Экстра: Курильница для благовоний. Часть первая

В «Комнате древностей», где Орден Гусу Лань хранил редкие и драгоценные артефакты, Вэй Усянь обнаружил старинную курильницу для благовоний.

По форме курильница походила на зверя с телом медведя, слоновьим хоботом, глазами носорога, хвостом быка и тигриными лапами. Брюхо курильницы служило печью, где возжигались ароматные травы, после чего лёгкий дымок выходил клубами через пасть диковинного зверя.

Вэй Усянь, сидя в цзинши, наигрался с курильницей и произнёс:

— Эта вещица на вид весьма чудная, от неё не исходит ни жажды убийства, ни тёмной энергии, что неоспоримо указывает на совершенную безвредность. Лань Чжань, тебе известно, для чего она используется?

Лань Ванцзи покачал головой. Тогда Вэй Усянь понюхал ароматный дымок, но также не обнаружил ничего необычного, и они, решив не гадать понапрасну, убрали курильницу, чтобы изучить позже, как представится возможность.

К их вящей неожиданности, стоило лечь в постель, оба ощутили ужасную усталость и тяжело провалились в сон. Неизвестно, сколько времени прошло, но когда Вэй Усянь проснулся, то обнаружил, что они с Лань Ванцзи в какой-то момент покинули цзинши и даже Облачные Глубины и теперь оказались в дикой местности посреди горного леса.

Вэй Усянь поднялся с земли.

— Где это мы?

Лань Ванцзи ответил:

— Это определённо не явь.

— Не явь? Разве это возможно? — он потряс рукавами, ощущая себя до крайности реалистичным, и спросил. — Но если это не явь, что же тогда?

Лань Ванцзи не ответил, лишь молча подошёл к берегу маленькой речки и кивком указал на воду.

Вэй Усянь последовал за ним и изумлённо застыл, едва увидев отражение на поверхности реки.

Из воды на мужчину смотрел его собственный образ до перерождения!

Вэй Усянь тут же поднял голову и спросил:

— Всё из-за той курильницы для благовоний?

Лань Ванцзи кивнул:

— Боюсь, что так.

Вэй Усянь довольно долго разглядывал давно забытое лицо, но потом отвёл взгляд.

— Ну и ладно. Я внимательно изучил курильницу и не заметил никаких следов затаённой злобы, поэтому совершенно точно уверен, что она не несёт в себе недобрых намерений. Возможно, какой-то бессмертный мастер создал её для развития заклинательских навыков или же просто хотел немного разогнать тоску. Пойдём-ка прогуляемся и разузнаем, что к чему.

И они стали неторопливо продвигаться через горный лес, который был не то иллюзией, не то чем-то иным. Совсем скоро перед ними предстал маленький деревянный домик.

Едва увидев строение, Вэй Усянь коротко вздохнул, и Лань Ванцзи тут же спросил его:

— Что такое?

Вэй Усянь пригляделся к домику и ответил:

— Это место кажется мне знакомым.

Домик представлял собой самое обыкновенное деревенское жилище, и подозрения Вэй Усяня оставались лишь подозрениями, ведь он не мог сказать наверняка, доводилось ли ему в действительности видеть нечто подобное. Как раз когда он размышлял об этом, из домика донёсся скрип ткацкого станка.

Они переглянулись и без лишних разговоров направились внутрь.

Однако, войдя в домик и окинув комнату взглядом, застыли как вкопанные.

Внутреннее убранство оказалось совершенно иным, нежели самые худшие их предположения. Никаких опасностей или злоумышленников, лютых мертвецов, монстров или оборотней. Только один человек. Человек, который был знаком им обоим ближе кого-либо другого.

Внутри домика сидел «Лань Ванцзи»!

Этот «Лань Ванцзи» выглядел таким же стройным и прекрасным, как и тот, что сейчас стоял подле Вэй Усяня. На нём была надета скромная, но не грубая, белая с голубым рубаха, которая, впрочем, нисколько не скрывала манеры и осанку прославленного заклинателя. Кажется, ткацкий станок рядом с ним был зачарован — двигался сам по себе и со скрипом ткал холст. Сам же Лань Ванцзи внимательно изучал бумажные свитки…

Двое незваных гостей оказались уже почти на пороге, при этом создавая немалый шум, но «Лань Ванцзи» будто и не замечал их — с бесстрастным выражением он белоснежным изящным пальцем перелистнул очередной свиток.

Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи рядом с собой, затем на того «Лань Ванцзи», что сидел в комнате, и на него снизошло внезапное озарение:

— Так вот в чём дело, я понял!

Лань Ванцзи слегка приподнял брови — это неприметное движение означало недоумение.

— Что?

Вэй Усянь объяснил:

— Эт-т-то же мой сон!

Стоило ему договорить, как снаружи в дом расхлябанной походкой ворвалась стройная фигура в чёрном, которая, растягивая слова, объявила:

— Гэгэ, я дома!

Вошедший «Вэй Усянь» на плече нёс мотыгу, в руке держал плетёную бамбуковую корзину для рыбы, пожёвывал травинку и явно пребывал в отличном настроении. Глядя на него, настоящий Лань Ванцзи погрузился в ещё более глубокое молчание.

Если это сон Вэй Усяня, нет ничего удивительного в том, что люди во сне не могли их видеть.

Только сейчас «Лань Ванцзи» за ткацким станком поднял голову. Увидев «Вэй Усяня», он на мгновение приподнял уголок губ, затем встал, чтобы встретить любимого, и налил тому стакан воды.

