Глава 39

С тех пор как он, и последовавшие за ним молодые люди, покинули клан, родной край больше никогда не отзывался на его голос.

Кости полетели вниз, словно капли дождя, готовые вот-вот разбиться о камни. Они почти пригвоздили Сюань Цзи к земле. Юноша устремился к склону. Он отвел свои огромные крылья за спину, и инерция протащила его вперед еще более чем на двадцать метров. Рядом с ним пронесся резкий порыв ветра. Словно острый нож, ветер срезал крону ближайшего дерева, и та тут же обрушилась на голову Сюань Цзи.  

Сюань Цзи не успел издать ни звука.

Это ведь не он пригвоздил Алоцзиня к гробу на тысячи лет. Где здесь справедливость!

— Осторожно, машина! — крикнул Ван Цзэ.

Сидевшая в фургоне троица из команды «Фэншэнь» тут же бросились вперед. Чжан Чжао схватился за руль и с силой ударил по тормозам. Кузов машины занесло, и они едва не столкнулись с падающим деревом. Гу Юэси открыла дверь и потянула Сюань Цзи внутрь:  

— Садись!

Краем глаза Сюань Цзи увидел на боку автомобиля надпись «доставка морепродуктов» и его тут же охватило зловещее предчувствие: 

— Погоди минутку, где вы взяли эту машину?

— Позаимствовали. Она стояла у обочины, — сказал Ван Цзэ. На одной ноге у него болталась туфля, на другой — одноразовый тапочек из отеля. — У нас чрезвычайная ситуация. Видишь? Я даже не успел обуться!

Сюань Цзи был шокирован.

Теперь оперативники Управления начали выламывать двери и вскрывать замки?

— Она, — Ван Цзэ кивком указал на Гу Юэси, — обладательница рентгеновского зрения, специалист по замкам.

Сюань Цзи почувствовал себя совершенно безмозглым¹, он не мог и двух слов связать, чтобы похвалить девушку. Однако, он мельком заметил, как вспыхнуло лицо Гу Юэси. Она намеренно избегала его взгляда. Юноша так растерялся, что попросту проглотил все невысказанные слова.

¹ 无脑 (wú nǎo) — анэнцефалия (врожденное отсутствие мозга).

Вдруг фургон сильно тряхнуло. Одно из окон пробила белая кость, на конце которой все еще болталась половина пальца. Ван Цзэ выбил стекло локтем и увидел, как Алоцзинь опустился вниз. Он висел в нескольких сантиметрах от земли, словно призрак. Казалось, юноша почувствовал на себе взгляд Ван Цзэ и повернул голову. На его лице и маске одновременно появилась странная улыбка.

— Твою мать, господин, эта улыбка слишком безумная! У меня волосы на ногах встали дыбом!

— На месте кровавых дыр в его теле находятся энергетические ядра, —быстро сказала Гу Юэси. 

Ван Цзэ протянул ей руку, и девушка молча вручила ему пистолет.

Ван Цзэ приставил дуло пистолета к оконному проему, и, аккуратно прицелившись, трижды выстрелил по Алоцзиню. Даже несмотря на растерянность, его навыки стрельбы определенно находились на уровне национального чемпиона. Специальные пули вспыхнули ослепительным белым светом и врезались в тело Алоцзиня. Одна из пуль угодила точно в кровавую дыру между его бровей.

— Отлично! В десяточку, брат! — крикнул Сюань Цзи. 

Но едва его голос затих, как Сюань Цзи увидел, что раны на теле Алоцзиня начали стремительно затягиваться. Их специально обработанные пули, оказались подобны брошенному в море песку. Они исчезли в теле юноши, не оставив ни следа. Но скорость Алоцзиня ничуть не уменьшилась. В его руке появился еще один клинок!

— Твою мать, что это за чертовщина? Директор Сюань, у тебя есть еще какие-нибудь трюки, кроме огненных? Или ты можешь попытаться поджечь его? Если ты случайно устроишь в лесу пожар, я потушу его.

