Юбилей

В третий день одиннадцатого лунного месяца стояла хорошая погода, открывая прекрасные виды на будущий праздник, ведь такой солнечный день зимой очень редок, а сейчас он еще и совпал по времени с большим банкетом в честь семидесятилетия пожилой супруги Шэнь.

Резиденция генерала везде – и внутри и снаружи – была тщательно вычищена, всем домашним выделили средства – серебряные ляны, чтобы они купили себе новые вещи. Торжественный обед в честь юбилея старейшего члена семьи, естественно, будет проведен в восточной усадьбе. Обстановка в ней была тихая и спокойная, разбросанные в живописном беспорядке цветники были   подрезаны, служанки надели чистые и красивые жуцюнь*, манеры речи и поведения у них отличаются нешаблонностью, и каждая из них – прелестная и ловкая. При входе в усадьбу люди уже понимали и осознавали по манерам прислуги, что это было достойное и богатое семейство.

 *襦裙 rúqún   

платье с длинными рукавами.

Пожилая супруга Шэнь сидела посередине на главном месте в Жунцзин-тане, беспрерывным потоком прибывавшие супруги и барышни приветствовали ее.  Как-никак семья Шэнь была в Блистательной Ци родовитым домом военных первого ранга, а знатные и высокопоставленные лица так или иначе принимали во внимание отношения с этим родом. Жэнь Ваньюнь была занята приветствием гостей. 

Хотя сейчас Чэнь Жоуцю временно и вела дела семьи, однако как и в былые времена день рождения пожилой супруги Шэнь полностью передали устраивать Жэнь Ваньюнь. Что же касается общения со всеми этими благородными супругами, то Жэнь Ваньюнь по сравнении с Чэнь Жоуцю справлялась намного лучше. Чэнь Жоуцю всё-таки происходила из высокомерного литературного семейства и была не такой приветливой как Жэнь Ваньюнь, встречающей приезжающих во всеоружии пристойного вида, и некоторое время спустя весь Жунцзин-тан наполнился веселым смехом.

Шэнь Юаньбо, прильнувший к пожилой супруге Шэнь, ел мед и молочный сахар, а рядом супруги то и дело делали комплименты его юному возрасту и сообразительности, говоря, что в будущем он определенно сможет добиться больших успехов. У пожилой супруги Шэнь, слушавшей их, было радостное лицо, даже у Жэнь Ваньюнь из-за всей этой льющейся лести сердце очистилось от мглы, вызванной всеми теми перипетиями, произошедшими в жизни из-за Шэнь Цин.

Однако Чэнь Жоуцю видела, как люди неизменно повторяли похвалы Шэнь Юаньбо и даже уехавшему к месту службы Шэнь Юаню, и в сердце ощущала дискомфорт. В третьей ветви всегда страшатся, когда начинали говорить о сыновьях, ведь всякий знает, что Чэнь Жоуцю, вышедшая замуж много лет назад за Шэнь Ваня, до сих пор не имела сына. Как назло Шэнь Ваня совсем не интересовали другие женщины, когда-то пожилая супруга Шэнь обдумывала подсунуть ему нескольких наложниц для того, чтобы его дом имел многочисленное потомство, но он не согласился. Поэтому пожилая супруга Шэнь сорвала свой гнев на Чэнь Жоуцю и, сравнивая Чэнь Жоуцю с Жэнь Ваньюнь, было заметно, что пожилая супруга Шэнь более расположена к последней.

–Почему мы сегодня не видим старшую молодую барышню семьи Шэнь и пятой молодой барышни нет тоже? – спросила с улыбкой госпожа И.

Жэнь Ваньюнь отвечала за прием всех этих благородных супруг, конечно же Шэнь Юэ отправилась к пришедшим к ним в дом близким подругам из числа молодых барышень. Она взяла их с собой и отвела в сад, где они с хихиканьем пили чай и ели лакомства. Однако сегодня, как и прежде никому, не удалось увидеть ни Шэнь Мяо, ни Шэнь Цин. 

Услышав это, Жэнь Ваньюнь и пожилая супруга Шэнь одновременно помрачнели, а у Чэнь Жоуцю скривился уголок рта.

