Взаимный обмен

Шум в зале вмиг утих, и все взгляды людей обратились на фигуру в пурпуре позади Ло Сюэянь.

Молодая девушка уже скинула накидку с плеч, ее пурпурная шелковая одежда была украшена перьями зимородка и орнаментом, а юбка – узорами сложных зигзагов, и все это только подчеркивало утонченную женскую фигуру. Слегка поднятый подбородок и взгляд глаз, смотрящих прямо вперед, как будто присутствующие здесь благородные жены были недоступны ее взору. Белая кожа, можно сказать, – просвечивающая, и казавшиеся все более и более тонкими черты лица. Но более всего людей в ее внешности притягивали темные зрачки, как будто пронизанные светом. Ее глаза от рождения были круглыми, а взгляд их был чистым, и на первый взгляд напоминал ясный взор, у только что родившегося маленького лесного зверька, но между тем они были абсолютно невозмутимыми, как будто она смотрела ими на окружающий мир уже несколько десятков лет. Такого рода огромные перемены, переплетенные с юношеской нежностью, придавали ей своеобразную и противоречивую красоту. 

Следуя за Ло Сюэянь она степенно вошла в залу. Отличаясь от матери аккуратностью в движениях, молодая девушка скрестила обе руки на груди в правильном жесте, в котором не было заметно грубости, даже если она это и сделала случайно, было похоже, что в прошлом она делала подобные жесты тысячи и тысячи раз и овладела ими основательно – отточила их с точностью до миллиметра. Ее длинная юбка в такт шагам слабо колыхалась, и от этого всем казалось, что на ней распускались соцветия цветков, однако цвели они сдержанно и ненавязчиво, и были подобны всей ее спокойной внешности в целом. Ее движения необычно естественны, а каждый ее шаг весьма грациозен и радует сердце и глаза, в то же время в них проскальзывает некое холодное величие. Все замужние женщины, присутствующие здесь, происходили из богатых и знатных семей известных родов, естественно, в прошлом они проходили обучение у своих матерей, строго наставлявших их по дворцовым церемониальным правилам. И потому они все, находившиеся здесь, считали, что проделали в прошлом недурную работу, но сейчас, увидев эту девушку, не смогли сдержать изумление, потому что, даже поменявшись с нею местами, не сумели бы пройти таким же красивым шагом.

Временами, внешний вид можно имитировать, однако выражению лица нельзя было подражать. В выражении лица молодой девушки в пурпуре не было волнения, было лишь спокойствие, как будто этот путь – всего лишь тропинка на собственном внутреннем дворе, без смятения и осторожности, порывов и трусости, она шла равнодушно, и отчего-то у всех здесь присутствующих возникло ощущение, что смотрела она на них свысока.

Вообще было похоже, что это она в действительности хозяйка дворца.

Эта мысль промелькнула в их умах, и все эти благородные замужние женщины не удержались и пришли в ужас, исключительно из-за того, что была бы эта молодая девушка кем-то другим – это, конечно, одно, но это же была та самая дурочка Шэнь Мяо!

Ранее на экзамене изменения, произошедшие с Шэнь Мяо, стали очевидны для всех. Но впоследствии Шэнь Мяо вместе с Шэнь Цин под предлогом болезни оставались в резиденции, даже не посещали Гуанвэнь-тан. Хотя на прошедшей в академии экзаменационной проверке она и победила Цай Линя, однако то, что предстало тогда перед их глазами, было не более, чем дерзость и смелость. Но собственное поведение и манеру держаться невозможно изменить за короткий промежуток времени. Столько лет на банкетах, посвященных возвращению во дворец, Шэнь Мяо страдала, нужно думать изменения, в ней произошедшие, не были такими уж легкими и простыми. Кто бы знал, но все с первого взгляда заметили, что Шэнь Мяо сейчас и Шэнь Мяо в прошлом – два разных человека. Не только в выбранном наряде, но и в ее манерах не было ошибок, вплоть до того, что у всех присутствующих людей закралось смутное ощущение, что Шэнь Мяо превосходит всех женщин в этом императорском зале!

Шэнь Мяо, следовавшая за Ло Сюэянь, храбро встречала разнообразные взгляды из толпы, и не было никого, кто бы заметил, как у нее окаменели уголки рта.

Более, чем через десяток лет, она наконец-то опять вернулась сюда. В прошлой жизни она отчаянно сражалась, боролась с судьбой, сопротивляясь ловушкам, и она обязательно проверит, сможет ли это место, уже в этой жизни, удержать ее!