— Не говори ерунды, — отозвался Сюань Цзи.

И дело было вовсе не в том, что он был человеком высоких моральных качеств, уделял особое внимание охране окружающей среды, и не мог позволить себе сжечь дерево. Просто лесопарк находился слишком близко к городу. Алоцзинь однажды уже прошел через этот огонь, и теперь его огнеупорности мог бы позавидовать даже асбест². Он мог бы запросто изготовить эликсир бессмертия и потягаться с братцем Обезьяной³. Жара обычного пламени юноше хватило бы лишь на то, чтобы погреть руки. 

^{​​​​​​​2} Асбест или горный лён — собирательное название ряда тонковолокнистых минералов из класса силикатов, образующих в природе агрегаты, состоящие из тончайших гибких волокон. Огнеупорные качества асбеста — одни из самых высоких. Этот материал способен переносить воздействие высоких температур на протяжении нескольких часов. 

^{​​​​​​​3} 猴哥 (hóugē) — братец Обезьяна (обращение к Сунь Укуну).

Он не мог причинить ему вреда. Однако этого было вполне достаточно, чтобы сжечь весь Дунчуань. Даже этот карп-полукровка, старина Ван, не смог бы погасить его. 

Одновременно с этим, Сюань Цзи задавался вопросом: «Как он может быть таким сильным?»

Он видел, что, когда Шэн Линъюань заколачивал гроб, для него это было так же просто, как вбить в стену несколько гвоздей, чтобы повесить на них нарисованную маслом картину. Это было так легко, что Сюань Цзи запросто угодил в ловушку иллюзии о том, что это Бедствие способно было лишь на то, чтобы бросаться преувеличенными слухами и маленькими, как капли дождя, заклинаниями.  

Не потому ли, что он и Алоцзинь взаимно исключали друг друга?

Но у него не было времени думать об этом. Сюань Цзи увидел в руке Алоцзиня еще одно воздушное лезвие. Прозрачный клинок заскрежетал, словно металл. Этот «нож», вероятно, мог бы запросто нарезать его, как хлеб для тостов.

— Дай мне пистолет, — бросил Сюань Цзи и опустил руку на плечо Чжан Чжао. — Тормози!

Чжан Чжао тут же ударил по тормозам, едва не вдавив педаль в пол. Алоцзинь же не обратил на этот маневр никакого внимания, он в мгновение ока ринулся вперед. Воздушный клинок царапнул лобовое стекло.

Сюань Цзи сжал в руке пистолет, переданный ему Гу Юэси. Весь корпус оружия был испещрен надписями. Едва его пальцы коснулись их, надписи активировались, вспыхнув, как пламя, разноцветными всполохами.

— Сделай мне одолжение, — глубоким голосом сказал Сюань Цзи, обращаясь к Ван Цзэ. — Когда я выстрелю, облеки пули в водный поток. 

— Что? — глядя на юношу, переспросил Ван Цзэ.

Облечь летящие пули в воду — это далеко не то же самое, что построить водяную завесу. Если в последнем случае требовалась лишь куча наполненных ведер, чтобы взобраться на крышу здания, то первое было похоже на попытку вырезать картину «По реке в День поминовения усопших»^{​​​​​​​4} на крыльях мухи. Зрение, скорость реакции и контроль над своими силами должны были быть доведены до высочайшего уровня.

^{​​​​​​​4} 清明上河图 (qīngmíng shànghé tú) «По реке в День поминовения усопших». Живописная панорама Чжан Цзэдуаня. (Чжан Цзэдуань1085 - 1145; китайский художник).

— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы огонь вырвался наружу. ВВП Дунчуаня составляет почти два триллиона юаней в год. Даже если мы разобьем котел и продадим обломки^{​​​​​​​5}, мы все равно не сможем возместить такой ущерб. Господин Ван, — быстро произнес Сюань Цзи, — ты первый в «Фэншэнь» специалист водного класса. Я уверен в тебе!

