Глава 16

— Ни за что! Я не согласен! Это нечестно!

Оба, и хозяин, и оружие, остолбенели. Теоретически, меч не мог порезать Сюань Цзи. В противном случае, юноша, ежедневно вонзающий его себе в спину, уже заработал бы паралич.

Но Шэн Линъюань не ожидал, что эта железная «курица» с разбегу взмоет ввысь! На мгновение он даже потерял сознание и, едва лезвие коснулось человеческой плоти, его разум охватила нестерпимая жажда крови. Когда он пришел в себя, было уже слишком поздно.

Под тонкой кожей находилось множество кровеносных сосудов. Тяжелый меч вонзился в ладонь Сюань Цзи больше, чем на полдюйма. Дол клинка в мгновение ока наполнился кровью. Заслышав шум, Ло Цуйцуй обернулся на звук и тут же воскликнул: «Мама!». Вокруг шеи, на манжетах и щиколотках старика моментально проросли лозы сциндапсуса. Позеленев, он закричал:

— Кровь! Мамочки! Так много крови! Скорее остановите самолет… Нет, в смысле… Кто-нибудь, скорее помогите!

Он вопил и метался по всему салону, умоляя бог знает кого поспешить ему на помощь. Больше всего на свете он боялся, что кровь запачкает и его.

Пин Цяньжу в панике вскочила со своего места, совершенно забыв про ремень безопасности, и тут же была притянута им обратно. Из ее набитого едой кармана на пол посыпались шоколадки, рыбные чипсы¹ и бобы.

¹ 鱼皮 (yúpí) — рыбья кожа. Не столько чипсы, сколько действительно кусочки рыбьей кожи, обжаренные в яйце с солью. 

Только Ян Чао оставался спокойным. Отложив книгу, он поднялся с места, намереваясь помочь, но, стоило ему приблизиться на два шага, как этот огромный сопливый монстр шмыгнул носом, готовый вот-вот чихнуть.

Сюань Цзи испугался, что юноша может попросту заплевать его рану, потому вынужден был отказаться от предложенной заботы.

Лезвие тяжелого меча, казалось, вросло в его ладонь, с жадностью высасывая кровь.

Шэн Линъюань отличался своеобразным характером: «Коли пришел — располагайся». Раз дело сделано, прошлого не воротишь. Он мог лишь продолжать высасывать чужую кровь. Сейчас он был похож на голодного и замерзшего человека. Он словно пил горячий бульон и, даже если мог обжечься, то все равно бы не ослабил хватку. Все больше и больше крови вливалось в меч. Его разум начал проясняться, и поле зрения расширилось. Теперь он мог видеть всех людей и все предметы, что находились на борту небольшого самолета.

Сквозь «грохот» двигателей до ушей Сюань Цзи донесся вздох: «Так хорошо…»

На руках юноши вздулись вены. Ему было глубоко наплевать на то, что в салоне самолета запрещен открытый огонь. Обмакнув в кровь пальцы, он быстро начертил на лезвии сложную руну. Тяжелый меч вспыхнул, повинуясь его желанию, и неловко «поперхнулся», наконец, отпустив его. Оружие рухнуло на пол. Однако, внезапная атака словно и вовсе не волновала его. До ушей юноши донесся низкий смешок.

Прежде чем прозвучал сигнал пожарной тревоги, Сюань Цзи сжал кулак, потушив огонь. В этот самый момент он вдруг увидел в раскрасневшемся от жара лезвии, отражение пары улыбающихся глаз. Взгляд этот казался таким нежным и ласковым, что даже пугал.

В это время Пин Цяньжу, наконец, освободилась от ремня безопасности и, словно подхваченная порывом ветра, подбежала к нему. Испугавшись, что она коснется опасного меча, Сюань Цзи наступил на упавший клинок и отпихнул его под сиденье. Шэн Линъюань уже получил свою выгоду, потому, не заботясь о чести и репутации, позволил юноше делать все, что ему заблагорассудится.

