Глава 92

Шэн Линъюань отлетел на три чжана назад, но не успел он упасть, как его тут же подхватили чьи-то дрожащие руки.

Сюань Цзи не знал, было ли все увиденное им галлюцинацией, вызванной жаром Чиюань. Он был в замешательстве. Вдруг ему показалось, будто он услышал далекие отзвуки песенки, выученной им еще в детстве, в Северных землях.

Почему он так внезапно вспомнил о ней? Сюань Цзи не знал. Может быть потому, что эта мелодия несла в себе желание вернуться домой... Жизнь смертных непостоянна, словно перекати-поле, мирно плывущее с востока на запад. Откуда у них такие душераздирающие мечты?

Никто не мог потревожить пепел, утонувший в огне Чиюань, никто не мог растопить ни цуня арктических льдов. 

Словно обезглавленная муха, Сюань Цзи мог лишь примириться с судьбой и, ведомый ложным пророчеством, ждать человека, что спасет его и прекратит непримиримую вражду. 

Внезапно он ощутил себя избалованным ребенком. 

«Последний потомок Чжу-Цюэ» и «единственный в своем роде меч демона небес». Он так часто это слышал, что, в итоге, возомнил себя особенным. Он думал, что сможет влиять на ход событий, сможет изменить что угодно. Так было до тех пор, пока Шэн Линъюань не спрыгнул с высокой скалы. До этого дня он еще тешил себя мечтами о том, что однажды пламя Чиюань погаснет, в мире наступит покой, и у него снова появится шанс увидеть своего старого друга. 

Он не ожидал, что произошедшее застигнет его врасплох. Бесчисленное множество раз он пытался поймать мужчину, но его руки всегда проходили сквозь израненное тело. Пока из пустой обугленной груди не высыпалась горсть металлических осколков, смешанных с костями Чжу-Цюэ. Только после этого Сюань Цзи обрел возможность вернуться в этот мир. 

Обеими руками он держал тело того, о ком тосковал день и ночь... Обменяв одну жизнь на другую, этот человек исчез, оставив после себя лишь пепел. 

Сюань Цзи тщательно собрал все, что осталось от Шэн Линъюаня, и погрузился в бережное совершенствование. Позже, когда пламя Чиюань угасло, он вернулся. Он ходил по дорогам, по которым они когда-то ходили вместе, мечтая вернуть юному правителю утраченные территории.

Наконец, юноша обрел то, к чему так отчаянно стремился: он познал тепло и холод этого мира, больше не опираясь на чувства другого человека.

Война закончилась, и население Центральных равнин заметно увеличилось. Методично и безжалостно истребляя пороки, Линъюань заложил надежный фундамент для будущих поколений. Поговаривали, что его приемником стал единственный сын князя Нина. И однажды Сюань Цзи действительно посетил дворец Дулин. Он хотел увидеть его... К сожалению, юноша не был похож ни на кого из семьи Шэн. Черты его лица были тонкими и красивыми, что указывало на его родство с шаманами Дунчуаня.

Когда пламя Чиюань погасло, другие человекоподобные расы смешались с людьми. Отныне они жили и работали в мире и довольстве. Среди потомков гаошаньцев было больше всего ремесленников, а шаманы больше всех напоминали жителей Центральных равнин. Будучи знатоками трав, они произвели на свет множество известных лекарей, прекрасно разбиравшихся в лекарственных растениях. Тени же, наоборот, со временем попросту перестали существовать, так как большинство их потомков укоренилось среди других кланов. Что до клана демонов, то его представители прочно засели на дно. Они уходили в уединение или искали пристанища в подразделении Цинпин.

Из печных труб валил дым, по улочкам, словно полноправные хозяева жизни, расхаживали куры и собаки, а крестьяне возвращались с работ в свои дома, намереваясь поесть и отдохнуть. По обе стороны от главной дороги простирались бесконечные поля. Дорогу отремонтировали, и теперь по ней день и ночь тянулся нескончаемый поток путников. 

Оставшийся в Дунчуане шаманский курган был надежно запечатан Шэн Линъюанем. Посетив его, Сюань Цзи долго стоял у подножия горы, вспоминая здешние травы и деревья... Постепенно, его воспоминания начали тускнеть.

