Возрождение

В усадебном саду отчетливо просматривались дорожки, выложенные плитами голубовато-серого отделочного камня, ярко-красные колонны, узорчатая резьба на перилах и выгравированный на них сложный орнамент китайской яблони. Только-только закончился дождь, шедший всю ночь напролет, капли естественно скатывались с листьев японского банана и падали на почву.

На столе стояла маленькая курильница из червонного золота, выполненная в форме животного, она испускала душистый аромат водяного древесного цветка. Этим днем, ранней осенью, запах бодрил свежестью, помогая встать с постели.

Четырехугольная кровать была вся обвешена кисточками и мускусными мешочками ярких цветов. Стоявшие по ее сторонам на мягкой плетеной тахте две служанки, осторожно обмахивали веерами лежащую госпожу.

–В тот день, когда молодая барышня упала в воду, было прохладно, и вот невезение, ее залихорадило. Она весь день и всю ночь напролет проспала, хотя доктор объяснил, что ей уже следует очнуться, но как этого добиться, если нет признаков жизни? – служанка, одетая в сине-зеленую одежду, была не в состоянии унять свою тревогу.

–Гу Юй, и правда, на самом деле прошла половина большого часа.*  Почему врач еще не пришел? – спросила другая служанка в одежде фиолетового цвета.

*时辰  shí chen

устар. большой час (одна двенадцатая часть суток, был равен 2 часам).

–Вторая супруга пристально смотрит за нами, помогая скрывать в поместье этот, можно сказать, позорный поступок, – Гу Юй мельком посмотрела на девушку на кровати: – Госпожа и господин совсем не бывают дома в столице, старший молодой господин также отсутствует, пожилая супруга благоволит к восточной усадьбе, а Бай Лу и Шуан Цзян ушли искать доктора и не вернулись до сих пор, не иначе как их намеренно задержали. Это желание держать под контролем разве не приведет молодую барышню на смертельный путь! Не выйдет у них! Следует пойти все проверить.

Только она перестала говорить, как почти сразу они услышали слабый звук со стороны лежащей на кровати девушки.

–Молодая барышня очнулась! – восхищенно вскричала служанка в пурпурной одежде, поспешно подбегая к изголовью кровати, и заметила, что молодая девушка, потирая лоб, не спеша приподнялась и попыталась сесть.

–Цзин Чжэ… – пробормотала Шэнь Мяо.

–Служанка здесь, – засмеялась девушка в фиолетовой одежде и взяла руку Шэнь Мяо. – Молодая барышня разве не чувствует себя лучше? Проспали весь день и всю ночь, жар отступил на наших глазах, и все же, долго не приходили в себя, служанка уже подумывала еще разок идти искать доктора.

–Молодая барышня, не хотите ли попить? – Гу Юй подала чашку чая.

Шэнь Мяо посмотрела с некоторым недоумением на двух человек перед собой.

У нее были четыре служанки первого класса: Цзин Чжэ, Гу Юй, Бай Лу, Шуан Цзян, бывшие одинаково смышлёными, остроумными и дружными. К сожалению, все они не смогли дожить до конца ее жизни.

Гу Юй находилась вместе с ней в тот период, когда она была заложницей в Цинь, и ради того, чтобы защитить ее от оскорблений наследника престола царства Цинь, умерла от его руки. Бай Лу и Шуан Цзян… Одна умерла, когда сопровождала Вань Юй, в ее поездке мира и дружбы, другая погибла, когда она соперничала с супругой Мэй во дворце царских жен.

Относительно же Цзин Чжэ, родившейся необычайно красивой, то первоначально ради помощи Фу Сюи с высокопоставленными персонами и переманивания всесильных сановников, Цзин Чжэ добровольно решила стать любовницей одного из нужных им. С помощью своей красоты побудила сановника смиренно склонить голову перед принцем, но, в конце концов, его жена доискалась причины и забила ее батогами.

Узнав о смерти Цзин Чжэ, Шэнь Мяо устроила истерику и едва не родила преждевременно.