^{​​​​​​​5} 砸锅卖铁 (zá guō mài tiě) — разбить котёл и продать обломки металла (обр. продать последнюю рубашку, не постоять за ценой, быть готовым на все).

— Зато я в себе не уверен… Эй!

Но демон не дал им как следует насладиться общением. Алоцзинь потянулся к большому дереву, схватился за его ствол и повернулся прямо к противникам. В лице главы клана шаманов все еще было что-то детское. Его длинные волосы и рукава халата трепетали на ветру. Он был похож на бабочку, порхающую с цветка на цветок. Невинная красота. 

Представители обоих классов, огня и воды, одновременно вышли из машины.

Как только Сюань Цзи поднял голову, в центре его лба тут же вспыхнул сияющий узор. Это был древний тотем его клана, три тысячи лет передававшийся по наследству. Он родился из огня и мертвых костей. Так печально и так торжественно. Когда он молча стоял посреди леса, казалось, словно странное и противоречивое божество проникло сквозь время и пространство, чтобы появиться в этом месте.

Алоцзинь увидел тотем на лбу Сюань Цзи и с усмешкой бросил в юношу воздушное лезвие.

Сюань Цзи вскочил, и клинок пронесся точно у него под ногами. Юноша был таким легким, будто мог запросто пройти по ветру. Он поднял руку и нажал на спусковой крючок.

— Ван Цзэ!

Пуля вспыхнула. В тот момент, когда она покинула дуло, Ван Цзэ собрал из воздуха всю воду и наглухо обернув ею пылающий снаряд, но температура пламени была слишком высока, влага моментально начала испаряться. Обливаясь потом, Ван Цзэ только и мог, что снова и снова повторять эту процедуру. 

Гу Юэси огляделась, и взгляд ее рентгеновских глаз упал на коробку в задней части фургона. Сквозь стенки девушка без труда рассмотрела ее содержимое. Гу Юэси быстро вскрыла контейнер, вынула из него бутылки с минеральной водой, и, отвинтив крышки, одну за другой подбросила их в небо:

— Лови!

Жаль, что Сюань Цзи промахнулся. Заключенная в кокон, горящая пуля прошла мимо Алоцзиня и угодила в землю. Но охватившее ее пламя все еще продолжало гореть. Огонь не гас, и Ван Цзэ не осмеливался убрать водяной шар.  

— Не останавливайся, еще воды! — крикнул он Гу Юэси. 

Тем временем, Сюань Цзи приземлился на плечо Алоцзиня. Глава клана шаманов схватил его за лодыжку и попытался сбросить вниз, но Сюань Цзи снова выстрелил. Извернувшись, юноша пнул руку Алоцзиня свободной ногой, и по инерции закружился вокруг своей оси. Его поза выглядела столь изящно, будто бы он всю жизнь занимался фигурным катанием… Но и этот выстрел также оказался недостаточно точным. Он снова промазал, и вторая пуля врезалась в землю.

Не дожидаясь волны недовольства от своих товарищей по команде, Сюань Цзи выстрелил в третий и в четвертый раз. Ван Цзэ едва держался на ногах, ведь пламя, окутывавшее каждую угодившую в землю пулю, по-прежнему не угасало. С каждым новым выстрелом давление только увеличивалось, грозя вот-вот его раздавить!

— Старший Ван, вода закончилась! — прокричала Гу Юэси.

— Так сделай что-нибудь! — взвыл Ван Цзэ. — Директор Сюань, брат! Вас что, дисквалифицировали с соревнований за отрицательный результат? Умоляю вас, сходите пролечите свою болезнь Паркинсона, может тогда ваши руки перестанут так трястись! Ты… а ну вернись!

Пока он говорил, Сюань Цзи выстрелил в шестой раз, при этом совершенно не изменившись в лице. Кто мог знать, какими психологическими качествами он на самом деле обладал. 

— Дайте мне воды! — возмутился Ван Цзэ.

Минеральная вода закончилась. В спешке отмахнувшись от воздушного лезвия, Гу Юэси храбро выбралась из машины. 