«Вэй Усянь» выплюнул травинку, уселся за маленький деревянный столик, взял стакан и тут же опрокинул в рот, шумно глотая. Затем сказал:

— Сегодня снаружи слишком яркое солнце, я чуть не умер от жары. Так и бросил работу в поле, не доделав. Но ничего, закончу позже.

«Лань Ванцзи» согласился:

— Мгм.

После чего протянул ему белоснежный платок. «Вэй Усянь», радостно посмеиваясь, подставил лицо. Смысл жеста был предельно ясен — он хотел, чтобы «Лань Ванцзи» помог ему вытереться.

И «Лань Ванцзи» не стал возражать, а старательно обтёр его лицо тканью.

Наслаждаясь процессом, «Вэй Усянь» трещал без умолку:

— Когда я ходил охладиться к речке, то поймал парочку карасей. Гэгэ, порадуешь меня рыбным супом на ужин?

— Мгм.

Вэй Усянь продолжил с важным видом выдвигать требования:

— Как у вас в Гусу обычно готовят карасей? Лань Чжань, ты умеешь готовить рыбу, тушёную с красным перцем и маринованной капустой?

— Умею.

— Значит, так и приготовь! Мне очень нравится это блюдо. Но только не делай его сладким, я пробовал однажды — меня чуть не стошнило.

— Мгм.

— С каждым днём становится всё жарче и жарче, думаю, слишком горячая ванна нам сегодня не нужна, поэтому я нарубил только половину дров.

— Мгм. Ничего страшного.

Лань Ванцзи, глядя на этих двоих, мирно обсуждающих бытовые дела, помолчал и спросил:

— Тебе это снилось?

Вэй Усянь от смеха едва не повредил внутренние органы:

— Пха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, ох, да, было дело, уж не знаю почему, мне некоторое время постоянно снилось что-то подобное. Я видел во сне, как мы с тобой ушли на покой, оставив всю суету этого мира, нашли тихое безлюдное местечко в горном лесу и поселились там. Я каждый день ходил на охоту и работал в поле, а ты присматривал за домом, ткал и готовил еду. Ах да, ещё ты распоряжался деньгами и по вечерам штопал мою одежду. Каждый раз мне снилось, что я просил тебя согреть воды, чтобы вечером вместе принять ванну, но только дело доходило до раздевания, я просыпался, вот ведь незадача, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Он совершенно не считал постыдным тот факт, что Лань Ванцзи стал свидетелем такого сна, наоборот, ощущал истинное удовольствие. Видя безмерную радость на его лице, Лань Ванцзи с нежностью во взгляде произнёс:

— Звучит неплохо.

Уйти на покой, поселиться в лесу и больше не касаться мирской суеты, действительно — звучит неплохо.

В этом сне Вэй Усянь видел лишь пустячные мелочи совместного быта — приготовление и поедание пищи, кормёжку кур и заготовку дров, а когда согрелась вода для принятия ванны, сон, как и ожидалось, оборвался. Они покинули деревянный домик, прошли ещё несколько шагов и оказались у изящного, окутанного спокойствием, здания, снаружи которого росла раскидистая магнолия. Её цветы в ночи распространяли тонкий освежающий аромат.

Действие сна перенеслось в место, которое они оба не могли не узнать. Это была библиотека Облачных Глубин в Гусу.

За створкой деревянного окна на втором этаже всё ещё горела лампа и слышались смутные голоса. Вэй Усянь, задрав голову, произнёс:

— Пойдём, посмотрим что там?

По неизвестной причине Лань Ванцзи, против обыкновения, не сдвинулся с места. Он задумчиво смотрел на деревянные створки окна, будто обуреваемый сомнениями. Вэй Усяню это показалось странным. Он никак не мог выдумать причины, по которой Лань Ванцзи не хотел бы входить внутрь, и потому спросил:

— Что с тобой?

Лань Ванцзи покачал головой, задумчиво помолчал и только хотел открыть рот, как из библиотеки вырвался взрыв хохота.

Стоило Вэй Усяню это услыхать, он тут же с горящим взглядом ринулся в здание и в три прыжка влетел на второй этаж.

Раз уж он вошёл, Лань Ванцзи не мог в одиночестве остаться снаружи и тоже направился внутрь. Как и предполагалось, когда они оказались в освещённом масляными лампами помещении, их взору предстала весьма занимательная картина.

На светлой циновке сидел пятнадцати-шестнадцатилетний Вэй Ин. Он колотил ладонью по столу, за которым отбывал наказание переписыванием книг, и заливался истерическим смехом:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

На полу лежала книга с пожелтевшими страницами. Такой же пятнадцати-шестнадцатилетний Лань Чжань уже сбежал от неё в другой конец библиотеки, будто спасаясь от ядовитых змей или скорпионов, и оттуда в ярости прогрохотал:

— Вэй Ин!!!

Молодой Вэй Ин почти закатился под стол от смеха и с трудом поднял руку:

— Я! Я здесь!

А Вэй Усянь в дверном проёме от смеха едва не повалился навзничь, притянув к себе Лань Ванцзи, стоявшего рядом.

— Вот это я понимаю сон! Ой, не могу, Лань Чжань, только взгляни, взгляни на прежнего себя, у тебя такое лицо, ха-ха-ха-ха-ха…

По какой-то причине выражение лица Лань Ванцзи сделалось ещё более странным. Вэй Усянь потянул его за собой и уселся на циновку неподалёку, подпёр щёку ладонью и с хихиканьем стал наблюдать за их перебранкой в молодые годы. Тем временем юный Лань Чжань обнажил Бичэнь, а Вэй Усянь поспешно схватился за Суйбянь, вытащил меч из ножен на треть и напомнил:

— Достоинство! Второй молодой господин Лань! Веди себя с достоинством! Я тоже принёс сегодня свой меч. Разве не боишься, что если мы начнём сражаться, пострадает ваша драгоценная библиотека?

