Глава 96

Сюань Цзи растерялся и вдруг почувствовал, как его заключили в крепкие объятия.

Когда снаружи снова пошел снег, под землей началось движение. В сокровищнице стоял неприятный запах, и слышалось эхо, источник которого никто не мог определить. Что-то беспрерывно жужжало и, казалось, будто кто-то перешептывался в темноте, обсуждая, как было бы хорошо вломиться сюда и пировать¹ на костях.

¹ 打牙祭 (dǎ yájì) — диал. кушать по особому случаю, кушать вкусную еду, устроить пир на весь мир (букв. жертвоприношение зубам).

Сюань Цзи поднял руку и щелкнул пальцами. Сгусток белого пламени охватил его ладонь, и свет озарил ближайшую стену. Со всех сторон послышалась брань. Пришедшие с ним сотрудники увидели, как из глины проступило множество призрачных лиц. Лица медленно ползли к потолку. Некоторые из них обрели форму, и из сомкнутых губ полилась кровь.

У стоявшего близко к стене Чжан Чжао по коже побежали мурашки: 

— Директор Сюань, что это за...

Держа огонь, Сюань Цзи поднял свободную руку и приложил палец к губам, жестом приказав юноше замолчать.

В темноте раздался звон металла о металл, и все присутствующие увидели перед собой несколько «карманов»². В «карманах» плотными рядами стояли доспехи. Путь преграждали стражи, вооруженные блестящими чжаньмадао³. Холодно лязгнув, острые клинки открыли людям проход.

² 耳室 (ěrshì) — театр. «карман» (подсобные помещения по бокам сцены).

³ 斩马刀 (zhǎnmǎdāo) — чжаньмадао (меч, рассекающий лошадь).

Шлем первого из стражей повернулся к незваным гостям, и датчики аномальной энергии, что были у оперативников, словно обезумели.

Нащупав в кармане мобильный телефон, Сюань Цзи быстро набрал сообщение:

«Задержите дыхание. Они уже тысячи лет не пробовали человечины. Их внутренности заржавели, но они все еще голодны».

Сопровождавшие делегацию люди из «Центрального хранилища опасных грузов» обливались холодным потом. Кто знает, что стало с оставшимися позади сотрудниками Управления? Не настигло ли их то, что скрывается в стенах древней гробницы?

Дальше подземный ход начал сужаться пока, наконец, не превратился в узкую тропу, по которой могли идти только два человека. Никто не знал, сколько времени прошло и что ждало их впереди.

Вдруг Гу Юэси остановилась и поспешно отправила в только что созданный диалог новое сообщение: «Я ничего не вижу».

Ее рентгеновское зрение могло охватить лишь первые десять метров тропы. Она видела впереди нечто большое, но все, что было дальше отведенной им дороги, тонуло в непроглядном тумане. Интуиция подсказывала Гу Юэси, что что-то не так. Ее лоб покрылся испариной. 

Шэн Линъюань бросил взгляд на экран телефона Сюань Цзи, махнул идущим позади людям и шагнул вперед.

— Ничего страшного, — сказал он. — Впереди нет жизни, поэтому ты ничего не видишь. Сами Небеса запрещают тебе смотреть.

Похоже, населявшие подземелье опасности считали демона небес несъедобным. Шэн Линъюань выдохнул и произнес во тьму пару фраз, но реакции не последовало. Оперативники не решались повторять за ним и не осмеливались ни о чем спрашивать, им некогда было даже опустить глаза и написать сообщение в WeChat. Пришлось набить вопросами животы и всю дорогу внимательно идти по следам Шэн Линъюаня. Никто не желал касаться окружавших их кирпичей и глиняных стен.

По мере их продвижения, запах сырой земли внезапно сменился чем-то другим, и к лицам всех присутствующих прилила кровь. Если медленно вдыхать окружавших их воздух, в нем слышалась едва заметная сладость. От этого запаха начинало тошнить, и под языком скапливалась слюна. У позабывших о завтраке оперативников забурлило в желудках. Чем дальше они шли, тем слаще становился запах. Кто-то непроизвольно сглотнул. У всех собравшихся разом «включилась» вегетативная система, а ощущение сухости и духоты лишь сильнее возбуждало нервные клетки. 