Здесь каждый кирпич, каждая черепица, все чрезвычайно глубоко врезалось в ее сердце, даже если закрыть глаза, она способна отыскать верный путь. Относительно же этих запутанных дворцовых церемониальных правил, следуя им день за днем, она чувствовала, как они едва ли не отпечатались в костях её черепа. Внутри этого зала, если сомкнуть глаза, кажется, она сможет увидеть, как в прошлом Вань Юй, смеясь, обратится к ней, прося пирожные, Фу Мин с удовольствием расскажет тайную политику государства. Любовь и ненависть – следует считать важным и то, и другое, горечь всегда переплетена со сладостью, и в этом зале на нее нахлынули разные чувства, а в сердце пылает все то же пламя возмездия!

Сяо Лицзы остолбенел, смотря как вслед за горделивой замужней госпожой идет молодая девушка в пурпуре, отчего испытал в сердце крайнее волнение. С одной стороны, в саду он только что слышал от дворцовой служанки, что старшая дочь главной жены Шэнь Синя была вульгарной дурочкой, но увидев ее сейчас, он подумал, что это абсолютнейшая ложь. Молодая девушка с головы до ног обладала неким окружавшим ее благородством, и одного взгляда было слишком много, чтобы вынести ее величие, как могло случиться, что она считалась дурочкой?

Он как раз думал об этом, но почувствовал, как взгляд молодой девушки скользнул по нему и чуть-чуть задержался. Сяо Лицзы внезапно напрягся, он всего лишь знал, что молодую барышню семьи Шэнь никогда не встречал ранее. Возможно ли, что это и есть симпатия, появившаяся с первого взгляда, о чем подробно говорил старец из императорского дворца? Верно ли, что молодая барышня из семьи Шэнь будет ценить его? Его сердце затрепетало в волнении, но заметив, как Шэнь Мяо сразу же отвернулась, будто только что это была лишь случайность, Сяо Лицзы быстро расстроился, не зная почему, он ощутил, что если он вцепится в молодую барышню семьи Шэнь, тогда его может ожидать величие в будущем. И сейчас, ему кажется, что то ощущение величия он упустил из рук.

Не успел Сяо Лицзы обдумать все как следует, эту довольно странную идею, как в это время сидящая в зале одной из первых высокая госпожа сказала со смехом:

–Госпожа Шэнь, заставляешь себя ожидать!

Ло Сюэянь немного нахмурилась, но вслед за тем приветливо улыбнулась:

–В пути немного задержались.

–Пятая молодая барышня, и правда, день ото дня становится краше, – взгляд высокой госпожи опустился на Шэнь Мяо, и она сказала полуправду: – Вот уж поистине стоило пожелать обручиться с такой куколкой, ведь в ту пору она была такой крохой.

После таких слов радостная улыбка Ло Сюэянь сразу же померкла. Инцидент с помолвкой Шэнь Мяо для Ло Сюэянь был попросту необъясним. Люди из резиденции Шэнь согласились на нее за спиной и ее, и Шэнь Синя. Она никогда не снимала с себя ответственность и уж тем более не боится оскорбить семью Вэй, но, рассматривая социальное происхождение семей, конечно, у семьи Вэй оно было неплохим, но его нельзя было сравнивать с положением Шэнь Синя. Поэтому, если она выберет счастье Шэнь Мяо, что важнее, то попросту оскорбит семью Вэй, притом в эту минуту госпожа семьи Вэй отсутствовала. Имея намерение ради Шэнь Мяо внести ясность в это дело, Ло Сюэянь сказала:

–Что за ерунду ты говоришь, наша Цзяоцзяо только что недавно достигла брачного возраста. Ей нет нужды так рано выходить замуж. Да и мне хочется оставить Цзяоцзяо рядом с собой на некоторое время.

Как только эти слова прозвучали, благородные дамы и молодые барышни, все обомлели, в конце концов несколько дней назад все события, связанные с помолвкой Шэнь Мяо, были самыми популярными слухами в столице. После, находясь на банкете в честь дня рождения пожилой госпожи Шэнь, почти вся семья Шэнь молчаливо согласилась с ними. Почему же сейчас, когда речь о браке была поднята в присутствии Ло Сюэянь, кажется, что планы на этот брак разрушены?

