Третья

На сцене и в зрительском зале все люди застыли, став неподвижными живописными статуями.

Эту картину уничтожил Цай Линь – он протянул руку и стал ощупывать левую сторону щеки, в том месте, где только чиркнул наконечник стрелы и умчался прочь, появились небольшие темно-красные следы крови.

Все были совершенно потрясены.

Шэнь Мяо к их удивлению, действительно, осмелилась выстрелить, не остановила стрелу на полпути и, по-видимому, та отклонилась не специально, а из-за недостатка опыта. Тем не менее стрела была не слишком уж близко от фрукта, но и не слишком далеко и, как назло задев щеку Цай Линя, улетела.

Цай Линь громко закричал:

–Шэнь Мяо, что ты делаешь! – не успел он закончить фразу, как вторая стрела, подхваченная сильным ветром, пронеслась, не отклоняясь ни на одну, ни на другую сторону, оцарапала его правую щеку и унеслась вдаль. Цай Линь внезапно ощутил на правой щеке жгучую боль, вытянул руку, пощупал и обнаружил на пальцах яркие следы крови.

Он уже почти что стал сумасшедшим. Недоверчиво и пристально уставился на Шэнь Мяо, и сановник Цай также стремился побыстрее пресечь это, однако князь крови Юй все еще сидел впереди, и он никак не осмеливался начать действовать. 

Жэнь Ваньюнь внезапно встала:

–Пятая барышня сошла с ума или как? Почему, действительно, она осмеливается причинить вред молодому господину Цай?

–Пятая молодая барышня вашего дома поистине довольно безжалостна, – госпожа И сделала вид, что испугалась, сказав: – Где уж там обычной женщине обладать такой смелостью – причинить вред молодому господину семьи Цай, не появится ли позднее у двух господ семьи, занимающих официальные посты, множество затруднений в отношениях с некоторыми сослуживцами?

Упомянутые слова о служебных обязанностях нашли отклик в душе Жэнь Ваньюнь и Чэнь Жоуцю. Они ранее все время думали, что Шэнь Мяо всего лишь станет позорищем, но кто бы мог подумать, что Шэнь Мяо не только не осрамится, а кроме того причинит вред Цай Линю. Если семья Цай начнет критиковать резиденцию Шэнь, а это семья, избравшая путь гражданского чиновничества, причинив обиду ей, каким образом могли хорошо ладить и иметь твёрдую почву под ногами братья Шэнь Гуй и Шэнь Ван? От этой мысли Жэнь Ваньюнь не находила себе места, как хотелось бы ей, чтобы сейчас же Шэнь Мяо отправилась в семью Цай принести извинения. Она уже собралась громко кричать и перехватить действия племянницы, но Чэнь Жоуцю остановила ее, крепко сжав руку.

–Младшая сестрица, ты что делаешь? – недовольно сказала Жэнь Ваньюнь: – Нельзя же смотреть как у всех на виду пятая барышня навлекает на себя позор? Позже, когда господин спросит, кто осмелится взять на себя ответственность?

Чэнь Жоуцю, прямо говоря, относилась с уважением ко второй невестке. Она происходила из более высокопоставленной семьи по сравнению с Жэнь Ваньюнь и кичилась своим литературным семейством. Она считала ниже своего достоинства тяготеть к таким вульгарным поступкам, естественно, если бы Жэнь Ваньюнь стояла на своей позиции, то с точки зрения этого собрания это стало бы катастрофой, ее следовало остановить. Она сказала:

 –Вторая невестка верно думает, однако я только сейчас слышала кое-что, даже великий князь Юй высказался, в противном случае как ты полагаешь почему господин Цай до настоящего времени молчит? Или это его особая точка зрения – бесстрастно наблюдать как собственный сын получает ранение? Допустим, даже если вторая невестка заговорит, разве здесь она выступает в качестве господина семьи? Самое лучшее всё же спокойно наблюдать за изменениями событий, если бы меня спросили, то полагаю, я бы ответила – это просто игра между разыгравшимися детьми. 

–В таком случае неужели можно просто смотреть, не в этом ли дело? – Жэнь Ваньюнь понимала, что слова Чэнь Жоуцю разумны, но все-таки не могла сдержать беспокойства: – Если пятая барышня не стабилизирует положение и навлечет беду, то как поступить? Соглашение о жизни и смерти – это одно, а сплетни в столице Дин – совсем другое.

–Чего бояться, ты разве не заметила как только что пятая барышня вытягивала руки? – сказала с усмешкой Чэнь Жоуцю: – Она очевидно умеет натягивать тетиву, значит нарочно дала мальчику из семьи Цай потерять лицо, это просто умышленное сведение счетов. Вот только она должна знать меру своей безжалостности, в противном случае одними обычными царапинами на щеках дело не кончится. – Чэнь Жоуцю вздохнула: – Во всяком случае люди уже высказывают недовольство, в таком случае, если все будет развиваться согласно естественному течению событий, пятая барышня, если действительно будет жестокой, полагаю будет нести в будущем бремя дурной славы как злая и бессердечная женщина.