Взгляд Сюань Цзи упал на спину Шэн Линъюаня. Весь путь они держались в метре друг от друга, но теперь это расстояние заметно сократилось. К тому моменту, как они окончательно поравнялись, нервы Сюань Цзи обострились до предела. Замешкавшись, он едва не оступился, и Шэн Линъюань тут же это заметил. 

Стоило Сюань Цзи ошибиться, как Его Величество, не оглядываясь, произнес: 

— Не нервничай. Этот запах здесь уже давно. Сейчас он безвреден.

— Это…

Прежде, чем Сюань Цзи успел договорить, пламя на его ладони сильно задрожало. И слабая искра желания, что таилась в сердце, испарилась без следа.

Помещение, в которое они пришли, оказалось размером с футбольное поле. Потолок, пол и стены в нем покрывали жертвенные письмена. Вошедшие следом оперативники увидели бесчисленное множество человеческих и нечеловеческих тел. И это была лишь малая часть того, что скрывалось под землей. Мысли людей тут же наполнились всевозможными кровавыми сценами, не раз встречавшимися в фильмах ужасов. Некоторым даже показалось, что все это нереально, что они попали на огромную съемочную площадку, построенную за очень большие деньги.

Перевесив детектор на запястье, Сяо Чжэн натянул перчатки и подобрал валявшуюся в углу ветошь. Шагавший рядом Ван Цзэ подошел к нему, и они с полминуты стояли во мраке, изучая странный предмет. Вдруг, Ван Цзэ заметно изменился в лице и отступил на несколько шагов: 

— Это...

— Что там? — нетерпеливо спросил Чжан Чжао.

Сяо Чжан застыл. Он выглядел растерянным. Медленно, словно робот, он взял находку двумя руками и аккуратно положил на место.

Грудь Ван Цзэ яростно вздымалась, казалось, что он задыхался. Мужчина понизил голос и сказал: 

— Это... Человеческая кожа! Детская кожа! 

Отрезок кожи напоминал воротник от шубы, но в нем до сих пор можно было различить черты детского лица: маленькие нос и рот. Стрелка на детекторе аномальной энергии пришла в движение... Это указывало на то, что несчастный ребенок обладал особыми способностями. 

Оперативники зашумели.

— Так, так значит... Значит, все это правда... — с трудом произнес Чжан Чжао.

Но прежде, чем юноша успел договорить, он закашлялся, и его чуть было не вырвало в противогаз.

Шэн Линъюань проигнорировал их возню и спокойно попросил фонарик. Слово за словом, он принялся внимательно изучать начертанные на стенах письмена. 

— Ваше Величество... Неужели все это следы темного жертвоприношения? — прошептала Гу Юэси.

— Это жертвоприношение, но не темное, — сказал Шэн Линъюань. — Темное жертвоприношение всего лишь «ритуал». Можете считать это своеобразным контрактом.

— Это и есть контракт, — отозвался Сюань Цзи. — Темная жертва используется для призыва демонов, что действительно похоже на заключение договора. Различие лишь в том, что для темного жертвоприношения нужны жертвенные письмена и другие жертвенные атрибуты, чтобы обмен между посредником и Бедствием прошел гладко. Этот ритуал относится к основной категории жертвоприношений, но есть и другие, для которых тоже требуется написание определенных символов...

Кроме него существовали также: «Жертвоприношение свету великих светил» и «Жертвоприношение демона небес». Они пришли в этот мир из тех времен, когда принцесса клана Чжу-Цюэ пожертвовала собой, чтобы подарить жизнь Дань Ли, а восемьдесят один монах создали демона небес.

Но оба этих примера сюда не подходили. Мельком взглянув на Шэн Линъюаня, Сюань Цзи продолжил:

— Их слишком много, и некоторые из них весьма необычны. Я не знаю, к какому именно ритуалу относится начертанное здесь. Должно быть это... как вам сказать… первые жертвенные письмена?

