Глава 87

Он… У него нет сердца!

Сюань Цзи показалось, что Вэй Юня поразила молния. Мужчина встал и бросился во внутренние покои, зарывшись в ворох бамбуковых дощечек. Он долго копался в заметках и неустанно бормотал себе под нос.

Расхаживая вокруг, Сюань Цзи слышал, как Вэй Юнь говорил что-то об «общем происхождении» и «жертвенной печи». Юноша ни слова не понял из его речей и с тревогой посмотрел на гаошаньского принца. Множество мерцающих свечей освещали его силуэт. Лицо Вэй Юня было уродливым, как личина мертвеца, не сумевшего купить себе место на кладбище.

Перебрав все имевшиеся у него дощечки, принц, казалось, что-то осознал и в отчаянии рухнул на землю. 

— Тун... Ваше Высочество, вы здесь? — сдавленно произнес Вэй Юнь.  

Сюань Цзи тут же подался вперед: 

— Да, да, да! Ты что-то нашел? Говори! 

Но Вэй Юнь смотрел сквозь него, уставившись на неровную тень на стене. Огоньки свечей дрогнули, словно испугавшись чего-то, и тень исказилась, сделавшись похожей на призрака. 

— Пожалуйста, брат Вэй Юнь, — нервы Сюань Цзи были на пределе. Еще немного и он бы вспыхнул от нетерпения. — Если тебе есть, что сказать, я...

И в этот самый момент Вэй Юнь едва слышно произнес: 

— Я не смогу тебя спасти.

Во внутренних покоях воцарилась тишина. 

В душе Сюань Цзи клубилось множество разных чувств: жалость к Его Величеству, сожаления о непрожитой жизни. Но, в конце концов, он все еще был здесь, он все еще оставался в сознании. Слова Вэй Юня застигли его врасплох, Сюань Цзи почувствовал, как сильно забилось сердце.

Но это ощущение длилось всего мгновение. Вскоре юноша снова успокоился.

Сюань Цзи сел перед Вэй Юнем и улыбнулся.

— О... Так вы, старший, все же можете примириться с неудачей. 

Вэй Юнь опустил лампу, которую до этого держал в руке, и осветил книгу, лежавшую у своих ног. Страницы книги были полностью исписаны русалочью вязью. Его израненные мозолистые пальцы мягко коснулись надписей, сделанных его предшественниками из клана гаошань.

— Когда старейшине удалось «воскресить» дух меча и перековать черный клинок, оба раза в ритуале использовался «дух небес» демона-кролика. Но мы кое-что упустили: демон-кролик отличается от Чжу-Цюэ, ведь кролики живородящие создания. Похоже, именно из-за этой разницы между птицами и животными нам так и не удалось перековать меч демона небес. 

Услышав эти слова, Сюань Цзи был в замешательстве.

— Я никогда раньше не задумывался об этом... Звучит довольно жестоко. Брат, разве те, кто откладывает яйца, хуже других? — пробормотал он.

— Покинув материнскую утробу плод считается мертворожденным, но вовсе не «духом небес». Потому, если использовать его для перековки меча, как в случае с «духом небес» демона-кролика, плод должен находиться в животе матери, и мать должна быть принесена в жертву плавильной печи вместе с ним, — продолжал Вэй Юнь. — Но «подарить жизнь» инструментальному духу не значит помочь ему родиться. Это не имеет ничего общего с настоящим рождением. Чтобы заставить мертворожденного остаться в этом мире, необходим равноценный обмен. Но лишь жизнью можно заплатить за жизнь. Демона-кролика дважды использовали для создания инструментального духа и дважды ему «подарили жизнь». Смысл в том, что в жертву печи нужно было принести живую крольчиху.

