Смерть Шэнь Цин

Постепенно темнело, все вокруг погружалось в сумерки. Зимние ночи всегда очень холодны, если выйти во двор, то кажется, что северный ветер может продуть до костей, и каждое движение давалось людям с трудом и болью.

В узкие окна мрачной тюрьмы задувал ветер, заставляя человека в ней съеживаться, свернувшись в калачик. Девушка плотно обмотала тело полосатым ватным одеялом из грубого хлопка, которое, как кажется, уже с момента его создания было изношенным, оставив лишь полностью открытой голову. Прилагая множество усилий, чтобы встать с места, она попыталась закрыть оконные створки, пропускавшие ветер. Все же даже, если приподняться на цыпочки, она не в силах была дотянуться до них и уже через мгновение отказалась от этого намерения, больше всего опасаясь, что тратя так много энергии, потеряет все силы.

Патрулирующие тюремщики видели эту картину и лишь посмеивались, наблюдая за ней, они не подходили, чтобы ей помочь. Люди, длительное время пребывающие в таком мрачном месте, в той или иной степени были деформированы, пожалуй, наблюдая за страдавшими здесь преступниками, они получали своего рода удовольствие, по крайней мере сейчас.

Шэнь Цин мельком взглянула на тюремщика и сразу же склонила голову, скрывая злость в своих глазах. Пробыв здесь несколько дней, она перенесла все, что только можно было перенести. Она не знала о том, дали ли взятку Шэнь Гуй с Шэнь Юанем, почему-то все эти тюремщики обходились с ней как и с другими, не делая различия, и точно также смотрели на ее страдания и смеялись над ними. Если о ней и была какая-то особая забота, то вероятно потому, что она еще пока не походила на других заключенных женщин. Хотя она слышала, как все эти тюремщики злословили о ее потерянной невинности. Но предполагаемая забота, вероятно, совсем не была заслугой семьи Шэнь, все же в своем чреве она вынашивала плоть князя крови Юя, независимо от ее происхождения, как ни верти, в ней была сейчас кровь царствующего дома.

Шэнь Цин бережно погладила низ живота, теперь это единственная вещь, на которую она могла положиться. Не понятно почему, но слова Шэнь Мяо зародили в ней неясный страх. Раньше такого никогда не было, даже когда люди привели ее в тюрьму, у нее не было таких мыслей, потому что она знала, в конце концов кто-то придет и спасет ее, и ее родные не смогут допустить, чтобы она попусту страдала.

Однако Шэнь Мяо своими словами и каждой буквой в них проанализировала все за нее и разбила ее надежды одну за другой вдребезги, показав Шэнь Цин как следует смотреть на свою опору, оказавшуюся очень слабой. Она дала Шэнь Цин простор для сомнений – сможет ли она на этот раз выйти из неприятной ситуации в целости и сохранности? 

Тюремщик бросил украдкой на нее еще один взгляд и собирался выйти на улицу, когда Шэнь Цин внезапно заговорила:

–Старший брат.

Другая сторона остановилась, поддавшись вперед, но не вынеся специфического запаха от тела Шэнь Цин, одурев от него и испытывая отвращение, махнул рукой:

–В чем дело?

–В последние несколько дней не приходила ли моя семья навестить меня? Или может передавали мне какое-то сообщение? – она еле сдерживала ярость, ведь какой-то низкий тюремщик осмеливается смотреть на нее таким презрительным взглядом, если бы не ее прежнее отношение к ним… теперь как бы она не лебезила, было уже слишком поздно. Раболепствовать перед власть имущими – это так низко!

Тюремщик засмеялся:

–Что такое выдумывает старшая барышня Шэнь? Дело пока не прояснено, кто же осмелится навестить тебя? К тому же, не считая твоей младшей сестры, из твоей семьи никто не спрашивал о тебе, – интонация тюремщика была немного насмешливой. В конце концов с Шэнь Цин приключилось такое событие, если даже в будущем ее и очистят от обвинения, злословия за спиной придется терпеть немало, кроме того, семья Шэнь попала в такое положение, пожалуй, и жизнь у них самих сейчас трудная. Почти наверняка семья Шэнь рассчитывает отказаться от дочери, и, додумав до этого места, тюремный страж стал еще более невежлив с Шэнь Цин.