— Старшая сестра! Ты настоящая тигрица! Ты…  — взволнованно воскликнул Чжан Чжао. 

Но Гу Юэси проигнорировала его. В два счета разобрав двигатель, она вытащила из машины радиатор.

— Это должно сработать!

Шестая пуля едва не сожгла старый корень. Ван Цзэ быстро собрал содержимое бака и поспешно обернул ее в водяной шар.

Сюань Цзи по-прежнему преследовал, вооруженный воздушными клинками, Алоцзинь. Несколько раз юноша оказывался в критическом положении, находясь на волоске от смерти. Наконец, когда он перестал обращать внимание на свои ноги, он внезапно споткнулся. И, хотя он так и не упал, его скорость порядком снизилась. 

— Разожги его, — свирепо глядя на Сюань Цзи, пробормотал Алоцзинь на языке клана шаманов. — Разожги его вновь!

Некогда мягкая древняя речь, теперь звучала мрачно и холодно. Схватив в руки трехметровое воздушное лезвие, Алоцзинь тут же бросил его вниз по склону холма, прямо в Сюань Цзи. Юноша покатился по земле. На его шее появилась тонкая царапина, совсем как та, что оставил ему в кургане Шэн Линъюань.

Следующий клинок появился еще до того, как предыдущий достиг своей цели, и тут же ринулся следом. На этот раз Сюань Цзи, казалось, негде было спрятаться. Ван Цзэ моментально изменился в лице, Гу Юэси не удержалась и отвернулась, Чжан Чжао торопливо нажал на секундомер.

Время замерло, но Сюань Цзи не стал уворачиваться. Несмотря на летящее в него лезвие, он использовал эту драгоценную спасительную секунду, чтобы выстрелить Алоцзиню под ноги!

Ван Цзэ хотел помочь ему, но было уже слишком поздно.

— Ты сумасшедший…

В момент, когда грохнул седьмой выстрел, оказалось, что все шесть угодивших в землю пуль были крепко связаны между собой. Снизу поднялась огромная огненная сеть, и Алоцзинь оказался в ловушке. 

— Получай! — крикнул Сюань Цзи.

На этот раз Алоцзинь был так удивлен, что даже не успел среагировать. «Большая сеть» была создана при помощи семи всполохов истинного огня и в точности повторяла кровавые дыры от гвоздей. Свет прошел сквозь тело Алоцзиня, подобно тонким нитям, и «пришил» юношу к земле.

Зловещее воздушное лезвие исчезло, оставив лишь неглубокий след на одежде Сюань Цзи.

Алоцзинь яростно задергался, но так и не смог освободиться. Сияющие «нити» казались непоколебимыми. Белые кости, прыгавшие вокруг него, попадали на землю. Но едва только его огненные «оковы» собрались вместе, как Алоцзинь выгнулся, издал болезненный рев, и его тело начало коченеть.

Ван Цзэ посмотрел на пойманного в сеть демона. Он хотел было что-то сказать Сюань Цзи, но увидев на лбу юноши тотем, внезапно испугался и «проглотил язык».

Над лесопарком осталась висеть лишь одинокая предрассветная звезда. Небо на востоке начало медленно белеть.

Полная хаоса ночь подходила к концу. 

Лицо Сюань Цзи озарилось вспышкой. Тотем исчез, и его лоб снова стал гладким и чистым. Он вновь превратился в дружелюбного и веселого юношу. Измученный, он отступил на полшага назад, прислонился к большому дереву позади себя и пошутил: 

— Господин Ван, ты просто прирожденный перевозчик. Тебе действительно так нужен был именно этот источник воды? Теперь, когда радиатор пуст, как мы вернемся обратно?

Ван Цзэ хотел было что-то сказать, но в итоге лишь молча посмотрел на него.

Сюань Цзи понял, о чем тот подумал, и моментально отрезал:

— Даже не мечтай! Я тебе не авиалайнер!

Гу Юэси и Чжан Чжао вышли из машины, но приблизиться к Алоцзиню так и не осмелились.