Сейчас Цзин Чжэ, стояла перед ней, вроде бы, в полном порядке. Ее облик, как и прежде прекрасен, как на картинке, а Гу Юй смотрела, улыбаясь на нее. Возраст ее служанок, на первый взгляд, вряд ли был больше четырнадцати лет, и Шэнь Мяо представила на короткое время, что это сон.

На мгновение закрыла глаза, горько усмехнувшись:

–Эта иллюзия перед смертью слишком реальная.

–Что говорит молодая барышня? – Гу Юй поставила чашку с чаем в сторону, и, подойдя к Шэнь Мяо, протянула руку, чтобы пощупать лоб: – Не иначе как сознание спуталось от высокой температуры?

Рука, коснувшаяся лба, была холодной как лед, приятной и реальной. Шэнь Мяо внезапно открыла глаза, их взгляд стал острым. Она неспешно склонила голову, рассматривая свои руки.

Само собой, ее холеные руки были нежными и белыми, с безукоризненно подстриженными, прелестными и гладкими круглыми ноготками, на первый взгляд такими и должны быть руки человека, живущего в роскоши.

Это не были ее руки.

Ее руки… Составляя компанию Фу Сюи, занимаясь службой при дворе и оценивая ситуацию; в прошлом растирая грубую пищу, записывая кистью и просматривая одну за другой приходно-расходные книги; находясь в царстве Цинь, приравненная к прислуге, получая наравне с ней приказы*; находясь во дворце царских жен, борясь ради Фу Мина и Вань Юй; живя в Холодном Дворце стирая и крахмаля одежду – ее руки были покрыты мозолями с опухшими суставами, тонкими и темными. Где и каким образом они стали такими красивыми?

*呼来喝去 hū lái hè qù

 китайская идиома: звать, приходить и кричать, идти; выкрикивать приказы; всегда командует людьми вокруг.

–Принесите мне зеркало, – сказала Шэнь Мяо. Ее голос все еще был очень слабым, тем не менее, тон речи был непреклонным.

Гу Юй и Цзин Чжэ обменялись растерянными взглядами, в итоге Цзин Чжэ взяла зеркало и передала Шэнь Мяо.

Внутри зеркала отразилось круглое лицо молодой девушки, покатый лоб, весьма большие круглые глаза, чуть-чуть покрасневшие, округленный кончик носа и крохотный рот. Все еще не ушла детская пухлость лица, и незачем было еще говорить о великой привлекательности, тем не менее, некая красота уже заключалась в новом прелестном застенчивом облике.

Конечно, когда-то члены императорской семьи похвально отзывались о молодой девушке с ее внешностью, как: «и принесет в жизнь мужа успехи и процветание».

Зеркало внезапно выпало из рук Шэнь Мяо, издав дребезжащий звук, и разбившись на множество осколков, уколов ее в сердце и подняв в нем же исполинские страшные валы и яростные волны.*

*惊涛骇浪 jīngtāo hàilàng

страшные валы и яростные волны; обр. о необычайных перипетиях, чрезвычайных событиях, опасные потрясения.

Она безжалостно вонзила ногти в руку, и горючие слезы хлынули двумя потоками.

Небеса не обманули человека, небеса не обманули ее!

Она вернулась!

Служанки вздрогнули от испуга. Гу Юй поторопилась собрать осколки с пола, взволновано сказав:

–Молодая барышня, осторожно не уколите ноги.

–Почему молодая барышня плачет? – Цзин Чжэ взяла платок и вытерла лицо Шэнь Мяо, заметив странное выражение ее лица, как будто одновременно рыдающее и смеющееся, бормочущую себе под нос:

–Я вернулась…

Она схватила руку Цзин Чжэ:

–Какой сейчас год?

Цзин Чжэ немного перепугалась, тем не менее, правдиво ответила:

–Шестьдесят восьмой год Блистательной Ци. Молодая барышня, в чем дело? Полагаю, вы плохо себя чувствует?

–Шестьдесят восьмой год Блистательной Ци, шестьдесят восьмой год Блистательной Ци … – Шэнь Мяо широко раскрыла глаза, шестьдесят восьмой год Блистательной Ци. В тот год ей было четырнадцать лет, она встретила Фу Сюи, неразумно влюбилась в Фу Сюи, вплоть до того, что даже обратилась к отцу с требованием выйти за него замуж. Это тот год, когда она должна упрашивать о замужестве с Фу Сюи!