Шэнь Цин не была в состоянии сказать, было ли это разочарованием или все же облегчением, поколебавшись, она, смотря на тюремщика, сказала:

–Старший брат, если мой старший брат придет ко мне… скажи ему, что я серьезно подумала и не хочу встречаться с людьми, не позволяй ему увидеться со мной, – с этими словами неторопливо сняла с запястья браслет и передала его через щель в железной решетке.

За время, проведенное в тюрьме, почти все ювелирные украшения, которые были на ней, отобрали всевозможными способами, этот же весьма дорогой браслет в день ее свадьбы ей на руку надела Жэнь Ваньюнь. Шэнь Цин хранила его из эгоистичных желаний, до сих пор не вытаскивая эту вещь, но теперь была вынуждена это сделать, ничего ведь не поделаешь, и браслет был отдан тюремному охраннику.

Глаза тюремщика, увидевшего браслет, загорелись, сразу же выхватив его, он осторожно и пристально рассмотрел под светом, поняв, что процент драгоценного металла недурен, только тогда, немного улыбнувшись, сказал:

–Если уж ты так говоришь, я тебе помогу. Вот только, если твой старший брат придет к тебе, это ведь хорошее дело, зачем тебе его отталкивать?

Шэнь Цин, с трудом выдавив из себя улыбку, сказала:

– Я – причина трудностей и конфликтов для резиденции, и на самом деле чувствую себя виноватой.

Тюремщик кивнул головой, соглашаясь, но его взгляд все же был презрительным. Если она действительно была такой уважающей саму себя женщиной, как же могло случиться, что за спиной своих домашних она совершила прелюбодеяние и, не состоя в браке, успела забеременеть, а вот теперь говорит, что чувствует себя виноватой и ей стыдно показаться на глаза, девка действительно пускает пыль в глаза! Вот только, взяв из ее рук браслет, тюремщик не собирался отказываться из принципа и, согласившись, сразу же ушел.

После того, как тюремщик отошел дальше, Шэнь Цин села на корточки, беспомощно обнимая себя за плечи, и уткнулась головой в колени. Сейчас она сделала это, но она не понимала сама – было ли это правильно и есть ли у нее путь впереди, ей ничего не оставалось, только не смотреть и пожелать, чтобы она сейчас, открыв глаза, вернулась в прошлое, в то время, когда она была непринужденной старшей дочерью семьи Шэнь.

Непонятно, как долго она была в этой туманной каше сна, только когда до ее ушей донеслись звуки стука по железной решетке, только тогда она подняла голову.

В колеблющихся огнях – хорошо знакомое лицо, если бы она прежде увидела это спокойное лицо, была бы чрезвычайно рада ему, однако после тех слов Шэнь Мяо Шэнь Цин на удивление испугалась и упала на землю.

Шэнь Юань сказал:

–С младшей сестрой все в порядке?

–Второй старший брат, почему ты пришел? – спросила Шэнь Цин и отползла на шаг назад.

Шэнь Юань, заметив ее движение, чуть-чуть нахмурился, но, ничего не говоря, вынул из рукава ключ и открыл дверь камеры. Увидя это, Шэнь Цин явно опешила и вслед за тем с радостной улыбкой внезапно поднялась:

–Второй старший брат, ты пришел помочь мне выйти отсюда?

Шэнь Юань отрицательно покачал головой:

–Пока нет возможности тебя спасти, – он вынул из кармана сверток со сладостями, передав его Шэнь Цин: – Подойди, я посмотрю на тебя, немного поешь.

Шэнь Цин немного разочаровалась. Шэнь Юань уже пришел сюда с брезгливым выражением на лице, как будто поняв, что в тюрьме грязно, это Шэнь Цин увидела в его глазах, и на душе ее стало тяжело. Она непроизвольно взяла из рук Шэнь Юань промасленный бумажный пакет и раскрыла его, внутри промасленного бумажного пакета ароматные сладости были еще горячими, в прошлом она очень любила эти пирожки с пастой из каштанов.  

–Все это время ты подвергалась дурному обращению, – сказал Шэнь Юань с редкой для него нежностью, – знаю, что это твоя любимая еда. Я принес это для того, чтобы ты полакомилась.

