Сожжение храма предков

Восточная усадьба генеральской резиденции была особенно, по-праздничному, оживлена. Гости, шедшие беспрерывным потоком, поздравляли с днем рождения, подносили дары, и ещё до начала банкета все уже были в очень хорошем настроении.

Пожилая супруга Шэнь перед посторонними выглядела щедрым человеком в роскошных одеждах, она тут же дарила ценные подарки  барышням, поздравлявшим ее с днем рождения. Супругам оставалось только искреннее улыбаться, наблюдая это, а  Жэнь Ваньюнь в душе скрежетала зубами.

Всеми деньгами ведала именно Жэнь Ваньюнь, обычно она занималась делами всех трех ветвей семьи. Чем больше старая хозяйка сорит деньгами, тем меньше она положит в свой карман. Само собой, и Шэнь Гую по-прежнему требовалось давать взятки в коридорах власти, а при таких тратах стоило опасаться, что через некоторое время опять будет нехватка средств.

Здесь было чрезвычайно шумно, а вот на противоположной стороне – нет. В юго-западной части резиденции Шэнь, в храме предков, в ту же минуту – безлюдно, и только за дверью у ворот во дворе находилось некоторое количество людей, одетых как стража, хотя храму предков, конечно, не нужна была такая охрана. Причиной этого была Шэнь Мяо, потому что все эти люди внимательно следили и несли ответственность лишь за нее, чтобы она не совершила побег за пределы резиденции.

В храме предков было холодно и сыро. Целыми годами и месяцами в нем не было видно солнца, и как раз в это время, в зимний сезон, чувствовался холодный ветер, пронизывающий до дрожи в костях. Сам зал был наводнен запахом пепла сожженных благовоний, а в нише от зажженных курительных свечей поднимался, колыхаясь струйками, ладан, и создавалось впечатление, что беспристрастные таблички предков начинают возноситься в заоблачные выси.

–Молодая барышня, – Гу Юй потирала руки и притоптывала ногами, – сегодня, ведь день рождения пожилой супруги, но молодую барышню специально закрыли в этом месте! Все это слишком большое издевательство над человеком!

Нечего и говорить, что Шэнь Мяо не пригласили, ни один человек не пришел и не задал вопрос. Прямо говоря, с Шэнь Мяо обращались как со служанкой, преступившей закон или совершившей ошибку.

–Что за спешка? – Шэнь Мяо находилась перед окном, захиревшие деревья, как и каждую зиму, стояли с лишенными растительности ветвями – все это выглядело чрезвычайно уныло.

–Как же не волноваться, молодая барышня? – Гу Юй много дней сдерживалась, в конечном счёте она не выдержала и сказала: – Они заперли молодую барышню здесь, и вполне очевидно для чего! Чтобы принудить к замужеству, ожидая, что до возвращения господина и госпожи молодая барышня уже выйдет замуж в семью Хуан. Пусть даже господин и госпожа смогут защитить молодую барышню, но молодая барышня совершенно сломает себе жизнь!

Цзин Чжэ перемешивала угольки в жаровне, стоявшей на полу, внутри храма предков было очень холодно, и лишь эта жаровня источала хоть какое-то тепло. Маленькая простынь свешивалась с потолка во внутренней комнате, Шэнь Мяо отрицательно покачала головой:

–Возьми сейчас в комнате с кровати одеяла и иди наружу, просуши их в течение большого часа.

–Молодая барышня! – Гу Юй топнула ногой в бешенстве, сильно обеспокоенная подходом Шэнь Мяо, будто ей все нипочем. Однако остановленная одним ее взглядом больше не смогла заговорить, и ей самой ничего не оставалось, как стерпеть, сдержав рвущийся наружу гнев. Девушка взяла с кровати ватные одеяла, подхватив их удобнее, вышла и согласно приказу Шэнь Мяо развесила их на дворе для просушки.

–Сегодня хорошая погода – это такая редкость, – сказала Шэнь Мяо, смотря в окно, солнечные лучи не достигали храма предков, они только и могли, что освещать двор. Ей нельзя было покидать храм предков, но она и не хотела уходить из него.

–Молодая барышня говорила, – Цзин Чжэ наконец-то перестала перемешивать угольки в тазу, – господин и госпожа на самом деле вернутся сегодня?

Шэнь Мяо сказала Цзин Чжэ, что нет необходимости беспокоиться, потому что в тот день, когда пожилая супруга Шэнь будет праздновать свой день рождения, Шэнь Синь с женой возвратятся в столицу Дин. Несмотря на то, что весь разговор был слишком абсурден, потому что ни один посыльный не приезжал с сообщением о скором возвращении Шэнь Синя в столицу, до конца года все еще был приличный кусок времени. Шэнь Мяо была заперта в храме предков, откуда бы она могла раздобыть подобные сведения? Хотя Цзин Чжэ, смотря на Шэнь Мяо, сомневалась в душе, но и прямо спросить не могла. Рассматривая фигуру молодой барышни, она заметила, что ее внешность уже не такая, как в прошлом. Одно то, как она говорит, всегда убеждает людей без всяких оговорок.

Шэнь Мяо сказала:

–Подожди немножко, но тебе нужно найти какой-нибудь способ, чтобы отвлечь внимание всей охраны. Пусть они отойдут подальше от двора, они должны не уйти вообще, но должны быть несколько дальше, чем сейчас. 

–Служанка запомнила, – сказала Цзин Чжэ. Хотя она не понимала зачем это нужно Шэнь Мяо, однако все это время будучи с ней в храме предков, она обнаружила, что та перед лицом обстоятельств нисколько не паникует. Люди, находящиеся в ужасном положении и не волнующиеся об этом, либо глупы и не осознают своего положения, либо уже задолго до его возникновения выработали стратегию. Цзин Чжэ вовсе не принимала Шэнь Мяо за дурочку. А потому, если даже в душе она сильно волнуется за свою молодую барышню, как и Гу Юй, Цзин Чжэ доверяет ей и обязательно сумеет правильно среагировать на будущую ситуацию.

Шэнь Мяо заметила ее взгляд и в душе вздохнула.