— Тебе не обязательно знать об этой мерзости, — внезапно произнес Шэн Линъюань. Он поднял руку, и от стены отслоился один из окровавленных символов. Когда символ уже почти коснулся ладони Его Величества, всегда послушный черный туман, казалось, обрел собственное сознание. Закружившись ураганом, он тотчас же подхватил жертвенный символ. Наблюдая за этой картиной, Шэн Линъюань медленно склонил голову. На его спокойном лице не было никакого выражения. Сцепившись, черный туман и кровавый символ разлетелись на куски. — Проще говоря, это работает по принципу магнита. Магнит вытягивает зло из всего, чем вы пользуетесь. Если у вас достаточно злобы, вы можете обменять ее на все, что пожелаете.

Сяо Чжэн давно возглавлял оперативников и обладал острым профессиональным чутьем. Услышав эти слова, он тут же позабыл о неприятном впечатлении от сорванной детской кожи и с трудом осведомился:

— Кого обычно приносят в жертву? Существуют ли ритуалы с высоким риском для общества?

— Нет, таких ритуалов не существует, — свет от фонарика Шэн Линъюаня упал на угол стены. Там, во мраке, высилась целая гора человеческой кожи, достигавшая половины роста взрослого мужчины. Всюду на стенах виднелись пятна крови, а рядом валялись обрубки конечностей и ошметки каких-то органов. — Эти дураки уговаривали тигра отдать шкуру⁴. Темное жертвоприношение направлено на Бедствие, в написании жертвенных символов нельзя спешить. Но у этого «необычного» ритуала были свои собственные условия. И выполнить их должен был тот, кто написал на стенах все эти слова. Когда жертвенные письмена начертаны, пути назад уже нет. Но в смутные времена жертвовать своими женами и детьми было обычным делом. 

⁴ 与虎谋皮 (yǔ hǔ móu pí) — букв. уговорить тигра отдать шкуру (в знач.: не имеет шансов на успех, безнадежное дело).

— Так что такое на самом деле это «зло»? Негативные эмоции? — осторожно осведомился Ван Цзэ. Ему казалось, что его руки в чем-то испачканы, и он несколько раз потер их через перчатки. — Нет, старший, у всего в этом мире есть две стороны. Нам ли судить о том, что такое «зло»?

Глядя на Ван Цзэ, Шэн  Линъюань невольно подумал о том, что и он и потомок зверя Лэйцзэ были довольно интересными. Они оба были командирами групп. Один казался горячим снаружи, но был холоден внутри. У другого было холодное выражение лица, но горячее сердце. Один не обращал внимания на людей, но всегда относился к ним с особой искренностью.  Другой казался невозмутимым, спокойным и хладнокровным... но в решающий момент ему, порой, не доставало находчивости. 

— Загустевшие дурные намерения, — ответил Сюань Цзи.

Ван Цзэ замер, но уже через мгновение кое-что осознал.

— Что с тобой не так в последнее время? Разучился разговаривать с людьми? Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Сяо Чжэн.

Но Сюань Цзи промолчал. 

С недавних пор ему многое приходилось скрывать. Когда они были на море, он использовал пламя Чжу-Цюэ, чтобы сжечь Вэй Юя, а позже встал на одну доску⁵ с Шэн Линъюанем. И пусть оперативники так и не поняли, кто он такой, но за их подчеркнутой вежливостью скрывалась осторожность. Даже Ван Цзэ, давно знакомый с криминальным миром, не желал связываться с ним. Не изменилось только отношение сварливого старины Сяо. Он оставался верен себе и своему недовольству Сюань Цзи. 

⁵ 混在一起 (hùn zài yī qǐ) — ставить на одну доску (что-либо с чем-либо); валить в одну кучу (разные вещи, понятия).

Так даже лучше. Это помогало Сюань Цзи чувствовать себя обычным человеком. 

— Я хочу сказать, что в каждом чувстве, независимо от того, хорошее оно или плохое, есть толика зла. Хорошо, допустим, даже если ты мне нравишься, и концентрация любви в этом чувстве достигнет девяноста девяти процентов, в конце концов оно превратится в яд... Вечное противостояние любви и ненависти. Понимаешь? Ладно, забудь об этом. Просто отметь этот момент «галочкой» и сделай соответствующие выводы. В любом случае, тебе эти знания ни к чему. Можно подумать, кому-то нечем больше заняться, кроме как влюбляться в тебя, — неохотно ответил юноша. 