Глядя на Алоцзиня издалека, Чжан Чжао спросил:

— Директор Сюань, а с этим… как быть?

— Кто его знает. — вздохнул Сюань Цзи и сунул руки в рукава. Он повернул голову и обеспокоенно посмотрел на пойманного в ловушку Алоцзиня. — Я не могу пошевелиться. Сеть разрушится, если я сдвинусь с места.

Пару дней назад он подсмотрел этот прием в «Книге шаманов Дунчуаня».

Ван Цзэ задумчиво молчал.

Его взгляд упал на Сюань Цзи. Мужчина явно был заинтересован. Когда Сюань Цзи замолчал, и в центре его лба появился яркий, как пламя, тотем его клана, Ван Цзэ почувствовал невероятную отчужденность, словно этот юноша был неимоверно далек от всего мира. Однако теперь, когда он, наконец, заговорил, к нему вновь вернулся его обычный характер: веселый, с легкими нотками горечи. 

«Я думаю, мы должны оставить его здесь, — размышлял Сюань Цзи, и по его лицу скользнула легкая тень тревоги. — Нужно вернуться и спросить того…того».

К сожалению, они с этим человеком все еще должны были общаться. 

Вспоминая о нем, Сюань Цзи чувствовал себя таким уставшим, будто он не спал десять с половиной месяцев. Он вздохнул, раздумывая, не подать ли ему в отставку прямо сейчас, а Управление по контролю за аномалиями выплатило бы ему ежемесячное жалованье.  

— Такая мощь. Этот массив ваше изобретение или это знание досталось вам по наследству от вашей семьи? — Чжан Чжао внимательно осмотрел пойманного демона, и чем больше он видел, тем больше жалости он чувствовал. На его глазах семь угодивших в землю пуль образовали замкнутую петлю, умело заточив Алоцзиня в ловушку. Таким образом, даже если Алоцзинь обладал силой двигать моря и горы, теперь он соревновался лишь с самим собой. Чем больше он боролся, тем больше поглощал сам себя. Маска на лице юноши приняла свирепое выражение, а из глаз по щекам потекли кровавые слезы.

Чжан Чжао с осторожностью отступил на несколько шагов. Поймав полный любопытства взгляд молодого человека, заключенный в ловушку Алоцзинь внезапно зарычал.

Чжан Чжао был поражен. Он видел, как отчаянно этот ужасный демон желал вырваться из сети. Тонкие «нити» врезались в его кожу, но, утонувшие в тумане горы Дунчуаня оставались безмолвными.

С тех пор как он, и последовавшие за ним молодые люди, покинули клан, родной край больше никогда не отзывался на его голос.

В жизни каждого человека всегда находилось место сожалениям и обидам, многие из людей слишком часто пытались «начать все сначала», но все это были лишь бесплотные фантазии^{​​​​​​​6}. Каждый раз, просыпаясь, они знали, что это невозможно. В детстве Алоцзинь был увлечен великой мечтой о мире. Его мятежная юность была иллюзией, порождением горячей крови. Он вырос среди букетов цветов и гор парчи^{​​​​​​​7}. Он не знал ни холода, ни жары, ни забот. Он блуждал среди бесчисленных снов. Но в итоге, все эти сны, один за другим, разбились вдребезги. Лишь от последнего, пропитанного ядом кошмара, юноша так и не сумел проснуться.

^{​​​​​​​6} 白日梦 (báirìmèng) — сны средь бела дня (обр. бесплодные мечты, фантазии, иллюзии).

^{​​​​​​​7} 花团锦簇 (huā tuán jǐn cù) — букеты цветов, горы парчи (обр. в знач.: яркий, красочный, пышный, пора бурного цветения).

— Как только пламя Чиюань вспыхнет вновь, Дунчуань вернется к своему первоначальному облику... как только… 

Он обезумел и его жизнь закончилась так плачевно.