Вот и старая дорога, а где же старый друг?  

Тогда он, наконец, понял, как ошибался. Той ложной близости, украденной в снежную ночь в канун Нового года, оказалось недостаточно, чтобы утешать его в этой долгой… очень долгой жизни.

В его ушах эхом отдавалась песня Северных земель. Песня, вместившая в себя всю тоску по дому. Мелодия повисла в воздухе, заставляя что-то внутри Сюань Цзи отзываться на нее. 

Небо и земля так далеки друг от друга, а он бродил по миру, словно ветер. 

Ему больше некуда было идти и некуда было возвращаться.

Познав безграничную свободу, Сюань Цзи оказался в тупике. Он почти посочувствовал теням, которых когда-то презирал. Тогда он вспомнил, что Дань Ли завещал ему охранять Чиюань. Решив во что бы то ни стало отыскать реликвии, отобранные у Дань Ли в тот день, когда его приговорили к смерти, юноша пробрался во дворец Дулин, вошел в государственную сокровищницу и нашел там то, что некогда принадлежало умершему. План императорского наставника был безупречен. И теперь Сюань Цзи ничего не оставалось, кроме как последовать этому плану и занять свой пост.

Конечно же, среди всех этих вещей был и «Альманах тысячи демонов», и рецепт создания камня нирваны. 

Камень нирваны — это секретный артефакт, позволявший человеку запечатать свое божественное сознание и море знаний. С его помощью можно было взять все воспоминания о прошлом и попросту отдать их камню. Юноша превратил его к надгробие и возложил на алтарь Чиюань. Это позволяло ему притворяться, будто он умирал и каждый раз возрождался вновь. Тот, кто запечатал свои воспоминания, носил с собой кроваво-красный камень, являвшийся своеобразной печатью¹. 

¹ П/п: кольцо, что было на пальце Сюань Цзи в первых главах. 

Чтобы не забыть все накопленные знания, Сюань Цзи лично переписал «Альманах тысячи демонов» и поместил его в свой левый глаз. До тех пор, пока Чиюань спит, этого было достаточно, чтобы жить в мире.

Однажды, отправившись в очередное путешествие, Сюань Цзи встретил Дао И. Оружие было испорчено и превратилось в груду бесполезного хлама, но юноша все равно подобрал его. Сначала они почувствовали жалость друг к другу. Эта встреча что-то всколыхнула в душе Сюань Цзи, но позднее он к этому привык. Потеря памяти не помешала ему годами собирать мусор. Со временем вся долина была усыпана ржавыми доспехами и клинками. И пусть они не отличались особым умом, но, по крайней мере, могли бы составить юноше компанию. Он провожал их в последний путь, а они защищали его, когда он создавал новый камень нирваны. Они были нужны друг другу. 

А потом оказалось, что печать на железных вратах, что являлись юноше во снах, создал он сам. И пойманный в ловушку зверь с самого начала тоже был он сам. 

После стольких лет все его воспоминания, наконец, вернулись к нему. В голове прояснилось. Миазмы внутреннего демона уничтожили последние следы, оставленные в его море знаний камнем нирваны.

Это была тридцать шестая кость…

Камень нирваны был слишком хрупок. Возможно, использовать его было не самым лучшим решением. Странно, что он выбрал именно этот метод.

В прошлом, когда Сюань Цзи посещал знакомые места, пребывание в них неизменно будило в юноше доселе неизвестные чувства. Камень нирваны ломался каждый раз, когда он возвращался в родной город или сталкивался с вещами, оставшимися от его старых знакомых, или, когда его охватывали слишком сильные эмоции. Порой это случалось, когда его начинало тяготить пребывание среди людей. Он никак не мог понять, как в мире смертных могло родиться такое одинокое существо. Ему попросту нечего было делать и тогда, страдая от любопытства, он разыскал секрет камня нирваны.