Среди всех ее четырех служанок: Гу Юй – самая умная, Бай Лу – самая серьезная, Шуан Цзян – беззаветно преданная, и Цзин Чжэ – самая смелая.

В прошлом ради того, чтобы помочь Фу Сюи и перетянуть на свою сторону всесильного сановника, Цзин Чжэ, воспользовавшись собственной привлекательностью, стала наложницей этого сановника, он был очень похотлив, а Цзин Чжэ воспользовалась этим, несмотря на то, что в конце концов главная жена живьём забила ее батогами до смерти, но даже перед смертью она успела отправить наружу «зацепку» на сановника, и именно это заставило его перейти на сторону Фу Сюи.

В качестве прислуги она обладала определенной отвагой. Цзин Чжэ – удивительная девушка. Поэтому для этого дела Гу Юй, Шуан Цзян и Бай Лу не подходили, только лишь Цзин Чжэ была способна на большее, однако станет ли позднее Цзин Чжэ, когда станет ясно для чего она все проделывает, сможет ли она продолжить помогать как и впредь, Шэнь Мяо не знала.

В конце концов, она собирается совершить некий поступок, который на самом деле будет слишком ошеломляющим.

–По правде говоря, – Цзин Чжэ стерпела и тихонько проговорила, – если молодая барышня надумает, Мо Цин найдет способ вывести отсюда молодую барышню.

Мастерство Мо Цина превышает навыки охраны генеральской резиденции, несмотря на то, что говорят, что у пары кулаков нет возможности сопротивляться четырем, однако уцепиться за лазейку и вывести за собой одного человека, совершив побег, для него не является невозможным.

–А потом? – задала встречный вопрос Шэнь Мяо. – Поднебесная такая большая, но наступит ли мир, если мы сбежим отсюда? Ваши четыре расписки о продаже себя в рабство находятся в руках пожилой супруги Шэнь, я уйду, а как быть вам?

Цзин Чжэ внезапно упала на колени и сказала:

–Служанки понимают, молодая барышня готова остаться здесь ради жизни служанок, однако если молодая барышня из-за своих служанок попадет в беду, то во всем будут виноваты служанки. В прошлом господин и госпожа отобрали нас четверых, чтобы мы находились рядом с молодой барышней, и в будущем желали, чтобы служанки заботились о молодой барышне. Почему же хозяйка прилагает столько усилий и заботится о служанках?

В глазах Шэнь Мяо проскользнуло изумление, Шэнь Синь весьма умело подбирал людей, эти четыре служанки в прошлом ее перерождении, даже во время наиболее тягостных лишений, никогда не отворачивались от нее. Но люди все же не товар. В мире все просто – быть благодарным кому-либо, отплатить за добро добром, отомстить врагу, а еще важно переманивать людей на свою сторону, ни в коем случае нельзя отказываться даже от служанок из своего окружения.

–Не волнуйся,– сказала Шэнь Мяо, – с тобой и со мной все будет в порядке. Сегодня день рождения пожилой супруги Шэнь, я слышала, что вторая старшая сестра усовершенствовала картину с Гуаньинь и отдала ее бабушке, и уж коли они запамятовали, что я здесь нахожусь, мне, конечно, не следует мириться с этим, – она еле заметно усмехнулась. – Я тоже пошлю свой большой подарок пожилой супруге Шэнь, однако я не представляю, будет ли она счастлива, получив его.

……

На расстоянии нескольких десятков ли от столицы Дин, в настоящее время, на берегу ледяного горного ручья лошади пили воду. Пребывающее в запустение пастбище казалось преждевременно захиревшим из-за пожухшей травы, но солдаты именно в этом месте сделали короткий привал.

В отдалении от солдат сидел мужчина средних лет, его кожа имела бронзовый цвет, скорее всего потому что на поле брани он постоянно находился на солнце и под дождем, но тем не менее выглядел он необычайно мощным. Его фигура казалась небольшой горой, внешность в большей степени внушала трепет – густые брови и большие глаза, густая борода лопатой, одним взглядом можно было оценить то, что он был крайне прямым человеком.

Рядом с ним находилась женщина, она поглаживала склоненную голову лошади рядом с ней, жующей корешки травы. Женщина тоже была средних лет в зеленом жилете, надетом  на короткий полухалат на подкладке, и расшитых золотыми пташками штанах, волосы заплетены в простой шиньон. Ее прекрасные глаза были наполнены воодушевлением, родившаяся изящной, однако она привлекала людей своим смелым и сильным характером, на ее запястье была пара серебряных браслетов, и в то время, когда она поглаживала голову лошади, они издавали тонкий звон металла.

–Госпожа, приблизительно через большой час мы прибудем в столицу Дин, – сказал со смехом мужчина средних лет: – Так долго времени кисли на северо-западе, что при возвращении в столицу даже воздух кажется здесь слаще.

–Чем плох северо-запад? – прекрасные глаза его жены пристально посмотрели, и достаточно сварливо она спросила его: – Я выросла в холодной северо-западной части, если ты любишь сладкое, зачем же женился на мне?

Мужчина поспешно сменил выражение лица на горестное, прося пощады:

–Госпожа верно сказала, в столице все счастливы, она не подходит таким грубым старикам как мы. Все же на северо-западе лучше, с приходом зимы можно отправиться в глухие места на охоту, где чернобурые лисицы бегают вокруг, наловив их, возможно, жена захочет сшить себе халат из них.

Жена подняла уголки рта, высмеивая его, сказала:

–Какие пустые слова!

Этими двумя людьми были не кто иные, как могущественный главнокомандующий Шэнь Синь и его жена Ло Сюэянь. Сегодня они торопились ради того, чтобы принять участие в дне рождения пожилой супруги Шэнь. Перед возвращением они не сообщили в столицу Дин, как обыкновенно делали, о своем прибытии, потому что досрочно получив акт капитуляции от неприятеля, спешили вернуться с победой, вероятно, в столице Дин множество людей будет приятно удивлено этим.

–Мы с тобой еще ни разу не навещали матушку в день ее рождения, – сказала Ло Сюэянь. – В прошлом возвращаясь в конце года, мы преподносили матушке в качестве подарка награды, врученные государем, но считаю, что вместо подарка ко дню рождения будет наше быстрое возвращение сегодня. И напротив, не представляю, придется ли по вкусу матушке плащ из меха огнестойкой крысы.