Лань Чжань в гневе выкрикнул:

— Вэй Ин! Ты… Да что ты за человек?!

Вэй Ин приподнял бровь.

— А что я за человек? Я мужчина!

Лань Чжань сурово отчеканил:

— Ты бесстыдник!

— А чего мне стыдиться? Только не говори мне, что ты не видел ничего подобного раньше. Я всё равно тебе не поверю.

Лань Чжань помолчал несколько секунд, пытаясь обуздать эмоции, затем направил меч на Вэй Усяня и ринулся в атаку. Вэй Ин же удивлённо воскликнул:

— Эй, ты что, действительно задумал сразиться? — и отразил удар.

Они по-настоящему сцепились в схватке на мечах, прямо в библиотеке. Досмотрев до этого момента, Вэй Усянь озадаченно хмыкнул и повернулся к Лань Ванцзи, любопытствуя:

— Разве в этом месте было именно так? Но мне почему-то кажется, что мы тогда так и не подрались всерьёз.

Лань Ванцзи безмолвствовал. Вэй Усянь посмотрел на него, но тот всячески избегал его взгляда, причём так, будто ничего не происходило. Вэй Усяню его поведение казалось всё более странным, и он уже намеревался расспросить, в чём дело, как вдруг юный Вэй Ин прямо во время сражения принялся подшучивать над юным Лань Чжанем:

— Ладно, ладно! Ты мастерски владеешь мечом, прекрасно держишь удар и великолепен в нападении, у тебя отличная техника! Но послушай, Лань Чжань, а, Лань Чжань, посмотри-ка на своё румяное лицо! Ты так покраснел из-за боя или же потому, что увидел в книжке то, что пришлось тебе по вкусу, а?

Юный Лань Чжань на самом деле ни капли не покраснел, только сделал очередной выпад и отрезал:

— Не неси вздор!

Вэй Ин резко отклонился, невероятно пластично прогнулся, уклоняясь от удара меча, и вновь выпрямился, после чего молниеносно оказался возле Лань Чжаня и потрепал того за белоснежную гладкую щёку со словами:

— Разве я несу вздор? Потрогай сам своё лицо, так и пылает, обжечься можно, ха-ха!

Теперь цвет лица Лань Чжаня попеременно становился то белым, то розоватым. Он взмахом ладони отбросил пальцы Вэй Ина, но тот чудом успел убрать руку, чтобы не подставиться под удар, затем крутанулся, легко увиливая в сторону, и неторопливо произнёс:

— Эх, Лань Чжань, Лань Чжань! Не в укор тебе, но посмотри на своих ровесников, разве кто-нибудь ещё краснеет из-за всякой ерунды? А ты не выносишь даже маленького поддразнивания, ты такой неискушённый…

Подобных сцен наяву никогда не происходило, но если Вэй Усяню такое не снилось, напрашивался лишь один вывод — сон принадлежал Лань Ванцзи. Вэй Усянь, увлечённо наблюдая за развитием событий, произнёс:

— Лань Чжань, а ты действительно хорошо меня знаешь! Я и впрямь сказал бы нечто подобное.

Захваченный происходящим, он совершенно не заметил, что Лань Ванцзи рядом с ним будто почувствовал себя весьма неуютно.

Тем временем Вэй Ин продолжал:

— Переписывать правила жутко скучно, может быть, пока я тут мучаюсь, научу тебя кое-каким интересным штукам, а? В благодарность за то, что ты присматриваешь за мной…

Лань Чжань слишком долго пытался стерпеть весь этот вздор, что он нёс, и наконец не выдержал — Бичэнь отправился в полёт, клинки схлестнулись в воздухе и от удара вылетели в окно. Вэй Усянь, увидев, как Суйбянь ускользает из рук, на мгновение поразился и выкрикнул:

— Эй, мой меч!

С этим криком он едва не выпрыгнул в окно за мечом, но Лань Чжань настиг его со спины и повалил на пол. Вэй Ин громко ударился головой и начал отчаянно вырываться, однако через пару перетягиваний туда-сюда они лишь ещё плотнее переплелись в катающийся по полу клубок. Вэй Ин изо всех сил пинался и толкался локтями, однако, как ни старался, не мог выбраться из крепкого захвата Лань Чжаня, его будто заперли в прочную железную клеть, из которой невозможно выбраться. Юноша запричитал:

— Лань Чжань! Лань Чжань, ты что делаешь?! Я же пошутил! Пошутил! Ты всё принимаешь слишком близко к сердцу!

Лань Чжань одним движением сковал его запястья за спиной и непоколебимым тоном отчеканил:

— Ты. Только что сказал. Что хочешь научить меня кое-чему.

Его голос звучал холодно, во взгляде же при этом будто закипал готовый к извержению вулкан.

Изначально юноши были примерно равны по силе, но стоило Вэй Ину проявить малейшую небрежность, и его намертво придавили к полу, поэтому оставалось только притвориться дурачком:

— Вовсе нет! Разве я что-то говорил?

— Значит, не говорил?

Вэй Ин продолжал гнуть своё:

— Не говорил! — затем добавил. — Лань Чжань, ну же, не будь таким чопорным, не воспринимай каждое моё слово всерьёз. Ты ведь веришь во весь вздор, что я несу. Да и с чего ты вообще так разъярился? Видишь, я уже молчу! Так что отпусти меня скорее, мне сегодня ещё нужно допереписать правила. Хватит, без шуток!

