигался совсем иначе.

Человека преследовала целая толпа ходячих мертвецов, которые шли довольно быстро и потому вскоре настигли его. Яркое и чистое сияние меча разрезало демонический туман: незнакомец обнажил своё оружие и принялся отбиваться от атак. Вэй Усянь молчаливо одобрил стиль его фехтования: «Отличный удар!»

Однако одновременно с замахом меча послышался странный, но уже знакомый плеск, и чёрно-красный порошок брызнул из отрубленных конечностей мертвецов. Незнакомец оказался окружён трупами, и, лишённый всякой возможности уклониться от отравы, остался стоять на месте в плотном облаке порошка. От развернувшейся перед ним картины Лань Сычжуй пришёл в ужас и срывающимся голосом проговорил:

— Учитель Мо, этот человек, мы…

Ещё одна группа ходячих мертвецов вышла из тумана и устремилась к человеку: кольцо тварей, окружавших его, сузилось ещё сильнее. Вновь просвистел меч незнакомца, и из мертвецов изверглась новая волна порошка. Человек также вдохнул ещё больше трупного яда, и ноги его, казалось, уже начали подкашиваться. Вэй Усянь произнёс:

— Мы должны ему помочь.

Цзинь Лин возразил:

— Как ты собираешься ему помогать? Сейчас нам туда не пробраться — вся округа кишит этим порошком. Ты сам отравишься, если приблизишься к нему.

Немного поразмыслив, Вэй Усянь отошёл от окна и направился в главную комнату. Юноши с большим любопытством следили за ним глазами. Тот задумчиво зашагал перед вереницей бумажных манекенов самой различной наружности, безмолвно стоявших между двумя похоронными венками, и остановился у пары женщин.

Ни одна бумажная кукла внешне не походила на свою соседку, но этим женщинам, казалось, намеренно придали некое подобие друг друга, превратив их в сестёр-близнецов: макияж, одежда и даже черты их лиц были одинаковыми, а изящно изогнутые брови и лёгкие улыбки заставляли думать, что в комнате вот-вот зазвенит их переливистый смех. В ушах женщин блестели массивные красные серьги, запястья обхватывали золотистые браслеты, на ногах красовались расшитые туфли, а волосы собраны в двойной пучок — их облик напоминал служанок из богатых и знатных семей.

Вэй Усянь произнёс:

— Пожалуй, остановимся на этих двоих!

Он легко провёл рукой по обнажённому мечу одного из юношей, неглубоко порезав большой палец. Затем вернулся на место и четырьмя небрежными мазками нарисовал выбранным манекенам зрачки. После Вэй Усянь сделал шаг назад и, еле заметно улыбаясь, прочёл заклинание:

— Стыдливый взгляд и длинные ресницы, алые губы, манящие в улыбке. Будь ты добра иль зла, нарисованными глазами я призываю тебя².

²Интерпретация отрывка стихотворения Хэ Сычэна, написанного во времена династии Лян, в эпоху Южных династий — «Как я встретил красавицу в Наньюане».

Внезапный порыв зловещего ветра налетел на лавку, и юноши невольно покрепче вцепились в свои мечи.

В следующую секунду сёстры-близнецы резко вздрогнули.

Ещё через мгновение с их ярко очерченных губ сорвался переливчатый смех!

Это был «Призыв нарисованных глаз»³!

³Призыв нарисованных глаз — фраза, имеющая значение «придать полную законченность делу» и дословно переводящаяся как «нарисовать зрачок». Название восходит к легенде о нарисованном художником драконе, который улетел, когда в глазах была поставлена точка зрачка.

Словно увидев или услышав что-то крайне смешное, пара бумажных манекенов зашлась в беспрерывном, клокочущем хихиканье, при этом глаза их, нарисованные человеческой кровью, бешено вращались в глазницах — подобное зрелище одновременно очаровывало и внушало страх. Встав напротив женщин, Вэй Усянь чуть склонил голову и отвесил им учтивый поклон в знак приветствия.

Сёстры-близнецы ответили любезностью на любезность — склонились перед ним в ещё более почтительном поклоне.

Вэй Усянь указал за дверь:

— Приведите в дом живого человека. Всех остальных уничтожить.

Мощный и пронзительный хохот манекенов раздался в комнате, и дуновение зловещего ветра распахнуло дверь настежь!

Женщины бок-о-бок выскочили на улицу и юркнули в самую гущу живых мертвецов. Даже самый смелый мечтатель не смог бы вообразить, какими яростными и сметающими всё на своём пути стали эти создания, изготовленные из обычной бумаги. Они мягко переступали ножками в изысканных туфельках и со свистом рассекали воздух воздушными рукавами: лёгкий взмах одной руки — и рука мертвеца срезана по самое предплечье, лёгкий взмах другой — и половина головы трупа катится по земле; казалось, будто их рукава превратились в острые клинки. Кокетливый девичий смех эхом разносился по всей улице, пленяя и ужасая разом.