–Это почему же он не приглянется матушке? – Шэнь Синь, едва услышав сказанное, сразу же задал встречный вопрос: – Это хорошая вещь, на поле боя он еще большее сокровище. Обладая им, ты неуязвим, когда-то, ради того, чтобы поймать огнестойкую крысу, я охотился в горах семь дней и семь ночей, если бы ты не настаивала на своем мнении и не желала подарить его матушке, я бы немедленно… отдал его тебе.

Уже в конце речи голос Шэнь Синя постепенно становился все ниже и ниже, ведь вполне очевидно, что эти слова выражали непочтительность к родителям, но человеческое сердце нельзя взвесить, все могут иметь собственное пристрастие. Пожилая супруга Шэнь, несмотря на то, что очень хорошо относилась к Шэнь Синю, все же не была его родной матерью, и ей нельзя было воспользоваться кровным родством. Шэнь Синь с намного большей нежностью, конечно, относился к собственной жене. К тому же Ло Сюэянь обычно следовала за ним на поле битвы, на войну, и накидка из шерсти огнестойкой крысы ей была нужна намного больше, чем если бы ее отдали пожилой супруги Шэнь, и если бы не упорство Ло Сюэянь, желавшей отдать его пожилой супруге, Шэнь Синь конечно же в первую очередь сделал бы накидку Ло Сюэянь, а там посмотрел бы.

–Да что ты понимаешь, – Ло Сюэянь пристально уставилась на него: – Ты каждый год пропускаешь день рождения матушки, даже впоследствии отдавая матушке пожалованное государем, кто может знать насколько это делается чистосердечно? В прошлый раз возвратясь в столицу, я слыхала, как говорили, что ты умышленно не почитаешь матушку. Я делаю это еще и не ради нас. Если ты не беспокоишься о репутации, то Цзяоцзяо никак нельзя иметь непочтительного к родителям отца.

Только прозвучали эти слова, как Шэнь Синь замолчал на долгое время. И правда, несмотря на то, что в столице Дин условия не такие тягостные в отличие от холодной местности северо-западных пустынь и не было неприятеля с его оружием и ловушками, однако настоящего спокойствия тоже не было. Они, супруги, не находились постоянно в столице Дин, но о них ходило такое множество сплетен… И это действительно очень раздражало.

Ло Сюэянь сказала:

–Ты знаешь, что я не понимаю всех изменчивых течений внутри домов вельмож, ведь в моей семье Ло не так много правил. Мне только и остается, что использовать максимально простой способ – этот плащ из драгоценной шерсти огнестойкой крысы, если я таким образом завоюю благосклонность матушки, и матушке будет приятно, на это обратят внимание люди, и все сплетни будут развенчаны.

Только через долгое время Шэнь Синь сказал:

–Все-таки госпожа мыслит всеобъемлюще.

–Конечно же не для тебя, я делаю все ради Цзяоцзяо, – фыркнула Ло Сюэянь, на ее лице внезапно появилось печальное выражение: – Мы не бываем постоянно в столице Дин, местность на северо-западе слишком опасна, а Цзяоцзяо все еще маленькая, и ее не следует везти туда. Но так много лет мы еще ни разу собственноручно не обучали ее, не сопровождали ее – мы виноваты перед ней. 

Шэнь Синь вздохнул, склонив голову, в его взгляде проскользнуло выражение боли.

В мире нет безжалостных родителей и нет родителей, не любящих своих детей. Что можно было еще предпринять, когда ему и Ло Сюэянь суждено было сражаться на поле боя, убивая людей, и Шэнь Мяо нельзя было ехать вместе с ними? Когда две армии вступают в бой, в глазах рябит от предпринятых мер и бывает немало инцидентов, связанных с убийством родных и друзей противника, поэтому они только и могли скрепя сердце отдать дочь, по крайней мере в столице Дин не нужно волноваться за безопасность Шэнь Мяо.

Ло Сюэянь, как будто все более углубляясь в мысли, грустнела все больше, она продолжила говорить:

–Я часто думаю, оставляя Цзяоцзяо в столице Дин, действительно ли ей там безопасно? Живя без матери и отца рядом, действительно ли она рада? Мы встречаемся с ней каждый год в его конце, и она неизменно обходится с нами холодно, однако подумав о причине этого, я поняла – в этом виноваты мы. А потому, вне зависимости от того, что она делает, мы не можем ее укорять.  

Шэнь Синь с женой, и даже Шэнь Цю не были близки с Шэнь Мяо, вследствие того, что все эти упомянутые люди с детства не составляли ей компанию. Она сблизилась с Жэнь Ваньюнь и Чэнь Жоуцю, даже можно сказать, с пожилой супругой Шэнь, потому что все эти люди все время были вместе с ней, и сейчас именно они в ее глазах были «близкими». А Шэнь Синь с женой приняли отношение дочери с покорностью, не взирая на то, что в столице Шэнь Мяо не раз прославилась как дурочка, совсем не злились на дочь, все потому, что они сами посеяли семена первопричины.

Шэнь Синь похлопал по плечу Ло Сюэянь:

–Рано или поздно, когда-нибудь Цзяоцзяо поймет наши тайные горести.

–Она в самом деле сможет понять? – горько усмехнулась Ло Сюэянь. – Временами, я даже полагаю, Цзяоцзяо сейчас такая непослушная и глупая, потому что ее настраивают так в резиденции Шэнь… – она неожиданно замолчала, в раздражении мельком взглянув на Шэнь Синя.

Шэнь Синь естественно понял скрытый смысл ее слов, выражение его лица немного изменилось, но через мгновение, вздохнув, крепко сжал руку любимой жены:

–Госпожа слишком сильно переживает. Матушка и младшие братья и сестры, все как следует наставляют Цзяоцзяо, если бы было ей было неприятно, Цзяоцзяо не смогла бы так сблизиться с ними.

Отношение Шэнь Мяо к двум тетушкам на самом деле было хорошим, и это заставляло ревновать, поэтому точка зрения некоторых людей казалась неуместной.