После этих слов взгляд Лань Чжаня немного потеплел, и он как будто чуть ослабил хватку. Внезапно Вэй Усянь немедленно вырвался и нанёс удар раскрытой ладонью, при этом хитро сверкнув глазами и изогнув бровь.

Однако он и не догадывался, что Лань Чжань давно был готов к такому повороту. Стоило Вэй Ину дёрнуться, как он ловко захватил его снова и прижал к полу. На этот раз ситуация усугубилась — запястья вывернуло под таким углом, что Вэй Ин завопил от боли и взмолился:

— Я же сказал, что пошутил! Лань Чжань! Ну не будь таким занудой, ты что, совсем шуток не понимаешь?

Во взгляде Лань Чжаня заплясали едва заметные огоньки. Без лишних слов он молниеносным движением стянул с головы лобную ленту, в три оборота крепко намотал её на запястья Вэй Ина и затянул мёртвым узлом.

Взрослый Вэй Усянь, уж никак не ожидавший подобного поворота, вытаращил глаза и открыл рот, ощущая себя на каком-то адском представлении!

Лишь спустя какое-то время он смог наконец повернуться и посмотреть на Лань Ванцзи. И хотя тот по-прежнему выглядел бледным как снег, без капельки румянца на лице, всё-таки мочки ушей явственно порозовели.

Вэй Усянь, не замышляя ничего приличного, придвинулся к нему и прошептал на ухо:

— Лань-гэгэ… Кажется, в твоём сне всё пошло не совсем так, как тогда, а?

— …

Лань Ванцзи вдруг поднялся с места.

— Не смотри!

Вэй Усянь немедленно усадил его обратно.

— Ну не уходи! Я хочу узнать, чем всё закончится, мы же ещё не дошли до самого интересного!

Рядом с письменным столом Вэй Ин, связанный Лань Чжанем, некоторое время с криками вырывался, но потом затих и попытался воззвать к голосу разума:

— Лань Чжань, благородный муж решает дела словами, а не силой. А ты ведёшь себя, словно какой-то узколобый! Ну сам подумай, что я такого о тебе сказал?

Лань Чжань испустил беззвучный вздох и холодно ответил:

— Сам припомни, что ты такого сказал.

Вэй Ин пустился в разъяснения:

— Я ведь сказал лишь, что ты неискушённый и кое в чём не разбираешься. Но разве это не так? Ты ведь и вправду ничего не смыслишь во взрослых вещах. А когда я вывел тебя на чистую воду, ты вот так себя повёл со мной, ну разве не явный признак узколобости?

Лань Чжань бесстрастно переспросил:

— Кто сказал, что я не разбираюсь в подобном?

Вэй Ин приподнял бровь и насмешливо ответил:

— Оу, серьёзно? Решил упорствовать до последнего? Да откуда тебе в этом что-то понимать, ха-ха-ха-ха-ха-ха… А!

Он вдруг коротко вскрикнул, всё потому, что Лань Чжань сжал его в кое-каком месте ниже пояса.

Холодок пробежал по прекрасному и всё ещё по-детски наивному лицу, когда Лань Чжань повторил слово в слово:

— Кто сказал, что я не разбираюсь в подобном?

Вэй Усянь прильнул к взрослому Лань Ванцзи и, едва не прикусывая мочку уха, прошептал:

— Ага, кто сказал, что ты не разбираешься? А ведь то, о чём думаешь днём, снится ночью. Лань Чжань, признайся, ты ещё тогда помышлял сотворить со мной подобное? Никогда бы не подумал… что ты такой, Ханьгуан-цзюнь.

Лань Ванцзи по-прежнему сидел без всякого выражения, но румянец уже начал постепенно перебираться на белоснежную шею, а пальцы, благопристойно лежащие на коленях, едва заметно поджались.

Когда юного Вэй Ина схватили за самое дорогое¹ и распластали на полу, он стал хватать ртом воздух, будто выброшенная на сушу рыба, и заголосил:

¹ Досл. — корень жизни, разг. — половой член.

— Лань Чжань, что на тебя нашло?! Ты что, спятил?!

Лань Чжань же всем телом навалился между бёдер Вэй Ина, которому подобная позиция показалась до крайности угрожающей. Увидев, что ситуация принимает дурной оборот, он поспешно сменил тон:

— Л-л-ладно! Никто не говорит, что ты не разбираешься! Т-т-только отпусти меня, давай обойдёмся без рукоприкладства!

Он всячески выворачивал запястья, чтобы высвободить руки, но к несчастью для него лобная лента Ордена Гусу Лань была сделана из наипрочнейшего материала, не представлялось возможным ни развязать крепкие путы, ни выскользнуть из них. Ещё пару раз дёрнув кистями, он вдруг увидел совсем рядом книгу, которую второпях схватил и запустил в Лань Чжаня, надеясь, что удар священными трактатами того вразумит.

— Да приди же ты в себя!

Книга ударилась о грудь Лань Чжаня, после чего отлетела и приземлилась ровно меж раздвинутых ног Вэй Ина. Страницы шумно зашелестели, а когда Лань Чжань опустил глаза, его взгляд мгновенно застыл.

Так уж получилось, что книжка открылась ровно на странице с порнографическими картинками, да ещё на самых разнузданных позах с самыми подробными иллюстрациями. И ко всему прочему, оба человека на картинках были мужчинами!

Вэй Усянь вспомнил, что в книженции, которую он тогда подсунул Лань Ванцзи, совершенно точно не было никаких сборников Лунъяна, а значит и такой странички в ней быть не должно. Не сдержав удивлённого вздоха, он мысленно восхитился вниманием Лань Ванцзи к столь тонким деталям… вот это богатство фантазии!