Сюань Цзи нахмурился. Он был воспитан как человек и не испытывал недостатка в человечности. Услышав слова «жизнь за жизнь», он почувствовал, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Первое, о чем он подумал, было то, что «нельзя менять чужую жизнь на свою». Однако сразу после этого в голове Сюань Цзи завертелись и другие мысли... А что, если использовать для этого людей, приговоренных к смертной казни или тех, кто совершил ужасные преступления?

Их все равно рано или поздно обезглавят…

Когда-то люди выплавили из него меч демона небес. Но разве этот обряд не унес восемьдесят одну жизнь?

Вэй Юнь и Сюань Цзи долго молчали, силясь перевалить услышанное.

Некоторое время спустя даже масляный фонарь устал от этой тишины. Пламя колыхнулось, и Сюань Цзи пришел в себя. 

«Значит… пришло время расстаться», — подумал он. 

Никто не в силах выбирать свое происхождение. В детстве он был невежественным и невинным.

— Теперь я смогу смотреть на эту жертвенную печь без страха. Ну и что... Ну и что, что я выжил, мне все равно не повезло. Боюсь, я больше никогда не осмелюсь прикоснуться к Линъюаню, — сказал Сюань Цзи. С минуту помолчав, он, казалось, собирался посмеяться над собой, но выражение его лица осталось печальным. — Я просто не посмею... Хорошо было бы и дальше охранять его, но однажды я просто исчезну. Однажды, глядя на то, как он переодевается или принимает ванну, я почувствую, что вот-вот умру. Но он никогда об этом не узнает. Брат Вэй Юнь, в своем клане ты всегда был одиночкой. Ты убежал так далеко, добрался до Центральных равнин, чтобы иметь возможность обучаться здесь. Но только представь, что тебе придется оставить все это и вернуться домой... Ладно, я просто пошутил. Я знаю, что ты хороший человек. Думаю, ты должен лично сообщить об этом Линъюаню, чтобы кровавая клятва не тронула тебя. Он... Он должен узнать обо мне...

Сюань Цзи снова замолчал, прислушиваясь к бормотанию сидевшего рядом Вэй Юня: 

— Его Величество несказанно богат. Для него не составит труда отыскать жертвенную печь.

— Не говори ерунды. Осторожнее, не забывай о том, что Линъюань действительно может убить тебя.

Но Вэй Юнь не слышал его предостережений. Он тихо прошелестел себе под нос:

— Окрыленный успехом, старейшина попытался починить цитру, внутри которой ранее обитал дух девятихвостой лисы. Но девятихвостые лисы были огромной редкостью. Тогда он попытался заменить ее снежной лисой, но потерпел неудачу. 

Услышав его слова, Сюань Цзи опешил. Вдруг, что-то внутри него содрогнулось, и юноша взмыл в воздух.

— Подожди, ты имеешь в виду...

— Дело не в том, что подданный не смог тебя спасти, хотя это действительно так... Но боюсь, что у того, кого приносят в жертву печи, должно быть такое же происхождение, что и у духа, — сказал Вэй Юнь. — Ваше Высочество Тун… Ты появился на свет, когда в жертву принесли демона небес. В тот день жертвой ритуала стал он, а не ты. Для создания «духа небес» Чжу-Цюэ требовалась жизнь маленького принца. Принц был наполовину человеком, наполовину демоном. Ради тебя он пожертвовал собой. Его тело погибло, он стал демоном, и вот тогда появился ты...  Если у Его Величества когда-нибудь появится наследник, если он согласится отдать его жизнь в обмен на твою... Может быть, ты сможешь вернуться в этот мир. 

У Сюань Цзи покраснели глаза. Он никак не мог понять, какая из этих двух идей: «убить ребенка, чтобы принести его в жертву» или та, где «у Линъюаня когда-нибудь родится наследник» сильнее выводила его из себя.

— Я бы пожелал вашим мастерам читать побольше книг! О чем ты говоришь...

Но Вэй Юнь понятия не имел, что его отчитывали. Он бездумно рассматривал свою тень.

