Глава 70

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли...

Языка Сюань Цзи хватило бы на то, чтобы создать целый симфонический оркестр. Юноша обладал удивительным талантом, он мог бы без труда зачитывать рэп, одновременно щелкая семечки. Но сейчас он внезапно лишился дара речи.

Некоторое время спустя способность говорить вернулась, и Сюань Цзи произнес: 

— Это уже слишком… и они не боялись ответной реакции? 

— Конечно, боялись. После смерти короля демонов, ради сохранения мира и стабильности в стране, я, демон небес, хотел бы спрятать ставший ненужным лук¹. Но если бы Дань Ли не желал получить мою жизнь, разве у меня появился бы шанс уничтожить его? Об этом не напишут в исторических книгах, — тихо сказал Шэн Линъюань. — Но, не мешало бы рассказать тебе еще кое-что.

¹ 鸟尽弓藏 (niǎo jìn gōng cáng) — когда птицы истреблены, то лук прячут (обр. в знач.: забывать за ненадобностью после того, как дело сделано; мавр сделал свое дело, мавр может уходить).

— Вы, будущие поколения, привыкли жить в спокойствии. Вы никогда ничего в этой жизни не видели, и вы понятия не имеете, насколько могущественными могут быть Бедствия. Тогда, в прошлом, чем они отличались от демона небес? В те годы землю опаляло пламя Чиюань. Кто из переживших войну монахов не умел взлетать к небесам и спускаться под землю? Однажды им удалось создать демона небес и им не составило бы труда вновь пригвоздить меня к бездне. 

После смерти Алоцзиня мы с Дань Ли поняли, как сильно отличаемся друг от друга. Между нами возникало все больше и больше разногласий, мы расходились даже в мелочах. Однако военное время еще не закончилось, обстановка в мире была напряженной, и нам приходилось делать вид, что все в порядке. Он был моим учителем. Он научил меня всему, что я знаю. Если бы я оступился, он в мгновение ока протянул бы мне руку, он знал все мои планы. Более того, у этого человека не было ни желаний, ни слабостей, я бы никогда с ним не справился. Он мог бы с легкостью забрать мою жизнь. Я не так силен, как ты думаешь.

«Это правда, — подумал Сюань Цзи, — иначе он бы никогда не потерял свой меч».

Во время войны все кланы оказались в одной лодке². А когда бои закончились, у каждого из них появились собственные цели. Во времена правления прежней династии Дань Ли мог с легкостью закрыть рукой небо³. Но за спинами своих сородичей стояла вдовствующая императрица Чэнь. Она больше всех желала Его Величеству смерти. А еще у него был старший брат, с которым они делили одно происхождение. Как-то раз Дань Ли сумел опоить его бокалом вина. И дело вовсе не в том, насколько мощным было то средство, а в том, что оно прекрасно отражало всю тяжесть положения молодого императора. Вокруг него не было ни одного надежного человека. Их глаза и уши оставались закрытыми, никто не осмелился бы противостоять Дань Ли. 

² 同舟共济 (tóngzhōu gòngjì) — действовать в одном направлении, объединить усилия; сплотиться перед опасностью (букв. плыть в одной лодке).

³ 一手遮天 (yīshǒu zhē tiān) — одной рукой закрывать небо (обр.: пользоваться неограниченной властью, единолично распоряжаться).

— Если у Дань Ли не было слабостей, почему он проиграл вам? — спросил Сюань Цзи.

— Не забывай про семью Чэнь, — ответил Шэн Линъюань.

Сюань Цзи был ошеломлен.

— Вдовствующая императрица Чэнь?

Разве они с Дань Ли не заодно?

Шэн Линъюань улыбнулся и неопределенно произнес:

— В семье Чэнь знали о моем положении. Я должен был быть «мечом» до тех пор, пока страна не будет восстановлена. Все понимали, что когда это произойдет, власть перейдет к старшему сыну вдовствующей императрицы, Шэн Вэю. С ранних лет меня продвигали вперед, оправдываясь тем, что «князь Нин очень слаб». Именно из-за этого многие из членов императорской семьи не воспринимали князя Нина всерьез. Императрица Чэнь знала, как менялось положение на поле боя, и ее разум оживал. И если бы она хоть на мгновение перестала думать об этом, разве я, ее приемный сын, не помог бы ей?

Будучи жителем современного мира, Сюань Цзи никогда не сталкивался со смертельной борьбой за власть. Но он тоже имел пытливый ум и, едва услышав эти слова, юноша сразу все понял. 