Высокая госпожа прищурилась, как будто почувствовала что-то неправильное, однако, многозначительно усмехнувшись, она сказала:

–Э? Оказывается, госпожа Шэнь, все же рассчитывает оставить подле себя пятую молодую барышню Шэнь? Но ведь несколько дней назад все говорили, что пятая молодая барышня Шэнь должна обручиться?

–Госпожа поистине удачно пошутила, – Ло Сюэянь совсем не боялась потерять лицо и уж тем более не боялась раскрыть перед присутствующими людьми внутренние конфликты семьи Шэнь. Имея таких родственников как семья Шэнь, зачем ей оберегать их доброе имя? Она приподняла брови и громким голосом сказала: – Как может быть, что дочь была обручена, но родители о такой мелочи ничего не знают? Я и господин совершенно не ведаем то, о чем рассуждает госпожа? Почему вообще заговорили об обручении?

Как только Ло Сюэянь закончила говорить, вокруг них вдруг послышались шепотки, высокая госпожа также не ожидала, что Ло Сюэянь может так выразиться и на некоторое время обомлела в испуге.

Верно, в этом мире помолвка дочери решается родителями, но событие, о котором они не знают, имеется в виду, что об обручении Шэнь Мяо Ло Сюэянь и Шэнь Синь не знали, этому может быть лишь одна причина – семья Шэнь скрывала ее от них. А вот относительно того, зачем семья Шэнь сделала такое, то в этом можно найти много чего интересного!

Как раз в это время, когда каждый из находившихся здесь думал об услышанном, прибыли Жэнь Ваньюнь с Чэнь Жоуцю и остальными.

Шэнь Гуй и Шэнь Вань, естественно, сначала отправились в главный зал, где находились все мужчины. Жэнь Ваньюнь с Шэнь Цин и Чэнь Жоуцю с Шэнь Юэ не спеша вошли в залу.

Шэнь Цин первый раз с тех пор, как была прикована к постели, вышла из дома. За это время ее тело истощилось, и она выглядела очень похудевшей, а ведь – это наилучшие лета для молодой девушки. Но, к удивлению собравшихся, она уже сейчас выглядела поблекшей, постаревшей и уставшей. Для того, чтобы скрыть изможденность, она крайне щедро намазалась румянами и пудрой и надела платье красного цвета. Шэнь Цин не очень подходил такой яркий цвет, на первый взгляд, оно очень не гармонировало с ее обликом, и было диковинно на нее смотреть, так как она стала ни на что не похожа. Кроме того, у ней в утробе был ребенок, и несмотря на то, что девушка изо всех сил старалась скрывать недостатки, в итоге она вышагивала немного нетвердой походкой.

Относительно же Шэнь Юэ, все также, как и прежде, на ней было платье светло-розового цвета и длинная юбка из легкой дымчатой парчи, легко причесанная с тщательно закрученным шиньоном, тонким слоем косметики на лице, она выглядела нежной, хрупкой красавицей, сошедшей со страниц книги. Прежде она неизменно была способна привлекать взгляды людей, однако сейчас все было иначе. Шедшая впереди нее Шэнь Мяо была поистине шедевральна, на ее фоне в походке Шэнь Юэ чувствовалось немного неуклюжести, движения – чуть закостеневшие, выражение лица – немного напряженное, и даже владение руками слишком  старательное. Одним словом, на удивление ее даже ни на полкапли нельзя было сравнить с Шэнь Мяо, с учетом этого мнение собравшихся людей приняло совершила причудливый оборот. С каких пор, Шэнь Юэ – самая популярная барышня из семьи Шэнь – неожиданно была отброшена далеко назад Шэнь Мяо?

Шэнь Юэ младшая по возрасту, да к тому же во многом не разбиралась, но Чэнь Жоуцю с чуткостью заметила, что у всех благородных дам взгляд стал отличаться от прежнего. Если раньше взгляды, направленные на ее дочь, непременно были переполнены ревностью либо белой завистью, и это было одобрением для нее, теперь же они были все более и более придирчивыми? Брови Чэнь Жоуцю дернулись, этот аспект правил этикета и формы владения телом всегда были ее гордостью. От Шэнь Юэ она требовала крайне сурового их соблюдения и могла быть уверена – в столице Дин ни одна знатная женщина не может сравниться с ее дочерью и, более того, превзойти ее, однако, видя выражение лиц всех этих людей, она поняла, что кто-то был еще лучше.