–Я слишком много думаю, – сказала Ло Сюэянь. Она, старшая дочь главной жены, была любимым золотком семьи Ло в северо-западной части Поднебесной, клана военных, несмотря на то, что уже сейчас была офицером третьего ранга, в ее семье присутствовало много мужчин с железной волей. Ло Сюэянь одновременно была и самым младшим ребенком – младшей сестрой, у нее имелось три старших брата, поэтому с тех пор как она родилась, в семье, где были только родители и старшие братья, не случалось позорных событий, а осведомленности и знаний о махинациях в богатых, знатных и влиятельных домах ей недоставало, именно поэтому она не ведала об опасностях.

Кажется, если бы она поняла, определённо предпочла бы, невзирая на опасность, держать Шэнь Мяо при себе и не хотела бы, чтобы Шэнь Мяо в одиночку оставалась во внушающей ей ужас резиденции Шэнь.

Пока они разговаривали, услышали как позади кто-то воскликнул:

–Отец, матушка!

Выражение лица Шэнь Синя потяжелело, он гневно сказал:

–Когда на улице кто-то зовет меня…

–Генерал Шэнь! – поспешно сказал зовущий.

–Не обращай внимание на своего отца, – Ло Сюэянь бросила предупреждающий взгляд на Шэнь Синя:  – Ему бы только заниматься показухой.

Пришедший молодой человек был двадцати лет от роду, с благородной и величавой наружностью, с загорелой кожей, обычно когда он смеялся у него на щеках появлялись две ямочки, что еще более увеличивало его ребячливость. Этот молодой человек с Ло Сюэянь были очень похожи, и на самом деле это был Шэнь Цю – сын и наследник Шэнь Синя.

Шэнь Цю в этом году исполнилось двадцать два года, еще в год его десятилетия Шэнь Синь провел его через суровое испытание войной, говоря, что у строгих учителей выдающиеся ученики. Но Шэнь Цю был таким же бесстрашным, и за долгие годы он добыл немало заслуг, и сейчас был молодым генералом четвертого ранга.

–Отец, матушка, вы отправили подарки ко дню рождения, мне тоже следует что-то подарить? – Шэнь Цю почесал затылок, пребывая в некотором недоумении.

–Вот прохвост, что за подарок ты собираешь преподнести? Зачем нас спрашиваешь? Ты настоящий мужчина, но даже не можешь решить этот маленький вопрос! Какой тебе смысл идти на войну! –Шэнь Синь, воспользовавшись случаем, сразу стал распекать сына.

–Я очень давно не был на дне рождения бабушки, – строптиво сказал Шэнь Цю, – я понятия не имею что дарить, нельзя же ей сообщить количество убитых солдат противника, вменяя это себе в заслуги. В день рождения это не принесет ей радости.

Слова Шэнь Цю рассмешили Ло Сюэянь:

–Ничего не случилось. Разве ранее государь не пожаловал тебе рулон расшитой парчи? Ты можешь отдать его пожилой супруге. До меня дошли слухи, сейчас в столице очень не хватает шелка и парчи такого качества, даже у государыни-императрицы во дворце вряд ли подобного сейчас в достатке, бабушка будет рада такому подарку.

–Но я хочу отдать его своей сестре! – поспешно сказал Шэнь Цю.

–Ой, все, – махнул рукой Шэнь Синь, – ты когда-нибудь видел, чтобы твоя младшая сестра любила такую ткань?

Пусть даже Шэнь Синь не разбирался в житейских вещах присущих женщинам, однако даже он знал, что его собственной дочери не нравился этот изысканный материал, как раз наоборот, она любила драгоценные украшения, чем вульгарнее, тем лучше, хотя с этим ничего нельзя было поделать, но пусть так и будет, если это делало Шэнь Мяо счастливой. Пусть атласная парча и красивая, разве сможет Шэнь Мяо ее оценить?

Едва это услышав Шэнь Цю, почувствовал, что слова отца были разумными, с поникшей головой сев на корточки, он прошептал:

–В этот раз возвращаясь впопыхах, я не везу подарок для младшей сестры, подумав об этом, чувствую стыд.

По правде говоря, прежде между Шэнь Цю и Шэнь Мяо отношения были очень хорошими, старший брат и младшая сестра поддерживали друг друга и хорошо проводили время вместе. Однако в дальнейшем, когда Шэнь Цю ежегодно следовал на войну с Шэнь Синем, и они с Шэнь Мяо виделись раз в год, с каждым годом нрав Шэнь Мяо все более и более ухудшался, старший брат и младшая сестра почти не общались. Вне зависимости от попыток Шэнь Цю сдружиться с младшей сестрой, Шэнь Мяо все также относилась к нему – не холодно и не тепло.

Шэнь Цю не понимал причины, зато Шэнь Мяо понимала. Фактически же между ними были Шэнь Юэ с Шэнь Цин, ещё имелась кормилица Гуй, которая делала намёки и подсказывала, что Шэнь Синь с женой взяли к себе Шэнь Цю из-за того, и это вполне очевидно, что лелеют мальчиков и пренебрегают девочками, сын – продолжит род, а потому они смотрели на него вдвойне благосклонно, дочь же не воспринималась всерьез вообще. Шэнь Мяо младшая по возрасту, и люди растолковывали ей это несколькими фразами, легко оказывая на нее влияние. Поэтому смотря на старшего брата, естественно, она полагала, что он отобрал всю заботу и любовь родителей, очень возмущалась, а потому не желала с ним поддерживать дружеские отношения.

–Ничего, – Шэнь Синь отряхнул с одежды пыль, встав: – Зови всех, пусть поднимаются, поспешим продолжить путь, через большой час обязательно вернемся в столицу Дин!

……

Уже подходило время, когда банкет по случаю дня рождения в резиденции Шэнь, должен был вот-вот начаться. Все супруги и барышни уже расселись, было занято больше десяти столов, репутация пожилой супруги Шэнь в достаточно большой степени была показной, поэтому пришли все дамы из семей чиновников небольшого ранга в Динцзин. Конечно, все пришедшие на банкет люди были здесь не ради пожилой супруги Шэнь, а ради репутации Шэнь Синя и семьи Шэнь. Тем не менее, банкет в честь дня рождения был многолюден, похожий на такие же как и в прошлые года.