Лань Чжань опустил голову и, не моргая, уставился на раскрывшиеся страницы. Вэй Ин тоже увидал картинки и тут же ощутил неловкость. Издав протяжный вздох, в душе он проклял всё и вся, жалуясь на свою горькую судьбу, и всё-таки передумал решать проблему словами, вновь обратившись к грубой силе — с огромным трудом вывернувшись, он попытался пнуть Лань Чжаня. Но тот резким движением схватил его под коленом, раздвинул ноги ещё шире и двумя ловкими рывками стянул с Вэй Ина нижние одеяния.

Вэй Ин почувствовал холодок ниже пояса, а опустив взгляд, ощутил, как похолодело и всё нутро. Он в шоке завопил:

— Лань Чжань, ты что задумал?!

Взрослый Вэй Усянь от увиденного испытал небывалое воодушевление и возбуждение, так что не удержался от мысли: «Что за дурацкий вопрос! Поиметь тебя, конечно же!»

Избавив его от штанов, Лань Чжань обнажил гладкую белую кожу Вэй Ина. Его стройные ноги всё ещё пытались пинаться, и тогда Лань Чжань прижал их к полу и, согласно иллюстрации в книге, правой рукой нашёл между округлыми белоснежными ягодицами розовое, туго сжатое отверстие.

Нижняя часть тела Вэй Ина будто оказалась скована тисками, и даже когда Лань Чжань против его воли дотронулся до столь потайного места, ему некуда было спрятаться. Пока Лань Чжань с нажимом гладил розовое отверстие двумя пальцами, Вэй Ина бросило в дрожь, а в глазах промелькнул стыд. Не в силах стерпеть подобного, он принялся вырываться, будто умалишённый.

Прижимающий его к полу юноша, тем не менее, с абсолютной неумолимостью во взгляде сжал губы и продолжил, действуя по чётким инструкциям, разминать потайное отверстие, постепенно увеличивая давление пальцев. До тех пор пока напряжение не начало спадать и на месте плотно сжатой точки показалась маленькая розовая дырочка, которая, будто робея и смущаясь, впустила в себя самый кончик белоснежной фаланги пальца.

Взрослый Вэй Усянь, улыбаясь, покосился на Лань Ванцзи и произнёс:

— Не удивительно, что ты, Ханьгуан-цзюнь, не хотел сюда входить. Должно быть, места себе от стыда не находишь, раз позволил мне узреть, что ты творишь со мной во снах, а?

Лань Ванцзи по-прежнему сидел рядом в самой подобающей позе, слегка опустив веки. Казалось, его ресницы при этом легко подрагивали.

Вэй Усянь, подперев щёку ладонью, посмотрел на разворачивающуюся картину, где юный Лань Чжань придавил к полу юного Вэй Ина и, не спросив согласия последнего, проникал пальцами в его тело. Вэй Усянь захихикал:

— Ханьгуан-цзюнь, знаешь, если у тебя хватило фантазии мечтать о подобном, когда уже слишком поздно, что же у тебя не хватило наглости сделать это со мной ещё тогда, в юности? Я…

Он прервался на полуслове — Лань Ванцзи схватил его за запястья и толкнул на пол, заткнув рот поцелуем. Вэй Усянь ощутил, как жарко горят его щёки и с какой бешеной скоростью стучит сердце. Это показалось ему забавным, и когда влажные лепестки губ слегка отстранились друг от друга, Вэй Усянь игриво прошептал:

— Что с тобой? Опять засмущался?

Ответа не последовало, но дыхание Лань Ванцзи стало необычно тяжёлым. Вэй Усянь добавил:

— Или же… завёлся от увиденного?

В то же мгновение из горла Вэй Ина возле письменного стола вырвался протяжный жалобный всхлип.

Лань Чжань накрыл его всем телом, они были так плотно прижаты друг к другу, что становилось ясно — процесс проникновения в самом разгаре. Ощущая, как не принадлежащая к собственному телу плоть постепенно проникает в него, Вэй Ин от ужасного дискомфорта поджал ноги. Руки его при этом оставались связаны лобной лентой, вырваться не получалось, поэтому оставалось лишь громко и больно биться головой о пол. Лань Чжань подложил ладонь ему под затылок и полностью вошёл.

Розовое отверстие, которое и палец-то вместило с трудом, мгновенно растянулось, поглощая пылающую затвердевшую плоть немалых размеров. Нежные складки вокруг дырочки от такого яростного проникновения тут же разгладились. Взгляд Вэй Ина всё ещё оставался чуть растерянным и замутнённым, будто он до сих пор не разобрал, что произошло. Но когда Лань Чжань, глядя на иллюстрации в книге, принялся медленно двигать бёдрами, толкаясь внутрь него снова и снова, с губ юноши начали слетать неконтролируемые тонкие всхлипы.

Вэй Усянь сказал Лань Ванцзи:

— Лань Чжань, пускай тогда ты сам был ещё юн, но размером уже обладал немалым. А ведь «я» был ещё девственен, ох и тяжело «мне», должно быть, приходится под «тобой».

За разговором он не забывал тереться согнутым коленом о промежность Лань Ванцзи. Своими глазами увидев ожившие порнографические картинки с собой в главной роли, он ощутил невиданное возбуждение и захотел изведать на себе это незабываемое чувство.

Ему не пришлось долго стараться — Лань Ванцзи без лишних слов разорвал полы его одеяния и штаны, и Вэй Усянь, повинуясь зову естества, обвил его ногами за талию. Лань Ванцзи взял в руку член и пристроил пугающе затвердевшую головку у входа.