Она, конечно, не знала, что тот самый человек был прямо под самым ее носом.

Шэнь Мяо сидела в стороне рядом с Ло Сюэянь, хотя сегодня Ло Сюэянь, можно сказать, была главным действующим лицом банкета, однако больше было похоже, что она была изолирована от других.

Что правда, то правда – в столичных семьях старых приближённых и дворцовой знати испокон веков был свой круг общения. У мужчин все было более терпимо, они говорили о своих заслугах и репутации, а на путях служебной карьеры они переплетались и пересекались друг с другом, если даже в душе им что-то и не нравилось, на поверхности все оставалось по-прежнему. Однако женщины отличались. Благородные столичные дамы в большей своей части были надменными. Можно взять для примера старших дочерей главных жен, не желавших находиться рядом с дочерьми наложниц, точно также коренные жители столицы Дин смотрели свысока на приезжих.

Ло Сюэянь и была приезжей.

Если бы она приехала из богатых и зажиточных земель, расположенных на правобережье реки Янцзы, это было бы более удобно для всех, и на том можно и было покончить с возникшей проблемой. Но как нарочно Ло Сюэянь происходила из холодных земель северо-западного Китая. В то время только-только вышедшая замуж и прибывшая в столицу Дин Ло Сюэянь не могла даже вести светские беседы, и над ее диалектом все эти благородные дамы еще долго время насмехались в тайне. Они высмеивали огромные пустыни северо-запада с их песчаными бурями, отполировывающими женскую кожу до хрупкости, над бесчинствами грабителей из Лулиня, ведь боязнь людей, что их ограбят по дороге в столицу, приводила к тому, что товары в тех местах были скудными, и за весь год до самого его конца редко можно было увидеть хорошие шелковые материи. Среди этого, разумеется, имелись элементы преувеличения, но отношение к Ло Сюэянь, острая ее критика были настоящими.

Тем более, Ло Сюэянь была первой женщиной в столице Дин, ушедшей со своим мужем-полководцем на войну.

Люди склонны подвергать остракизму и противодействовать тому, что они не могут сделать, особенно если это большая редкость, и это касается не только женщин, но и мужчин. Ло Сюэянь была выброшена из круга благородных женщин столицы Дин. Более того, ранее Шэнь Мяо была объявлена круглой идиоткой, и сейчас мать и дочь для все этих женщин, представляли тайные мишени для насмешек.

Матушка Бай Вэй, госпожа Бай, окликнула Чэнь Жоуцю и сама пригласила сесть около себя, она и Чэнь Жоуцю были близкими подругами, и, конечно, она хотела сидеть вместе. Бай Вэй позвала к себе Шэнь Юэ. А Жэнь Ваньюнь подойдя к госпоже И села с ней рядом, И Пэйлань, смотря на Шэнь Цин, укоризненно сказала:

–Ты очень давно не появлялась, говорили, что была больна. Эх, вижу, и впрямь немного отощала, но почему так опухло твое лицо? 

Шэнь Цин, в замешательстве опустив голову, расплывчато сказала:

–Быть может, из-за того, что долго не вставала с постели, – Жэнь Ваньюнь давала ей очень много сладких лекарств для сохранения беременности, и хотя Шэнь Цин ненавидела ребенка в своем чреве, но еще больше опасалась выкидыша, после которого больше не смогла бы стать матерью, поэтому, оставалось лишь стиснув зубы принимать их. Поскольку приходилось поддерживать плод, волей-неволей нужно принимать разнообразные тонизирующие средства, само собой от них она немного отекла. Несмотря на то, что сейчас очертания фигуры еще были нечеткие, однако она уже немного округлилась.

И Пэйлань не подозревала ни о чем, лишь похлопала Шэнь Цин по руке, сказала:

–Эй, ты должна хорошо заботиться о своем здоровье, ты помолвлена и будет нехорошо, если здоровье испортится.

Тело Шэнь Цин задрожало, склонив голову, она ничего не вымолвила. Она узнала от Жэнь Ваньюнь, что ее выдают замуж в семью Хуан, и пусть она знала, что Хуан Дэсина считают выдающимся молодым человеком, но не понимая почему, она сопротивлялась  этому замужеству в душе, словно предчувствуя, что под этим казалось бы роскошным и блистательным браком скрывается какая-то неведомая опасность.