Шэнь Юэ была одета в наряд со множеством складочек, с подходящей ей лунной юбкой серебристо-голубого цвета, невероятно подчеркивающей ее нежность и скромность. Родившаяся прелестной и милой, сегодня она специально нарядилась именно так, разумеется, ей хватало духу показать что в семье, была еще одна дочь уже на пороге взросления, на которую тоже можно делать ставку. Сейчас, когда у Шэнь Цин и Шэнь Мяо уже есть будущие семьи, присутствующие здесь супруги, смотря на Шэнь Юэ, продумывают планы и, конечно, они прикидывают смогут ли взять ее в жены в свою резиденцию, вторую дочь, рожденную третьей ветвью из резиденции Шэнь, и какую выгоду они будут в состоянии извлечь.

После того как мужчины из приглашенных семей доставили подарки ко дню рождения, все отправились на свою сторону, составлять компанию на банкете Шэнь Гую и Шэнь Ваню. Разумеется, и Шэнь Гуй и Шэнь Вань не могли отказаться от благоприятной возможности переманить на свою сторону такое количество людей, все вокруг говорили и смеялись, было ужасно шумно.

Господин Су с чаркой в руке в душе ощущал беспокойство. Он и резиденция князя Линьаня имели хорошие отношения, но семья Шэнь и семья Се не ладили никогда. И уж совсем некстати семья Шэнь отправила ему пригласительную карточку на банкет. Господин Су был кротким, но не принципиальным человеком, уж коли в его семью прислали пригласительную карточку, напротив, он не мог просто так взять и отказаться, поэтому пришлось скрепя сердце принять приглашение. В душе он даже немного завидовал собственному старшему сыну, «прикованному к постели», по крайней мере, тому было незачем смотреть на это сборище тертых калачей, угощающих друг друга вином, произносящих тосты и замышляющих пакости за спинами, каждый прощупывал другого.

–Отец, – Су Минлан хлопал глазками рядом, сегодня он был одет матерью в пышный и богатый наряд, несмотря на это, казался все той же, хорошо одетой, но пампушкой.  Он дергал господина Су за рукав: – Я хочу выйти прогуляться.

–Не бегай только, – предупреждая его, сказал господин Су. Несмотря на то, что старший сын не принимал участие, прежде младший сын не испытывал интерес ко всем этим шумным сборищам, и господин Су не знал почему он хотел прийти. Вот только Су Минлан поднял ужасный скандал, госпожа Су дала согласие, и господин Су был вынужден взять с собой эту маленькую обузу.

Су Минлан, чувствуя себя ущемленным, опустил руку, ему стало известно, что сегодня будет банкет в честь дня рождения пожилой супруги Шэнь, а Шэнь Мяо приходилась имениннице внучкой со стороны отца. Он все время думал, что долго не видел Шэнь Мяо в Гуанвэнь-тане, его тревожило это. Собственно говоря, он думал, воспользовавшись благоприятной возможностью приехать, чтобы хоть мельком увидеть Шэнь Мяо, кто же знал, что она сегодня даже не покажется. Он слышал, как другие люди говорили, что у Шэнь Мяо появилась сыпь и ей нельзя по своему желанию встречаться с людьми, Су Минлан все же чувствовал сильное беспокойство и пришел к выводу, что хочет непременно повидаться с Шэнь Мяо. У него было мало друзей, посторонние презирали его за неуклюжесть, и только Шэнь Мяо была ласкова с ним. В его душе Шэнь Мяо давно уже стала его единственным другом.

Снаружи, на женской стороне банкета госпожа Цзян, смеясь и подшучивая, говорила:

–Кстати, госпожа Хуан и госпожа Вэй, не стоит ли вам поднять бокал вина в честь пожилой супруги, как-никак…

Как-никак, через несколько дней дети породнятся.

Эти слова застряли в горле, но все супруги на местах инстинктивно поняли смысл несказанного. Госпожа Хуан – благородная госпожа с изысканным макияжем, услышав их лишь улыбнулась, но ничего не сказала и не проявила никакого интереса. Пожалуй, только она полностью понимала, что этот брак просто является способом для получения каждому по его потребностям, просто не имеющие особого значения поверхностные брачные узы и только. Если бы семья Шэнь на самом деле сильно любила свою дочь, они вообще, понимая всю правду, не должны были откликаться и давать согласие на этот брак. Упомянутый честный характер являлся не больше, чем внешней рисовкой. Поэтому во взгляде отразилась тень насмешки.

Однако же госпожа Вэй чувствовала некоторую неловкость. Семья Шэнь, конечно, влиятельная и родовитая – это хорошо, вхождение в семью Шэнь считается подъемом по служебной лестнице, только вот ранее слишком бестолковую Шэнь Мяо, невозможно было представить главной госпожой, управляющей делами семьи. Впоследствии, начиная с того времени, как прошла экзаменационная проверка на сцене, выяснилось, что Шэнь Мяо начала приоткрываться в неожиданном свете, а ее характер стал намного более серьезным. Поэтому ради собственного сына их семья выступила в качестве сватов.

Кто же знал, что сегодня она даже не увидит Шэнь Мяо, а слушая разговоры вокруг, она узнала, что у Шэнь Мяо появилась какая-то сыпь. Госпожа Вэй забеспокоилась, если это неизлечимая болезнь, не представляется ли, что она потратит впустую жизнь собственного сына, поэтому она была не в состоянии забыть об этом, и нежелательность такого развития событий наложила отпечаток на ее лицо.

Выражение ее лица попало на глаза Чэнь Жоуцю, а та холодно ухмылялась в душе. Она в конце концов не идиотка. Разве было неясно, что Жэнь Ваньюнь решила поменять сестер между собой при замужестве. Пожилая супруга Шэнь и Жэнь Ваньюнь скрывали это от посторонних, однако могли ли они обмануть Чэнь Жоуцю? Если это касалось ее – то можно сказать, что это хорошее дело, чувства Жэнь Ваньюнь сейчас путают весь ход мыслей, и она не понимает, что вернувшейся позже Шэнь Синь будет метать громы и молнии. Возникшие противоречия между наследниками старшей жены и второй ветвью, где они будут мужественно сражаться каждый сам за себя, позволит ее Юэ`эр заблистать среди других на их фоне.