Вражда была неотъемлемой частью досуга императорской семьи. Но вдовствующая императрица играла на своей территории, и власть Дань Ли, как чиновника, в конце концов ослабла. Кроме того, и сам Шэн Линъюань тайно взбаламутил воду, подлив масла в огонь. Когда во дворце разразилась смута, вдовствующая императрица, должно быть, пела победные песни, в два счета убрав с дороги все препятствия на пути к тому, чтобы в будущем посадить на трон князя Нина.

Сделавшись непобедимой, она случайно нанесла удар и по своему собственному сыну. Независимо от того, какую могилу вырыл «проводивший похороны» Дань Ли для демона небес, у него попросту не осталось другого выбора, кроме как выбрать ключевой фигурой князя Нина. Этого было достаточно, чтобы Шэн Линъюань начал приглядывать за своим сводным братом.

— Когда я возглавил поход на Гаолин, они воспользовались моим отъездом и установили в столице огромный массив, призванный запечатать демона. Все было готово для жертвоприношения. Восемьдесят один мастер без сожаления принес бы себя в жертву... И люди, все эти «посвященные» люди. Долг не позволил им отступить.  Они пролили свою кровь, чтобы запечатать меня, возложили всю вину на убийц гаошаньцев, а затем подтолкнули князя Нина на вершину. Все было готово, не хватало лишь восточного ветра⁴. Но я никак не ожидал, что князь Нин, без чьего-либо согласия, вдруг женится на шаманке. Девушка забеременела и все разом пошло прахом. Стрела была на тетиве, но их предали. Это было сродни тому, чтобы разом потерять и жену, и войско⁵.

⁴ 万事俱备，只欠东风(wàn shì jù bèi, zhǐ qiàn dōngfēng) — всё подготовлено, не хватает лишь восточного ветра (Чжоу Юйю о том, чтобы сжечь флот Цао Цао (по роману «Троецарствие») обр. в знач.: отсутствие одного из важнейших условий для выполнения плана).

⁵ 赔了夫人又折兵 (péi le fūren yòu zhébīng) — потерял и жену и войско; двойная потеря; понести двойной ущерб.

Князь Нин был одной из самых важных фигур в этой партии, он знал, что даже если займет трон, то не сможет остановить истребление других кланов. Ради своих жены и ребенка он разорвал силки⁶. Выпустив демона из ловушки, он сделал свой ход, и двор утонул в крови. 

⁶ 天罗地网 (tiānluódìwǎng) — на небе силки и сети на земле (обр. в знач.: сплошное кольцо окружения; сети, из которых не вырваться).

Использовав сосуд мира для создания демона небес, человечество лишилось множества способных мастеров. В дополнение к потерям в двадцатилетней войне, созданная ими печать тоже оказалась уничтожена и ритуал провалился. Разве эти великие таланты могли такое вынести? Неудивительно, что с тех пор во главе всего встало подразделение Цинпин, а Шэн Линъюань получил в свои руки безграничную власть.

Однако...

Сюань Цзи мягко осведомился: 

— Были ли глубокие чувства князя Нина настоящими или все это было подстроено заранее? 

— Что за дурацкая привычка постоянно повторять одно и то же? Как ребенок. Так ты долго не проживешь, — Шэн Линъюань посмотрел на него с улыбкой, а затем махнул рукой. — Эти времена давно прошли, ты наверняка знаешь эту историю.

Но Сюань Цзи не понял его шутки. Он помолчал с минуту и снова произнес:

— Ваше Величество, если бы король демонов умер на несколько лет позже, ваше положение не было бы таким шатким.

Когда Шэн Линъюань обезглавил короля демонов, ему было всего двадцать с небольшим. Если бы он жил в настоящем, в те годы он бы пытался устроиться на работу или сдавал вступительные экзамены в аспирантуру.

Но он вырос в смутные времена, и каким бы талантливым он ни был, невозможно было всего за несколько лет настолько укрепить свои позиции.

Если бы война растянулась еще на тридцать лет, дав ему шанс повзрослеть и избавиться от всех своих противников, то, оказавшись на троне, он бы не потерял свой меч.

Шэн Линъюань небрежно улыбнулся.

— Можно сказать, в те времена я был молодым и ветреным.

Сюань Цзи пристально посмотрел на него. Все это началось тогда, когда уничтожили клан шаманов. Но Шэн Линъюань был настолько проницательным, что, даже не знай он о том, что является демоном небес, он подумал бы, что его жизнь полна неприятных сюрпризов. 