В присутствии Сяо Чжэна он просто не мог держать рот на замке и выбалтывал все, что в голову взбрело. Но Сюань Цзи не заметил, что стоило ему произнести слова «ты мне нравишься», как Шэн Линъюань слегка сжал челюсти. 

Гу Юэси вышла вперед и, вовремя вклинившись в мужской разговор, вернулась к первоначальной теме:

— Может ли это «зло» накапливаться? Если взять немного от каждого человека, а после соединить все вместе, разве этого будет не слишком много?

Сюань Цзи горько улыбнулся и сказал: 

— Да, иначе как, по-твоему, было придумано «жертвоприношение тысячи жизней»?

— Хорошо... Но, похоже, некоторые следы крови здесь совсем свежие, — в этот раз в разговор вмешалась Пин Цяньжу. Когда их директор пошел вперед, этот льстец, Ло Цуйцуй, тут же увязался следом и потащил ее с собой. Помещение было переполнено. В нем собрались все: логисты, сотрудники научно-исследовательского института и «Центрального хранилища опасных грузов». Ло Цуйцуй всеми силами пытался казаться более значимым в глазах вышестоящих. Кто бы мог подумать, что такое великое событие, как проникновение в сокровищницу подразделения Цинпин, произведет на него столь сильное впечатление. Все его ростки разом осыпались на землю. Ло Цуйцуй все еще держался на ногах лишь потому, что его поддерживала Пин Цяньжу.

— Директор, что, если убийца не успел уйти далеко? Следует ли нам быть более осторожными? — осведомилась Пин Цяньжу.

— Логистам следует вернуться назад и ждать нас у двери, — не оглядываясь, бросил Сяо Чжэн. —  Неужели все эти письмена дело рук Хэ Цуйюй? Она лишилась рассудка? Вы что-нибудь понимаете в этих письменах?

Но не успел Сюань Цзи ответить, как послышался вскрик. Ноги Ло Цуйцуя стали мягкими, как лапша, а перчатки Пин Цяньжу оказались слишком скользкими. Девушка не смогла удержать Ло Цуйцуя, и тот рухнул на пол посреди жертвенных надписей. Стоявшие поблизости логисты тут же бросились к нему. Сам не понимая, что увидел, Ло Цуйцуй открыл рот и закричал, показывая пальцем перед собой. Продолжая безумно вопить, мужчина пополз назад, едва не стерев себе задницу о землю. Еще чуть-чуть, и он бы вытряхнул себя из защитного костюма. 

Лучи сразу нескольких фонарей одновременно устремились туда, куда указывал Ло Цуйцуй, и все присутствующие увидели впереди груду трупов.

Мертвые были повсюду. Смерть большинства из них нельзя было назвать достойной, и всем собравшимся под землей это зрелище показалось крайне неприятным. Однако там, куда указывал Ло Цуйцуй, торчала знакомая голова. 

Ван Цзэ и Сяо Чжэн тут же узнали ее и в один голос заявили: 

— Хэ Цуйюй?!

При жизни матушка Юй казалась достойным человеком. Незаурядной личностью. Кто бы мог подумать, что после смерти она окажется в общей спальне⁶, погребенная под горой трупов. Вытянув перед собой датчики аномальной энергии, оперативники закружились вокруг нее как саперы вокруг взрывчатки. Убедившись, что все показатели в норме, они разобрали трупы и вытащили из-под них тело Хэ Цуйюй.

⁶ 大通铺 (dàtōngpù) — общая спальня (широкая кровать на кот. могут поместиться сразу несколько человек, например на стройках или в бедных школах).

Остальные тела были еще свежими. Судя по царящей под землей температуре, все они умерли не больше недели назад, а некоторые и вовсе успели поучаствовать в темном жертвоприношении. Похоже, что Хэ Цуйюй умерла в середине всего этого действа, и трупы тех, кого позже принесли в жертву, складировали поверх нее... Кто знает, может, она попросту задохнулась под этой горой. 

Добравшись до подножия кучи мертвецов, один из оперативников сильно удивился. Увидев Хэ Цуйюй, он резко отшатнулся на полметра назад и едва на рухнул на пол. У женщины не доставало ног. Все ее тело ниже пояса превратилось в змеиное.