Чжан Чжао непроизвольно вздрогнул и отступил еще на несколько шагов: 

— Лучше как можно скорее связаться с Главным управлением и попросить кого-нибудь поискать способ справиться с ним. О, кстати, директор Сюань, это он был тем, кого запечатали в гробу? Как ему удалось выбраться? Как дела у директора Сяо? Позвольте мне связаться с ним... 

Прежде чем он успел достать свой мобильный телефон, раздался звонок. На дисплее высветился странный номер, но, судя по первой цифре, звонили по внутренней линии Главного управления.

Чжан Чжао поднял трубку и заговорил: 

— Здравствуйте, это Чжан Чжао из «Фэншэнь». Нам нужно кое о чем доложить начальству.

Но в трубке послышалось лишь шуршание.

— Алло! — нахмурился Чжан Чжао. — Похоже, сигнал не… ай!

Стоявшая рядом с ним Гу Юэси посмотрела на него и, вдруг, неизвестно почему, словно почувствовала, что что-то пошло не так. Она тут же активировала свое рентгеновское зрение. Ее зрачки сузились, превратившись в две узкие щелочки. Гу Юэси резко втянула воздух и замахнулась, намереваясь выбить мобильный телефон из рук Чжан Чжао.

Однако было уже поздно, ладонь Чжан Чжао внезапно пронзила острая боль, телефон вспыхнул темным огнем. Кожа на руках обоих оперативников покрылась ожогами. 

Телефон покатился по земле, и тут из динамиков донесся хриплый голос. Голос, казалось, зачитывал какие-то слова, смысла которых никто из присутствующих не понимал. 

Это…

— Темная жертва. Уйди с дороги! — Сюань Цзи сперва даже растерялся, но тут же собрался и оттолкнул Ван Цзэ в сторону. Одновременно с этим с его пальцев сорвалась монета, с треском врезавшись в неисправный аппарат, но было уже слишком поздно. 

Текст темного жертвоприношения вытек из разбитого корпуса и исчез в земле. Одна из семи пуль тут же оказалась выбита со своего места. Алоцзинь взревел, словно боролся со смертью. Он сразу же вырвался. Искусный массив оказался разрушен, и огненные «нити», усиленные его гневом, обратились против Сюань Цзи.

Перед глазами у Сюань Цзи побелело. Все кончено. Он умрет до того, как получит свое первое месячное жалованье.

Однако в этот самый момент мимо него проскользнула какая-то фигура и внезапно остановилась перед ним. 

Зрачки Сюань Цзи расширились, огненные «нити» врезались в чье-то тело. Новоприбывший слегка вздрогнул, но не сказал ни слова.

Легкий ветерок, принесенный им, задел волосы Сюань Цзи.

В воздухе повис аромат старины и роскоши. 

Это… он?

Алоцзинь увидел, как Шэн Линъюань появился прямо между ними. Молодой человек поднял руку и схватил тонкую «нить», пронзившую его грудь. Внезапно, кровь, что стекала по ней, окрасилась в черный. 

Обезумевший Алоцзинь выглядел так, будто встретил естественного врага. Он поспешно отступил.

Первоначально ясное ночное небо вдруг затянуло тучами, одинокая звезда и лунный свет померкли, и повсюду распространилась абсолютная темнота. Темнота исходила от фигуры длинноволосого человека. Элитные оперативники с более чем десятилетним стажем, или таинственный мастер, все они внезапно оказались окутаны мраком.

У Сюань Цзи от страха кровь застыла в жилах, но он был накрепко пригвожден к земле без возможности двинуться.

Что это за сила?

Непобедимый демон, которого он повстречал в госпитале в Чиюань, оказался всего лишь пустой куклой. Но тот, кто стоял перед ним сейчас — был самым Почитаемым из всех^{​​​​​​​8}!

^{​​​​​​​8} 本尊 (běnzūn) — будд. Изначально Почитаемый; самый почитаемый из всех Будд (Satyadevatā).