Жэнь Ваньюнь, засмеявшись, поднялась с места и сказала:

–Если уж на то пошло, то мне следует прежде почтительно поднять чашу в честь двух находящихся здесь супруг.

Громкий смех людей стал еще более сильным, Фэн Аньнин нахмурилась, выражение лица стало несчастным.

В другой стороне – в храме предков, отослав прочь всех имеющихся рядом служанок, Шэнь Мяо преклонила колени перед табличками предков, она смотрела на песочные часы в руке, песок так быстро тек, но все это совпадало с тем временем, запланированным ею, и время почти истекло.

Она поставила три курительные свечи в нишу около статуи Будды, неслышно отвесила поклоны.

И как раз в этот момент услышала легкий шорох.

Проведя несколько лет в своей предыдущей жизни в царстве Цинь, она выработала в себе привычку быть чрезвычайно осторожной, поднявшись с места, Шэнь Мяо сказала:

–Кто тут?

–Какой обостренный слух у девчонки, – раздался хорошо знакомый ей голос, Шэнь Мяо повернула голову и увидела опирающегося на оконный проем юношу в фиолетовом наряде, смотрящего на нее с натянутой улыбкой. Заметив, как она повернулась, он сразу же прыгнул внутрь храма предков.

Хотя Шэнь Мяо и была довольно хладнокровной, но даже она не смогла удержаться от некоторого изумления. Се Цзинсин неожиданно и среди бела дня забрался в чужой дом и шатался в нем как попало. Его, разумеется, не могли пригласить сюда, отношения между семьей Шэнь и семьей Се были подобны хождению по тонкому льду. Разве только Шэнь Гуй и Шэнь Вань могли окончательно спятить.

Сейчас снаружи храма предков, находится охрана, караулившая ее, каким же образом он попал сюда, случайно возник вопрос в сердце Шэнь Мяо.

–Стража в резиденции Шэнь не годится ни на что, – сказал Се Цзинсин: – Я захотел и вошел.

Шэнь Мяо нахмурилась:

– Зачем ты пришёл?

Се Цзинсин тем не менее улыбнулся, совсем не обращая внимания на ее слова, тщательно стал осматривать вещи в комнате, за время, равное сожжению одной палочки благовоний он закончил поиски. Однако, итог его осмотра явно не удовлетворял его ожиданий, он вовсе не нашел то, что искал.

Шэнь Мяо пристально смотрела за всеми его движениями, в ее сердце постепенно зарождалось сомнение, действия Се Цзинсина были весьма похоже на то, что он приехал в резиденцию Шэнь искать какую-то вещь. Вот только что за вещь находилась в резиденции генерала, стоившая того, чтобы за ней пришел молодой господин, и ведь несмотря на такой большой риск пришел собственноручно ее искать, чего она еще не знала?

–Что ты ищешь? Скажи мне – я смогу тебе помочь найти, – заговорила Шэнь Мяо.

Се Цзинсин остановился, повернув голову, изучающе посмотрел на нее, с ухмылкой сказал:

–Девчонка из семьи Шэнь, я знаю, что в семье Шэнь ты наиболее умна, но всё же мне не следует потворствовать твоим идеям, чтобы потом они не свалились мне на голову.

–Ты среди бела дня приходишь в мой дом, чтобы украсть какую-то вещь, не кажется ли тебе, что именно ты осуществляешь какой-то план в моей семье и сам свалился нам на голову? – Шэнь Мяо не пошевелилась. Но в своем сердце рассердилась на Се Цзинсина, ничем себя не выдавшем, она склонила голову, ей только хотелось знать, что, в конце концов, он ищет. Но в результате этот человек только еще более насторожился, не оставляя ей ни малейшего шанса.

–Украсть? – Се Цзинсин кажется услышал что-то забавное, его прекрасные персиковые глаза вдруг расширились и угрожающе сверкнули: – Изначально вещь принадлежала этому князю, мне только и остается, что взять свое.

В мыслях Шэнь Мяо что-то промелькнуло, кажется, что она даже ухватила промелькнувшую мысль, но что-то помешало и мысль исчезла чересчур быстро, не оставляя ей возможности уловить ее.

–Только, – Се Цзинсин окинул взглядом храм предков, – это место охраняют так много людей, я предположил, что они защищают нужную мне вещь, оказывается, они просто не спускают глаз с тебя. – Он пристально смотрел на Шэнь Мяо, скрестив руки на груди сказал: – Ты совершила какую-то ошибку? Так много людей сторожит тебя. Храм предков, конечно, это не то место, где следует жить дочери старшей ветви семьи.

–И какое это отношение имеет к тебе? – Шэнь Мяо посмотрела на песочные часы, последние песчинки уже стекали с верха вниз, время пришло. Но Се Цзинсин пока не спешил уходить. Ее терпение уже иссякло, она сказала: – Раз молодой князь не нашел «свою вещицу», в таком случае прошу удалиться, прародители семьи Шэнь абсолютно не желают созерцать внушительную внешность молодого господина вора.

В сказанных словах сквозил сарказм, пожалуй, с Се Цзинсином, достигнувшим такого возраста, никто и никогда не смел так разговаривать, и к тому же еще такая девчонка. Но он не сердился, только насмешливо сказал:

–Действительно, предки семьи Шэнь не желают лично узреть этого князя, однако, возможно, они захотят обратить внимание на собственного потомка, вынужденного выйти замуж, в любом случае будет весело.

–Ты не хочешь выходить замуж за Вэй Цяня? – спросил он следом.

–Чего я хочу? А чего нет? – задала встречный вопрос Шэнь Мяо.

–Вэй Цянь может стать хорошим мужем, ты же не будешь уважаемой супругой, тебя нашли для него, человека, так не различающего добро и зло. Я впервые такое наблюдаю, – прищурившись, порочная усмешка в уголках его губ, была способна довести людей до рези в глазах, он легкомысленно проговорил: – Ты не хочешь выходить замуж за Вэй Цяня, потому что тебе нравится этот князь?