— Директор, вы в порядке?! Директор?! Где вы порезались? — воскликнула Пин Цяньжу, испугавшись вида крови. — Это артериальное кровотечение?

— Девочка, это всего лишь пара капель, разве такое возможно? — бессильно ответил Сюань Цзи.

— Подождите, здесь есть аптечка! Я немедленно найду ее. Вы только держитесь, ладно? — Пин Цяньжу в панике сделала два шага, потом обернулась и вновь сказала. — Потерпите немного!

— Ах, — беспомощно кивнул ей Сюань Цзи. — Иди скорее, только не упади.

В конце концов, этот меч всю жизнь был частью его самого. Как только клинок оторвался от его ладони — рана начала заживать самостоятельно. Разорванное сухожилие постепенно восстанавливалось. Придерживая поврежденную руку, Сюань Цзи бросил взгляд под сиденье, на торчавшую оттуда рукоять. Выражение его лица было непостижимым.

Помолчав с минуту, юноша воспользовался шумом самолета и, понизив голос, сказал:

— Ты отплатил мне черной неблагодарностью… «Ваше Величество»?

Сюань Цзи давно начал подозревать, что с его мечом что-то не так. Он перерыл всю стопку древних книг, найденных для него Дао И, потратив на это дело весь обеденный перерыв, пока, наконец, не нашел в «Книге шаманов Дунчуаня» запись о Бедствиях. Там говорилось о том, что они представляли из себя «воплощенную в человеческом теле великую разрушительную силу, способную притягивать к себе темную энергию со всего света. Даже если их тела будут уничтожены, их упорства хватит, чтобы вновь вернуться в мир. Никто не смел произносить их имена, думать о них и, тем более, беспокоить их».

Проще говоря, не имело значения, кем все они были раньше, но, пройдя путь от «человека», до «Бедствия», каждый из них превращался в совершенно другое существо. Человеческое тело было подобно бутылке с водой. Если бутылка разобьется, вода прольется на землю. Но, при благоприятных обстоятельствах, в определенный день и в определенном месте, пролитая вода могла вновь собраться воедино.

Теоретически, Бедствие мог бы вселиться в духовное оружие.

Сюань Цзи понятия не имел, был ли его меч «духовным оружием». Он оставался безмолвным и никогда не проявлял способностей к самосовершенствованию, но юноша всегда чувствовал, что этот клинок не так-то прост. Сколько он себя помнил, этот меч всегда был с ним. Казалось, он мог улавливать все его сокровенные мысли, даже те, на которые Сюань Цзи и сам не обращал внимания.

Это была уникальная неразрывная связь между человеком и его оружием, но, стоило демонической крови попасть на клинок, как она тут же прервалась.

Меч становился все холоднее и холоднее, и, в тот момент, когда Сюань Цзи проснулся от звонка Сяо Чжэна, он будто бы услышал доносившийся из него человеческий голос.

Но тем, что окончательно убедило его в том, что с мечом было что-то не так, оказалась призрачная бабочка. Стоило ему только приблизиться к бабочке, как улыбки на ее крыльях исчезли. Одно из лиц исказилось гримасой ужаса, а другое заплакало. Но ее страх можно было легко понять. Сюань Цзи принадлежал к огню. Огонь издревле отпугивал злых духов и являлся естественным врагом этих существ. Для бабочки увидеть его было равносильно тому, чтобы увидеть огромный крематорий.

А что же до ее обиженного плачущего личика?

У этого существа не было возможности эволюционировать в «бабочку с раздвоением личности». Не считая ее необычайного долголетия, этому могло быть только одно объяснение — она почувствовала присутствие чего-то или кого-то еще.

Сюань Цзи родился в огне, его меч должен был охранять его от любого зла. Вполне разумно, что с ним это никак не могло быть связано. Но если это был тот дьявол… произойти могло все, что угодно. В конце концов, кольцо Великого огня пыталось защитить его.