Они почти каждый день самозабвенно предавались любовной близости. Вэй Усянь и душой, и телом давно слился в гармонии с Лань Ванцзи, поэтому лишь крепко обвил его шею руками и сделал глубокий вдох, когда член Лань Ванцзи беспрепятственно вошёл в него, будто заточенный меч, и начал проводить форсированное и безостановочное нападение.

Он проник внутрь без каких-либо затруднений, проход оказался мягким, влажным и жарким, тут же покорно обхватил огромных размеров половой орган, вторгнувшийся в него, и даже начал втягивать в себя, словно ему природой было предназначено вмещать плоть человека, который лежал на нём. Очень скоро в месте их слияния послышалось вязкое хлюпанье и шлепки.

Член Лань Ванцзи отличался весьма солидным размером, при этом от природы по форме немного изгибался наверх, и каждое его движение несравнимо точно скользило по самой чувствительной, самой нежной точке внутри Вэй Усяня. И каждый раз, когда это происходило, их обоих накрывало нарастающей волной удовольствия и всепоглощающей страсти.

Лань Ванцзи брал Вэй Усяня так, что у того кружилась голова. Вэй Усянь растворялся в этом процессе, а его задний проход с каждым толчком необъяснимо сжимался всё сильнее и сильнее, от кончиков пальцев ног до самой макушки его охватила сладкая нега. От удовольствия мужчина выгнул шею, и с такого угла как раз смог узреть, как пятнадцати-шестнадцатилетний Вэй Ин из сна Лань Ванцзи с трудом переносит подобное по силе наслаждение, наряду с нестерпимой мукой.

Юноша лежал на спине, среди разбросанных как попало книг, с крепко связанными руками, беспомощно задранными над головой без возможности высвободиться. Его красная лента давно слетела с волос — чёрные пряди рассыпались по полу. Полузакрытые глаза затуманились слезами, словно он вот-вот заплачет. После серии яростных проникновений Лань Чжаню показалось, что ноги Вэй Ина разведены недостаточно широко, поэтому он схватил того за лодыжку и забросил одну ногу к себе на плечо. Однако от слишком резких толчков нога соскользнула ниже и упала на согнутую в локте руку Лань Чжаня. Гладкая изящная ножка с отчётливо очерченными линиями мышц слегка подрагивала, как и внутренняя сторона бедра. Создавалось впечатление, что Вэй Ин находился на грани безумия от непрерывного проникновения обжигающей плоти. Это был его первый опыт, и потому, пребывая в полнейшей беспомощности, ему оставалось только, будто утопающему, крепко обхватить Лань Чжаня связанными руками за шею. Скорее всего, Вэй Ин не имел ни малейшего понятия, где вообще находится, и, разумеется, был не в состоянии осознать, что именно этот человек свирепствует у него внутри, даруя нестерпимые страдания.

Однако Вэй Усяню, своими глазами наблюдающему, как юный Лань Чжань безжалостно проникает в юного Вэй Ина, как заливаются ярко-красным «его» щёки, и как «он» безудержно дрожит, всё ещё казалось недостаточно. Он подумал, что Лань Чжаню следовало бы быть ещё более грубым, более дерзким, так чтобы Вэй Ин от его действий оказался на пороге расставания с жизнью и во весь голос рыдал. Того, что происходило с ним сейчас, было слишком мало.

В небольшом пространстве библиотеки Ордена Гусу Лань плотские утехи разливались рекой, вышедшей из берегов.

Вэй Ин, который только что пребывал в полузабытьи на грани обморока, будто бы немного пришёл в себя от непристойных хлюпаний и хлопков. Он уставился в потолок библиотеки, и его прошиб мороз по коже, а глаза тайком скосились вниз, словно он хотел посмотреть, что же всё-таки творится там с его телом, но никак не мог найти в себе смелости это сделать. Как раз в эту секунду Лань Чжань, самозабвенно продолжая трудиться над ним, приподнял его ноги и забросил себе на плечи, а когда снова склонился и ринулся в атаку, поясница Вэй Ина согнулась мягкой дугой, да так удачно, что перед застланным слезами взором предстала полная картина происходящего между его бёдер.

Изначально девственная, нетронутая дырочка теперь, от проникновения полового органа Лань Чжаня, пребывала в плачевном состоянии: стала тёмно-красной и по краям опухла. Длинное, твёрдое и горячее орудие «преступления» без конца тёрлось внутри, то проникая, то выскальзывая наружу. В месте их слияния молочно-белая тягучая жидкость смешалась с тонкими бордовыми кровавыми нитями да ещё с неизвестной прозрачной жидкостью, так что разглядеть очертания отверстия становилось трудно. А его собственный половой орган внезапно зашевелился, приподняв головку, и из отверстия в ней показалась капля белёсой жидкости.

Вэй Ин так и застыл от ужаса при виде столь страшной картины. Спустя некоторое время, неизвестно, откуда в нём взялись силы, но юноша вдруг неистово дёрнулся и вырвался от Лань Чжаня, перевернулся и на коленях пополз вперёд в попытке сбежать.

Пока Лань Чжань прижимал его к полу и грубо овладевал им, это отняло у Вэй Ина почти все силы, и теперь его бёдра и колени била сильнейшая дрожь. Насилу превозмогая содрогание, он отполз совсем недалеко, после чего упал на живот, не в силах подняться. В подобной позе белоснежные налитые ягодицы высоко приподнялись, белые капли, смешанные с кровью, тут же выплеснулись наружу из отверстия между ними, которое сделалось почти неразличимым, и, неторопливо извиваясь, потекли по ногам. Внутренние стороны бёдер покрывали сине-красные следы пальцев. Зрелище это было столь ошеломляющим, что вызывало у смотрящего страстное желание обойтись с ним ещё более жестоко.

