Практика права

А на сцене в мужской группе по-прежнему продолжался «выбор».

Многие ученики выбирали сочинение по цитатам из канона, сложенное рифмованной прозой, именно потому, что оно, и это естественно, соответствовало правилам и было легче. Ведь только и следовало, что иметь хорошую память и благодаря этому можно проявить себя, или обстоятельно проштудировать учебники и таким образом так просто будет показать свои сильные стороны. А если сравнивать с теми людьми, которые сделали выбор в пользу сочинения о принципах управления страной, то их едва ли можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Сочинение о принципах управления страной заостряет внимание на нынешних событиях в Поднебесной и предлагает к рассуждению применение правовых норм на практике. Это эссе больше всего граничит с судебными делами, а все присутствующие молодые ученики, не считая тех нескольких отпрысков, уже получивших признание у преподавателей в своих резиденциях и отказавшихся от обсуждения этой темы сейчас, в подавляющем большинстве всё ещё пребывали в невежественной ограниченности по отношению к судебным тяжбам, и тем более они не использовали какие-либо годные стратегии или предложения, чтобы представить свои соображения на всеобщее обозрение. А потому такое сочинение было очень трудным, однако если бы кто-то действительно был готов проявить себя, то тогда можно было бы сказать, что он бы уже находился на полпути к служебной карьере.

Шэнь Мяо посмотрела на шахматную доску перед собой.

В прошлом Пэй Лан со своей «Практикой права» был в третьем раунде экзаменов, «вызове», и это была промашка. В пункте «вызов» мужчина мог вызвать женщину, а женщина могла вызвать мужчину, учащиеся, естественно, также могли бросить вызов наставникам. 

И один ученик тогда вызвал Пэй Лана, бывшего его наставником. Пэй Лан являлся талантливым человеком, и не более чем за несколько шагов до сцены, в мгновение ока составил свое сочинение о принципах управления страной: пространный текст с цитированием канонов с упором на классиков. Все это без пустозвонства, и с частым упоминаниями мест особенной, первостепенной важности. Это действительно было впечатляюще.

Тогда-то несколько принцев и начали воспринимать его всерьез, но хитрый Пэй Лан представил себя как человека, всего лишь стремившегося быть наставником по каллиграфии и арифметике в Гуанвэнь-тане, о прочем он не хотел переживать. Его позиция была непреклонной, если бы не Фу Сюи, пришедший позже и относившийся с милостью и уважением к мудрецам, дело дошло до того, и Шэнь Мяо однажды высказывала мнение, что не исключена была возможность и Пэй Лан действительно не стал бы чиновником.

Шахматная партия пошла наперекосяк подобно предыдущей жизни. Она легко тряхнула рукавами, сразу внеся хаос в положение шахмат на доске.

Шэнь Мяо, и как насчет того, чтобы начать игру заново?

Тем временем Гао Янь расправил рукава, привел в порядок свой пучок, спросил у младшего слуги, крутившегося около него:

–Как этот почтенный выглядит?

–Молодой господин талантливый и блестящий, привлекательный и элегантный… – превознося господина, начал говорить младший слуга.

Гао Янь самодовольно скривил рот, встал с места, намереваясь пойти на сцену. Увидев это, стоявший рядом Гао Цзинь схватил его за руку и спросил:

–Ты что делаешь?

–А? Собираюсь выбирать, – сказал Гао Янь.

Гао Цзинь нахмурился. Он знал цену собственному младшему брату, вот только не мог понять, что он задумал дальше. У него как раз не было способностей и говорить было не о чем, еще он как назло любил выставлять себя напоказ и быть в центре внимания. В настоящее время резиденция начальника столичной тюрьмы была на подъеме, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы произошли неприятности. Гао Цзинь сказал:

–А что ты умеешь?

Слушать такие слова Гао Яню было неприятно. Он и Гао Цзинь были родными братьями, рожденными от одной матери, но когда люди упоминали кого-то из семьи Гао, то в первую очередь расхваливали его старшего брата. Гао Цзинь, родившийся красивым, хотя и был мощным и смуглым человеком, но с молодых лет был способен подменить отца в ведении дел, и всегда было так, но когда он сам стремился поговорить с отцом о месте службы при дворе, отец только нетерпеливо качал головой. Они были братьями, и у них не должно быть разногласий, но, как говорят, барьер создается глазами посторонних. Гао Янь, поначалу находившийся в лучах славы собственного старшего брата, чувствовал себя немного неполноценным, и сейчас, слушая то, о чем говорит Гао Цзинь, изначально и так находясь в нерешительности из-за того, что рукопись была слишком хорошо и живописно написана, еще более вышел из себя. Однако прямо сейчас не было никаких колебаний.

Он сказал с резкостью:

–Старший брат, несмотря на то, что я – самый младший из твоих братьев и не достиг твоей одаренности, но я также не совершенно полный бездарь. Тебе совершенно нет никакой нужды запрещать мне что-то делать, во всяком случае, я не смогу отнять твое первенство.

Гао Цзинь расслышал в речи Гао Яня скрытый смысл, сделал паузу, но еще не успел заговорить, как Гао Янь самодовольно отпихнул его в сторону, считая это верным поступком, и поднялся на сцену. Издалека во весь голос сказал:

–Я выбираю «сочинение о принципах управления страной»!

Сочинение о принципах управления страной?