Когда дьявол, невзирая на темный ритуал, убил Би Чуньшэн, он кое-что сказал. В это время только Сюань Цзи, что находился к нему ближе всех, смог это услышать. В предложении было всего два слова, которые очень взволновали юношу: одно из них было — «я», а другое — «вы»².

² Шэн Линъюань использовал уст. офиц. Мы (император о себе, с дин. Цинь) и 尔等 (ěr děng) букв. «вы все», обращение к кому-то, кто находится ниже по рангу. 

Это «вы», похоже, подразумевало, что за Би Чуньшэн стоял кто-то еще.

До хаоса в Цзючжоу — точнее, до первых военных походов императора Пина, слово «я» ничем не отличалось от других, его использовали все. Позже, когда амбиции императора Пина расширились и он пошел войной на Чиюань, он сделал это слово собственностью императорской семьи. Люди, что говорили так о себе, либо родились в более раннюю эпоху, либо при последующих правителях, либо были вождями малых племен, имитирующими эту систему³. Тогда, в госпитале в Чиюань, великий дьявол упомянул «подразделение Цинпин». Но подразделение Цинпин никогда не существовало прежде. Оно было создано Шэн Сяо, сыном императора Пина. Императором Ци. Вероятно, он как раз и относился ко второму случаю.

³ Прим. автора: всё, что касается истории в этом произведении — мои глупые выдумки, ха. Исторически, слово 朕 (Мы) было самоназванием и не относилось только к императорской семье. Вероятно, императоры начали использовать его только после династии Цинь, и то не часто. «Мы» использовалось только в очень важных случаях и встречалось в официальных документах.  

Сюань Цзи не был в этом уверен, потому выражался туманно, намереваясь обманом разузнать правду, а потом посмотреть, что из этого получится.

Стоило ему понизить голос, как он тут же услышал хриплый шепот рядом с собой: «Тогда, как же ты предлагаешь мне отплатить тебе?»

Но эта фраза была сущим пустяком. То, что последовало за ней, было поистине пугающим.

Сюань Цзи услышал, как заключенный в мече дьявол, сказал: «Ты хочешь обмануть меня? Маленький демон, а ты совсем не трус».

На мгновение в голове юноши воцарилась звенящая пустота, а затем он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом: «Твою мать! Он что, слышит мои мысли?»

В то же время, находившийся в мече Шэн Линъюань, «прислушался» к его грубым словам и тоже сделал кое-какие выводы.

Они оба относились к тому типу людей, что носят бесчисленные маски и выстраивают тысячи внутренних стен. Никто из них не ожидал, что однажды они будут вынуждены «соединить» свои мысли с незнакомцем, имеющим неопределенные намерения.

Этого не должно было случиться!

Реакция обоих была совершенно одинаковой, почти одновременно они освободили свои сознания от мыслей, заставив себя сосредоточиться на чем-то одном. Сюань Цзи принялся внимательно пересчитывать волосы на голове Ло Цуйцуя, в то время как Шэн Линъюань начал вспоминать какие-то непонятные древние писания.

Некоторые люди с точностью контролировали даже малейшие выражения лица. Порой, среди них встречались специалисты, способные провернуть подобное с языком тела. Но кто мог контролировать мысли?

Несколько раз пересчитав волосы на голове Ло Цуйцуя, Сюань Цзи исчерпал все имеющиеся у него идеи. Однако, он тут же подумал: «Неужели встреча с призраком действительно такой пустяк?»

Шэн Линъюань все больше и больше скрежетал зубами, вспоминая священные писания.

П/п: поскольку наши главные герои общаются мысленно, их реплики взяты в кавычки.

«В конце года Управление по контролю за аномалиями должно выложить мне зарплату за четырнадцать месяцев. И это еще не все» — размышлял Сюань Цзи.