— Не демон небес подобен Чиюань. Ему не суждено увидеть будущее, — глухо произнес мужчина.

Сюань Цзи остолбенел.

— Когда Его Величество умрет, ты снова будешь жить. Чтобы перековать меч демона небес... Нужно вновь пригвоздить Его Величество к плавильной печи, снова убить его тело. Если это правда... Но мы не узнаем, если не попробуем... Конечно же! Я связан кровавой клятвой. Если я скрою это от Его Величества, то он не умрет...

Вэй Юнь поклялся никогда не предавать Его Величество. Если он обманет императора и его обман раскроется, он погибнет. Если только клятва не решит, что его «ложь» направлена на защиту Линъюаня.

Если кровавая клятва не обернется против него, это станет доказательством того, что его догадка верна.

Когда Вэй Юнь, следуя наставлениям Дань Ли, пришел к Его Величеству с заранее подготовленным оправданием, сообщив тому, что «дух меча демона небес мертв и больше не сможет вернуться к жизни», кровавая клятва не среагировала.

Дань Ли был прав.

Казалось, Дань Ли всегда был прав. 

Но Его Величество не желал ничего слышать. Даже несмотря на кровавую клятву, он никак не мог в это поверить. Он попросту не слушал, что говорил ему Вэй Юнь. Его некогда крепкий, как скала, разум, остался там, в плавильной печи, вместе с осколками его клинка. 

В конце концов, Вэй Юню пришлось поручить бифанам принести огонь из Чиюань. Во время последней и самой тяжелой попытки он вложил пламя Чиюань в плавильную печь. Но этот огонь осквернил клинок. Тысячи обиженных духов, некогда сраженных мечом демона небес, выли и кричали, получив возможность вновь встретиться со своим врагом. Их гнев породил пламя, бывшее высотой в три чи, и яростный жар поглотил плавильную печь. 

Меч разбился. Но у Его Величества больше не было сил переживать об этом. Он был сломлен. 

Вэй Юнь стоял на коленях, словно старая поджавшая хвост собака. Его обгоревшие волосы торчали во все стороны. 

Шэн Линъюань долгое время молчал. А после, оставив Вэй Юня позади, он в одиночку запечатал плавильную печь и собрал осколки клинка. Каждый кусочек оплавленного железа.

Он собрал все крупные куски и даже счистил с кирпичных стенок окалину. 

Он провозился с рассвета и до самого заката. 

Его Величество больше не мог видеть это место. Сюань Цзи ни на шаг не отходил от него, невесомо обнимая и нашептывая на ухо: «Хватит». 

Сколько раз ты разрывал меня на части? 

Я просто... Просто ты мне нравишься. Я так жаждал занять место в твоем сердце, но я не должен был выходить за рамки «человеческих чувств». Не нужно больше наказывать меня.

Если ты сделаешь это снова, я возненавижу тебя.

Сидевший на коленях Шэн Линъюань на мгновение застыл, настороженно озираясь вокруг. Юноше показалось, будто он что-то почувствовал.

Но стоило присмотреться повнимательнее, и он увидел, как по земле скользнул луч заходящего солнца. День клонился к закату, и весь мир погружался во тьму. 

Шэн Линъюань запечатал печь, собрал оставшиеся осколки и вышел вон. Невероятно холодный, он больше ни о чем не волновался. Так началось его долгое путешествие в бездну. 

Миазмы внутреннего демона были густыми, словно кровь.

— Что происходит? — все четыре филиала Цзянчжоу одновременно потеряли связь друг с другом. 

— Взгляните на карты со спутников!

Миазмы росли и ширились, окутывая Цзянчжоу, словно взрывная волна. Они заняли уже половину территории, поглотив один из самых больших городов этого района.

— Дорогу уже перекрыли? Поторопитесь! Данные сети общественного мониторинга не внушают оптимизма!

— После столкновения с миазмами состояние людей тоже оставляет желать лучшего.