Разговор двух невесток не пропустили находившиеся рядом Шэнь Цин и Шэнь Юэ. Они были молоды, да к тому же не разбирались в подоплеках событий официального чиновничества, услышали и поняли только последнюю фразу. Шэнь Юэ смотрела на сцену на Шэнь Мяо, одетую в длинное платье, сегодня она сохраняла спокойствие, выделялась своими способностями, но на самом деле весьма раздражала и вызывала агрессию у других. Она все время думала, как раз будет отлично, если Шэнь Мяо в самом деле застрелит Цай Линя, следовательно Шэнь Мяо окажется выброшенной из жизни, настолько она жестокий человек, кто в будущем осмелится жениться на ней, кто решится быть рядом с ней?

В действительности же такая царапина просто-напросто удивляет, а не показывает жестокость.

В размышлениях такого рода глаза у Шэнь Юэ сверкали и блестели. Думая о том, как поставить в затруднение Шэнь Мяо посредством благополучия и процветания Цай Линя, она уже заранее оставила все позади, вплоть до того, что даже надеялась, что Цай Линь пожертвует собственной жизнью, помогая Шэнь Мяо запятнать свою репутацию.

Несмотря на то, что люди в зрительном зале обсуждали, однако из-за влияния князя крови Юя они все же не осмеливались громко разговаривать, пусть семейная пара из клана Цай волновалась, им тоже ничего не оставалось, как смотреть на собственного сына на сцене, ставшего мишенью.

–Шэнь Мяо, что ты собираешь делать в конце концов? – одна за другой две стрелы подряд оцарапали его щеки, все лицо пронизывала жгучая боль, за исключением гнева из-за Шэнь Мяо, Цай Линь испытывал ужас. Он внезапно обнаружил, что Шэнь Мяо ничего не боится, она явно – сумасшедшая, она осмелится сделать все, что угодно!

Их разделяло некоторое расстояние, нечеткий голос Шэнь Мяо не достигал и не распространялся по зрительному залу, однако долетал до Цай Линя, ее легкий голос, как будто доносящийся из-за облаков, заставлял всех смотреть на нее снизу вверх.

Она говорила:

–Наставляю тебя.

Внезапно Шэнь Мяо повысила голос на несколько тонов:

–Осталась последняя!

Все присутствующие в зале, не отрывая взгляда, смотрели на стрелу. Нога Цай Линя подогнулась, он вонзил в нее ногти, конечно не должно дойти до того, что она обмякнет, так как он заметил, как Шэнь Мяо нацелила стрелу на его голову.

Он очень испугался, само собой некоторым членам рода Шэнь напротив было страшно до смерти. Такой страх взорвал его существо своим появлением, и он целиком захватил его. Он крайне много думал о бегстве с этой сцены, однако Шэнь Мяо уже нацелила стрелу на него, похоже, что даже если он убежит на край света, она способна была его догнать.

–Не слишком ли барышня семьи Шэнь любит показать себя? – на мужской стороне банкета взрослые люди хоть и восхищались сохранявшей спокойствие и неторопливость Шэнь Мяо, однако, в данный момент и они были раздражены ее демонстрацией силы. Следует иметь в виду, что чрезмерные старания женщины, старавшаейся превзойти всех, – совсем не благо для нее, она сейчас кусает Цай Лина, не освобождая его, и это не что иное, как сведение счетов с молодым человеком за его ранние провокации. Но Цай Линь вовсе не оставил на ней каких-либо повреждений, Шэнь Мяо же сейчас располосовала его щеки, хотя и говорится, что мальчики суровы в отличие от более изнеженных девочек, и шрамы не имеют для них принципиального значения, однако оставить шрамы на лице… всё-таки некрасиво.

–Способностью похожа на дочь генерала Шэня, – имелись те, кто был способен кричать "браво" Шэнь Мяо: – Если станет известно, что есть люди, третировавшие ее, а она не ответила на удар, генерал Шэнь, понятно, также яростно разозлится, устроив полную неразбериху.

–Однако, посмотри, она сейчас в самом деле целится стрелой в голову Цай Линя, намеревается забрать его жизнь, не слишком ли это жестоко?

Ноги Цай Линя задрожали, он смотрел на девушку в пурпурном платье, стоящую вдалеке, как смотрят на злого демона. Выражение ее лица – ласковое и очаровательное, а чистый взгляд выражал невинность. Однако, рука двигается с подлинным мастерством, ничуть не колеблясь в нерешительности.

Шэнь Мяо шепотом сказала:

–Третья.

Рука разжалась, стрела, спущенная с тетивы, моментально вылетела, и с яростным намерением убивать неслась Цай Линю прямо в лоб, распрямившийся напуганный юноша со звуком «плюх» упал на колени, издав истошный вопль ужаса:

–Спасите!

–Лин’эр! – госпожа и господин Цай воскликнули в унисон.

Все присутствующие в зале люди вскочили на ноги и, вытянув шеи, смотрели на ситуацию, развернувшуюся на сцене. 

Цай Линь, бывший в полном порядке, рухнул на землю, и рядом на землю же упал круглый фрукт с пробившей его насквозь стрелой, воткнувшейся вместе с ним в черную землю рядом с юношей.