Время шло, сознание юноши менялось, и дела давно минувших дней, что волновали его прежде, постепенно канули в небытие. Инструментальные духи знали о его проблемах и различными способами старались оградить от них Сюань Цзи. Вскоре, самой большой бедой для жителей долины стали голод и войны. Крупные катастрофы, обрушившиеся на человечество, могли пробудить Чиюань. Лишь только это заставило Сюань Цзи выбраться из скорлупы камня нирваны и подавить надвигавшуюся тьму. Радость лишь краткий миг, но боль копилась в мире поколениями. Не в силах больше этого выносить, юноша вынужден был запечатать Чиюань.

Говорят, что, долго живя у рядов с соленой рыбой², люди, в конце концов, перестают чувствовать вонь. Будучи несчастным слишком долгое время, человек мало-помалу черствел. Но не было никого, кто ответил бы, правда ли это... Может, все потому, что Сюань Цзи — инструментальный дух. В конце концов, он отличался от других живых существ. Казалось, часть его души так и осталась в позвоночнике Шэн Линъюаня. И когда этого человека не стало, он больше не мог оставаться в одиночестве. 

² 鲍鱼之肆 (bàoyúzhīsì) — ряд торговли солёной рыбой (обр. в знач.: сборище подлых, мелких людишек).

— Линъюань, — протянув руку, Сюань Цзи подсознательно коснулся своей спины. — Линъюань...

Но его позвоночник был пуст!

Внезапно на лбу Сюань Цзи вспыхнул огненный тотем. Он был таким ярким и красным, что, казалось, прожигал юноше кожу. В этот самый момент он больше напоминал дракона, с которого безжалостно сорвали чешую. Окруженный миазмами внутреннего демона, он не мог отличить хорошее от плохого.

— Линъюань!

Сюань Цзи был в ярости, его тело тут же охватило белое пламя. Неожиданно его руки что-то нащупали, это что-то было пронизано человеческими голосами. 

— Директор Сюань…

— Директор Сюань!

— Сюань…

Директор… чего?

Кто это? И что это там взорвалось?

До того, как они покинули Юйян, Шэн Линъюань обманом заручился поддержкой оперативников «Фэншэнь» и набил его карманы кучей бумажных щитов. Глупая косуля Чжан Чжао тоже внес свой вклад, одарив его защитой, доставшейся ему от предков. Шэн Линъюаню, казалось, было абсолютно все равно, но Сюань Цзи, напротив, не мог остаться равнодушным к чужой доброте и аккуратно сложил все обереги к себе в бумажник. Однако после отъезда из города у него не было ни единой возможности воспользоваться «наличными». Бумажник — это та самая вещь, которую стоит всегда держать при себе, выходя через дальние ворота³. Но даже вернувшись в Юнъань Сюань Цзи так ни разу и не заглянул в него. Он попросту забыл о его содержимом. 

³ 出远门 (chūyuǎnmén) — выйти через дальние ворота (обр. в знач.: отправиться в дальние края, пуститься в дальний путь).

Бумажный щит был создан людьми из класса духовной энергии. Сам по себе он не нес никакой практической пользы, это лишь вещь, хранившая на себе отпечаток силы своего хозяина. Если носить его с собой, то, как только он порвется, между оберегом и хозяином установится связь.

И эта слабая, едва уловимая связь едва не свела Сюань Цзи с ума. Одно лишь слово «директор» пробило крохотную брешь между его разумом и миазмами.

Мелодия сюня в его ушах, казалось, стала громче, и звуковая волна в миг превратилась в тонкую иглу. Мелодия пробила его барабанные перепонки и просочилась в ухо. Кто-то закричал ему: «Вернись!»

По пустому позвоночнику Сюань Цзи прокатился электрический разряд. Звук знакомого голоса потряс юношу до глубины души. 

Кто это?

Чей это голос?!

Миазмы внутреннего демона напоминали бурлящее море облаков. Внезапно «море» приобрело кроваво-красный оттенок. Один за другим оперативники «Фэншэнь» выбивались из сил и вскоре, даже Янь Цюшань не мог спасти представление. Командир Янь был серьезно ранен. Более того, пятиэлементный массив менялся так быстро, что за ним невозможно было уследить. Один представитель металлического класса не мог заменить собой все остальные родословные. Шэн Линъюаню только и оставалось, что постоянно корректировать печать.