Здоровье Шэнь Цин еще было не в порядке, она была в состоянии встречаться с людьми, однако неизменно повторяла, что она непременно растерзает на мелкие клочки Шэнь Мяо. Но все эти высказывания все же не следовало слышать посторонним людям, поэтому все это время Жэнь Ваньюнь успокаивала Шэнь Цин, чтобы у нее не возникло желание покончить жизнь самоубийством. Что касается того, чем ей удалось успокоить дочь, то Чэнь Жоуцю предполагала, не иначе, как было дано обещание, что Шэнь Мяо непонятно как, но неожиданно для себя закончит свою жизнь очень печально.

Относительно же Шэнь Мяо, она не понимала откуда та услышала, что пожилая супруга Шэнь по личному почину отправила ее карточку брачащегося семье Вэй, с того дня она изменилась и ранее молчавшая стала сопротивляться как безумная, кроме того, открыто заявляла, что может отказаться от брака, вплоть до того, что даже сбежит от алтаря. Услышав ее слова, пожилая супруга Шэнь поняла, что возможна беда, Жэнь Ваньюнь и пожилая супруга Шэнь задумались – Шэнь Мяо такая дерзкая, и мало-помалу постепенно все может открыться, а ее слова о побеге фактически могут обозначать то, что она так и сделает. Но с Шэнь Мяо сейчас обязательно не должно ничего случиться, потому что если с ней произойдет какой-то несчастный случай, то тогда Шэнь Цин не сможет легко выйти замуж. 

В результате из-за того заявления, когда Шэнь Мяо во всеуслышание заявила, что сбежит из дому, пожилая супруга Шэнь и Жэнь Ваньюнь решили – раз уж начали дело, следует довести его до конца, и немедленно посадили Шэнь Мяо под замок в зале предков. Храм предков находился в юго-западной части резиденции Шэнь и обычно был незаметен с улице. Охрану, окружившую храм, увеличили более, чем наполовину. Пожилая супруга Шэнь, обнаружив расписки о продаже в рабство прислуги западной усадьбы, теперь крепко держала в своих руках каждую служанку, включая четырех личных служанок Шэнь Мяо.

Это был намек – если Шэнь Мяо начнет действовать по своему усмотрению, вполне вероятно, что она недосчитается нескольких служанок из своего окружения.

Вследствие этого все эти дни Шэнь Мяо была заключена внутри храма предков семьи Шэнь, день за днём читала канонические книги и молилась. Жэнь Ваньюнь уповала, что этими действиями отшлифует дерзкий характер племянницы, и ради этого не допустила ее приход на день рождения, чтобы предотвратить непредвиденные ситуации. Если сегодня, в день рождения пожилой супруги Шэнь, выпустить Шэнь Мяо наружу, как бы она публично не рассказала все, ошеломив всех своими речами, поэтому они с пожилой супругой Шэнь решили, что лучше всего не позволить Шэнь Мяо появиться перед гостями. 

При воспоминаниях о Шэнь Мяо у Жэнь Ваньюнь снова разболелась голова. Она много лет проводила долгие часы в поместье, теперь ей трудно даже понять, что происходит в душе этой девчонки. Одно дело говорить всем, что Шэнь Мяо дурочка, но другое дело, когда она хладнокровно просчитала всю ситуацию в деле с Шэнь Цин, показала всем, что она более чем уравновешена, и подчеркивая свое превосходство и не скрывая, говорила, что собирается сбежать. Поэтому оставалось лишь ее запереть.

Чэнь Жоуцю полюбовалась омраченным выражением лица Жэнь Ваньюнь и, засмеявшись, сказала:

–Здоровье Цин`эр пока еще не пришло в норму, мы ожидаем, что она начнет выходить после дня рождения пожилой супруги Шэнь. Мяо`эр, как оказалось, заразилась болезнью, стыдно показываться на глаза людям из-за сыпи на лице. Здесь присутствует много барышень и мы опасались, как бы барышни не заразились от нее, и попросили ее остаться в своих комнатах.