Но вдруг, юноша отвлекся на священные писания Шэн Линъюаня, которые никто не мог понять, кроме него самого. Прислушавшись к чужому произношению, Сюань Цзи заметил, что тот повторял одно и то же предложение по три или четыре раза, пока, наконец, не пропустил одну фразу: «Инициатор темного жертвоприношения, я порублю его на куски».

«Значит, у темного жертвоприношения был инициатор? Неужели Би Чуньшэн и правда всего лишь марионетка?» — Спросил Сюань Цзи, и Шэн Линъюань ответил ему двумя разными голосами. Один из них говорил медленно и спокойно. Легко усмехнувшись, он ответил: «Ты угадал».

Другой же холодно произнес: «Вздор».

Сюань Цзи промолчал.

Ох, старик, ты еще и шизофреник⁴.

⁴ 精分 (jīng fēn) — сокращение от 精神分裂 (jīngshén fēnliè) шизофрения. Как интернет-сленговый термин, это означает показывать две или более личностей, или быть непостоянным и раздражающим человеком. Зачастую это слово используют с юмором.

Шэн Линъюань был инстинктивно не согласен с этим. Услышав эти слова, он поспешно осведомился: «Что значит «шизофреник»?»

«Это значит… — Сюань Цзи растерялся, понятия не имея, как это внятно объяснить. В конце концов, его мысли превратились в клубок, и юноша произнес, — Коллапс. Не важно».

Никто в самолете понятия не имел, что, в какое-то мгновение, в слившемся сознании растерянного директора Сюаня и его меча, произошла настоящая авария. Но в это время Пин Цяньжу, наконец-то, нашла аптечку и рысцой побежала обратно, бессвязно приговаривая:

— Как ваши дела? Директор, я никогда раньше не пользовалась такими. Вы знаете, что значит «стремительный»⁵?

⁵ На аптечке написано 急 (jí) — экстренный. Но также этот иероглиф имеет значения быстрый, стремительный и страстный. 

— Прежде всего, пожалуйста, передай мне влажную салфетку. — Сюань Цзи поднял раненую руку, демонстрируя ей ладонь. От кровоточащей раны остался лишь неглубокий белый след. — Теперь скажи мне, Управление ведь возьмет на себя уборку салона?

Пин Цяньжу застыла и в шоке уставилась на его руку.

— Мне очень жаль, что ты опоздала и не смогла лицезреть весь процесс, — сказал Сюань Цзи.

Мир особых способностей был многообразен, каждый человек в нем был по-своему уникален. Потому, увидев что-то необычное, большинство из них не удивлялись этому. Прошлая поездка Пин Цяньжу со своим новым боссом была поистине незабываемой — вокруг сверкали молнии, гремел гром, схлестнулись вместе лед и пламя, а закончилось все разрушением двух зданий. По сравнению с этим быстро заживающая рана была сущим пустяком. Моментально оправившись от шока, девушка просто приняла все произошедшее как должное, и бросилась помогать Сюань Цзи оттереть кровь.

С помощью механической работы Сюань Цзи, наконец, удалось очистить свой разум, в то время как Шэн Линъюань закончил повторять всю свою коллекцию классических историй. В итоге, они оба немного успокоились.

Внезапно, Сюань Цзи обнаружил, что его «тоска по мечу» вернулась, а беспокойство только усилилось. Он был словно голодный дух, увидевший маньтоу. Словно заядлый курильщик с обострившейся зависимостью. Желание прикоснуться к мечу пересилило все разумные доводы. С невероятным усилием воли Сюань Цзи продержался около пяти минут, после чего его терпение окончательно рухнуло. Дрожащими руками он «пригласил» меч из-под сиденья и принялся «подпитываться» от него.

«Наглец!» — воскликнул Шэн Линъюань.