В воцарившейся тишине, юноша почувствовал, как волосы встали дыбом, а затем перед его глазами что-то сверкнуло. Яркая вспышка ослепила всех присутствующих. Яростная молния обрушилась с неба, разорвав черный туман Шэн Линъюаня. Когда зрение восстановилось, и оперативники, наконец, смогли различить расплывчатые тени, раздался взрыв, похожий на раскат грома.

Словно что-то, что в корне противоречило правилам этого мира, внезапно пробилось сквозь время и пространство. Небо и земля содрогнулись от гнева и решили во что бы то ни стало наказать нарушителя. 

Однако, Шэн Линъюань не спрятался и не увернулся. Он словно застыл на месте и больше не двигался. Его черная кровь смешалась с сиянием тонкой «нити», а затем проникла в тело Алоцзиня.

Черный дым распространился по лицу, конечностям, груди и животу Алоцзиня, оставляя на теле юноши паутину трещин.

Но небеса, похоже, заметили, что он не испугался. Вслед за первым, ночь сотряс еще один, более злой, более сильный раскат грома.

Сюань Цзи и сам не знал, что было в его голове. Рискуя угодить под удар, он внезапно подался вперед и оттолкнул Шэн Линъюаня в сторону. Шэн Линъюань едва избежал молнии, разорвавшей пространство между ним и Алоцзинем. Электрический разряд перекинулся на тонкую «нить» и устремился прямо к юноше. 

Алоцзинь отчаянно задрожал, но его глаза все также неотрывно смотрели на Шэн Линъюаня. Он вдруг рассмеялся и произнес на языке шаманов: 

— Брат Линъюань, я слышал, как они говорили о твоей кончине. Величественный владыка людей, однако, ты тоже не смог ничего сохранить... На самом деле, ты ведь точно такой же, правда?

Но Шэн Линъюань, похоже, был настоящим социопатом с выдающимися личностными качествами. Что бы ни говорил ему собеседник, его взгляд оставался неподвижен. 

Содрогаясь, как старая кукла, которая вот-вот разобьется, Алоцзинь почти неслышно произнес: 

— Иначе как темной жертве удалось тебя пробудить? Ты родился связанным, жизнь и смерть, недопустимые ни одним из законов природы… Ты согласен со мной?

Еще не закончив говорить, Алоцзинь вдруг начал трескаться, как глиняная заготовка.

— За всю твою жизнь, — странно улыбнувшись, произнес юноша. Его голос казался сухим и хриплым, — у тебя не было ничего…^{​​​​​​​9} Ни единого… счастливого дня…

^{​​​​​​​9} 一无所有 (yī wú suǒyǒu) — ничего не иметь (ср. гол как сокол; ни кола, ни двора; нечего взять).

Шэн Линъюань ничего не ответил и только закрыл глаза. 

Раздался тихий звон. Молодой глава клана шаманов исчез.

Вдруг, все безмолвствовавшие ранее птицы, с криками устремились в небо, и утренний туман, окутавший лес, медленно рассеялся, открыв взору горный хребет.

Не меняя выражение лица, Шэн Линъюань сжал пальцы и вырвал из своей груди тонкие «нити». Его обгоревшая до черноты одежда восстановилась, и раны тут же начали стремительно затягиваться.

Он коротко глянул на Сюань Цзи и равнодушно произнес: 

— Кто-то прикоснулся к заклинанию «грома», которое я оставил. Однако, похоже, это был просто чей-то двойник. Раньше я не знал, кто ты. Прошу прощения.

Губы Сюань Цзи шевельнулись, но юноша все еще не оправился от изумления.

А кто он? 

Этот человек… только что пережил удар молнии, и при этом все еще стоял на ногах, как ни в чем ни бывало? 

Шэн Линъюань даже не взглянул на то место, где Алоцзинь превратился в пепел. Но сделав несколько шагов вперед, он вдруг кое-что вспомнил. Молодой человек остановился и схватился за дерево. Сюань Цзи подумал, что он, вероятно, хотел что-то сказать, но внезапно увидел, как колени Шэн Линъюаня подогнулись и тот медленно осел на землю.