Если уже тогда он предполагал, что их миру с Дань Ли суждено закончиться, разве он не понимал, что чем дольше продлится смута, тем лучше для него самого?

Эту простую истину могло бы понять даже более позднее поколение, не обладавшее никакой политической грамотностью.

Сюань Цзи вдруг вспомнил о том, что, когда они останавливались в одной из гостиниц Дунчуаня, этот человек стоял у окна и, склонив голову, смотрел на ночной город.

Взгляд Его Величества скользил по огням и зданиям, но его глаза оставались спокойными, в них не было ни малейших признаков враждебности.

С самого рождения он оказался частью огромного заговора. Он был ребенком человека и демона. Он был демоном небес. Но что поддерживало его на этом пути? Что помогло ему принести в страну мир и три тысячи лет процветания? Подарить шанс на существование всем оставшимся в одиночестве сиротам?

Вспоминал ли он о той сумасшедшей женщине, потерявшей ребенка, или о безымянных стражниках, что сменяли друг друга, как мигающие фонари⁷… Или о молочной овце с глазами, похожими на бобы?

⁷ 走马灯 (zǒumǎdēng) — мелькать (букв. фонарь со свечой и маленькой каруселью внутри, которая вращается от движения разогретого воздуха).

Неужели он понимал, что был всего лишь раскрашенной куклой, призванной поддерживать угасающую надежду отчаявшегося народа? Подобно маленькому светлячку… Поэтому он не мог позволить смуте растянуться еще на тридцать лет?

Туман истории рассеялся, и Сюань Цзи, наконец, увидел жуткую тень, нависшую над владыкой людей.

— Ладно… но эта печать из костей Чжу-Цюэ, какое влияние она оказывает на вас?

— Чиюань и демон небес связаны друг с другом. Когда пламя Чиюань будет запечатано, демон небес, вероятно, погибнет вместе с ним, — небрежно ответил Шэн Линъюань. — Разве ты не видел, как были запечатаны два других Бедствия? 

— Но ведь с каждым годом пламя постепенно угасало.

— Да, и все пять моих чувств тоже начинали притупляться. Впрочем, все это не имеет никакого значения. Мне было крайне неудобно каждый день выслушивать придворных, так что в последние несколько лет я пользовался пустой куклой. Неожиданно, эта забава обернулась моим проклятием. К счастью, наследный принц оказался очень старательным юношей, — сказал Шэн Линъюань. — Если бы мне пришлось ждать его еще несколько лет, я точно лишился бы рассудка. Но этот мальчик знал, что такое сыновнее благочестие. Он позволил мне вовремя уйти.

Спрятанные в карманы руки Сюань Цзи внезапно задрожали. 

Потерять все пять чувств… Больше не будет зрения, слуха, обоняния, не будет осязания и чувства вкуса. Это равносильно тому, чтобы обрубить себе все связи с внешним миром. Тело превратится в траву и камни. Чиюань был источником его силы, основой его жизни. Он запечатал Чиюань с помощью костей Чжу-Цюэ, и год за годом огонь постепенно угасал. Для Шэн Линъюаня это было сродни тому, как если бы в его сердце медленно впрыскивали яд, отсчитывая дни в ожидании того, что оно остынет.

Можно ли считать, что Шэн Линъюань собственноручно выкопал себе могилу и лег в нее? 

В конце концов, ты дьявол или Богородица? Ты явился сюда для того, чтобы нанести удар или чтобы спасти все живое?

Сюань Цзи, казалось, погрузился в транс. Вдруг, в море собственного сознания он услышал сердитый голос духа меча демона небес. Будто душа духа меча все еще была жива и паразитировала в его теле. Это было нечто большее, чем просто поблекшее воспоминание. 

Сюань Цзи почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Он глубоко вздохнул и сильнее сжал руки. Монета в его ладони превратилась в тонкую иглу и слегка уколола кончик его пальца.

Освободившись от эмоций духа меча, Сюань Цзи сосредоточился и болью попытался напомнить себе о том, кто он есть.

— Как вы сейчас себя чувствуете? — осведомился он. 

— Терпимо, — Шэн Линъюань опустил руки и ощупал себя. — Благодаря заботе и бережному совершенствованию твоего клана мои чувства восстановились. Кроме того, сейчас печать Чиюань ослабла, ближайшие полтора года с этим не будет никаких проблем. Так что, пока это больше не моя забота, это забота Чиюань. 