Шэнь Мяо чуть ли не задохнулась от гнева, развернувшись, она пристально посмотрела на Се Цзинсина:

–Если ты так думаешь, мне не следует тебя осуждать, только лишь могу посоветовать молодому князю, не надо входя сюда, совать свой нос в чужие дела, в противном случае, когда придет время и ты пожалеешь, будет слишком поздно.

Ее лицо было немного бледным, все эти дни в храме предков еда и сон были неприемлемы для нее, поэтому она немного похудела, контуры тела и лица молодой девушки стали еще более четкими, даже подбородок стал более заостренным. Ни с чем не сравнимые красноречивые глаза – были ясны как обычно, но Се Цзинсин увидел в них вспыхнувшее пламя.

–Молодая барышня! – вбежала Цзин Чжэ, а когда заметила Се Цзинсина вздрогнула от испуга, но она сразу же встала перед Шэнь Мяо, как бы защищая ее и указывая на Се Цзинсина, сказала: – Ты, ты, как тебе удалось проникнуть сюда?

Се Цзинсин пожал плечами, ничего не ответив.

– Сейчас он не имеет ни к чему отношения, не обращай внимание, – Шэнь Мяо не хотела взывать к нему, она спросила у Цзин Чжэ: – Ты подготовила все?

–Я отослала Инь Син из усадьбы, чтобы купили вина и кушаний, рассказала, что это было угощение с дня рождения, которое начальнику преподнесли в дар. Они теперь все едят и веселятся, и конечно немного расслабились. Однако уйти все равно невозможно. – Цзин Чжэ все еще немного страшилась Се Цзинсина и во время всего разговора постоянно поглядывала на него.

–Хорошо, – Шэнь Мяо посмотрела на Цзин Чжэ: – Цзин Чжэ, ты все еще доверяешь мне?

Цзин Чжэ, едва услышав эти слова, перестала обращать внимание на Се Цзинсина, немедленно склонила голову и промолвила:

–Служанка непоколебимо предана молодой барышне, пусть молодая барышня прикажет и служанка с готовностью пойдет на смертельный риск ради выполнения долга.

–Тогда слушай. Все равно кто – ты или же Гу Юй, или же Бай Лу, или же Шуан Цзян – вы все четверо, спустя пару минут произойдет кое-какой инцидент здесь, и вам не следует входить сюда, я не разрешаю искать меня и не разрешаю препятствовать мне,  – подойдя, она сунула в руку Цзин Чжэ песочные часы: – Когда все песчинки перельются до сюда, – она указала на маленькую метку поверх стекла, – ты сразу же убежишь и позовешь людей на помощь, воспользуйся суматохой, чтобы сбежать. И, не останавливаясь, беги на торжественный банкет в восточную усадьбу, перед всеми присутствующими там гостями ты закричишь во весь голос и позовешь людей за собой сюда. Я думаю, что ты обладаешь незаурядным умом и к тому же еще и смелая, невзирая на то, какие я отдаю распоряжения, вы все понимаете как следует делать все должным образом. 

–Это… – Цзин Чжэ ничего не понимала, в том числе и какой смысл на сей раз несут слова, сказанные Шэнь Мяо. Однако увидев настроение Шэнь Мяо в это время, она проглотила все имеющиеся в ее сердце сомнения и очень серьезно сказала Шэнь Мяо: – Служанка запомнила.

–Хорошо, тогда иди сейчас, – с сосредоточенным видом распорядилась Шэнь Мяо: – Запомни, вне зависимости от того, что ты увидишь, что бы не произошло – я не разрешаю тебе сюда входить.

Цзин Чжэ стиснула зубы, мельком посмотрела на Се Цзинсина, еще раз бросив взгляд на Шэнь Мяо, кивнула головой, развернувшись кругом, вышла из храма предков.

После ухода Цзин Чжэ Се Цзинсин посмотрел на Шэнь Мяо и томно сказал:

–Настолько все загадочно, ты что думаешь сделать?

–Что я думаю сделать? – пристально посмотрела на него Шэнь Мяо. Ленивая поза Се Цзинсина, но взгляд прекрасных персиковых глаз тем не менее был остер как бритва, и смотря в эти глаза, ничего невозможно было скрыть от него в своем сознании.

–Если молодой князь не хочет, чтобы я навлекла на него беду, ему удобнее выйти отсюда, – холодно сказала она.

–Нет никого в Поднебесной, кому дозволено навлечь на меня беду, – слова сказанные им были самоуверенны, но было похоже, что он сказал то, что имел ввиду.

–Раз уж ты рассчитываешь быть похороненным со мной, мне сказать нечего, – и Шэнь Мяо повернулась к нему спиной.

Се Цзинсин нахмурился, еще не поняв все значение слов Шэнь Мяо, увидел, как она, неожиданно подойдя к нише с зажженными курительными палочками, остановилась перед поминальными табличками семьи Шэнь. В следующее мгновение даже он был ошеломлен и замер на месте.

Шэнь Мяо неожиданно взяла в охапку расставленные в безукоризненном порядке ритуальные таблички и без лишних слов скинула их в стоявшую на полу жаровню. Дерево легко загорелась, мгновенно еле тлеющее пламя взметнулось с гулом очень высоко, огненные языки пожирали деревянные таблички, в свете пламени четко были видны имена покойных предков.

–Ты сошла с ума? – Се Цзинсин посмотрел на Шэнь Мяо, в его глазах застыло удивление.

Уничтожение ритуальной таблички предков было тягчайшим грехом, дело доходило до того, что за этот проступок могли даже изгнать из рода. За такой поступок все предки в загробном мире никогда не простят и не пощадят ее. И внезапное действие Шэнь Мяо ошеломило, он не понимал, что в действительности побудило ее это сделать. Это был такой способ выплеснуть разочарование от того, что ее заперли? Однако сделав подобное, в будущем она получит тяжелое наказание.

Шэнь Мяо равнодушным взглядом смотрела на языки пламени, лижущие уже обуглившиеся ритуальные таблички, не она непочтительна к предкам, таблички незаурядных личностей предшествующих поколений безусловно не следует портить по своему усмотрению. Однако в этом мире самое важное – все же текущий момент, ее будущее, перспективы Шэнь Синя, будущее для резиденции Шэнь, очевидно, все это более серьезно. Если бы предки понимали, что ее нынешний поступок устранит критический момент в семье Шэнь, души на небесах были бы вполне довольны ее поведением.