И эта картина во всей красе предстала перед Лань Чжанем. Глаза юноши налились кровью, и он без лишних слов настиг беглеца. Вэй Ин почувствовал, как кто-то больно, будто тисками, сжал его за талию, и место, которое пустовало лишь какие-то мгновения, снова крепко и надёжно заполнилось до отказа.

Он издал жалобный стон и тихонько пролепетал:

— Не надо…

Претерпевая уже довольно долгие мучения, его задний проход давно сделался влажным и податливым, будто слякоть во время дождя, поэтому только что бесцеремонно вторгшийся в его нутро член без каких-либо затруднений снова вошёл, на этот раз мгновенно и до конца. Тело Вэй Ина, ничком лежащего перед ним на коленях, от толчков стало непроизвольно двигаться вперёд по бамбуковой циновке. На его лице отражался ужас и неотвратимый стыд, ведь раньше он частенько выбирался в горы на прогулку и не раз видел, как дикие животные спариваются друг с другом именно в такой позе, а теперь кто-то другой вот так входил в него самого. От мыслей об этом многострадальное отверстие Вэй Ина резко сжалось, но Лань Чжань схватил его и принялся входить ещё яростнее, не оставляя ни единого шанса на сопротивление. Спустя какое-то время столь ожесточённой схватки Вэй Ин, наконец, не выдержал.

С плотно прижатым к полу телом и лицом, так что даже немного исказились его черты, он бессвязно взмолился:

— По… пощади, пощади… Лань Чжань, второй молодой господин Лань, пощади!..

Но мольбы не привели ни к чему, кроме ещё более глубокого и частого проникновения.

Взрослый Вэй Усянь хохотнул:

— О, Небеса, меня так возбуждают эти мольбы! Не вздумай давать ему пощады, доведи его до исступления, иные пути неприемлемы… Ах!

Лань Ванцзи приподнял его на руки и усадил сверху. Под собственной тяжестью Вэй Усянь ещё глубже вобрал в себя его член, так глубоко, что брови чуть сошлись к переносице, а мышцы лица едва заметно дёрнулись. Однако он моментально сосредоточился на том, чтобы оседлать Лань Ванцзи, принял позу поудобнее и позабыл о непристойной болтовне.

Чем громче звучали неистовые шлепки и хлюпанья, тем горестнее становились возгласы юного Вэй Ина:

— Лань Чжань… Лань Чжань… Ты… совсем меня не слышишь… Слишком глубоко… не входи целиком… в животе больно…

Но Лань Чжань каждый раз вонзался в него, будто жалел лишь об одном — что не может пронзить насквозь. Дерзкая и жёсткая сила атаки совершенно не сочеталась с его совершенно бесстрастным лицом. Промежность Вэй Ина от ударов о бёдра покраснела и начала неметь, да и всё тело ниже пояса почти потеряло чувствительность. Он всеми силами старался отползти прочь, но его каждый раз упрямо возвращали назад, заставляя насаживаться на член на всю глубину. После нескольких таких попыток Вэй Ин, будто вот-вот начнёт извергать клубы пара изо рта, прерывисто заговорил:

— По… послушай, т-т-там, снаружи меня ждут… Цзян Чэн и остальные… ждут меня на улице… А!

Услышав, Лань Чжань резко вышел и перевернул его на спину.

Вэй Ин тоненько всхлипнул и тут же свернулся калачиком, будто хотел принять позу младенца и тем самым ощутить себя в безопасности. Его член, не до конца затвердевший, не желал ни стоять, ни извергаться. У основания бёдер всё так и блестело от влаги, представляя собой непередаваемое зрелище. Потайное отверстие, которым Лань Чжань насильно владел столько времени, уже невыносимо опухло и сделалось тёмно-красным, но при этом без какой-либо на то причины то сжималось, то раскрывалось, выплёвывая порции белой с оттенком красного жидкости, будто изнывало от жажды и не желало, чтобы корень Ян², только что вскрывший нетронутую целину, покинул её.

² Обр. в знач. — половой член.

Тем временем взрослый Лань Ванцзи обхватил Вэй Усяня за талию и поддерживал за бёдра, пока тот произвольно поднимался и опускался. Даже в такой момент выражение лица Лань Ванцзи оставалось прохладным и неотразимо прекрасным — кроме слегка сбившегося дыхания, ничто в его облике не давало повода разглядеть, чем они занимаются, и тем более невозможно было разгадать, что его руки прямо в эту секунду обхватили бёдра Вэй Усяня и с силой сдавили, не контролируя силу пальцев и оставляя на округлых налитых формах фиолетово-синие следы. Затем он опустил голову и обхватил зубами ярко-красный бугорок на левой груди Вэй Усяня, мягко прикусывая. Промежность Вэй Усяня то заглатывала, то извергала его член, влажная пурпурно-красная плоть то появлялась, то исчезала в сокровенной ложбинке между ягодиц, доставляя наслаждение, от которого немела кожа на голове.

На противоположной стороне комнаты Лань Чжань неотрывно глядел на полуживого Вэй Ина. Затем внезапно разорвал одежду на его груди и с силой скрутил пальцами розоватый сосок, вновь яростно проникая в него.

Вэй Ин, которому с огромным трудом удалось немного перевести дух, в эту секунду пребывал на грани чувствительности, разве он мог спокойно стерпеть подобное обращение? Он громко всхлипнул, слёзы ручьями хлынули из глаз, а потайное отверстие и всё внутри него сжалось ещё сильнее.