Громкий голос И Пэйлань долетел до сидевшей в стороне госпожи семьи Хуан. Услышав ее слова, госпожа Хуан, тайком, но придирчиво посмотрела на Шэнь Цин. Относительно этого брака она ведь только ради собственного сына думала отыскать ему номинальную жену, можно сказать – Шэнь Цин заслуживала ее сына, однако сейчас та вся была так изнурена недугом… однако не следует ли ждать такого же болезненного ребенка от нее? Всё-таки по-прежнему требуется продолжить род семьи Хуан – родить сына, в остальное время пусть делает все, что ей нравится.

С другой стороны, госпожа Бай грустно прошептала на ухо Чэнь Жоуцю:

–Жоуцю, я вижу, что пятая барышня вашей семьи непростая.

–Э? – любопытствуя, спросила Чэнь Жоуцю: – Почему?

–Боюсь, что за спиной пятой молодой барышни Шэнь есть некто, кто дает ей указания. Когда только она вошла сюда, все супруги заметили, что движения ее тела соответствуют придворному этикету, и все делалось даже еще более изящнее, чем во дворце, соответствуя всем стандартам и правилам этикета. Я говорю, конечно, и мне не нравятся эти слова, но боюсь, что Юэ`эр намного ей уступает.

Чэнь Жоуцю замерла, потом сказала:

–Что ты говоришь? Кто не знает, что пятая барышня наиболее невежественная из всех?

Бай Вэй была лучшей подругой Чэнь Жоуцю и также происходила из интеллигентной семьи, разумеется, ее требования по соблюдению правил приличия были чрезвычайно высоки, а сейчас она так высоко оценила Шэнь Мяо! Подобное Чэнь Жоуцю просто-напросто полагала невозможным. Наряду с этим ощутив абсурд происходящего, не удержалась и обернулась в том направлении, где сидела Ло Сюэянь.

Ло Сюэянь сидела обособленно ото всех, сбоку, и рядом с ней была Шэнь Мяо. У Ло Сюэянь в ее возрасте был большой жизненный опыт, пусть даже никто и не обращал на нее внимание, но она нисколько не менялась в лице. Ей только и нужно было проявлять такое же спокойствие, как и на поле боя, даже если гора внезапно обрушится перед ней, но Шэнь Мяо, еще девчонка, сидела также спокойно с прямой как стрела спиной, хотя другие и не разговаривали с ней, но смотрелось это не так, что кто-то отстранился от нее специально, а было похоже, что просто никто не осмеливался с ней разговаривать.

Кончики пальцев Чэнь Жоуцю задрожали.

И если здесь на женской половине каждая была переполнена своими мыслями и переживаниями, то в главном зале слова Шэнь Синя подняли большой резонанс.

–Дорогой вельможа Шэнь, ты это серьёзно?! – спросил император Вэнь Хуэй.

Императору Вэнь Хуэю было почти шестьдесят лет, но он не выглядел стариком, на его лице застыла улыбка, однако глаза были проницательными и острыми, смутно, но можно было увидеть оставшиеся еще со времен молодости его яркие способности. В эту минуту он смотрел на стоявшего внизу Шэнь Синя и глубоким голосом спрашивал его. 

Только что в присутствии придворных, император Вэнь Хуэй даровал Шэнь Синю возможность просить любую награду, однако Шэнь Синь озвучил просьбу – быть удостоенным императором Вэнь Хуэем еще одной милостью: дать милостивое разрешение на то, чтобы он задержался в столице Дин более, чем на полугодие, в обществе жены и дочери.

Столько лет могущественный главнокомандующий Шэнь Синь вел войны в пустыне, бесстрашный и непобедимый, однако никогда он не выдвигал таких просьб. И это моментально заставило людей глубоко задуматься. Выражения лиц придворных бесконечно менялись: в этот решающий момент Шэнь Синь пожелал задержаться в столице на полгода, действительно только лишь ради того, чтобы побыть в обществе близких?

Император Вэнь Хуэй смерил взглядом Шэнь Синя, он еще не умер, а среди принцев уже бурно и широко разливалось течение интриг по лишению законного наследника права на престол. Ныне ситуация бесконечно варьируется, любая сторона, вмешавшись со своей силой, может целиком изменить всю ситуацию. За некоторое время до того распространились слухи, что старшая дочь главной жены Шэнь Синя Шэнь Мяо помешалась на любви к принцу Дину, император Вэнь Хуэй тогда еще размышлял, что было бы слишком, если бы семья Шэнь сейчас, как жирный кусок мяса, незаслуженно упала бы в руки Фу Сюи. И вот, кто бы мог подумать, позже внезапно все новости об этом иссякли. А сейчас Шэнь Синь вдруг озвучил свою просьбу, неужели это был какой-то другой, отдельный план?