У Шэнь Цин защипало в носу, чуть не заплакав, она думала о том, что все эти дни она ела протухшую еду, не наедаясь досыта, каждый день жила в страхе, сейчас же впервые встретила любимую вещь из прежних времен. Шэнь Юань стоял рядом, и все то огромное количество обиды в сердце заклокотало и выплеснулось наружу.

–Не нужно плакать, после того как поешь, следует еще подождать несколько дней, я попытаюсь тебя спасти, – сказал Шэнь Юань, ласково ее уговаривая.

Шэнь Цин с несчастным видом вытащила одно, намереваясь сразу же положить его в рот, мельком взглянув она увидела ласковое выражение лица Шэнь Юаня. Ее рука неожиданно затряслась, было такое ощущение, как если бы ей на голову вылили таз с холодной водой, она не была в состоянии объяснить, но в ее ушах все еще был отголосок слов Шэнь Мяо.

–У него могла бы быть хорошая карьера, блестящие перспективы, но твои непрекращающиеся затруднения… Ты в самом деле полагаешь, что он может захотеть прийти тебе на выручку?

Пирожок уже был около ее рта, однако она почему-то не стала его откусывать.

Доверие – это ключ к взаимопониманию людей, ранее Шэнь Цин наверняка без колебаний сделала бы выбор в пользу доверия к Шэнь Юаню. Однако после того случая с князем крови Юем Шэнь Цин увидела собственными глазами, насколько равнодушна к ней семья Шэнь. Действительно ли, что ее второй старший брат хочет ради нее отказаться от прекрасной служебной карьеры по собственному желанию и несмотря на такой крупный риск будет спасать ее? Если бы это была сама Шэнь Цин, пожалуй, она бы колебалась. Внезапно Шэнь Цин вспомнила, что перед этим она отдала яшмовый браслет, подкупив им тюремщика, и сказала тогда, если ее придет навестить Шэнь Юань, обязательно не пускать его. Как так вышло, что Шэнь Юань появился именно сейчас? Тот тюремщик взял ее вещь, однако ничего не сделал? Или же Шэнь Юань использовал другой способ, чтобы войти сюда? 

К этому времени Шэнь Цин неожиданно обнаружила, что патрулирующие тюрьму охранники, к ее удивлению, не появились. И эта тюремная камера, где она содержится, не имеет других заключенных, а это значит, что в эту минуту сейчас она с Шэнь Юанем наедине. Она всегда была в самых близких отношениях с братом, однако мгновенно почувствовала как зазнобило спину.

–Почему не ешь? – спросил Шэнь Юань.

Шэнь Цин деланно засмеялась, мгновенно найдя выход, сказала:

–Я… я не хочу сейчас, оставлю и съем позже.

–Их и в рот не возьмешь, когда они остывшие, – улыбаясь, сказал Шэнь Юань: – Через несколько дней я снова принесу тебе именно таких.

–Нет... – сказала Шэнь Цин, уклоняясь: – Я, я сейчас не хочу есть…

–Только сейчас разве ты не была очень голодной? – Шэнь Юань посмотрел на нее: – Почему вдруг ты отказываешься? 

Шэнь Цин в панике замахала руками:

–Я не хочу есть, я внезапно почувствовала себя нездоровой. Пожалуй, причина в моем здоровье, если я ем что-то сейчас, изредка случается некоторая странность, – она завернула сладости в бумагу и отложила их в сторону, сказала: – Подожду несколько минут, пока не полегчает, и тогда точно съем их.

Шэнь Юань молча смотрел за ее действиями, его мысли были скрыты, в итоге он насмешливо сказал:

–Младшая сестра провела в тюрьме несколько дней и, по-видимому, поумнела, – его голос больше не был ласковым, наоборот, в нем присутствовала необъяснимая жестокость, Шэнь Юань сказал: – Как видно, тебе уже все ясно. Очень жаль, собственно говоря, я думал предоставить шанс младшей сестре уйти легко.

Тело Шэнь Цин начало непроизвольно дрожать, она смотрела на Шэнь Юаня:

–Второй старший брат, что значат твои слова?

