Пошив одежды

Вне зависимости от каких-либо событий, происходящих внутри столицы Дин, или бурления подводных вод там же, у всех на виду, неизменно, будет лишь тишь да гладь. Приближался ежегодный пир в честь праздника хризантем, и экзамен в Гуанвэнь-тане был тоже не за горами, поэтому в текущем году их попросту поставили вместе.

В этом и выявилось отличие от прошлых лет – сам экзамен будут проводить на виду у всей пришедшей знати, а закончится всё роскошным банкетом.

Ранним утром, пожилая супруга Шэнь послала Си’эр – старшую служанку из своего окружения в западную усадьбу – сказать, что пригласили портниху, которая уже пришла с тканями для праздника хризантем, и Шэнь Мяо также приглашается прийти и выбрать себе наряд.

Шэнь Мяо ответила согласием.

В прежние дни на экзамены Шэнь Мяо отправлялась в простой одежде по своему желанию, так как она всегда плелась по успеваемости в самом хвосте, и не хотела нарядом привлекать к себе внимание, чтобы не вызывать насмешек. Ныне и экзамен и торжественный обед состоятся вместе, и не сшить нарядную одежду – никуда не годится.

В предыдущий раз на пир в праздник хризантем каждый придворный приходил с семьей и главной женой, по правде говоря, они устраивали своеобразные смотрины, выбирая жену для сына. По этой причине, в семьях, где имелась дочь, все будут присутствовать в роскошной одежде, наряжаясь друг перед другом, чтобы правильно подчеркнуть свою красоту. Пожилая супруга Шэнь, несмотря на то, что не любила наследников по линии старшей жены, внешне, и вопреки всему, всё же собиралась поступить правильно. Само собой, пожилая супруга Шэнь была таким человеком, что только и высматривала себе выгоду, и была в состоянии использовать Шэнь Мяо, делая ее разменной монетой, способствуя и принуждая к сватовству одной семьи, держа ее под контролем и выставляя напоказ перед всеми.     

Бай Лу выглядела радостной, направляясь с Шэнь Мяо в зал Жунцзин, она сказала:

–Кто бы мог подумать, что торжественный обед в праздник хризантем уже так скоро! Молодой барышне разве не по вкусу этот праздник? Ведь, когда настанет время, можно будет любоваться цветами.

Шэнь Мяо нравился праздник хризантем, но совсем не ради любования цветами. На торжественном обеде она была всегда неизменно одинокой, и несомненно Шэнь Юэ и Шэнь Цин подольют ещё масла в огонь, а собственный характер ее бестолковый и скучный, часто к тому же проявляющийся в неосознанных поступках, не особенно приличествующий событию, вызовет за спиной лишь насмешки.

Ей очень нравился пир в праздник хризантем из-за Фу Сюи…

Год назад Фу Сюи тоже присутствовал. В тот день она опять была далека от всех из-за издевательств. В прекрасном разноцветии хризантем внутри цветника вся публика искала наиболее красные и самые изысканные цветы, однако, она, отойдя довольно далеко от них и достигнув незаметного уголка, увидела горшок с белой хризантемой.

Такая вещь как белая хризантема, естественно, не пользовалась популярностью – всё из-за того, что ее использовали на похоронах, и теперь распустившийся цветок был поистине печален. Некоторые его лепестки опали, и неизвестно, побил ли их дождь, либо растрепал ветер, но стебелек в одиночестве стоял в укромном месте, и не один человек не обратил на него внимания.

По-видимому, они являлись товарищами по несчастью, думала Шэнь Мяо, просто-напросто она чувствовала себя и ту хризантему похожими как две капли воды. Нет никого, кто бы обратил внимание на одинокого человека, на худой конец, даже сойдёт сочувствие. Именно так вздыхая и сетуя про себя, она заметила впереди мужчину в роскошной одежде, подходящего к той же хризантеме.

Он протянул руку, приподнимая цветущую ветку, осторожно погладил лепестки. Окружавшие его люди спросили:

–Девятый младший брат, это несчастный цветок, что же в нем прекрасного?

Мужчина в дорогой одежде улыбнулся:

–Сжалься над ним, хрупким и беззащитным, прояви милосердие.

Именно эта одна фраза «сжалься над ним, хрупким и беззащитным», заставила Шэнь Мяо зародить в себе симпатию к мужчине. Он повернулся, и от его красивой и одухотворенной внешности она не в силах была оторваться.

Впоследствии Шэнь Мяо, через женскую часть семьи, выведала информацию, что это был девятый сын государя – принц Дин, Фу Сюи.

Может быть в молодости относиться с любовью и уважением к одному человеку постоянно и не было разумно, да и Фу Сюи тогда во фразе ясно говорил о хризантеме, но она чувствовала себя растроганной, как если бы испытала его нежность на себе. Она думала, что он такой единственный и нежный человек, и если она выйдет за него замуж, он также сможет полюбить ее подобно сиротливому цветку и пожалеть её, заурядную.

К сожалению, она в итоге всё же ошибалась. Фу Сюи любил хрупкие цветы, любил китайскую империю, любил супругу Мэй. Жаль, что никогда не любил ее. По отношению к ней вел себя огульно, ведь на его взгляд жена равнозначна обязанности. В те дни было хотя бы своеобразное взаимоуважение, пусть Фу Сюи с трудом переносил ее, испытывал отвращение к ней и, составляя ей компанию, показывал перед гостями бутафорский спектакль.