Если сказать, что Шэнь Мяо просто заболела, то сложно избежать ситуации, когда кто-то из присутствующих, любопытствуя, захочет пойти ее поискать, чтобы взглянуть и убедиться, но если же сказать, что заболевание отличается заразностью, тогда, конечно, никто не осмелится проявить интерес к Шэнь Мяо. В особенности же любившие свои прекрасные личики молодые барышни, смогут ли они, несмотря на такой большой риск, отправиться украдкой посмотреть на нее?

Мать Цзян Сяосюань госпожа Цзян улыбнулась, однако в ее словах почудилась едва различимая проверка:

–Вон оно что. Я полагала, что две барышни попросту занимаются вышивкой приданого и вовсе не хотят нас видеть. Ведь Ваньюнь обязательно должна хорошенько позаботиться о барышнях, так, чтобы в будущем, когда они соберутся выйти замуж, не было бы никаких задержек, – ее слова моментально привлекли внимание всех находившихся вокруг нее супруг и они присоединились к ней.

Две семьи – семья Вэй и семья Хуан – посылали сватов, чем вызвали в столице Дин нездоровое бурление в обществе, к сожалению, семья Шэнь ничем не подтвердила их намерения, и это поставило всех в тупик, поэтому сейчас, кажется, немало людей хотели бы все разузнать. В конце концов какая именно барышня за кого выходит замуж? Все присутствующие были в полном смятении, и тогда госпожа Цзян при удобном случае задала вопрос, думая разузнать, правдивы ли все передаваемые слухи о предстоящих браках. 

Во взгляде Жэнь Ваньюнь промелькнула молния, конечно ей был ясен замысел госпожи Цзян, с улыбкой она сказала:

–Разве можно вести о подобном разговор? Пусть бы даже они были бы заняты вышиванием свадебной одежды, но у пожилой супруги Шэнь день рождения. Разумеется, они бы присутствовали, чтобы проявить свою дочернюю почтительность, конечно, если бы эти дети не были к нашему несчастью больными. И как же могло случиться, что они бы не сумели встретить всех вас, достопочтенных супруг?

Эти слова являлись признанием того, что брак находится в процессе подготовки.

Все присутствующие на месте благородные супруги из-за того, что в своих домах привыкли понимать суть дела между строк, к тому же бывшие людьми с большим жизненным опытом, уловив смысл сказанного Жэнь Ваньюнь, немедленно начали непрерывно поздравлять. Пожилая супруга Шэнь взяла на руки Шэнь Юаньбо с выражением любви на улыбающемся лице, с застывшим на нем выражением радости гостеприимной хозяйки.

В саду парка Цзюшуй, в настоящее время группа молодых барышень сидела вокруг стола голубовато-серого цвета: кто-то играл в шахматы и листовые карты, кто-то ел пирожные с чаем, весело болтая друг с дружкой.

–По правде говоря, Юэ`эр, – сказала Цзян Сяосюань, – сегодня я так не видела твоих сестриц, неужели они действительно заболели?

–Правда заболели, – покачала головой Шэнь Юэ, в ее взгляде проскользнуло беспокойство, – здоровье старшей сестры несколько улучшилось, однако болезнь пятой младшей сестры более сильная. Ее лицо все обсыпано, и несколько ее приближенных служанок тоже заразились ею. Я боюсь, – она склонила голову, – что придя сегодня, вы даже не увидите слуг из ее окружения здесь.   

–Неудивительно, – внезапно осенило Бай Вэй, – что так много людей охраняют западную усадьбу, даже никто не вышел из нее наружу, чтобы встретить гостей. Думаю, слуги из усадьбы просто опасаются выходить, чтобы не заразить посторонних. Разве в школе наставник Пэй не рассказывал ранее, в прошлом в местах эпидемий, ради того, чтобы воспрепятствовать повсеместно заразе, заболевших людей изолировали?

–Именно поэтому, – сказала Шэнь Юэ.

И Пэйлань погладила собственные плечи, задрожала:

–Ну и страсти! Моему телу это не нужно совершенно. 