–Младшая сестра, мне нужно предпринять меры предосторожности, я полагал, что ты уже поняла суть моего желания. Ну и ладно, если ты не хочешь есть эти сладости. Несмотря на то, что ты не оправдала доверие старшего брата и только все портишь, однако хотелось еще полелеять тебя, беременную, но второй старший брат не может с тобой спорить.

Слова Шэнь Юаня были очень спокойными, сочетаясь с его интеллигентным лицом, они приводили в ужас своей силой. Шэнь Цин, кое-что осознав, неожиданно яростно начала мотать головой, собираясь громко звать на помощь, к сожалению, она не могла произнести ни звука, так как он стал душить ее.

В обычные дни невозможно было поверить, что он обладает большой физической силой, но сейчас это приводило в ужас. Под его руками была родная младшая сестра, тем не менее даже малого количества нерешительности и жалости не было в его взгляде, будто он смотрел на постороннего.

У Шэнь Цин от удушья вылезли глаза из орбит, не мигая, она уставилась на человека перед ней, Шэнь Юань насмешливо прошептал:

–Младшей сестре не следует винить второго старшего брата за его жестокость. Сейчас ты навлекла такое большое несчастье и по неосторожности можешь навлечь неприятности целиком на всю семью Шэнь. Уж не хочешь ли, чтобы ради младшей сестры родители и все, включая Юаньбо, искупили ее вину своими жизнями? Младшая сестра, человеку нельзя быть слишком эгоистичным.    

Шэнь Цин боролась изо всех сил, но она была обычной женщиной, и к тому же беременной, более того, все эти дни из-за невзгод она была на последнем издыхании, ее физическая сила никогда не была равна силе мужчины в расцвете лет. Она только и могла энергично, но безрезультатно брыкаться ногами, и только лежащая на земле рисовая солома сейчас беспорядочно разлеталась во все стороны от ее ног.

–Я понимаю, младшая сестра не сдается, – Шэнь Юань прошептал: – Младшая сестра в сущности с этим делом совершенно не связана, но сейчас ей все же придется заплатить своей жизнью. Я, твой второй старший брат, неизбежно отомщу за тебя позже. Второй старший брат гарантирует, что потомки по линии старшей жены семьи Шэнь с Шэнь Мяо впридачу падут так низко, что их конец будет в тысячу раз, в десять тысяч раз хуже твоего. А потому, младшая сестра, не вини второго старшего брата, только лишь при условии твоей гибели вторая ветвь не будет вовлечена. У второго старшего брата будет удачная карьера, и только тогда я помогу тебе в твоем возмездии, понимаешь?

Тело Шэнь Цин мало-помалу ослабело и обмякло. Глаза постепенно лишились жизни, она была похожа на рыбу на грани смерти, выкинутую на берег, где постепенно она сохла на ветру.

Шэнь Юань разжал руки, тело из его рук повалилось расслабленно на пол. За короткий промежуток времени преисполненное жизненных сил тело превратилось в совершенно безмолвную плоть, так жизнь Шэнь Цин закончилась в тюремной камере.

Шэнь Юань холодно смотрел на труп Шэнь Цин, через мгновение он иглой уколол кончик ее пальца и, взяв руку, на каменной стене написал строку кровью. И тут же вслед за этим развязал пояс Шэнь Цин и, завязав узел, наверху решетки затянул петлю, всунув голову Шэнь Цин внутрь ее.  

Окончив все, он, отойдя от этого места, подобрал с земли бумажный пакет, отложенный Шэнь Цин, и в последний раз мельком взглянул на слегка покачивающуюся фигуру человека на железной решетке.

–Младшая сестра, ты не умрешь зря, второй старший брат обязательно отомстит за тебя, – прошептал он.

    ……

Эта зима в столице Дин была похожей на время больших перемен. Неприятности следовали одни за другими без остановки, кровавая бойня в резиденции князя крови Юя привлекла внимание всех людей, хотя простой народ и выражал тайно бурный восторг, но также понимал, что радоваться очень опасно. Единственно уцелевшая – новобрачная – старшая дочь семьи Шэнь была брошена в тюрьму. В этом деле была многочисленная незримая круговая порука, общество также пробовало прощупывать, стремясь выведать результат.  