Неизвестно почему, но, попав под влияние внутреннего демона, обычные люди оказались куда более жестокими, чем оперативники. Кто-то лег и тут же заснул, кто-то сумел найти себе укромное место и замер там в оцепенении. Но остальные устраивали склоки на обочинах дорог, били стекла и громили машины. Кто-то жег на улице канистры с бензином. Кто-то хватался за нож, желая кого-нибудь зарезать... но самым опасным местом оказалась проезжая часть. Обезумев, люди превратились в смертельное оружие, трассы и мосты погрязли в беспросветном хаосе.

Машина, перевозившая опасные грузы, помчалась в сторону заправки. В самый последний момент водитель потерял управление и резко ударил по тормозам, и массивный грузовик, тащивший за собой переполненный бак, прочертил на земле глубокую борозду. 

В этот момент прямо над ним пролетал огромный вертолет. С близлежащей строительной площадки тут же поднялись несколько стальных пластин и окружили машину. Деформировавшись, пластины в три слоя обернули грузовик, изолировав его внутри. 

После стольких усилий Янь Цюшань вспотел. Шоколадка, которую он прихватил с собой, дважды выпала у него из рук. Негнущимися пальцами он с трудом разорвал упаковку и, почти не жуя, отправил лакомство в рот.

В этот момент в Цзянчжоу прибыл последний отряд подкрепления. Все оперативники были завернуты в защитные пузыри или тонкую металлическую оболочку. Каждый нес с собой по кислородному баллону. Двое представителей растительного класса взялись за руки, и из-под моста в миг поднялись водоросли. Водоросли сплелись между собой, образуя огромную сеть, в которую тут же угодил вылетевший с трассы автобус. Один из представителей водного класса верхом на мотоцикле патрулировал улицы, стараясь потушить разразившийся в городе пожар. Наконец, он настиг поджигателя, обрушив на несчастного огромный водяной шар. 

Там, где проходил Янь Цюшань, опасные металлические предметы, будь то кухонные ножи или стальные прутья, скручивались и теряли свою форму. Но, к сожалению, он не мог позаботиться о людях. О людях, которые бросались друг на друга, рвали противникам волосы. Они все равно не могли никого убить, так пусть себе дерутся на здоровье. 

— Так не пойдет, — медленно выдохнув, глухо проговорил Янь Цюшань. — Цзянчжоу слишком велик. У нас не хватает людей. Даже если мы мобилизуем здесь все наши подразделения, мы все равно не сможем ничего сделать. По пути сюда мы видели несколько заправочных станций. Но заправки — это еще полбеды. Сколько в Цзянчжоу химических заводов, складов с легковоспламеняющимися и взрывоопасными веществами, высоковольтных линий... Самые опасные из этих мест нужно немедленно взять под контроль, господин Шэн...

— Подожди, я пытаюсь что-нибудь придумать, — из рации донесся голос Шэн Линъюаня. Казалось, он был совершенно спокоен. Даже если небо внезапно рухнет, этого все равно не хватит, чтобы сбить его ровное дыхание. 

Взглянув на Его Величество, Гу Юэси увидела черный туман. Молодой человек плел из него цепочку странных и запутанных заклинаний.

— Старший, это одно из шаманских проклятий?

— Да, — не поднимая головы, бросил Шэн Линъюань. Содержание заклинания постоянно менялось, словно заметки в черновике, — впереди будет перекресток, поверни на запад. 

Со страхом наблюдая за его движениями, Гу Юэси послушно вывернула руль.

— Старший, ты... Ты ведь не будешь придумывать новое проклятие, правда?

— Даже великий мудрец клана шаманов не обладал такой силой. Кроме того, я принадлежу к другой расе. Ты слишком высокого мнения обо мне, — медленно объяснил Шэн Линъюань. — Это лишь адаптация уже существующего заклинания «пустой куклы». Ты можешь разослать его также, как это недавно сделал ваш таинственный друг?