В Гуанвэнь-тане не было никого кто бы не знал в лицо Гао Яня, естественно, все бросали заинтересованные взгляды на него, выходящего на сцену. По правде говоря, странно было то, что Гао Янь сам по себе, не имея впечатляющих умений, в Гуанвэнь-тане тем не менее был неплох. Исключительно из-за того, что он всякий раз все уроки и рукописи отдавал делать за себя посторонним, которые хотя и не обладали большим талантом, всё равно приходилось считать, что сделаны они были первоклассно.

Ввиду этого его выход на сцену изумил общество. При «выборе» все демонстрируют собственную подготовку как самую лучшую вещь, имеющуюся у них. Вот только «сочинение о принципах управления страной» – вещь очень трудная, по этой причине зрительский шум и гам мгновенно утих, и все смотрели на сцену на молодого человека в одежде зеленоватого цвета.

Прежде несколько учеников, выбравших «сочинение о принципах управления страной» публично, уже перед лицами собравшихся вышли и изложили собственный замысел. Однако в их стратегиях не было ничего заслуживающего внимание, но как только Гао Янь поднялся на сцену, Гай Цзинь нахмурился.

–Не ожидала, что Гао Янь дерзнет выбрать «стратегию», – сказала Фэн Аньнин с любопытством: – Если бы его поменять с Гао Цзинем, мне кажется, что было бы лучше.

Шэнь Мяо остановилась, держа в руке шахматную фигуру, и повернулась к сцене.

Завершив подготовку, Гао Янь сразу же вытащил сложенные бумажные листы и начал неторопливо декламировать.

–Закон по своей сущности – это каркас государства, но деревянный каркас тоже следует чем-то подпирать и помочь устремиться ввысь… – он достаточно выразительно читал вслух, и первоначально любопытные лица мало-помалу приняли осмысленное выражение, как бы просыпаясь ото сна, в особенности же присутствующие на банкете пожилые официальные лица смотрели суровыми взглядами на сцену на молодого человека, читающего вслух.

–Младший брат Гао Цзиня в самом деле неплох, – в глазах принца Чжоу сверкнуло крошечное изумление: – Такое сочинение о принципах управления страной даже высокопоставленные придворные чиновники вряд ли могут создать, с такой глубокой точкой зрения.

–Действительно недурно, – принц Цзин также закивал головой с одобрением: – Тем более этот ребенок довольно молод, не сразу, но обязательно будет человеком с большим будущем.

Фу Сюи спокойно смотрел на человека на сцене, хотя по выражению его лица не было заметно волнения. Однако пальцы на руках он, не отдавая себе в том отчёта, сжимал, каждый раз, когда о чем-то размышлял либо во время принятия решения, принц непроизвольно совершал эти движения.

Было очевидно, что действия Гао Яня сподвигли его на новые планы.

А Пэй Лан с тех пор, как Гао Янь начал декламировать с первой фразы, прочитанной вслух, будто бы одеревенел, не представляя из-за чего, он подумал, что сочинение о принципах управления страной Гао Яня выглядело странно знакомым. Разве не его память всегда превосходила память всех окружающих? И внимательно подумав, тем не менее, всё ещё чувствуя себя растерянным, он решил, что, пожалуй, наверное, не выглядело. Но подобное чувство чего-то знакомого, неожиданно налетевшее на него, пусть обычно он и был невозмутимым, заставило его немного нервничать. Похоже, что он сам мог продолжить каждое предложение, которое Гао Янь читал вслух. Невероятно знакомая, словно его собственная, вещь.

Шэнь Мяо слегка улыбнулась, больше не следя за молодым человеком на сцене, а продолжила смотреть на фигуры на шахматной доске, она выбрала одну из них и поставила на край шахматной доски.

–В какие шахматы ты играешь? – спросила Фэн Аньнин: – Как будто наобум зачем-то ставишь их на край шахматной доски.

–Далеко? – Шэнь Мяо качнула головой.

Каждая шахматная фигура имеет свое собственное применение, эти, казалось бы, бесполезные и ненужные шахматы, до какой точки они способны дойти? Пусть даже нынешний момент, смотря по обстановке, отстоял от будущих ситуаций еще очень далеко, но для генерала был неотъемлемым звеном.

Теперь можно это видеть?

А в это время в отдаленном месте, в павильоне, откуда сцена видна как ладони, Су Минфэн, встряхивая веером, проговорил:

–Не представляю, откуда, из каких земель, Гао Янь на этот раз пригласил написавшего сочинение о принципах управления страной, написано же крайне непринужденно, я уже подумываю увидеться с человеком, создавшим это эссе.

–Как насчет того, чтобы познакомиться? – томно проговорил, находившийся напротив него молодой человек в одежде пурпурного цвета. Он сидел, привалившись к окну в павильоне, косо откинувшись так на оконный проем, что половина его тела высунулось из него.

–Считаю, что это должен быть сановник с большой эрудиций и отличной памятью, – не воспринял всерьез Су Минфэн. – Если можно будет завязать знакомство, непременно можно было бы извлечь большую пользу.

Се Цзинсин усмехнувшись, повернулся, чтобы еще раз посмотреть на сцену, крутя в руках цветок бегонии.

Лепестки бегонии еще пока не опали, как будто цветок был сорван только-только, и кажется еще нес в себе тонкий волнующий аромат, при этом выглядел немного холодноватым.

– Еще посмотрим.