В конце концов в один из дней с улиц передали неожиданную новость, старшая дочь семьи Шэнь, находясь в тюрьме, использовала собственный пояс и совершила самоубийство через повешение. Перед смертью она оставила послание, написанное кровью – она не имеет отношения к этому делу, но вся родня мужа погибла, и она не хочет влачить жалкое существование в этом мире и продемонстрирует свою искренность смертью.

Люди очень странные, отношение к мертвому у них намного снисходительнее. Так перед этим из-за того, что Шэнь Цин забеременела вне брака, а только потом вышла замуж за князя крови Юя, ее обзывали шлюхой, отбросив всяческие приличия, теперь умерев, она вызывала так много горестных сетований. Все восхищались ее сильной волей и твердым характером – ведь князь крови Юй разрушил всю ее жизнь.

Прежние слухи всего за одну ночь рассеялись сами. Все подумали, что беременная женщина, которая была в состоянии продемонстрировать свою искренность смертью, нужно признать, таила в себе огромнейшую обиду, к тому же изначально все эти слухи были бездоказательными – у Шэнь Цин с князем крови Юем не было ни вражды, ни ненависти. Князь крови Юй умер, а ей все еще нужно было соблюдать вдовство, и ничего не стоило делать.

Таким образом, похоже, что вслед за смертью Шэнь Цин с резиденции Шэнь, а равно и с Шэнь Цин, именно поэтому сняли всякое подозрение. Даже во дворце император Вэнь Хуэй ничего не сказал, но до сих пор не сумели выяснить, кто был тем злодеем, полностью истребившим род, и этот случай, вероятно, так и останется нераскрытым делом.  

В резиденции Шэнь все как будто не отличалось от прежних дней.

Шэнь Цин ведь уже успела выйти замуж в резиденцию князя крови Юя, поэтому мертвое тело последует вслед за князем крови Юем и их похоронят вместе, как законную жену князя крови Юя. Пожилая супруга Шэнь в связи с этим ощутила толику умиротворения. Ей было безразлично была ли она мертва или осталась в живых, ведь семья Шэнь в конце концов вырастила княгиню, по меньшей мере приобретя славу, что также недурно.

Шэнь Вань и Чэнь Жоуцю впрочем казались очень опечаленными, Шэнь Юэ рыдала, утратив над собой контроль, хотя они и сокрушались так, но ранее в тюрьме не навестили Шэнь Цин ни разу, поэтому могли и притворяться, впрочем невозможно это было выяснить до конца.  

По сравнению с ними ее отец Шэнь Гуй показывал себя во много раз более равнодушным, по обыкновению занимающимся делами, и совсем не скорбел. Можно даже сказать, что когда кто-то проходя мимо, случайно бросал на него взгляд, то видел в его взгляде проблески мимолетной радости. Может быть Шэнь Цин, покончившая с собой, в конце концов предоставила  возможность исчезнуть целому ряду его беспокойств, и, разумеется, в душе Шэнь Гуй был этому рад. Относительно же Шэнь Юаня, то на него целиком упало бремя второй ветви семьи Шэнь, и каждый день он торопился уйти из дома, в резиденции почти невозможно было увидеть его фигуру, и никто не знал ничего о нем сейчас.

Если говорить о том, кто же испытал скорбь, то никто не мог превзойти Жэнь Ваньюнь. После того, как Жэнь Ваньюнь сообщили известие о том, что Шэнь Цин покончила жизнь самоубийством в тюрьме, она тут же упала в обморок. После очнувшись стала бредить, тянула за руку Сян Лань, говоря, что хочет пойти посмотреть на Шэнь Цин, когда та придет с первым визитом к родителям, вполне очевидно, что это дело нанесло огромный удар по Жэнь Ваньюнь, и в такой ситуации ее ум помутился, и естественно, она не была способна заниматься хозяйством второй ветви. Шэнь Гуй приказал наложнице Вань временно заняться хозяйственными делами. Люди в Цайюнь все же тайком шушукались, как бы вторая ветвь не осталась бы без головы, должно быть наложница Вань оставила позади все беды и вместе с постоянно болеющей и не показывающейся на людях Шэнь Дунлин, пожалуй, захочет перевернуть все одним махом в свою сторону. К счастью, пожилая супруга Шэнь, обожавшая Шэнь Юаньбо, не разрешила наложнице Вань взять себе ее внука, а забрала Шэнь Юаньбо в Жунцзин-тан, собственноручно занимаясь его воспитанием.  