–У молодого князя есть еще время уйти, – Шэнь Мяо не обращала внимание на удивление Се Цзинсина, не говоря ни слова, она опять схватила огромное количество ритуальных табличек, и «бах», одним взмахом кинула их в жаровню, сразу же пламя вспыхнуло еще сильнее.

Однако она, кажется, все еще была неудовлетворена. Что-то прикинула в уме и прошла внутрь комнаты. Из нее она вышла, держа в охапке те самые несколько одеял, которые ранее просушила на солнце Гу Юй, все ватные одеяла были хорошо высушенными и мягкими.

–Шэнь Мяо! – низким голосом рявкнул Се Цзинсин: – Тебе жить надоело?!

Шэнь Мяо разложила одно из ватных одеял на полу, большая часть храма предков была сделана из древесины, ее было легко повредить пламенем, она взяла одну из табличек с именем покойного, уже наполовину объятую огнем, и с ее помощью подожгла угол ватного одеяла.

Огонь поднялся до небес, и из храма предков постепенно наружу повалили клока густого дыма. Цзин Чжэ, стиснув зубы, стояла снаружи, ее глаза покраснели, и она только ждала, когда песчинки в песочных часах перетекут из одной части в другую, не начинала план Шэнь Мяо, пока из наружного двора не прибежали перепуганные огнем стражники. И только тогда, когда все вместе охранники побежали тушить пожар, Цзин Чжэ, воспользовавшись тем, что на нее не обращали внимание, убежала прочь.

Не переводя дыхания, она бежала в восточную усадьбу на банкет, посвященный дню рождения, туда, где гости в переполненном саду хорошо проводили время вместе с хозяевами. И кажется, что среди них не было никого, кто бы заметил ее несчастное лицо, губы Цзин Чжэ растянулись в злобную усмешку, и она внезапно громко закричала:

–Беда, беда, храм предков загорелся, пятая молодая барышня внутри, объятая пламенем…

Как только эти слова прозвучали, в саду внезапно возникла суматоха.

Шэнь Мяо не находится в своей усадьбе и не занимается лечением своей болезни? Почему она внутри храма предков? Из-за чего в действительности загорелся бывший в хорошем состоянии храм предков?

Жэнь Ваньюнь вначале испугалась, она внезапно поднялась, не понимая как в конце концов, мог внезапно загореться храм предков. Она как раз отдавала распоряжение людям немедленно отправляться тушить пожар, когда увидела лицо тяжело дышавшей Цзин Чжэ, не зная почему, внезапно защемило в сердце.

Если бы Шэнь Мяо умерла внутри этого пожара, сможет ли она тогда с полным основанием разрешить Шэнь Цин вместо нее выйти замуж? Относительно же семьи Хуан, достаточно было того, чтобы она явилась к ним и хорошо принесла извинения. А смерть Шэнь Мяо… только и остается возложить вину на некие непредвиденные обстоятельства. Кто запрещал ей хорошо заботиться о своем здоровье? Самостоятельно «очутившись в храме предков», кроме того, как она вызвала в храме предков пожар?

И тогда Жэнь Ваньюнь, поднявшись, для видимости сказала:

–Господа, как и прежде пейте и ешьте, кажется, что пламя совсем небольшое, по-видимому, это дитя играло с огнем, и непреднамеренно что-то загорелось, я сначала посмотрю с несколькими людьми, – и она напустилась на Сян Лань, – одна нога здесь, другая там – быстро иди ищи стражу, чтобы она потушила пожар!

Вся радостная атмосфера банкета дня рождения растаяла, и все внезапно погрузилось в странную атмосферу. Пожилая супруга Шэнь в душе почувствовала неприязнь, ненавистная Шэнь Мяо пусть даже так, но испортила все настроение в этот день. Однако, она все же намеревалась продемонстрировать, хотя бы снаружи чувства любящей матери, и весьма сжато велела Жэнь Ваньюнь:

 –Иди быстро проверь что там за ситуация с пятой девочкой!

Однако наигранные чувства и подлинные отличаются. Если бы она по правде горячо любила Шэнь Мяо, Шэнь Мяо не могла бы попасть в такую ситуацию, и ни в коем случае они не могли бы быть такими спокойными. Чэнь Жоуцю и Шэнь Юэ даже не покинули своих мест, и смотря на них, можно в полной мере было увидеть то место, которое занимала Шэнь Мяо в резиденции Шэнь. Присутствующие на банкете супруги и барышни вовсе не были дурочками, а видели как наружу вышло отношение людей из резиденции Шэнь к девушке, и в своих сердцах они напротив почувствовали к Шэнь Мяо даже некоторое сочувствие.

И в этот самый момент снаружи послышались громкий смех и приветственные крики:

–Генерал Шэнь, госпожа Шэнь, молодой господин Шэнь вернулись – открывайте двери и встречайте…

–Что? – не только женская часть семьи, даже сидящая отдельно, в другой стороне, мужская часть семьи, даже они замерли. Шэнь Гуй и Шэнь Вань посмотрели друг на друга. Шэнь Синь вернулся домой? Дело приобретает уже нешуточный оборот. Но ведь до окончания года еще много времени.

А объятый языками пламени храм предков сейчас был окружен стражами резиденции Шэнь. Говорили, что они тушат пожар, однако заходить внутрь они медлили. Именно потому, что эти люди дорожили своими жизнями, кто бы осмелился войти туда на верную смерть при подобном яростном пламени?

–Девчонка из семьи Шэнь, ты хочешь умереть? – нахмурился Се Цзинсин, видя, как поперечные балки занялись огнем.

–Молодой князь, поторопись, – Шэнь Мяо была непоколебима, – людей становится все больше и больше, ты не сможешь уйти, даже если захочешь.

–Хватит болтать, – Се Цзинсин схватил ее за руку: – Идем!

–Отпусти руку, – Шэнь Мяо вырвала свою руку из его, ее твердый взгляд был почти строптивым: – Как ты не понимаешь? Я использую свою жизнь, чтобы появилось будущее.