Вместе с группой

Экзаменатор, ответственный за его проведение, уже взошел на сцену, и только после его появления женский наставник взял в руки подписанные листочки, записывая поочерёдно имена в перечень и группируя их по предметам.

Первой была группа девушек с четырьмя предметами: цинь, шахматы, поэзия, живопись. Учащиеся в первом классе в Гуанвэнь-тане не проходили экзаменационную проверку, только вторые и третьи классы. Третий класс был заявлен на более позднее время, а в волне девушек второго класса в итоге оказалось более двадцати человек.

Женщина, основавшая Гуанвэнь-тан, была дочерью официальной жены из знатной и богатой столичной семьи, поэтому в нем и учились девушки подобные ей, дочери наложниц, естественно, не могли быть выше по положению, нежели старшие дочери главных жен, но им хватало приглашенных для обучения частных наставников. К тому же ежегодный взнос Гуанвэнь-тану составлял всего лишь тысячу лян серебром.

В прошлом Шэнь Синь, не придающий значения всей этой суете сует, собрался и отправил трех дочерей резиденции Шэнь в Гуанвэнь-тан. Жэнь Ваньюнь этим была недовольна, однако Шэнь Синь махнул рукой на ее возражения, и она не решилась далее продолжать с ним препирательства, в конце концов поступающие в общее пользование семьи серебряные ляны даровал Шэнь Синю император в награду за военные победы.

Двадцать два человека в итоге были разделены на четыре группы, причем играющих на цине девушек было больше всего – семь человек, в прочих трех группах было по пять человек; девушки безусловно радовались шансу показать свои способности и изысканность.

В группе живописи, кроме Шэнь Мяо и Шэнь Юэ, присутствовали: старшая дочь главной жены главного цензора – Цинь Цин, Фань Лю’эр – дочь из семьи из резиденции правителя столичной области Шэньяна и Чжао Янь – из семьи левого шилана*.

*侍郎 shìláng

древнее официальное наименование чиновника династии Хань, первоначально камердинера двора. Начиная с династии Тан во всех министерствах Чжуншу, Мэнся и Шаншу шилан был заместителем главного чиновника, официальная должность становилась все выше и выше. Эквивалентно нынешнему уровню министров и заместителей министров.

Фань Лю’эр и Чжао Янь были немного разочарованы жребием – первая в совершенстве владела цинем, вторая была сильна в шахматах, ведь совсем не каждый человек мог подобно Шэнь Юэ хорошо разбираться во всех предметах сразу. Не вытащив свой сильный предмет, в присутствии мужчин – членов семьи, Фань Лю’эр и Чжао Янь не испытали ни капли радости. Впрочем Цинь Цин, неизменно высокомерная, уже с детства бывшая очень красивым ребенком, в Гуанвэнь-тане по знаниям была примерно единственным человеком, который мог соперничать с Шэнь Юэ, и не только по способностям, несмотря на то, что Шэнь Юэ родилась нежной и красивой, внешность Цинь Цин была так прекрасна, что в будущем та могла и бровью не поведя подавить Шэнь Юэ.

Шэнь Мяо скользнула взглядом по Цинь Цин. Сегодня она была одета в синее длинное хлопчатобумажное платье с искусной вышивкой и широкими рукавами, ее тонкая как травинка талия, которую можно было обхватить ладонью, была затянута нежно-желтым поясом, ещё более подчеркивающим ее, а рукава одежды так струились вдоль тела, чем весьма напоминала небесных богов ветра. И по сравнению с мягкой и нежной Шэнь Юэ, Цинь Цин напоминала чистый цветок лотоса.

По мере того, как умерший император приступил к ликвидации больших и влиятельных родов, семья главного цензора терпела поражение за поражением, и эта родившаяся гордой и красивой женщина превратилась в проститутку, обслуживающую солдат. В будущем, судя по слухам и пересудам о ней, оказалось, что находясь внутри военного лагеря она схватила меч и вместе с молодым солдатом нашла общую смерть.

Обнаружив взгляд Шэнь Мяо, вероятно неожиданно для себя наткнувшись на него, Цинь Цин посмотрела на нее и немедленно отвернулась с брезгливым выражением лица, показывая, что совсем не желала смотреть на девушку.

Для Шэнь Мяо это не имело значения, однако стоявшая рядом около нее Фэн Аньнин выдохнула, потянув ее за уголок одежды:

–В этот момент не стоит принимать все близко к сердцу, ты можешь произвольно нарисовать не то, что надо.

Фэн Аньнин думала просто: в любом случае она выставит себя на посмешище, но при унижении, игнорируя его в такой откровенной и честной манере, наоборот, заставит людей почувствовать незаинтересованность. Но если бы Шэнь Мяо ради утверждения своего превосходства сделала бы что-то необычное на сцене, тогда действительно это было бы плохое событие.

Шэнь Мяо кивнула головой, соглашаясь. Почти сразу же они услышали, как чиновник, совершающий ритуал, с большой силой ударил в барабан, и экзамен официально начался.

Первым этапом являлся «цинь».

Можно сказать это была удача для Фэн Аньнин, сегодня все девушки, вытянувшие по жребию «цинь», были посредственными в искусстве игры. И те немногие, которые обычно лучше всего играли на струнных инструментах, очень удачно не получили по жребию этот предмет. Ни с того ни с сего девушка получила без труда для себя большую выгоду.

И Фэн Аньнин, несколько дней подряд упорно тренировавшаяся на инструменте, сейчас наконец-то поняла, что не напрасно потратила усилия. С прямой спиной на сцене она напомнила всем девушку с утонченными манерами, вдобавок очень хорошенькую, игравшую легко и извлекавшую из циня нежное звучание. По сравнению с посредственными навыками игры некоторых участниц – она стала словно единственным дуновением свежего ветерка в лицо.