Суматоха, вызванная этим делом во второй и третьей ветвях, тем не менее не коснулась наследников по линии старшей жены. Вернувшись в этот раз, Шэнь Синь и Ло Сюэянь с самого начала высказывали резкое недовольство действиями людей второй и третьей ветвей и, конечно, не стали бы назойливо набиваться в помощники. Каждый день они в резиденции обучали и упражнялись в боевых искусствах либо посещали старых друзей, проводя приятно время. Шэнь Цю под руководством Шэнь Синя постепенно сближался с людьми из официальных кругов. По мере того, как военные заслуги Шэнь Цю были все больше и все значительней, неизбежно когда-нибудь подойдет очередь в будущем и Шэнь Цю занять пост Шэнь Синя.

А Шэнь Мяо, отдохнув какое-то время, снова отправилась в Гуанвэнь-тан.  

Приближался конец года, наставники в Гуанвэнь-тане вели уроки гораздо более расслабленно, они понимали, что в это время у учеников нет желания что-то учить, а потому преподавали все мимоходом, и всем было хорошо. Шэнь Мяо не приходила длительное время, однако это не оставило ее намного позади. Напротив, ее приход вызвал много споров среди учеников.

Дело Шэнь Цин создало необыкновенное бурление слухов, однако никто не слышал точку зрения семьи Шэнь – что они думают по этому поводу. Еще после произошедшего инцидента в резиденции князя крови Юя, Чэнь Жоуцю распорядилась, чтобы Шэнь Юэ находилась внутри резиденции Шэнь и не посещала учебное заведение, чтобы не совершить ошибки. Поэтому, когда пришла Шэнь Мяо, всем, кто присутствовал, захотелось ее с энтузиазмом расспросить.

И Пэйлань сказала:

–О, Шэнь Мяо, почему ты пришла? Почему ты не надела траурное белое платье? – она сознательно повысила голос: – Ах, это и неудивительно, в прошлом, хотя ты и Шэнь Цин были сестрами, у вас часто случались конфликты, пожалуй, ты не слишком и расстроилась из-за ее смерти.

И Пэйлань с Шэнь Цин издавна были хорошими друзьями, желая выместить гнев, она сказала такие слова, которые содержали в себе сто двадцать тысяч дурных намерений. Все находящиеся посмотрели в сторону входа, и в этот самый момент увидели Шэнь Мяо, в одежде темных тонов и длинной юбке угольно-черного цвета, из украшений на ней был обычный нефритовый браслет, со стороны она казалась безучастной. На самом же деле этот наряд нельзя считать чем-то чрезмерным, по сравнению с Шэнь Юэ в чисто-белом длинном наряде, украсившей прическу пышными белыми цветами, она выглядела просто немного ей уступающей. 

–Законы Блистательной Ци гласят, если в семье траур, все старшее поколение носит белый цвет по умершим, остальным достаточно носить темные цвета. Неужели молодая барышня И не умеет вычислять порядок старшинства в роду? Старшая сестра была моей сестрой, однако я не вхожу в старшее поколение, – сказала в ответ Шэнь Мяо, не оглядываясь и более не говоря ни слова, она подошла к своему месту и хотела уже сесть за стол.

Фэн Аньнин, заметив ее, казалась очень взволнованной, похоже, что ее душа была полна слов, и она хотела расспросить ее. И Пэйлань, получив такой удар от Шэнь Мяо, с ходу пришла в неудержимую ярость и без раздумий проговорила:

–Шэнь Мяо, не надо быть таким хорошим человеком, в прошлом у тебя с Шэнь Цин были постоянные разногласия, кажется только Шэнь Цин попала в такую беду, а ты уже радовалась втихомолку в своем сердце. Если это не так, то почему же Шэнь Цин попала в тюрьму, но ни твой отец, ни твоя матушка, что приходились Шэнь Цин дядей и тетей, не протянули ей руку помощи?

