Провоцировать

К тому времени, как Шэнь Мяо вышла из сливовой рощи, караулившие ее Гу Юй и Цзин Чжэ вздохнули с облегчением. Цзин Чжэ посмотрела в глубину сада, не увидев силуэта, озадачилась:

–Почему не видно того человека?

Шэнь Мяо также, обернувшись, бросила взгляд назад – в сливовой роще пышная листва легонько качалась на ветру, где-то там мелькнул силуэт человека. Се Цзинсин был тем, кто владел боевым искусством, и, по-видимому, мог взлетать на карнизы, ходить по стенам и внезапно пропадать.

Она сказала:

–Поторопимся.

Возвратившись на банкет, увидела бросившуюся к ней в большой спешке Фэн Аньнин, которая с упреком сказала, подбежав:

–Не то чтобы я тебе приказывала, но попросила подождать меня, и стоило мне отвернуться, как ты стала невидимой. Вернувшись, я и здесь тебя не нашла, так куда ты уходила?

–Смотрела как красиво расцвели хризантемы, прохаживаясь по саду, – Шэнь Мяо подняла глаза, смотря на сцену. – Уже начали?

–Тебя не было долгое время, жеребьевка в мужской группе уже прошла, – Фэн Аньнин надула губки. – Сейчас в мужской группе происходит выбор.

На сцене молодые господа как раз мерились силами, первый раунд вытягивания жребия уже прошел, результат этого соревнования ничуть не волновал Шэнь Мяо. Вторым раундом был «выбор», следовало сделать выбор в пользу той дисциплины, которой сам владел в совершенстве.

Взгляд Шэнь Мяо переместился на противоположную сторону банкета, на левую сторону, на молодого человека, одетого в одежды зеленовато-аквамаринового цвета.

Этот молодой господин вырос мрачным и сильным, хотя черты лица его и были сносными, но, из-за того, что его телосложение было чрезмерно крепким, выглядел как истинный варвар. И как назло он еще нарядился в одежду зеленовато-аквамаринового цвета, оттеняющую еще сильнее его темный цвет кожи. Плюс ко всему, он причесывался в высокий узел, и его головная бамбуковая шпилька была окаймлена нефритом, пожалуй, в стремлении подражать древним благородным мужам и их манерам, однако не желая наряжаться богатым и элегантным он сейчас выглядел как ни то ни сё. Одним словом, хоть приложи все силы и стремись к бескорыстию человека, достигшего гармонии, но, даже подражая и приукрашая себя, невозможно скрыть вульгарность тела с головы до ног.

Это был именно Гао Янь, сын из семьи начальника столичной тюрьмы. В настоящее время он был юным и пока что неоперившимся, ему было только шестнадцать лет. Только когда Фу Сюи вступил на престол, статус Гао Яня повысился, поскольку Гао Цзинь поймал удачу. Он обманывал мужчин и силой брал женщин в столице Дин, дело дошло до того, что посмел даже пускать слюни на Вань Юй, что являлось до крайности смелым поступком с его стороны.

Достаточно вспомнить то, как Вань Юй во дворце подвергалась соблазнительным речам Гао Яня, и гневу Шэнь Мяо не было предела. Она сейчас пристально следила за ним издалека, будто смотрела за диким животным, прыгающим от радости, входя в западню.

А Гао Янь не знал, что и думать в данный момент и весь светился от счастья, он как раз о чем-то разговаривал с Гао Цзинем.

Он естественно был рад, получив за так статью с самобытным слогом литературного произведения – сочинение о принципах управления страной, в «жребии» он вытянул разъяснение канонов, с которым, однако, справился с трудом, показав посредственное выступление. Между тем, идя на «выбор», надо лишь выбрать само сочинение, и благодаря ему можно потрясти всех присутствующих своими знаниями.

Шэнь Мяо про себя усмехнулась – иди, возьми эту бамбуковую табличку с сочинением о принципах управления страной и отправляйся под руку Фу Сюи! Гао Цзинь получил продвижение по службе и ранее вступил на путь служебной карьеры, теперь следует убедиться, что Гао Янь с помощью нечестного приёма непременно сможет в будущем своими руками утопить семью начальника столичной тюрьмы.

Она послала большой подарок его отцу.

Что же касается Пэй Лана, она мгновенно бросила украдкой взгляд в его сторону, мужчина сидел недалеко от Фу Сюи в повседневной одежде. Начиная с этого момента, в ее нынешней жизни, ты должен начать выплачивать долги, которые ты задолжал в прошлом!

–Шэнь Мяо, после мужской группы, подойдет очередь «выбора» в женской группе, ты будешь выбирать?

–Нет, – ответила Шэнь Мяо.

В ходе экзамена «вытягивать» может каждый ученик, только следует подойти и тянуть жребий. «Выбор» происходит только по собственному желанию, если не хочешь выбирать, можешь не выбирать. Поэтому вместо того, чтобы говорить, что «выбор» – это часть экзаменационного процесса, лучше всего сказать, что это та часть, где легче всего полностью раскрыть свои сильные стороны. Если имеется предмет, которым в совершенстве владеешь, естественно, его можно выставить на показ в части «выбора». Поэтому по сравнению с «вытягиванием» жребия обычные люди полностью раскрывались в «выборе» и ждали его с большим энтузиазмом.