Гу Юэси промолчала.

Неужели директор Сюань так и не научил этого древнего духа пользоваться мобильным телефоном? Ему вообще можно доверять? 

Краем глаза следя за дорогой, Гу Юэси достала телефон, сфотографировала заклинание и отправила его остальным.

— Не считая темных проклятий, у обычных шаманских заклинаний довольно низкие требования. Чтобы использовать такое заклинание… обычному человеку достаточно просто его скопировать. Это улучшенная версия «пустой куклы». Я никогда раньше не делал ничего подобного. Но это чрезвычайная ситуация, придется действовать грубо. Сперва нам нужно собраться вместе.

Шэн Линъюань подумал о том, что, когда он был у власти, стране определенно не хватало производственных сил. За городскими стенами лежали тысячи миль бесплотных равнин и гор, а каменные дорожки императорского дворца не могли одновременно вместить в себя две повозки. Маневренность воинов зависела от способностей каждого из них. А в домах простых людей и вовсе было лишь несколько тупых ножей и топор для рубки хвороста.

Но кто мог знать, что три тысячи лет спустя, многочисленное население огромной страны будет создавать вещи, способное взорваться в любой момент?

— Заклинанию «пустой куклы» нужны марионетки. Но на изготовление марионеток уходит слишком много времени, уже слишком поздно. Это заклинание распространяется на вещи одного с вами класса. Например, класса воды и класса металла. Так вы сможете создавать временных марионеток. Их количество зависит только от ваших способностей. Куклы получат возможность двигаться и действовать самостоятельно. 

— Это прекрасно, господин Шэн! Хочу заметить, что, наши товарищи из растительного класса могут создавать марионеток из растений, а значит, классу воды и классу металла будет намного легче! 

Сотрудники Отдела восстановления только что вернулись из Юйяна. Но, не успели они как следует отдохнуть, как их тут же вызвали в конференц-зал и попросили помочь. Прихватив с собой несколько ревербераторов, Ян Чао отправился к директору Хуану.

— Директор, вы можете подписать это заявление задним числом? Мы отправили оборудование на место так быстро, как только смогли.

В конце концов, у Управления давно существовал продуманный механизм реагирования на чрезвычайные ситуации. Застигнутый врасплох персонал Отдела восстановления быстро превратился в элиту. Вскоре в Цзянчжоу прибыло еще одно подкрепление. 

Одна за другой, покрытые письменами марионетки изо льда, железа и листьев двигались в направлении густонаселенных районов и деревень. Самые элитные оперативники могли создавать и поддерживать более дюжины марионеток одновременно. Уровень аномальной энергии в Цзянчжоу увеличился в несколько раз, и «Фэншэнь», наконец, удалось взять ситуацию под контроль. 

В это время по воздуху доставили первую партию ревербераторов. Контейнеры с ними падали с неба, приземляясь ровно у границы распространения миазмов. Похоже, Управление решило «бить врага той же монетой». Мелодия, что транслировали ревербераторы, должна была очистить разум и сердце, таким образом разбудив людей, угодивших в ловушку внутреннего демона. 

У Отдела восстановления было полно работы. Все сотрудники жутко нервничали. Им приходилось отстаивать справедливость и постоянно блокировать пути сообщений, раз уж их временный директор оказался «откомандирован» к оперативникам, а после и вовсе исчез с места происшествия. Чувствуя, что от него требуют невозможного, Ло Цуйцуй всерьез переживал, что может лишиться последних волос. 

Гу Юэси наверняка превысила скорость. GPS-навигатор в машине подсказывал, что они въехали в Цинпин. Видимость вокруг настолько снизилась, что девушке приходилось смотреть на дорогу рентгеновским зрением. 

Гу Юэси включила фары. Свет прошил темноту, указывая путь ее коллегам на вертолете: 

— Это не очень-то похоже на Цинпин. Здесь слишком тихо. Все вокруг такое… А!