Как только эти слова прозвучали, взгляды всех людей сразу же обратились к Шэнь Мяо, ожидая от нее ответ на этот щекотливый вопрос. И верно, когда Шэнь Цин заключили в тюрьму, Шэнь Синь, и это правда, не протянул ей руку помощи. Учитывая заслуги Шэнь Синя, он мог замолвить слово перед императором, по крайней мере он был способен помочь Шэнь Цин выиграть немного времени, и не дошло бы до того, что в тюрьме Шэнь Цин чувствовала себя потерявшей надежду и беспомощной, и она тогда не совершила бы самоубийство.  

Взор Шэнь Мяо заледенел, внезапно обернувшись, она пристально посмотрела на И Пэйлань. У И Пэйлань под ее пристальным взглядом неожиданно похолодело в душе, еще не успев открыть рта, она услышала язвительный голос Шэнь Мяо:

–Молодая барышня И и моя старшая сестра издавна крепко дружили и были как сестры, кажется, это старшая сестра должна возмущаться от несправедливости. Вот только в прошлом моя вторая тетя, надеясь спасти старшую сестру, поехала в резиденцию И просить госпожу И о приватном разговоре, ожидая, что госпожа И способна уговорить господина И помочь в ее хлопотах. Я помню, тогда госпожа И, сославшись на болезнь, не встретилась с ней.

И Пэйлань растерялась, ее лицо сразу же покраснело, окружающие ее ученики посматривали на нее взглядами с глубоким смыслом. Она с запинкой сказала:

–Тогда, конечно же потому, что моя мама действительно болела!

–Раз уж госпожа И способна найти подобный ключ к решению проблемы, сказавшись больной, почему же моим родителям в такой момент нельзя сослаться на болезнь, – несмотря на то, что слова Шэнь Мяо не содержали в себе неприличных слов, на самом деле она очень жестко унизила И Пэйлань, Шэнь Мяо продолжила говорить: – Раз уж госпоже И не под силу справиться с подобным делом, почему же молодая барышня И хочет принудить моих родителей сделать то, чего она делать не желает сама? Моя старшая сестра за решеткой, и даже ее самая близкая родня – мой второй дядя и второй старший брат, вдвоем, совсем ничего не смогли сделать. Ты ошибочно полагаешь, что ее можно было так легко спасти. Молодая барышня И, умение говорить имеется лишь у ничтожного количества людей, а сказать всегда легче, чем сделать, не делай другим замечания о том, чего себе не желаешь. Если снова пожелаешь обвинять постороннего, пожалуйста, прежде выполни все самостоятельно, а потом мы вернемся к вопросу еще раз!

Пэй Лан только-только подошел ко входу в зал и услышал голос Шэнь Мяо, растаптывающий кого-то, он осмотрел весь зал, остановился на прямой как стрела Шэнь Мяо, ее легкие и непринужденные слова оскорбляли и саму И Пэйлань, и всю резиденцию И. И Пэйлань заткнулась, лишившись дара речи, лишь прикусила нижнюю губу и пристально уставилась на Шэнь Мяо.

И верно, не делай другим то, чего себе не желаешь. Хозяин резиденции И сам по себе такой – всегда держит нос по ветру, оставшись неподвижным, но решив быть апогеем добродетели. Не следует указывать на недостатки посторонних, ведь это может вызвать только гомерический смех! 

–Шэнь Мяо! – все сильнее чувствуя негодование, И Пэйлань намеревалась кинуться на Шэнь Мяо, сцепившись с ней в драке, но услышала легкий кашель позади. Пэй Лан неторопливо входил в зал.

Увидев наставника, все тут же замолчали, а у И Пэйлань гнев еще не рассеялся, как вдруг Пэй Лан холодно сказал:

–В школе не разрешается ссориться, – закончив предупреждение, бросил мимолетный взгляд на И Пэйлань.

Всякий знает, что в Гуанвэнь-тане пусть и Пэй Лан обычный сюцай, к тому же обладавший кротким характером, но он вызывал у людей большое уважение. Несмотря на своевольный нрав И Пэйлань, она не осмеливалась огрызаться дальше. Шэнь Мяо села на свое место, Фэй Аньнин коснулась ее руки и прошептала:

–Наставник Пэй вывел тебя из затруднительного положения. И Пэйлань могла зайти чересчур далеко, даже наставник Пэй не был в состоянии спокойно смотреть.