Именно потому что в «выборе» демонстрировали все свои имеющиеся знания, это давало большую возможность и уверенность в предмете. Однако, если подобно Шэнь Мяо, не имеешь преимуществ, целесообразно попросту не участвовать в «выборе», ведь точно станешь позорищем.

–Почему? – разочарованно сказала Фэн Аньнин: – Ты довольно неплохо рисуешь, в остальных видах, также должны быть отчасти какие-нибудь положительные стороны, отчего не выйти в таком случае и не продемонстрировать?

–Нет необходимости, – Шэнь Мяо опять начала переставлять фигуры на столе, расставленные на шахматном поле, не поднимая головы, она ответила Фэн Аньнин: – Гоняться ли за дешёвой популярностью или не гоняться, и то, и другое мне безразлично. Более того, у меня не получается толком ни цинь, ни шахматы, ни каллиграфия, ни живопись, и я только-только счастливо отделалась.

–Ты… – Фэн Аньнин заволновалась: – Зачем говоришь так о себе?

–Пятая младшая сестра, – голос прервал их беседу, Шэнь Юэ неизвестно сколько времени стояла около них, с огорченным лицом она сказала: – Пятая младшая сестра, ты в самом деле не хочешь принимать участие в «выборе»?

–Неужели вторая старшая сестра ожидает, что я приму участие? – Шэнь Мяо задала встречный вопрос.

Шэнь Юэ задохнулась от ее слов, не зная почему, но казалось как будто Шэнь Мяо скрепя сердце решила публично разорвать с ней отношения, и Шэнь Юэ никак этого не понимала. Неужели за инцидент с падением в воду стоило срывать злость на второй и третьей ветвях? Хоть она и недоумевала, однако не различала в отношении к кузине добро и зло, непрерывно чередующиеся в прошлом, и сейчас в ее сердце накопилась ярость.

Шэнь Юэ прикусила губу, похоже, что слегка обидевшись, шепотом сказала:

–Я надеялась, что пятая младшая сестра примет участие. После того отличного рисунка, поскольку пятая младшая сестра имеет большой талант, почему бы не продолжить и не принять участие, выбрав «живопись», чтобы избежать сплетен за нашими спинами. Если в очередной раз рисунок будет также хорош, слухи развалятся сами собой.

Шэнь Юэ не опускала звук голоса, все барышни и супруги, стоявшие рядом, само собой ясно слышали и не пропустили ни одного слова. Эти фразы, казалось, не имели значения, но всё же появившееся неудовлетворение в сердцах людей было озвучено, хотя и с безразличным видом. Рисунок Шэнь Мяо с той белой хризантемой хоть и занял первое место, но она столько времени считалась недоучкой, что по прошествии многих лет впечатление о ней у людей не могло измениться легко, вполне очевидно, они не могли быть уверенными, что этот рисунок создала именно она. И они не оставляли мысли о том, что, возможно, кто-то дал ей намек как его нарисовать.

Шэнь Юэ в душе размышляла аналогично, а потому она не оставляла мысль о том, что только и нужно, чтобы во второй части экзамена Шэнь Мяо повторно нарисовала еще одну картину, ведь точно больше не будет никаких указаний от постороннего лица, она снова будет рисовать, но вряд ли получится хорошая вещь, и непременно может стать позорищем.

Фэн Аньнин расслышала подоплеку и сразу же вернула с насмешкой:

–Вторая младшая барышня Шэнь сказала, что это просто, но если говорить серьезно, то рисование – это творчество, созданное воображением, даже когда вторая младшая барышня Шэнь сама рисует, разве рисуя два раза подряд, мыслимо ли отразить то же движение души? Шэнь Мяо только лишь ученица, а вовсе не известный каллиграф или живописец.

–Не потому ли я задаю этот вопрос, что вижу, какого прогресса добилась пятая младшая сестра? – Шэнь Юэ ласково улыбнулась: – Только после такой совершенной картины легко нарисовать следующую. Что плохого в том, чтобы нарисовать еще одну?

Шэнь Мяо от начала до конца не поднимала голову, взяла одну шахматную фигуру, освобождая место в середине шахматной доски, сказала:

–Не заинтересована, выражаю сердечную благодарность.

Шэнь Юэ не ожидала, что перед лицом многих людей, Шэнь Мяо осмелится ответить вот так, ни холодно, ни тепло, она смутилась на некоторое время. Наиболее возмутительная вещь на свете – когда противная сторона как нарочно не принимает вызов в уже готовую, расставленную западню.

Пусть даже перед лицом множества сомневающихся людей Шэнь Мяо совсем не склонна принимать ее подначивания, сейчас Шэнь Юэ ещё более была уверена, что идея картины совсем не то, что задумала Шэнь Мяо. Мысль о позоре кузины еще более укоренилась внутри, она замолчала, но внезапно со смехом продолжила:

 –Поскольку пятая младшая сестра стоит на своем, то мне неприемлемо возвращаться к вопросу еще раз, – она развернулась и возвратилась на свое место. 

На мужской стороне банкета Цай Линь все время украдкой наблюдал за Шэнь Юэ и увидел, как она внезапно со значением смотрит на него и как будто ласково ему улыбается.

Цай Линь замер и немедленно взволновался. Но снова посмотрев, заметил, как Шэнь Юэ наклонила голову, словно ей тяжело на душе.

Он внезапно напрягся.