–Успокойся, – с улыбкой сказала Шэнь Юэ, – если не пойдешь в западную усадьбу, конечно, будешь в безопасности, видишь, я же не заразилась этой болезнью?

–Живя рядом с такой младшей сестрой, ты, нечего сказать, жизнерадостна, – презрительно скривила рот И Пэйлань, – каким образом Шэнь Мяо может быть таким бедствием? С ней подобное происходит постоянно.

В глазах Фэн Аньнин, сидящей в стороне, промелькнуло негодование, насильно сдерживая себя, она все же прошептала:

–Я не знаю, ее слова для привлечения ненависти к Шэнь Мяо или такими словами она хочет вызвать симпатию? Одно лицемерие.

Она говорила, разумеется, о Шэнь Юэ.

Цинь Цин холодно фыркнула, повернувшись к Фэн Аньнин, выражение лица ее как и прежде было высокомерным, только в ее взгляде на Шэнь Юэ было одно презрение.

Фэн Аньнин сейчас с Шэнь Мяо были в неплохих дружеских отношениях, естественно, Шэнь Юэ игнорировала ее, что же касается Цинь Цин, выросшая очень красивой, с высокомерным характером, в Гуанвэнь-тане она воспринималась главным конкурентом Шэнь Юэ, теперь же, когда Шэнь Юэ пришла поприветствовать прибывших девушек, разумеется, на Цинь Цин она не обращала внимания. И только при случайном стечении обстоятельств эти два человека, что удивительно, но смогли сесть рядом.

–Кто его знает, болеет ли вообще она.

Цинь Цин никогда не скрывала презрения к Шэнь Юэ, и услышав ее слова, Фэн Аньнин сразу же сказала:

–Если ты тоже так полагаешь, может быть, мы с тобой навестим Шэнь Мяо?

–У меня с ней нет никаких дружеских отношений, хочешь – иди сама, – без колебаний отказалась Цинь Цин, но добавила к сказанному: – Вот только ныне людям запрещается входить в западную усадьбу резиденции Шэнь, боятся, чтобы не заразились этой сыпью, думаю, у тебя также войти не получится.

–Такого же не может быть, – возмутилась Фэн Аньнин, – она ведь тоже внучка пожилой госпожи из резиденции Шэнь. На каком основании Шэнь Мяо нельзя присутствовать на дне рождения пожилой супруги Шэнь? Ее насильно закрыли в западной усадьбе, разве это не то же самое, что и попасть в тюрьму?

–Тебе не стоит вмешиваться в чужие дела посторонних, – Цинь Цин окинула взглядом Фэн Аньнин, – как бы там ни было, мы с тобой не имеем к этому никакого отношения.

Фэн Аньнин, не собираясь сдаваться, прикусила губу, однако в силу какой-то причины не сказала ни слова. Ничего не оставалось, как глубоко спрятать злость и бросать взгляд на то место, где толпа девушек обступила Шэнь Юэ и увлеченно о чем-то разговаривала с ней.

Однако никто не увидел, как под сенью ветвей промелькнул силуэт человека, стремительно исчезнув внутри цветника.

В северо-западной отдаленной части резиденции Шэнь был поросший сорняком дворик, который из-за плохого рельефа местности и произрастания большого количества сорняков оставался заброшенным. Не считая изредка пролетающих птиц и пробегавших здесь диких кошек, обычно не было никого, кто бы приходил сюда.

Сейчас около глинобитной ограды находилось несколько человек.

Возглавлявший их человек стоял спиной к саду скрестив руки на груди, неизвестно о чем-то задумавшись. Позади него кто-то сказал:

–Хозяин, подчиненный мимоходом был в восточной усадьбе резиденции Шэнь, и слышал, что кто-то охраняет западную усадьбу.

Другой человек сказал:

–Подчиненный уже проверил, западная усадьба охраняется снаружи, более охраны нет нигде. Зато вокруг храма предков среди стражи находятся целый ряд известных мастеров, неужели…

–Проводят ложный маневр, чтобы ввести в заблуждение, – развернувшись, показал всем свое красивое лицо, юноша. – Она находится в храме предков резиденции Шэнь.