Шэнь Мяо подняла взгляд и встретилась со взглядом Пэй Лана, смотревшим в ее сторону, теплое, но пытливое выражение лица, как будто он желает понять, что она в конце-концов думает.

Она встретилась с ним взглядом, уголки ее губ немного изогнулись, и она не спеша улыбнулась.

Пэй Лан слегка замер, у молодой девушки уже были прелестные черты лица, хотя она и смотрела всегда с холодностью и достоинством, но сейчас ему показалось, что ее улыбающееся лицо содержало в себе некоторое кокетство, которое есть только у взрослых женщин. Во взгляде промелькнул едва различимый соблазн, он не мог удержаться и не подумать о том, что хотел бы более углубленно изучить эту тайну.

Однако в этот момент Шэнь Мяо склонила голову, и появившаяся на мгновение улыбка исчезла, как будто это был обман зрения.

    ……

В столице Дин все сплетни, важные и неважные дела, разумеется, неотступно стекались в ломбард Фэнсянь.

Цзи Юйшу зарылся головой в расчеты и попутно разговаривал с двумя людьми напротив него:

–Торговая сделка с семьей Чэнь из Цзяннани окупилась с очень большой прибылью, с такой большой суммой серебра ломбарду в течение трех лет нет смысла работать.

–Ты только что держал в руках так много серебра, что мы могли бы все жить за их счет, и ни капли не оставишь пятой молодой барышне Шэнь? – сказал Гао Ян, подшучивая над ним: – Так или иначе, это люди ее семьи продавали новости.

Цзи Юйшу скривил рот:

–Она сама говорила, что все серебряные ляны отойдут мне, ведь я, несмотря на такой большой риск, сыграл для нее, а иначе, как это дело с резиденцией князя крови Юя, можно ли было его закрыть настолько совершенно, без последующих затруднений? – он сказал: – Повторю, если бы она не сказала Чэнь Юэшаню, что ей не нужно серебро, на этом бы сделка и закончилась, а я бы был способен не работать на протяжении тридцати лет. Благодаря ее отказу у меня пропало так много, если бы не то, что она женщина, я… я бы сделал так, что она бы оказалась в неловком положении!

–Если бы ты в действительности поставил бы ее в неловкое положение, я определенно уже бы мог заказывать тебе гроб, – Гао Ян слегка покачивал складным веером, с благовоспитанной улыбкой, он только и знал, что высказывал слова, которые заставляли скрежетать зубами от гнева: – Князь крови Юй думал погубить ее, в итоге она уничтожила всех в его доме, собственная старшая сестра строила против нее козни, а она лишила ее жизни. Такая девушка со злым сердцем и жестокими руками, я держу пари, что ты в ее руках не протянул бы и трех ходов и помер!

–Прекрати, – Цзи Юйшу был недоволен: – Молодой господин, я настолько плох? К тому же, какой бы безжалостной не была, она все еще женщина, а у женщин есть уязвимые места.  

Цзи Юйшу, глядя, как в стороне Се Цзинсин равнодушно пьет чай, сказал:

–Видишь, предположим, что в один прекрасный день пятая молодая барышня Шэнь влюбится в нашего третьего старшего брата Се, независимо от того, какой она закалки, даже она не сможет сопротивляться мягкости третьего старшего брата, после чего, если даже третий старший брат Се направит на нее меч, я почти уверен, что она даже не нахмурит брови.

–Хе-хе, – Гао Ян хладнокровно взглянул на него: – Тогда она определенно расчленит на куски третьего старшего брата Се, а потом изрубит в мясной фарш и скормит собакам.

–Третий старший брат Се, Гао Ян обзывает тебя собакой, – сразу же наябедничал Цзи Юйшу.

Се Цзинсин в это время вертел уже в руках головную шпильку, он окинул их пустым взглядом, на его лице появилось редкое для него выражение небольшой растерянности.

–Они пришли.

(Прим. от редактора. Хотя персонаж Шэнь Цин в наших дружных рядах не был любимым, однако перевод и редактура этой главы доставила нашей маленькой команде немало трудностей, как и достопамятная глава о происшествии в Храме Спящего дракона. Признаюсь честно, очень хочется опубликовать и поскорее позабыть о ней.)