И оказывается… В ее ушах раздались слова Гу Юй:

–Молодая барышня, не следует гневаться на ваших слуг, жар только-только отступил, не иначе как сознание немного неясно, старшая барышня и правда слишком безжалостна, чуть не убила молодую барышню…

Шэнь Мяо в прошлой жизни большой промежуток времени следовала за Фу Сюи, обхаживая его, вместе с тем, жизнь в резиденции Шэнь была совершенно лишена интереса. Но этот инцидент она помнила четко, любое событие, затрагивающее Фу Сюи, она помнила ясно и долго.

Шэнь Цин сказала ей, что Фу Сюи хочет нанести визит второму и третьему дядям в резиденции Шэнь. Увлекла ее для того, чтобы совместно тайком рассмотреть его, дожидаясь в саду, где Шэнь Цин внезапно столкнула Шэнь Мяо с декоративной горки и убежала прочь.

Промокшую насквозь, ее вытянули из пруда совместными усилиями находившихся в усадьбе официальных лиц и сослуживцев отца, и после этого все высмеивали резиденцию Шэнь. Уже как полгода, ее помешательство принцем Дин, было известным фактом в столице, и на этот раз, она не только выставила себя мишенью для насмешек.

В прошлой жизни, она, придя в себя, упрекала Шэнь Цин, что та столкнула ее в пруд, но зная ее пристрастность, ни один человек не поверил ей. С Шэнь Мяо в высшей степени обошлись несправедливо. Пожилая супруга наказала ее, запретив покидать молитвенный зал, это привело к тому, что на Праздник середины осени, нельзя было выйти из дома. Шэнь Юэ тайком выпустила ее, и они вместе пошли на пир хризантем в покои госпожи дома, совершив прилюдную оплошность.

Шэнь Мяо закрыла глаза.

В семье Шэнь было три ветви. Шэнь Синь – старший наследник рода, именно он был отцом Шэнь Мяо, приходился сыном по первому браку старого генерала, его первая жена скончалась от болезни в среднем возрасте. Старый военачальник взял новую жену, вступив во второй брак, последняя основала побочную ветвь рода, родив Шэнь Гуя и Шэнь Вана – вторую и третью ветвь. После смерти старого генерала вторую жену стали называть пожилой супругой. Семья Шэнь не делила совместное имущество клана, три брата поддерживали друг друга и были в превосходных отношениях.

Семья Шэнь от поколения к поколению была военной. В этом поколении только Шэнь Синь, наследник семьи, был военным, вторая и третья ветвь рода выбрали путь гражданского чиновника. Шэнь Синь воевал вне дома круглый год, первая госпожа Шэнь следовала за мужем в военных походах, Шэнь Мяо постоянно находилась в резиденции Шэнь, а пожилая супруга и две тетушки самолично обучали ее.

Направляли обучение так, чтобы по его завершению настолько ничего не достигнув, остаться неучем, а, встретив мужчину, прилипнуть к нему, не зная стыда, так и продолжить быть никчемным человеком.

В прошедшей своей жизни она всего-навсего считала, что тетушки и пожилая супруга обходятся с ней в особенности хорошо. Ведь Шэнь Юэ и Шэнь Цин, должны были изучать правила и нормы этикета, ей все это изучать было не обязательно. Смотря сейчас в прошлое, ей понятно, что это было не более полноценным актом пьесы, в котором ее осыпали скверными похвалами.

Она обманывала родителей и старшего брата, не находившихся рядом. Была одной в их присутствии, другой, когда они отворачивались. Каждый раз вернувшись домой, Шэнь Синь и старшая госпожа Шэнь думали, что дочь по сравнению с прошлым их приездом стала еще более непослушной невеждой.

Но в этот раз она посмотрит, как все эти бесстыжие люди возьмутся за старое!

Размышляя об этом, Шэнь Мяо услышала, как служанка, обычно подметавшая снаружи двор усадьбы, прибежала и сказала:

–Молодая барышня, вторая барышня пришла с визитом.

От переводчика: главы будут выходить по четвергам.

Приятного чтения!