Гу Юэси резко ударила по тормозам. От сильного толчка, ремень безопасности едва не разрезал ее пополам. Зрачки девушки тут же сузились в щелки, делая ее похожей на кошку. Гу Юэси видела, как что-то мелькнуло перед лобовым стеклом. С ее зрением она была на сто процентов уверена, что это был человек, но машина ни во что не врезалась.

Повсюду бурлили черные миазмы. В воздухе мелькали силуэты обнаженных женщин, мальчишек с оружием. Тело како-то мужчины вздулось и лопнуло, и изнутри вылез похожий на динозавра монстр. Монстр вскинул голову к небу и протяжно завыл. Его голос напоминал плач. 

— Закрой глаза, — скомандовал Шэн Линъюань.

Гу Юэси показалось, что она ослышалась. 

— А? — поспешно переспросила капитан. 

Шэн Линъюань протянул руку и молча закрыл Гу Юэси глаза. Девушка вынужденно зажмурилась. 

— Но я ведь за рулем...

Пальцы Его Величества коснулись ее лба. 

— Лазурное небо спокойно, ни облачка нет на нем. 

Гу Юэси почувствовал прохладу, будто под кожу вошла длинная тонкая проволока. Она терпеливо ждала, что будет дальше, даже не пытаясь отстраниться. Прислушавшись к тихому голосу мужчины, она думала, что он простирается далеко, окутывая все пространство вокруг. 

— Игривый ветер приносит дождь, каплями полон он.

Из середины ее лба заструился свет. Прямо перед собой Гу Юэси смутно «видела» какое-то кольцо. Она тут же поняла, что это был руль. 

Девушка была удивлена. Она впервые использовала рентгеновское зрение, чтобы смотреть сквозь собственные веки!

— Певчие птицы возвращаются в гнезда, лишь только я одинок. 

— Лишь только я одинок…

— Лишь я одинок…

На нежный голос Его Величества откликнулось множество других голосов. Казалось, будто его слова разбудили блуждавшие в темноте души умерших, и теперь они безучастно вторили ему. 

— В бушующем море бродяги-волны полны русалочьих слез. Кто мне ответит, где я и кто я? Неужто потерян дом? Южная башня дрожит и качается, сомнения в сердце моем…

— Сомнения в сердце…

— Сомнения… 

Эта старая печальная песня текла в уши Гу Юэси, в мгновение ока перенося ее обратно в детство, в те времена, когда ей некуда было идти.

— Открой глаза, — сказал Шэн Линъюань, но его рука все еще лежала у Гу Юэси на лбу.

Девушка мелко вздрогнула и тут же пришла в себя. Ее «рентгеновское зрение» было предельно ясным. Ее глаза по-прежнему были закрыты, но дорога, дома и другие препятствия были отчетливо видны. Это едва заметно отличалось от того, что она привыкла видеть. Несколько долгих минут Гу Юэси молчала, не в силах описать это чувство. Ей казалось, будто многие из неодушевленных предметов внезапно ожили и обрели черты.

Тени бесновавшихся в небе демонов исчезли. «Кровеносная система земли» Цзянчжоу виделась Гу Юэси так же четко, как желтые и белые полосы, нарисованные на дороге. У девушки возникло чувство, будто она может проникнуть в «кровеносную систему земли» и рассмотреть ее всю от начала и до конца. 

— Это…

— Это глаза твоих предков, — Шэн Линъюань убрал руку и жестом велел ей продолжать движение. — В их жилах течет кровь южных обезьян, потому вы появляетесь на свет с рентгеновским зрением. Но ваша связь слишком слаба. Прошло столько времени. Ты не ослепла, я просто запечатал твое зрение, поэтому ты не можешь открыть глаза. Так ты не попадешь под влияние иллюзий. А теперь не беспокойся и продолжай двигаться вперед.