Он внимательно всматривался в стоящего внизу мужчину – загорелая кожа Шэнь Синя, его решительный взгляд, вытянутая в струнку фигура, а стоя на ногах, он был подобен холму, весьма почтительно смотрящий на все действия императора, он был верным, смелым и решительным мужчиной. Но монарх, правящий подданными, никогда не должен рассматривать внешнюю их сторону, он должен учитывать их ценность. И если император Вэнь Хуэй чувствует какую-то опасность для территорий своей страны, пусть даже со стороны того человека, который совершает огромные подвиги, эта опасность должна быть аккуратно устранена.

Мгновение, и император Вэнь Хуэй расхохотался, он сказал:

–Столько лет дорогой вельможа Шэнь охраняет северо-западную часть Китая, теперь войска неприятеля разбиты, Мы чувствуем глубокое удовлетворение, такой великий полководец – это счастье для Блистательной Ци. Просьба дорогого вельможи Шэнь Нами удовлетворяется!

Шэнь Синь немедленно поблагодарил за милость:

–Благодарю, Ваше величество!

Такого рода поступок заставил прочих людей в зале посмотреть друг на друга исподлобья. Император Вэнь Хуэй, милостиво разрешив вопрос, закончил и удалился из обрядового зала, оставив толпу людей в нем. Поступок, только что совершенный Шэнь Синем, можно сказать, был неожиданным, к удивлению, первым заговорившим стал князь Линьань Се Дин, этот человек, общавшийся вынужденно с семьей Шэнь в течение всей своей жизни, никак не мог понять его действий, и это было заметно, с язвительной насмешкой он сказал:

–Уж не боится ли генерал Шэнь вести войну? А задерживается на полгода в столице Дин, полагаю, чтобы получать наслаждение от жизни?

Услышав это, Шэнь Синь не только не рассердился, а еще и оскалившись в усмешке, сказал:

–Верно ли, что князь Се завидует этому генералу? Увы, это и не удивительно, в конце концов, князь Се не имеет ни жены, ни дочери…

–Ты! – цвет лица Се Дина стал бледным как смерть. Шэнь Синь – этот малый, мог быть груб, смотря по обстановке, и не имели значения его замыслы, по правде говоря, его язык был весьма ядовит; смерть принцессы Юйцин и обращение с ним Се Цзинсина, как с чужим человеком были уязвимыми местами Се Дина, а Шэнь Синь без малейшего снисхождения приложил по ним, и Се Дину было досадно, что нельзя взять длинное кавалерийское копье и забить им Шэнь Синя на смерть.

Фу Сюи смотрел на Шэнь Синя и был немного взволнован. Семья Шэнь уже много-много раз превосходила все его ожидания. Прежде, когда Шэнь Мяо стала относиться к нему с любовью в сердце, он пусть и чувствовал раздражение от этого, однако все время держал в мыслях возможность воспользоваться семьей Шэнь. Затем Шэнь Мяо, к удивлению, пояснила ему в лицо, что у нее не было таких намерений по отношению к нему, и Фу Сюи стал страдать от насмешек принца Чжоу и принца Цзин. Сейчас Шэнь Синь попросил разрешения остаться в столице на полгода, и это повергло его в растерянность. Фу Сюи хватило смелости обозначить то неописуемое ощущение – по-видимому, семья Шэнь, лучше всех контролирующая ситуацию, неожиданно превратилась в шаткий камень. И похоже, что в будущем может появиться несметное количество переменных, влияющих на всю обстановку в целом…

Примененный Шэнь Синем способ был трудно объясним для присутствующих сановников, однако полученные им сегодня награды не на шутку заставляли людей завидовать. Прочие люди один за другим подходили и либо искренне, либо с изрядной долей лицемерия поздравляли и вели с ним беседу. Шэнь Синь, разговаривая с ними, касался любопытных случаев, произошедших в северо-западной пустыне, не замечая косой взгляд, направленный ему в спину.

Тот взгляд был неусыпно устремлен на Шэнь Синя, как будто ядовитая змея, поедающая людей, обосновалась в густой траве, ожидая удобный случай, чтобы броситься и загрызть его. И человеком, смотрящим на Шэнь Синем, одна сторона церемониального платья у которого была пуста, вертевшим кольцо на большом пальце, был не кто иной, как князь крови Юй. 