Когда сваленные на нее тела убрали прочь, голова Хэ Цуйюй плавно опустилась на грудь. Ее шею покрывала зеленая чешуя, а из-под сморщенных губ, отражая холодный свет фонарей, выглядывали два змеиных клыка.

— Не нервничай так. Все в порядке. Она мертва.

— Убедитесь, что ее тело не подает никаких признаков жизни и что уровень аномальной энергии в норме.  

— Боже... Это... Что это за темная версия новой легенды о белой госпоже⁷...

⁷ 白娘子 (báiniángzǐ) — «Белая госпожа» (персонаж из пьесы «Легенда о Белой Змее»).

— Это какой-то атавизм⁸? Но ведь люди относятся в млекопитающим, разве нет? Как она превратилась в рептилию?

⁸ Атавизм (от лат. atavus «отдалённый предок») — появление у данной особи признаков, свойственных отдалённым предкам, но отсутствующих у ближайших (обычно о явлениях вырождения, уродства).

Взгляд Шэн Линъюаня внезапно застыл.

Сюань Цзи тоже был потрясен. Он неуверенно посмотрел на Его Величество.

— Она действительно использовала...

— «Метод, противный воле небес», тот, что оставил король демонов Цзю Сюнь, — Шэн Линъюань неотрывно смотрел на Хэ Цуйюй. Полузмея, получеловек, она лежала в нескольких шагах от него. — Цзю Сюнь был чистокровным демоном. Он никогда никому не отказывал, кто бы к нему ни пришел. Похоже, она хорошо усвоила его уроки. Хэ Цуйюй пожирала своих сородичей, желая тоже стать чистокровным демоном. 

— Значит, тогда, в Пэнлай, когда она помогала молодняку из водного класса, она искала для себя запасы продовольствия? — по телу Ван Цзэ волнами побежали мурашки. — Блядь! Она касалась моей руки... И хлопала меня по спине! Я думал, она делала это потому, что была радушной, а не потому, что желала оторвать от меня кусочек свежего мяса... Поверить не могу, что она действительно хотела съесть меня! Она воспринимала меня как галету⁹! 

⁹ 压缩饼干 (yāsuō bǐnggān) — галета. Сухое печенье наподобие крекеров, часто используются для моряков и военных. Также это собирательное название бретонских и вообще французских лепешек.

— Успокойся, брат Ван, ты не один из ее сородичей, — Сюань Цзи вышел вперед и посмотрел на тело матушки Юй. — Здесь не так много представителей водного класса. Однако за последние семьсот или восемьсот лет она съела почти всех «особенных», имевших общее с ней происхождение. Но Чиюань запечатан. Даже стань она чистокровным демоном, продолжительность ее жизни составляла бы те же семьсот или восемьсот лет. Вот почему она подговорила безумцев из школы Истинного Учения вновь зажечь пламя. 

— Ради бессмертия она стала каннибалом. Значит, она сожрала всю свою родню? Я думал, что после «Путешествия на Запад» злодеи такого рода уже вышли из моды. Неужели ей было мало? Сколько она прожила? Восемьсот лет? Неужели та тень была такой харизматичной? — пробормотал Чжан Чжао.

Насколько же харизматичной была тень?  

Говорят, стоило тени познакомиться с хозяином поближе, и она узнавала все его желания. Хозяин жил как во сне, со всех сторон окруженный нежностью и лаской. История знает немало случаев, когда мужчины из-за теней разводились со своими женами. Порой люди, умирая, настолько хотели остаться у своих слуг единственными господами, что запрещали теням жить дальше в одиночестве. Но у их окружения не часто хватало духу похоронить несчастную тень вместе с почившим хозяином, и они возлагали эту проблему на плечи будущих поколений. Порой хозяева, состарившись, сходили с ума. Она прятались, скрывая от тени свое уродство. Самые безвредные из них предпочитали уходить из жизни в расцвете сил. Но те, кто утратил всякий моральный облик, обращались ко злу и еретическим практикам, в попытке сохранить вечную жизнь.

Хэ Цуйюй не первая, кто так поступил.

Ей просто повезло родиться в последние дни существования подразделения Цинпин. Она присвоила себе знания и артефакты, столетиями копившиеся в сокровищнице подразделения, заполучила омытый кровью короля демонов «Метод, противный воле небес» и инициировала жертвоприношение тысячи жизней, которое едва не завершилось успехом.