На мужской стороне банкета молодой человек – мелкий чиновник, сказал:

–Музыка все еще раздается даже спустя долгое время по ее окончании.

Цай Линь, услышав это, наступил ему на ногу, сказав:

–Это что такое? Не слышав звуки струн циня Юэ’эр… Вот если Юэ’эр играет песню, даже прекрасные небожительницы не могут сравниться с ней. Ни капли знания!

Цай Линь неизменно оберегал своего любимого человека, тем не менее, услышав его слова, Су Минлан пренебрежительно скривил рот, похоже очень хотел что-то сказать, но, заметив предупреждающий взгляд своего старшего брата, все же сдержался.

Категория «цинь» вскоре завершилась, за столиком несколько экзаменаторов начали советоваться друг с другом по поводу оценок и группа «цинь» задержалась даже после окончания игры в шахматы. Ход игры в шахматы был значительно проще: пять человек попарно играли партию в шахматы, которая заканчивалась победой в одной партии, если партия сыграна вничью, то ставили оценку согласно шахматной комбинации. В этом виде победила И Пэйлань.

После шахмат наступил черед «поэзии». Шэнь Цин, Бай Вэй и Цзян Сяосюань находились в этой группе. Эти три девушки были хорошими подругами, однако на экзаменационном поле обстановка была в достаточной степени напряженной. В этот раз темой написания выбрали хризантему. Девушки слагали стихи о хризантеме и красиво записывали их на бумагу. Один из экзаменаторов  –  смотрел на каллиграфию, второй – на одаренность. Шэнь Цин не считала поэзию своим лучшим предметом, ее лучшими предметами были шахматы и арифметика, и было очень досадно, что арифметика находилась в мужской группе, а шахматы она снова не вытащила по жребию.

Но пока не были получены окончательные результаты, никто не знал кто из них получит первое место.   

В конце концов дождались, когда подошла очередь и до группы Шэнь Мяо.

Шэнь Юэ взглянула на Шэнь Мяо, вероятно, обидевшись на то, что кузина выставила ее на посмешище, не поддержав ее образ хорошей старшей сестры. Улыбнувшись, она сказала ей:

–Через минуту на сцене, пятая младшая сестра ни в коем случае ни должна уступать старшей сестре, этот твой уверенный вид – я немного боюсь его.

Эти слова к счастью услышала стоящая рядом Фань Лю’эр, и, не удержавшись, посмеялась:

–Шэнь Юэ, ты что говоришь? Что за уверенность, неужели Шэнь Мяо оставит тебя позади? Уж не в этом ли дело?

–Я с нетерпением жду этого, раз уж вы об этом заговорили, – со злорадством в голосе сказала Чжао Янь: – Помните, в прошлом году Шэнь Мяо вытащила по жребию цинь, так она выдернула и порвала все его струны будто они из душистой бамбуковой травы, пожалуй, она унаследовала от генерала Шэня его воинственность. В этом году рисование, в самом деле не следует так обмакивать кисть, чтобы ее сломать.

Говоря об этом, она погладила щеку Шэня Мяо:

–Такие нежные и белые щечки, неужели через минутку сама нарисуешь себе хуа-лянь*.

*花脸 huāliǎn

театр «хуа-лянь», одно из основных направлений пекинской оперы, отмечен использованием узорчатых масок для макияжа лица. Обычно играют роли злодеев, поэтому его также используют для обозначения злодея.

Шэнь Мяо не шелохнулась, смотря безразличным взором на нее. Находясь под таким чрезвычайно бездушным взглядом, усмешка Чжао Янь постепенно застыла, Фань Лю’эр также почувствовала плохое настроение Шэнь Мяо, внезапно в ее сердце помимо ее воли вполз запоздалый страх, и она отвела назад руку Чжао Янь.

У Цинь Цин, по-видимому, лопнуло терпение, она посмотрела на Шэнь Мяо:

–Что за скандал? Если желаете ссориться, то прошу на сцену, пусть все увидят вас сейчас с соответствующим выражением лица.

После ее слов Чжао Янь, несмотря на то, что была недовольна, не вернулась к разговору.

За мужским столом Цай Линь, смотря на силуэт Шэнь Юэ, заволновался, тогда маленькая круглая пампушка привлекла внимание Су Минфэна:

–Та милая девушка тоже здесь, видишь, старший брат?

Су Минфэн недоумевал, не представляя отчего младший брат такой настойчивый по отношению к Шэнь Мяо. Он сам уже был в третьем классе, но первый раз вышел из дома, после того как солгал о своей тяжелой болезни, и всё ещё казался на вид весьма слабым, вследствие этого не был в состоянии участвовать в экзамене. Он тоже знал имя Шэнь Мяо, как-никак вся столица Дин знала о могущественном главнокомандующем, скрещивающем оружие на поле боя, однако произведшим на свет никчемную дочь.

–Она обязательно одержит победу, – сказал Су Минлан, сжав кулаки.

Су Минфэн не сказал ни да, ни нет, в душе, предположив, что сегодня первое место определенно завоюет Шэнь Юэ.

Перед выходом на сцену Шэнь Юэ все же не смогла удержаться и подразнила Шэнь Мяо одной фразой:

–Пятая младшая сестра, через минутку ни в коем случае не проявляй снисхождение, старшая сестра не ожидает этого.

–Безусловно, – ответила Шэнь Мяо.

Безусловно, пощады не будет.