В данный момент они испытывали острую нехватку ресурсов.

Вдруг, у одного из оперативников подкосились колени, и строй был нарушен. Защита, что окружала «Фэншэнь», окончательно рассыпалась, и горстка хрупких смертных оказались в когтистых лапах тени.

Она прожила на свете три тысячи лет. Она видела бесчисленное множество мастеров и демонов, что ходили по этой земле с древних времен и до наших дней. Эта тень слишком долго находилась среди бесчувственных и упрямых⁴ смертных, и теперь ее терпение лопнуло. Она готова была убить любого. 

⁴ 软硬不吃 (ruǎnyìngbùchī) — не есть ни мягкого, ни твёрдого (обр. в знач.: не реагировать ни на ласку, ни на угрозы, не поддаваться никакому воздействию, упрямиться).

Яростный ветер приближался к ним. Гу Юэси чувствовала зловоние смерти. В этот самый момент в ее мысли внезапно ворвался голос Шэн Линъюаня:

— Открой «глаза познания» и смотри внимательно.

— Что…

Вдруг из самых глубин миазмов внутреннего демона вырвался луч белого света. Сперва это была лишь тонкая сияющая полоска, но прежде, чем Гу Юэси смогла ее как следует рассмотреть, сияние превратилось в ослепительный взрыв. Это был огонь! 

Оказавшаяся поблизости тень издала нечеловеческий крик. Миазмы напоминали легковоспламеняющийся порошок. Взрываясь, они превращались в языки белого пламени. 

Вспышка яркого света ослепила всех. Огненная волна пронеслась мимо растерянных оперативников, но, вопреки ожиданиям, она не пыталась сжечь этих людей. Наоборот, огонь казался холодным. Это напоминало невесомый туман, что избирательно воспламенял предметы. 

Пламя обрушилось на Шэн Линъюаня. Игравший на сюне Его Величество открыл глаза и спокойно посмотрел на стоявший среди жара крылатый силуэт.

Казалось, он смотрел сквозь три тысячи лет.

Огненное море разлилось по округе, сжигая и тень, и созданных ею клонов. В мире больше не было мглы.

Почувствовав, будто что-то не так, стоявший рядом с ним Чжичунь медленно отступил назад. 

Скрипя зубами от боли, Гу Юэси не двигалась с места, стоя среди ослепительного света. Из уголков ее закрытых глаз текли кровавые слезы Она видела, что, когда миазмы воспламенились, тень растеклась «ртутью» и просочилась в «кровеносную систему земли», намереваясь сбежать.

— Она убегает! — воскликнула девушка и не раздумывая бросилась в погоню, но чья-то рука крепко сжала ее плечо. Шэн Линъюань, все это время сидевший на обломках служебного автомобиля, внезапно оказался рядом с ней. 

— Одолжи мне свои глаза, — произнес он.

— Как я могу их «одолжить»?… — озадачилась Гу Юэси.

— Просто согласись!

До этого он уже «одалживал» чужие тела, расставляя оперативников как камушки на доске. В этом не было ничего удивительного. 

—Хорошо, забирай, — без колебаний согласилась девушка.

Замолчав, она почувствовала, как лба коснулся холодок. На миг Гу Юэси показалось, будто она только что подписала какой-то странный контракт. В следующее мгновение перед глазами внезапно потемнело, и сердце ушло в пятки.

Гу Юэси быстро моргнула и обнаружила, что ее зрение вновь стало обычным, она больше не могла смотреть на мир через «глаза познания».

Переняв способность Гу Юэси, Шэн Линъюань превратился в черный вихрь и в одно мгновение настиг тень, пытавшуюся скрыться через «кровеносную систему земли»... Сильный порыв ветра взъерошил волосы стоявших неподалеку оперативников. Им казалось, будто из этого белого, режущего глаза света, в небо взмыла огромная птица.

У Чжан Чжао на глазах выступили слезы. Юноша с трудом посмотрел наверх, но в облаках виднелась лишь огненно-красная тень. 

Сюань Цзи развернулся, подался вперед и принял позу лучника. Белоснежное пламя охватило его руки, превращаясь в огромный пылающий лук. Танцевавшие на пальцах искры обратились стрелой, растянувшейся более чем на два чи. Сорвавшись с тетивы, стрела падающей звездой устремилась к земле.