«Она и сама не знала, какой харизматичной была та тень», — Сюань Цзи так глубоко задумался, что, если бы кто-то захотел его окликнуть, юноша наверняка бы разозлился.

— Все эти жертвы тоже были ради бессмертия? — внезапно спросил Чжан Чжао.

— Не знаю, я не очень хорошо разбираюсь в жертвоприношениях, — опомнившись, Сюань Цзи быстро привел в порядок мысли и вопросительно посмотрел на Шэн Линъюаня. — Но, сдается мне, в мире не существует ритуала, способного подарить кому-либо долголетие?

Шэн Линъюань покачал головой. Жертвенные письмена, начертанные на полу и стенах, были в полном беспорядке. И все они были созданы матушкой Юй. Она так долго пыталась, но у нее ничего не вышло. Даже будучи живой энциклопедией древних и не только проклятий, Его Величество понятия не имел, что было в этой куче непонятных «черновиков». Он лишь приблизительно понимал, что сделка, которую Хэ Цуйюй хотела совершить, похоже, была как-то связана со временем.

Однако подземная сокровищница была не тем местом, где хотелось бы оставаться, и Сяо Чжэн решил, что сперва им нужно вынести отсюда трупы. 

Некоторые из жертв умерли недавно, наверняка с помощью технологии анализа ДНК они смогут установить их личности. На этом их решено было оставить в покое. По крайней мере, теперь Управление могло отчитаться перед семьями погибших. 

Что до матушки Юй, то она всегда была значимой фигурой в обществе людей с особыми способностями. Топни она ногой, и весь мир содрогнулся бы. Ее нельзя было просто засыпать землей. Оперативники и сотрудники «Центрального хранилища опасных грузов» пару раз тщательно осмотрели тело огромной змеи, определив, что на нем не осталось ни следа аномальной энергии. Только после этого они осмелились созвать людей, чтобы поднять труп Хэ Цуйюй на поверхность. 

— Раз, два, три... Взяли! Будьте осторожны. Не давайте ее хвосту волочиться по полу и смотрите ничего не поцарапайте.

В это время Сюань Цзи пытался запомнить расположение жертвенных символов. Этот магический след нельзя было так оставлять, нужно было запомнить его хотя бы частями. Если с письменами что-то случится, он сможет увидеть это, сравнив их с образами в своем море знаний. 

Вдруг, он краем глаза заметил, как что-то скатилось с тела матушки Юй. Это была крохотная чешуйка.

Но она не была частью ее чешуи. Чешуя матушки Юй была темно-зеленого цвета, почти черная, а эта чешуйка была полупрозрачной. Она мягко мерцала во мраке и, казалось, что все стоявшие вокруг источники света были направлены только на нее. 

Очевидно, Сюань Цзи был не единственным, кто это увидел. Сидевший неподалеку от него Ло Цуйцуй внезапно спросил: 

— Что это?

Чжан Чжао тут же наклонился, намереваясь поднять чешуйку.

— Не знаю… Какое-то украшение? Датчик аномальной энергии молчит... 

Спина Сюань Цзи покрылась холодным потом. Не успел он среагировать, как его интуиция уже забила тревогу, и юноша бросился вперед, оттолкнув Чжан Чжао в сторону.

— Не трогай! 

Столкнувшись с Сюань Цзи, Чжан Чжао споткнулся и громко фыркнул. Его карманные часы, умевшие «останавливать время», внезапно сильно нагрелись. Лежавшая на земле чешуйка вспыхнула, и яркое пламя окутало Сюань Цзи.

В тот момент, когда юноша прикоснулся к свету, он будто бы куда-то провалился. Словно из ниоткуда послышался рокот далеких волн. Его движения стали плавными и вязкими, море знаний на мгновение опустело, и поток мыслей тут же замедлились в несколько раз. Казалось, он застрял в промежутке, где время застыло. Сюань Цзи больше не чувствовал его ход. Кто знает, сколько он так провисел, секунду или целую вечность, но шум волн внезапно заглушил раскат грома. Сюань Цзи растерялся и вдруг почувствовал, как его заключили в крепкие объятия.