Лань Чжань будто намеревался сорвать злость на его сосках — то выкручивая, то сжимая, он довёл их до такого состояния, что заалевшие, почти кровавые соски опухли и явственно затвердели. И после каждого такого действия внутренние стенки заднего прохода Вэй Ина с силой сжимались, будто мягкое горячее нутро с силой стискивало жестокое орудие внутри себя, обхватывая его так плотно, что отчётливо ощущался каждый изгиб.

Вэй Ин в слезах заговорил:

— Лань Чжань… я был неправ… я виноват… я не должен был говорить, что ты неискушённый… что ты не разбираешься в подобном… не мне учить тебя таким вещам… Лань Чжань… Лань Чжань, услышь же меня наконец… второй молодой господин Лань… Лань-гэгэ…

Услышав то последнее обращение, произнесённое чуть гнусаво, Лань Чжань замедлился. И действительно сжалился над ним — его затуманенный взгляд оказался совсем близко от лица Вэй Ина, и он осторожно накрыл тонкие губы, щебечущие мольбы о пощаде, своими.

Ниже пояса Вэй Ина будто разделывали огромным булыжником, задний проход жгло и щипало, поясницу ломило, а живот болезненно напрягался. Два бугорка на груди всё ещё подвергались мучениям, а сознание подёрнулось неясной дымкой. Как вдруг он почувствовал, как орудие пыток чуть приостановило наступление, их с Лань Чжанем лбы мягко соприкоснулись, а затем последовало нежное ощущение чужих губ, прохладных и чуть сладковатых на вкус. Распахнув глаза, он увидел в непосредственной близи длинные чёрные ресницы Лань Чжаня, который самозабвенно целовал его. Через этот поцелуй Вэй Ин испытал лёгкое утешение.

Поэтому он приоткрыл рот, мягко втянул губы Лань Чжаня и тихонько проговорил:

— Хочу ещё…

Он имел в виду, что хочет ещё поцелуй, однако Лань Чжань превратно истолковал смысл этих слов и с новой силой принялся входить в него. Вэй Ин с болезненным шипением глотнул воздуха и поспешно обхватил его за шею, добровольно продолжая поцелуй.

Сначала Вэй Ин ощущал только ужас от того, что в его заднем проходе орудует какая-то огромная твёрдая штука, но после довольно продолжительных атак он начал чувствовать что-то ещё, помимо распирающей боли и утомляющего онемения. Процесс постепенно начал приносить удовольствие. Особенно в те моменты, когда чуть изогнутый кверху член Лань Чжаня резко проходился по определённой точке: сквозь всё тело будто бил разряд молнии, от удовольствия его охватывала лёгкая дрожь. Его собственный член поднимался всё явственнее, белёсой жидкости, сочащейся из него, становилось всё больше. Он неподконтрольно начал выгибать поясницу, а когда Лань Чжань не доставал до нужного места, сам старался направить своё тело навстречу. Теперь вскрики, вырывающиеся изо рта, не были похожи на мольбы о пощаде.

— Гэ… Гэгэ… Лань-гэгэ… Я… Я умоляю тебя…

Лань Чжань на секунду перевёл дух, его голос прозвучал низко и глубоко:

— О чём?

Вэй Ин покрыл его лицо поцелуями и прошептал:

— Направляй его наверх, как сделал только что, достань до того места, хорошо?..

Лань Чжань сделал так, как он просил, — с силой толкнулся в указанном направлении. Спустя несколько таких особенно мощных толчков Вэй Ин вдруг издал удивлённый вздох и крепко обхватил его всеми конечностями. Изо рта вырвалось громкое:

— Что…

Но Лань Чжань тут же заткнул ему рот, полностью отдаваясь поцелую.

Взрослый Вэй Усянь как раз сливался с Лань Ванцзи в страстном поцелуе, будто вырисовывая кончиком языка очертания его губ, не в силах оторваться ни на миг. Уловив шум происходящего с той стороны библиотеки, Вэй Усянь заключил:

— Ханьгуан-цзюнь… похоже, ты только что кончил!

Мокрый и липкий от пота Лань Чжань, прижимая к себе такого же мокрого Вэй Ина, без движения лежал на безжалостно измятой циновке. Грудь Вэй Ина непрестанно вздымалась и опускалась, взгляд всё ещё казался немного замутнённым. Они до сих пор были тесно соединены друг с другом — его нутро крепко сжимало половой орган Лань Чжаня, накрепко запечатывая внутри всю выплеснувшуюся жидкость, так что ни капли не просочилось наружу.

Вэй Усянь усмехнулся:

— Посмотри на них… может быть, и нам уже пора…

Лань Ванцзи кивнул и уложил его на спину. Несколько глубоких толчков, и его семя излилось внутрь Вэй Усяня.

Вэй Усянь испустил вздох облегчения. Он получил истинное удовольствие, но всё же его поясница и зад не были сделаны из железа — столь долгие и яростные утехи в паре с двумя юными дарованиями выжали из него почти все силы. К его вящему удивлению, Лань Ванцзи не оставил его в покое, а лишь сменил позу, по-прежнему находясь внутри.

Вэй Усянь:

— Ханьгуан… цзюнь?

Лань Ванцзи мягко улыбнулся, склонился и что-то прошептал ему на ухо.

— Эй, постой-погоди, когда я говорил «доведи его до исступления», то имел в виду маленького Лань Чжаня и меня из твоего сна! А вовсе не… Лань Чжань? Гэ… гэ? Пощадиии!!!