Он ничуть и не жалел ту хризантему, упомянул так, без раздумья, а она отнеслась к этому серьезно.

–Молодая барышня?

Незаметно для себя она так задумалась, что уже обнаружила себя перед входом в зал Жунцзин. Бай Лу поспешила одернуть ее, и Шэнь Мяо, следуя за Си’эр, вошла в зал.

Сегодня Шэнь Юаньбо не было, пожилая супруга Шэнь была одета в длинный блестящий светло-голубой наряд, застегнутый на все пуговицы, собственно говоря, она все еще наперекор своему семидесятилетнему возрасту, носила такой нежный голубой цвет, откровенно подчёркивающий и преувеличивающий тот факт, что ее внешний облик стал подобен старой карге. Как нарочно, она сама совершенно не сознавала этого.

Шэнь Юэ и Шэнь Цин стояли каждая около своей матушки, во второй ветви рода были еще две дочери от наложниц, но Жэнь Ваньюнь, сама чрезмерно властная, действовала нагло с ними, и, естественно, на приём дочерям наложниц выходить из дома, привлекая к себе внимание, не разрешалось. Относительно же третьей ветви рода у Шэнь Вана, кроме главной жены – Чэнь Жоуцю, была только одна горничная, но наложница в действительности, и тем более не было никаких сыновей или дочерей от наложниц.

Таким образом и при таких условиях, в каждой ветви рода только старшая дочь главной жены в итоге получила пригласительную карточку, чтобы присоединиться к пиру в праздник хризантем.

Шэнь Мяо поблагодарила пожилую супругу Шэнь за приглашение, Жэнь Ваньюнь, смотря на нее, с улыбкой сказала:

–Сяо Ву пришла. Скорее подойди, выбери ткань. Пусть ожидающая тебя Ли Нян снимет мерку.

Шэнь Цин, расплывшись в улыбке, произнесла:

–Я со второй младшей сестрой уже все себе выбрала, как раз ждем тебя, чтобы ты выбрала себе.

Очевидно, что Си’эр пришла позже специально, но по разговорам, казалось, что именно она игнорировала собравшихся людей, находившихся в зале Жунцзин, и ждали именно ее. У Шэнь Мяо не было сил с ней препираться, и она просто подошла к кушетке с расстеленной тканью.

Ли Нян – замужняя женщина за тридцать лет. В резиденции Шэнь все от верха и до низа ежегодно шили или приобретали новую одежду в её семейной лавке. Когда она была в юном возрасте, то училась мастерству вышивания в женском казенном училище при дворце, также шила одежду, и изготовленное ею выглядело исключительно достойно.

Было разложено пять-шесть отрезов хлопчатобумажной ткани, кусок цвета бегонии и кусок серо-розового цвета уже были отложены в сторону, должно быть люди отбирали их, пока она шла сюда. Не нужно и говорить, определенно эти два человека были Шэнь Цин и Шэнь Юэ.

Отчетливо перед глазами предстала сцена из предыдущей жизни. В тот день, на пиру в праздник хризантем, Шэнь Цин была в одежде цвета рассыпанных цветов бегонии и дымчатой юбке, выглядела она страстно и ярко, что еще более оттеняло ее красоту, по сравнению со многими, она умела подбирать себе наряд. И Шэнь Юэ, с головы до ног в розовом атласе, вышитом цветами грушевого дерева, и кофтой с юбкой, украшенными тонкими цветами лилии, также казалась нежной, чистой и красивой. И она была в ярко-желтой одежде, а пожилая супруга Шэнь отдала ей золотой шейный обруч и ювелирные украшения, так что она не понимала, что выглядела так, что все смеялись за ее спиной.

Ярко-желтая хлопчатобумажная ткань на самом деле была выбрана под науськивание и подстрекательство тетушки и старшей сестры.

Шэнь Юэ сказала со смехом:

–У пятой младшей сестры светлая кожа, отчего бы не взять ту ярко-желтую материю для платья, более того в ней она будет казаться живой и милой, и на самом деле, очень подчеркнет ее достоинства.

Шэнь Цин также энергично закивала:

–Правильно, смотрю на оставшийся материал, похоже, что только ярко-желтый цвет более всего подходит пятой младшей сестре.

Чэнь Жоуцю улыбнулась, но промолчала. Блеск глаз Жэнь Ваньюнь выдавал насмешку.

Шэнь Мяо совсем не умела выбирать одежду.

Госпожи Шэнь не было постоянно в доме, а когда матушки нет рядом, ребенку неизбежно не хватало целого ряда преимуществ. В резиденции Шэнь разные люди имели собственные планы, кто будет искренен и соберется обучать и наставлять девушку, чтобы все это гармонично соединилось в ней в одно целое? В результате, если так будет продолжаться дальше, то Шэнь Мяо только и может, что остаться в окружении Шэнь Цин и Шэнь Юэ, и они вдвоем растолкуют кузине, что следует ей делать и выбирать.

Например, тот ярко-желтый отрез, действительно оттеняет цвет ее кожи, но выглядит слишком детским и дешевым. Добавить к этому золотые и блестящие украшения, и будет вылитая дочь из семьи сельского помещика.

Гу Юй тогда стремилась убедить её отказаться от украшений, но назло ей, она всё более строптивая, одела и потеряла свое лицо.

Какая нелепость.