Вскоре все пятнадцать или шестнадцать ходячих мертвецов оказались порубленными на куски парой манекенов! Теперь вся земля снаружи была завалена конечностями трупов, так что сомнений не оставалось — им точно не удастся собраться вновь.

Две бумажные служанки одержали безоговорочную победу и, повинуясь приказу, втащили в дом совсем ослабевшего беглеца. Затем женщины вновь умчались на улицу, и двери сами собой закрылись за ними. Они встали по обеим сторонам от входа, будто каменные львы⁴ на страже резиденции важной персоны, и наконец затихли.

⁴Китайский лев, лев-страж — традиционное, обычно скульптурное и парное изображение мифического льва-стража (иногда — собаки или оленя) перед воротами императорских усыпальниц, правительственных резиденций, административных зданий и культовых сооружений императорского Китая (приблизительно со времён династии Хань).

Ученики вытаращили глаза и лишились дара речи.

До этого бесчестные методы встречались юношам лишь в описаниях из книг или в рассказах старших. В то время они никак не могли взять в толк: «Если эти методы столь извращены, почему же столь много людей до сих пор стремятся овладеть подобными знаниями? И почему у Старейшины Илин огромное количество подражателей?» Однако сейчас, воочию узрев возможности Пути Тьмы, ученики наконец поняли его притягательность, и это при том, что им удалось увидеть самую верхушку айсберга — «Призыв Нарисованных Глаз». Вот почему вскоре отвращение на лицах юношей, оправившихся от первоначального шока, сменилось нескрываемым воодушевлением; они понимали, что приобрели бесценный опыт, которым обязательно поделятся со своими товарищами. Один лишь Цзинь Лин не разделял всеобщего восторга, лицо его оставалось угрюмым.

Лань Сычжуй подошел к Вэй Усяню, намереваясь помочь незнакомцу, но тот предупредил:

— Не подходите близко, берегитесь порошка. Трупный яд может отравить вас, даже просто попав на кожу.

Когда бумажные манекены внесли незнакомца в дом, тот находился в полубессознательном состоянии, словно силы уже покидали его, однако сейчас его разум прояснился. Незнакомец откашлялся, прикрывая рукой рот, будто беспокоясь, что порошок, неминуемо вылетающий из его нутра, может навредить другим, и слабым голосом произнёс:

— Кто вы?

Голос его звучал крайне устало, и свой вопрос он задал вовсе не потому, что люди в комнате являлись для него полными незнакомцами, но и оттого, что мужчина не имел возможности видеть.

На его голове находился лоскут белой ткани, толстым слоем обмотанный вокруг глаз. Вероятнее всего, человек был слеп.

И, надо заметить, этот слепец весьма и весьма неплохо выглядел: точёная переносица, тонкие губы мягкого красного оттенка — фраза «почти красивый» лучше всего описывала его. К тому же, человек казался совсем молодым, пребывающим в возрасте между юношей и молодым мужчиной, и неизбежно располагавшим к себе любого. Вэй Усянь подумал: «Интересно, почему в последнее время я так часто сталкиваюсь со слепыми? И мёртвыми, и живыми; и воочию, и по слухам».

Цзинь Лин неожиданно воскликнул:

— Эй! Между прочим, мы до сих пор не знаем, что это за человек, друг он нам или враг. Почему мы ни с того ни с сего решили его спасти? А вдруг он злодей, и тогда получится, что мы сами пустили змею в свой дом?

Несмотря на то, что Цзинь Лин высказал правильные мысли, всё же слова эти, без обиняков произнесённые в присутствии незнакомца, прозвучали довольно невежливо, и остальные почувствовали себя неловко. Но, вопреки ожиданиям, мужчина совсем не рассердился и, похоже, даже не забеспокоился, что его вышвырнут вон. Он всего лишь улыбнулся, обнажив кончики миниатюрных клычков:

— Молодой господин, вы совершенно правы. Мне действительно лучше уйти.

Цзинь Лин, никак не рассчитывающий на подобный ответ, на секунду опешил и, так и не найдя, что сказать, невпопад фыркнул. Лань Сычжуй поспешил примирить их:

— Но ведь он может оказаться и хорошим человеком. К тому же, как бы то ни было, правила нашего ордена запрещают бросать умирающего на произвол судьбы.

Цзинь Лин упрямо ответил:

— Как хотите. Вы тут все добряки. Но если кого-то ранят, на меня не пеняйте.

Лань Цзинъи вспылил:

— Ах ты.. — На середине фразы он вдруг в изумлении захлопнул рот, словно проглотив язык.

Он замолчал, потому что увидел меч, который незнакомец прислонил к столу. Чёрная тряпица, обмотанная вокруг него, наполовину сползла, явив оружие взору.

Меч этот создал мастер исключительных способностей: ножны цвета бронзы представляли собой ажурную резьбу, изображающую замысловато переплетённые узоры инея, а сквозь них сияло лезвие, выкованное словно из серебряных звёзд и мерцающее бликами кристально чистого света в форме снежинок. Меч сверкал прозрачной и чистой, но в то же время насыщенной, красотой.