Держась в метре от Шэн Линъюаня, Сюань Цзи проследовал вместе с ним до юйянского филиала Управления. Он долго молчал, пока не увидел вдали небольшое здание.

— Вы ведь победили всех своих врагов, разве вы не были свободны? Почему вы так торопились… запечатать себя?

— Мы восстановили страну, и люди вернулись в свои дома. Последние пятьдесят лет в Северных землях сохранялся мир. Мы создали подразделение Цинпин, призванное служить всем живым существам, и наше обещание было выполнено. Мы убили Дань Ли и отравили семью Чэнь. Вэй Юя разорвало на сто восемь частей. А все те, кто посмел перечить нам, были казнены. Они и все их родственники до девятого колена. Мы вырастили сироту, оставшегося после смерти князя Нина, мы исполнили свой долг. Что еще нам нужно было сделать?

Все данные при жизни обещания были выполнены, обиды и ненависть ушли...

Сюань Цзи затрясло. Эти слова обернулись морем печали. Волны ударили его в грудь, и юноша едва не задохнулся.

Шэн Линъюань недоуменно посмотрел на маленького демона: 

— Ты не должен думать о том, что я сделал. Зачем? В печати Чжу-Цюэ осталась только одна кость. Если не хочешь разбиться вдребезги, сделай одолжение, умерь свой пыл и удели больше внимания самосовершенствованию.

Похоже, Его Величество действительно рассердился, когда Сюань Цзи упомянул об этом. Если бы печать Чжу-Цюэ была неодушевленным предметом, его бы это совершенно не волновало. Он бы сам навел здесь порядок и ни разу бы не пожаловался.

Но в том, что печать оказалась живой, были и свои плюсы. Ведь живые существа могут совершенствоваться, развиваться и восстанавливаться. Выходит, этот юноша был намного прочнее, чем какая-то безжизненная печать. В конце концов, эти бесполезные птицы с огромными крыльями оказались жадными до показной роскоши. Они вели бурную жизнь среди людей, и за весельем совсем позабыли о Шу⁸. Они не могли вынести ни малейшего дуновения ветра⁹. Обычно, продолжительность их жизни насчитывала сто или двести лет, и вот, тридцать шесть птичьих костей, взятых Шэн Линъюанем из гробницы Чжу-Цюэ, оказались уничтожены!

⁸ 乐不思蜀 (lèbùsīshǔ) — за весельем не вспоминать о Шу (по истории последнего правителя дома Хань, который, предавшись удовольствиям в Лояне, забыл о своем царстве Шу) (обр. в знач.: забыть о родных местах, забыть о доме; самозабвенно веселиться, забыв обо всем)

⁹ 风吹草动 (fēng chuī cǎo dòng) — дуновение ветра, колыхание травы (обр. малейшие перемены; пустяковое происшествие).

— Русалочий язык, очищение инструментальных духов, расхищение гробниц — все это лишь обходные пути. Тебе это не подходит. Не сдерживай свою энергию, — Шэн Линъюань перешел на менторский тон. — Наследие твоего клана… Наследие твоего клана… Забудь об этом. Твои бесполезные предшественники не оставили тебе ничего полезного. Ты не обязан их слушать. С этого момента я каждый день буду тренировать тебя. Если что-то будет непонятно — спрашивай.

Сюань Цзи все еще беспокоился о чувствах, идущих от духа меча демона небес. Он смог прийти в себя лишь после того, как уколол иглой палец. Юноша усмехнулся. 

— Вы можете забрать это наследие? В Новый год я зажгу для вас три палочки благовоний и буду кланяться вам утром и вечером.

— Твое божественное сознание нестабильно, сейчас ты зависим от этого наследия. Во времена великой битвы, любой попавшийся на дороге хулиган был сильнее, чем ты, даже не прилагая для этого никаких особых усилий. Больше ты не будешь спать. Во сне легко потерять душу. Ночью ты должен будешь много работать. Ты ведь не смертный, тебе не нужен сон. 

Легко ему было говорить.

Сюань Цзи промолчал.

Пусть сейчас он и был физически невредим, но его душа была расколота пополам. Одну ее половину занял дух меча демона небес, и каждый раз, когда он видел Шэн Линъюаня, он ощущал сильную сердечную боль. Но другая половина хотела разбить этому старому дьяволу голову... Широкими шагами он, наконец, дошел до юйянского филиала.