Обстановка в этой зале становилась все более воодушевленной, а снаружи Шэнь Цю преградил путь внутри галереи Вэй Цяню.

Вэй Цянь чуть ли не с рождения считавшийся одаренной личностью был человеком со скромной внешностью, и потому с крепким и полным бодрости Шэнь Цю сравниться не мог, выглядя чрезмерно культурным и изнеженным. Смотря на Шэнь Цю, нахмурившись, он спросил:

–Молодой генерал Шэнь задерживает этого покорного слугу, чем могу служить?

Шэнь Цю смерил сверху донизу взглядом Вэй Цяня, его характер приветливый и дружелюбный, и если бы они встретились с Вэй Цянем раньше, может быть могли бы даже подружиться, однако с тех пор, как он услышал от Шэнь Мяо, что в сердце у Вэй Цяня уже давно есть любимая, при взгляде на этого человека в его душе рождалась ярость. С точки зрения Шэнь Цю, его собственная младшая сестра во много тысяч раз лучше кого-либо, он не одобрял чувства к постороннему человеку, как вообще можно кому-то позволить, чтобы ее отвергли?

–Ты и есть Вэй Цянь? – размышляя обо всем об этом, Шэнь Цю не следил за тоном, и он был не таким уж и приятным.

Вэй Цянь замер, обнаружив резкость подошедшего человека, сказал:

–Совершенно верно.

–Я подошел безо всякого дела, – похлопав по плечу Вэй Цяня, сказал: –Только хочу перемолвиться с тобой словом – ранее кто-то распустил слухи о моей младшей сестре, будто она обязательно породнится с твоей семьей Вэй. Но раз уж это брехня, то моя семья Шэнь не намерена относиться к этому серьезно, и вашей семье Вэй также не обязательно относиться серьезно к этому.

Шэнь Цю отступил назад на шаг, и снова как ни в чем не бывало сказал тяжелым тоном:

–Муж, которого выберет моя младшая сестра, естественно, сначала должен встретится со мной! – договорив и не смотря на лицо Вэй Цяня, отвернулся и стремительным шагом ушел прочь.

Вэй Цянь остолбенел, оставшись стоять на том же месте, Шэнь Цю своими словами очевидно пожелал четко провести границу между ним и семьей Вэй, но… у него уже есть любимая, допустим, Шэнь Цю выступает ради справедливости и в защиту своей младшей сестры, но не обязательно было говорить ему, что он – лишенный всяких достоинств дурачок. Семья Шэнь защищала Шэнь Мяо слишком жестоко, к тому же он этот брак с самого начала не хотел, да и вступил в этот разговор для убедительности!

Снаружи галереи Гао Ян смотрел на стоящего в оцепенении Вэй Цяня и не мог сдержать радости, взволнованно покачав головой, сказал:

–Члены семьи Шэнь слишком хамят, такой самодовольный, и вопреки ожиданиям семья Вэй не пользуется у них уважением.

–Увидел достаточно? – около него юноша в одежде фиолетового цвета в нетерпении выразительно повел бровями, и тон его не содержал особенной радости: – Этому нет конца.

–Но Вэй Цянь твой человек, – сказал Гао Ян: – Над ним издеваются, почему бы тебе не заступиться за него?

–Тебе он нравится – ты и иди, – окинул его взглядом Се Цзинсин.

–Я не смею, – сказал Гао Ян, как если бы смотрел хороший спектакль: – Эту девчонку из семьи Шэнь защищает так много людей, как бы по неосторожности беда не пришла на ее порог. Однако, – он тепло улыбнулся, а в интонации проскользнуло немного злорадства, – сегодня будет присутствовать князь крови Юй, боюсь, что это не закончится хорошо. Я слышал, князь крови Юй намеревается жениться, обзавестись княгиней. Догадайся какую девушку из семьи Шэнь он хочет взять в жены?

–Предполагаю, он так и не женится, – поднял брови Се Цзинсин, его взгляд уперся во что-то впереди.

В саду, впереди очень быстро семенила хорошо знакомая ему фигура, подойдя, что-то сказала молодому придворному евнуху, втолкнув в его руки мешочек для благовоний.

Той фигурой была близкая служанка Шэнь Мяо, Цзин Чжэ.