Лань Цзинъи широко распахнул глаза, будто намереваясь что-то выпалить. Вэй Усянь не знал, что именно хотел сказать юноша, но осознавал, что если мужчина скрыл свой меч под чёрной тряпицей, то значит, явно не хотел, чтобы оружие увидели; поэтому он, не желая спугнуть незнакомца, одной рукой накрыл рот Лань Цзинъи, а указательный палец второй приложил к своим губам, давая остальным ученикам, лица которых также исказились удивлением, знак хранить молчание.

Цзинь Лин, беззвучно шевеля губами, произнёс слово, потом вывел иероглифы пальцем на покрытом пылью столе: «Шуанхуа».

Этот меч — Шуанхуа?..

Вэй Усянь также беззвучно спросил: «Меч Сяо Синчэня — Шуанхуа?»

Цзинь Лин и остальные утвердительно кивнули.

Юноши никогда не встречали Сяо Синчэня, но Шуанхуа являлся уникальным и хорошо известным мечом, обладающим не только значительными духовными силами, но и выглядящим поразительно изящно. Иллюстрации этого меча украшали страницы бесчисленных каталогов мечей заклинателей и иллюстрированных сборников известного оружия, и редко кто мог забыть подобную красоту. Вэй Усянь подумал: «Если это — Шуанхуа, а его владелец — слеп…»

Похоже, одного из юношей посетила схожая мысль, и он, не стерпев, потянулся к слоям ткани, обмотанным вокруг глаз незнакомца, намереваясь сдёрнуть их и проверить, на месте ли глаза мужчины. Однако едва его рука коснулась ткани, как на лице человека появилось крайне болезненное выражение, и он слегка отодвинулся, словно страшась, что другие коснутся его глаз.

Юноша, осознав, насколько неприлично он себя повёл, немедленно убрал руку и забормотал:

— Простите, простите… Я случайно.

Незнакомец поднял левую руку, одетую в тонкую чёрную перчатку, желая закрыть ей глаза, но не решился. Возможно, причина тому состояла в том, что даже лёгкое касание причиняло ему такую невыносимую боль, что даже мелкие капли пота проступили на его лбу. Он принуждённо сказал:

— Ничего страшного…

Голос его при этом слегка дрожал.

Подобное поведение давало почти полную уверенность, что этот человек был не кто иной, как Сяо Синчэнь, пропавший после случая с Орденом Юэян Чан.

Однако Сяо Синчэнь ещё не подозревал, что его раскрыли, и после того, как боль отступила, принялся на ощупь искать Шуанхуа. Вэй Усянь быстро натянул на меч сползшую чёрную тряпицу. Сяо Синчэнь наконец взял своё оружие в руки и учтиво кивнул:

— Позвольте поблагодарить вас за помощь. А теперь мне пора.

Вэй Усянь предложил:

— Останьтесь пока здесь. Вы отравлены трупным ядом.

— Насколько серьёзно?

— Весьма серьёзно.

— Если дела настолько плохи, то к чему мне оставаться здесь? Я ведь уже безнадёжен. Так не лучше ли тогда мне уничтожить ещё немного мертвецов, пока я сам не пополнил их ряды?

Услышав, что он вот так просто смиряется со своей кончиной, юноши почувствовали, как кровь забурлила в их жилах от несправедливости. Лань Цзинъи не выдержал и затараторил:

— Кто сказал, что ты безнадёжен? Оставайся здесь! Он тебя исцелит!

Вэй Усянь удивился:

— Я? Извини, ты действительно говоришь обо мне? — Он не находил в себе сил сказать всё, как есть: Сяо Синчэнь вдохнул слишком много порошка, и лицо его приняло уже тёмно-красный оттенок — едва ли каша из клейкого риса чем-то поможет.

Сяо Синчэнь возразил:

— Я истребил уже немало мертвецов в этом городе, но они продолжают преследовать меня, и новые приходят взамен уничтоженных. Если я останусь здесь, то рано или поздно вы потонете в море трупов.

Вэй Усянь спросил:

— Сударь, вам известно, почему город И стал таким?

Сяо Синчэнь покачал головой:

— Нет. Я всего лишь бродячий закл… Бродил в окрестностях. Я услышал о странностях, творящихся здесь, и решил отправиться на ночную охоту. Вы даже не представляете, какое огромное множество живых и ходячих мертвецов обитает здесь, и насколько они сильны: некоторые передвигаются настолько быстро, что от них никак невозможно спастись бегством; другие же, будучи уничтоженными, извергают порошок, содержащий трупный яд и отравляющий людей даже при лёгком соприкосновении. Однако если ты не зарубишь их, мертвецы налетят на тебя всем скопом и примутся кусать и царапать, что так же в итоге приведёт к отравлению. С этими трупами весьма сложно справиться, а судя по вашим голосам, среди вас немало совсем юных господ, ведь так? Позвольте посоветовать вам уходить отсюда как можно скорее.

Едва он закончил говорить, как снаружи послышалось зловещее хихиканье бумажных сестёр. На этот раз смех звучал пронзительнее, чем когда-либо.