Старательно избегая острого лезвия, Сюань Цзи в отчаянии погладил холодный клинок: «Видишь, старший, тебе тоже это не нравится. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи?»

«Опусти меня», — просто ответил Шэн Линъюань.

«Ты думаешь, мне этого не хочется? Проблема в том, что я понятия не имею, даже как ты туда попал!» — отозвался Сюань Цзи.

«Даже если хозяин клинка погибнет, меч судьбы не пострадает» — мрачно подумал Шэн Линъюань.

Сюань Цзи с трудом подавил желание прижаться к оружию щекой, и сказал: «Отлично, большая шишка. Рад приветствовать у себя убийцу».

Шэн Линъюань перевел взгляд на сонную артерию на шее юноши и предупредил: «Маленький демон, сейчас я просто заключенный в клинок паразит, но, со временем, я смогу контролировать его. Если ты не хочешь во сне лишиться головы, лучше сломай меч».

Сюань Цзи вздохнул: «Я не могу этого сделать».

Его «тоска по мечу» заключалась не только в том, что он не мог выпустить его из рук даже на мгновение, но и в том, что он не мог вынести даже мысль о том, чтобы сломать клинок. Стоило ему только подумать об этом, как все его тело охватывала такая боль, будто оно вот-вот готово было рассыпаться на куски. Кроме того, этот меч не боялся ни огня, ни воды, он мог расплавить золото и разрубить нефрит. Даже если бы юноша согласился пожертвовать им, он все равно не знал, как его сломать.

Они вынуждены были быть откровенными друг с другом. Не было смысла что-либо скрывать. Они оба знали, как много у них общего. Шэн Линъюань обнаружил, что маленький демон был точно таким же, как он и предполагал — лишенным здравого смысла и не сведущим ни в чем. Сюань Цзи обнаружил, что, в словах великого дьявола о том, что у него «амнезия», было не так уж и много воды. Его воспоминания действительно тонули в тумане, которому не было ни конца, ни края.

Эти двое, казалось, так глубоко проникли друг в друга, что теперь им ничего не оставалось, кроме как стоять плечом к плечу, среди шума двигателя самолета, и думать, как убить друг друга. Но где-то в этом странном молчаливом понимании рождалось некоторое сочувствие к общему горю.

Немного успокоившись, Сюань Цзи принялся искать решение их общей проблемы. Юноша попытался отбросить обиды и договориться с великим дьяволом: «Старший, может, нам стоит больше разговаривать, чтобы начать доверять друг другу? Мне кажется, что в жизни нет ничего, о чем нельзя было бы поговорить с другим человеком, разве нет⁶?»

⁶ 事无不可对人言 (shì wú bùkě duì rén yán) — нет ничего, что следует скрывать от других. Слова Сыма Гуана из «Истории династии Сун»: «Во мне нет ничего особенного, я просто следую своей совести, мне нечего скрывать от других». 

Когда его голос затих, Шэн Линъюань услышал мысли маленького демона. Юноша подумал: «Это странно».

После этого, дьявол впервые рассмеялся и произнес всего одну фразу: «Хорошо, ты прав».

И размышления о всякой «чуши» пришлось с досадой засунуть обратно.

Их слова были сладкими, как мед, а спрятанные за спинами ножи — острыми⁷. Они моментально прекратили ссориться. Сюань Цзи тут же продемонстрировал все самые лучшие качества современного общества, быстро скорректировав свою линию поведения: «Старший, даже если мы оба хотим избавиться друг от друга, пока что мы, увы, не можем этого сделать, верно? Каждый из нас имеет право на конфиденциальность».

⁷ 口蜜腹剑 (kǒumì fùjiàn) — на устах мёд, а за пазухой меч; обр. на языке мёд, а в сердце лёд; двуличный. 