Гу Юэси вздрогнула. Может из-за того, то она не могла смотреть на все это самостоятельно, ей было очень холодно. Печка в машине работала на максимум, но даже она не могла прогнать озноб.

 «Рентгеновское зрение» Гу Юэси было лучше обычных человеческих глаз. Впервые в жизни она так ясно видела мир, но вскоре ее охватило необъяснимое и безграничное одиночество. Эти глаза окончательно разорвали ту тонкую нить, что связывала ее с другими людьми. Лежавшие на руле руки Гу Юэси крепко сжались, ее дыхание стало прерывистым. Во рту вновь появился солоноватый привкус крови, и девушка поняла, что прикусила язык.

Гу Юэси всегда была тихоней, она не слишком-то любила болтать, но сейчас ей не терпелось с кем-нибудь поговорить. Чтобы окончательно не погрязнуть в одиночестве, она обратилась к Шэн Линъюаню:

— Старший, значит, я могу использовать этот метод, чтобы улучшить свои способности? Для этого нужны какие-то тренировки?

— Тренировки чего? «Глаз познания»? — слова девушки явно позабавили Шэн Линъюаня. — Не дай никому тебя услышать. Тысячи лет назад южные обезьяны готовы были отказаться от «глаз познания» в обмен на один единственный шанс получить бумажную бирку¹. 

¹ 招子 (zhāozi) — стар. табличка (на спине) с именем преступника и квалификацией его преступления (часто выдавалась осужденным на смерть).

— Но почему?

— Потому что «глаза познания» крайне зловещая вещь, девочка. Нехорошо подсматривать за чужими жизнями. Но сейчас особая ситуация. Я использовал кое-какие секретные методы, чтобы на время пробудить их. — Шэн Линъюань заметил ее нетерпение и спокойно продолжил. — Разве сейчас ты не чувствуешь себя немного странно? Не волнуйся. Это временный эффект. Иначе ты бы попросту сошла с ума.

Гу Юэси инстинктивно повернулась к нему и едва не распахнула глаза от шока. Одновременно с этим девушка слишком сильно нажала на педаль газа, и машина дернулась вперед.

Наконец она увидела то, что не успела рассмотреть тогда, в лесопарке Дунчуаня. Сердце в груди таинственного духа меча было соткано из черного тумана. Формой оно действительно напоминало сердце, но внутри было пусто. Сиявший в темноте «огонь» не был кровеносными сосудами… Это была ужасная рана. 

Будто то, что должно было быть там изначально — безжалостно вырвали.

Он… У него нет сердца!

Совершенно точно нет сердца!

— Ну-ну, барышня, чего ты такая вспыльчивая? — Шэн Линъюань протянул руку и погладил Гу Юэси по затылку. — Следи за дорогой, зачем смотреть на меня? Следуй за «кровеносной системой земли».

Гу Юэси повернулась обратно, и машина поспешно двинулась вперед. Капитан Гу славилась своим спокойствием. Сделав несколько глубоких вздохов, она сглотнула, и… чуть было не пропустила звонок от Чжан Чжао. Вместе с Чжан Чжао они сверили данные о местоположении, но, едва положив рацию, Гу Юэси услышала, как сидевший рядом с ней человек медленно произнес: 

— Это всего лишь отсутствие сердца, верно? Это ничего не меняет. Тебе нечего бояться. 

Примечание переводчиков: Мы честно пытались. Оригинал стиха принадлежит перу и фантазии Прист.

Лазурное небо спокойно, ни облачка нет на нем. 

Игривый ветер приносит дождь, каплями полон он. 

Певчие птицы возвращаются в гнезда, лишь только я одинок. 

В бушующем море бродяги-волны полны русалочьих слез.

Кто мне ответит, где я и кто я? Неужто потерян дом?

Южная башня дрожит и качается, сомнения в сердце моем…