В этот момент тень больше напоминала разбитый термометр. Ее ртутное тело, словно вода, расползлось по земле. Следом за огненной стрелой на несчастную обрушилось заклинание Шэн Линъюаня. Жухлая трава вокруг быстро пошла в рост. Ее корни, впитавшие в себя темную энергию, нетерпеливо бурлили под землей, сплетаясь в огромную клетку. Тени негде было спрятаться. Вскоре она снова вырвалась на поверхность и взмыла ввысь. 

Прежде чем вторая стрела Сюань Цзи легла на тетиву, тень, сама того не зная, подняла в воздух цепочку электрических искр. Шэн Линъюань вскинул голову и обнаружил, что прямо над их головами разворачивалась странная «печать». В отличие от массивов и проклятий, к которым он так привык, энергия внутри этой штуки хоть и циркулировала равномерно, но она не была похожа на что-то, что было создано человеком. Она напоминала машину. 

Это был «Высокоэнергетический изолирующий экран» по прозвищу «электромухобойка». Он представлял собой огромных размеров защитное устройство, созданное специально для использования в густонаселенных районах. Его основной целью было изолировать энергетически опасные объекты. У этой штуки, казалось, не было недостатков, кроме высокого энергопотребления! Одновременно с развертыванием экрана к месту происшествия подъехала еще одна машина «Фэншэнь». Кузов автомобиля выглядел таким потрепанным, что сложно было даже представить, какие беды он успел пережить. Всего в машине было четыре оперативника, остальные были клонами, созданными «пустой куклой» Шэн Линъюаня.

За рулем сидел один из представителей растительного класса, в то время как его коллега из класса металла уже выцеливал из пистолета намеревавшегося сбежать противника. Грохнул выстрел, и тень застыла в воздухе. Оперативник опустил пистолет и бодро отсалютовав Шэн Линъюаню, произнес: 

— Здравствуй, друг! Мы из филиала Цзянчжоу. Похоже, рыбка ускользнула из сетей... Тьфу! Мы выжившие. Когда включились первые ревербераторы, мы смогли очнуться и немедленно бросились на выручку! Ха-ха-ха, я впервые работаю с орудием массового поражения. Это так круто!

Похоже, работникам местного филиала действительно нечем было заняться. От Юйяна и до Цзянчжоу, оперативники, один за другим, начинали приходить в себя. Похоже, им еще ни разу не выпадало шанса стать участниками такого грандиозного события. Потому, как только что-то пошло не так, местные тут же бросились на передовую, опасаясь пропустить пришествие темных сил. 

Шэн Линъюань мирно улыбнулся мужчине.

Никому из оперативников ранее не удавалось увидеть легкую и почти искреннюю улыбку Его Величества. Рука оперативника дрогнула, и изолирующий экран слегка накренился в сторону: 

— Брат, я бы с радостью снял с тобой небольшой ролик, в каком из отделов Главного управления мне тебя найти? Зарплаты у нас маленькие, так что половина прибыли будет твоей. Не хочешь подработать?

Шэн Линъюань ничего на это не ответил, лишь произнес:

— Предоставляю это вам, господа. Остановите ее. 

С этими словами он попросту растворился в воздухе. 

Пусть он и «одолжил» глаза Гу Юэси, но, в конце концов, они принадлежали не ему. Нельзя было пользоваться ими слишком долго. К счастью, он знал, что таинственная раковина, в которой пряталась загнанная в угол тень, была где-то неподалеку.

Его зрение затуманилось, но Шэн Линъюань внезапно почувствовал ауру, исходившую из простиравшегося поблизости леса. Эта аура была такой же, как у него самого. 

В лесу, рядом со старым заросшим кладбищем, стоял храм.

Тень в отчаянии билась о защитный экран, силясь прорваться сквозь завесу. Под воздействием жара миазмы внутреннего демона рассеялись, тень заметно ослабла, и не в силах сделать еще одну попытку, решила очаровать противников словами. 