Исходя из контекста, Шэн Линъюань без каких-либо объяснений понял значение слова «конфиденциальность». После минутного молчания, в голове Сюань Цзи вспыхнула самая настоящая карусель из незнакомых ему ранее заклинаний. Но, прежде чем он смог ясно расслышать их, Шэн Линъюань произнес: «Медитация приводит к единству ума и духа, и избавляет от бесполезных мыслей».

Сюань Цзи промолчал.

«Ты понятия не имеешь, что такое «медитация», верно?» — отозвался Шэн Линъюань.

 У Сюань Цзи все еще присутствовал здравый смысл, знакомый даже авторам фэнтези романов. В древних книгах его клана подробно описывались приемы медитации. Люди, находившиеся в этом состоянии, не могли ни есть, ни спать, и ничто постороннее их не волновало. Он знал об этом, но сейчас был самый разгар рабочего дня, к тому же, они находились в командировке. Его коллеги обсуждали дела и ждали, когда он даст им задание, справедливо ли было сейчас закрыть глаза и погрузиться в созерцание? К тому же, юноша не знал, как это сделать.

Шэн Линъюань было подумал, что услышал что-то не то, и поспешно спросил: «Чего ты не знаешь?»

Не знает, как погрузиться в медитацию?

Как он вообще вырос таким большим?

Тело Сюань Цзи имело свои недостатки. Например, он никак не мог овладеть этой техникой. В прошлом году, когда он еще работал в компании, штатные психологи, в рамках проекта помощи сотрудникам, провели с работниками ряд тренингов из «программы снижения стресса на основе практик осознанности», которые были очень похожи на медитацию⁸. Без каких-либо указаний, Сюань Цзи легко удалось войти в состояние «тело есть светлое зерцало»⁹, но юноша не продержался в нем и пары минут. Каждый раз он «просыпался» дрожа от страха, будто в его теле был спрятан специальный механизм, препятствующий этому процессу. После двух или трех неудачных попыток, он начал инстинктивно отвергать подобные практики и больше никогда в них не участвовал.

⁸ Программа помощи работникам (EAP) — это программа, которая помогает сотрудникам с личными проблемами и/или проблемами, связанными с работой, которые могут повлиять на качестве выполнения заданий, на здоровье, психическое и эмоциональное благополучие. Программа MBSR (Mindfulness-Based Stress Reduction), в переводе с английского, означает «программа снижения стресса на основе практик осознанности». Она предназначена для любых лиц, страдающих от последствий стрессов, но, в первую очередь, создавалась для пациентов с различными хроническими заболеваниями.

⁹ Отсылка на буддийский стих (гатху) Шэньсю: Тело наше — это древо Бодхи, а сознание подобно светлому зерцалу на подставке.

«Как интересно. Прежде я никогда не встречал человека, неспособного погрузиться в созерцание. Мир действительно полон чудес, — Шэн Линъюань просмотрел все его воспоминания и легко произнес, — все в порядке, я сделаю это».

«Стой, погоди минуту, — окликнул его Сюань Цзи, — старший, ты… вы так хорошо осведомлены, неужели нет способа получше? Медитация это… не самый удобный метод».

Если Шэн Линъюань единолично погрузится в созерцание, это может спасти их обоих от шпионажа друг за другом. Это было похоже на установку двери среди моря знаний, которое они вынужденно делили друг с другом. Однако, сложность заключалась лишь в том, что эта дверь была бы «заперта» только с одной стороны и, если великий дьявол решил бы войти, он запросто смог бы это сделать.

Шэн Линъюань с улыбкой ответил: «Это не принесет нам еще больше неудобств, чем есть сейчас. Давай попробуем»

«Ни за что! Я не согласен! Это нечестно!» — возмутился Сюань Цзи.

Но великий дьявол лишь рассмеялся и вдруг затих. Больше с его стороны не было слышно ни звука. Сюань Цзы уловил лишь ровное дыхание, исходящее от меча.

Сволочь!

Переговоры остались позади, и самолет, чертя по небу газовый след, продолжил свой путь в Дунчуань.