— Господа, в ваших венах течет особая кровь. Тысячи лет они держали вас в неведении, обманывали вас. Вам не кажется смешным, что вы все еще прислуживаете людям?

Воздух наполнился жужжанием. Со стороны местных оперативников прогремел еще один выстрел, и из окна машины высунулся вооруженный до зубов водитель в защитном костюме.   

— Да я бедняк в восьмом поколении... Пошла ты! — выпалил он. 

Похоже, тень по праву считалась древним Бедствием, грозившим опустошить «кровеносную систему» Цзянчжоу. Даже получив серьезную травму, она молча пробила в высокоэнергетическом изолирующем экране дыру.

— Этот демон слишком силен, уходим… Отступаем!

Но тень не обратила никакого внимания на этих смертных муравьев. Тело из ртути просочилось через барьер и из последних сил бросилось к Шэн Линъюаню. До ушей оперативников вновь донеслось жужжание, которому вторило неясное и далекое эхо. Казалось, это было эхо могучих крыльев божественной птицы, явившейся в мир из глубины веков. 

Еще одна огненная стрела прошила небеса. Вспоров темноту подобно молнии, она без труда настигла тень. 

В этот самый момент Шэн Линъюань, следуя за знакомой аурой, приблизился к одной из древних могил. Надгробная плита была пустой, она одиноко стояла на возвышенности, с которой открывался вид на храм предков. Это место было сокровищницей, в которой сходились четыре «кровеносные системы земли» Цзянчжоу. Черный туман в руках Шэн Линъюаня обратился в меч. Одним ударом Его Величество расколол надгробие, вонзив туманное лезвие на три чжана в землю. 

Как и ожидалось, в могиле не было гроба. Внутри покоилась лишь белоснежная раковина. Никто не знал, как давно ее здесь захоронили, но она был безупречно чистой... Усыпанная сияющими драгоценными камнями, она выглядела также, как раковина, которую Шэн Линъюань собственноручно разрубил мечом три тысячи лет назад. Разница лишь в том, что эта была создана Всеслышащим, собиравшим для этого дела одежду и вещи, пропитанные темной энергией демона небес. В течении многих лет она бережно совершенствовалась в «кровеносной системе» Цзянчжоу. Раковина была окутала зловещей аурой демона небес и едва заметно светилась. 

Пронзенная огненной стрелой тень издала душераздирающий вопль, и Шэн Линъюань без колебаний опустил меч.

Окутывавшая раковину темная энергия вернулась к своему истинному владельцу, словно уставшая птица, что, наконец, возвратилась домой. Налившись красным, раковина раскололась, и «кровеносная система земли», бывшая в подчинении несколько сотен лет, наконец, освободилась. 

С трудом выбравшись из огня, тень рухнула на землю. Преодолев ползком еще пару метров, она протянула к разбитой раковине бесформенную руку.

Все было так же, как и три тысячи лет назад... Вечность блуждая по земле, тень так и не обрела своего лица. 

Окутывавшая раковину аура рассеялась, и тень снова охватил огонь, окончательно запечатавший Бедствие. Растекшаяся «ртуть» превратилась в камень.

Где-то в вышине грянул гром, и Шэн Линъюань покорно приготовился исчезнуть.

Когда молния обрушилась на него, Его Величество вздохнул с облегчением. Он чувствовал, что оковы, наложенные на него небесами, снова защелкнулись.

Шэн Линъюань отлетел на три чжана назад, но не успел он упасть, как его тут же подхватили чьи-то дрожащие руки.

Огненные крылья окрасили его вечно холодные глаза в цвет пламени. Свет и тень слились воедино, и Его Величество, казалось, наконец-то ожил.

Сюань Цзи осторожно опустил его на землю. Под прикрытием его раскрытых крыльев, Небесное Бедствие потеряло свою цель и теперь бесконтрольно крушило окрестности. 

Блеск молний и сияние огня прекрасно дополняли друг друга, все окружающие звуки потонули в раскатах грома. Никто не произнес ни слова. Лишь Сюань Цзи пристально смотрел на человека перед собой.

Смотрел глазами сумасшедшего… который три тысячи лет колотил в запертую тюремную дверь.

Конец четвертого тома.