Местная штаб-квартира находилась под землей. Кто знает, было ли это сделано для того, чтобы защититься от жары, но все вокруг казалось таким мрачным, как в темнице.

Ван Цзэ внимательно наблюдал за процессом допроса, а командир Ду наблюдала за Ван Цзэ. Справившись с работой по уборке трупов, командир Ду должна была восстановить связь и успокоить раненых. Она крутилась как белка в колесе, но на ее лице не было ни следа усталости, лишь аккуратный макияж. Получив возможность следовать за своим идеалом, командир Ду пребывала в крайне приподнятом настроении. Перед тем как зайти в ванную, она взяла с собой термосумку с контейнером для еды, вытряхнула из нее все содержимое и положила внутрь полицейскую дубинку. Создав себе столь модный образ* она была полностью готова фотографироваться с кумиром. 

*Примечание автора: опасные предметы, опасные поступки. Люди, лишенные особых способностей, не должны это повторять.

Допрос Иньи проходил не слишком гладко, ведь этот старый слепец тоже принадлежал к классу духовной энергии. Следователи из Управления по очереди бились с ним день и ночь, но так и не смогли преодолеть его ментальный барьер.

— Этого преступника мы разыскивали тридцать лет. Пыль на его досье на полцуня толще, чем на всех остальных... — Ван Цзэ покачал головой, в зубах у него была зажата сигарета. Завидев Сюань Цзи, мужчина помахал ему папкой с досье Иньи. Но стоило ему увидеть вошедшего Шэн Линъюаня, как он тут же подобрался и сел ровно. Все еще держа во рту сигарету, Ван Цзэ почти официально поприветствовал новоприбывших.

— Пришли?

Шэн Линъюань запросто мог бы замаскироваться под обычного человека и ненадолго смешаться с толпой, однако было в нем что-то такое, что невозможно было скрыть. Опытным сотрудникам, таким как Ван Цзэ и Ло Цуйцуй... В прочем, независимо от опыта, они все равно отлынивали от работы. Но, в то же время, они инстинктивно понимали, что с ним следует быть осторожными.  Люди, чьи особые способности были подобны сенсорам, как у Гу Юэси и Ян Чао, не должны были оставаться с Шэн Линъюанем наедине.

Сюань Цзи подозревал, что, в отличие от его глупых младших братьев, готовых жизнями заплатить за спасение командира Яня, Ван Цзэ с самого начала не верил в версию о «духе меча». 

Но, хотите верьте, хотите нет, а «Соглашение о полной ответственности» уже подписано. 

Сюань Цзи опустил руку к карману брюк и с грустью коснулся своего продажного мобильного телефона, после чего обратился к Ван Цзэ:

— Кто этот слепой? Просто «Иньи»? Что написано в его удостоверении?

Ван Цзэ снова махнул рукой.

— Откуда у него удостоверение? Ты слишком много хочешь. Многие из самых разыскиваемых преступников такие, особенно выходцы из школы Истинного Учения. Они вообще не признают себя людьми. Им не нужна личность. Какая им польза от удостоверения?

— Можно не считать себя частью народа, но я никогда не видел, чтобы кто-то отказывался от народных денег, — отозвался Сюань Цзи. Юноша взял из рук Ван Цзэ папку с делом Иньи, цокнул языком, открыл ее и увидел полный перечень его блистательных подвигов.

Господин Иньи — инвалид с особыми способностями. Начинал как мошенник международного масштаба. Однажды воспользовался своими способностями, чтобы пересечь юго-западную границу, после чего провернул семь или восемь крупных дел. Попал в поле зрения «Фэншэнь», когда решил сменить профессию и превратился из мошенника в убийцу.

Несколько лет назад, будучи представителем класса духовной энергии, Иньи подчинил себе водителя автомобиля. Проезжая по извилистой дороге, водитель внезапно развернулся, устремился к подножию горы и на полной скорости врезался в стоявший неподалеку туристический автобус. Шестнадцать человек, включая его самого, погибли. На снимках, сделанных камерой наблюдения, все выглядело так, будто этот человек угодил под влияние злого духа. В свое время это дело вызвало небывалый резонанс среди общественности. 

— И какое отношение ко всему этому имеет мертвый автомобилист? — спросил Сюань Цзи.

— Мы пытаемся это выяснить, но, сдается мне, что никакого, — сказал Ван Цзэ. — Эта антисоциальная банда, школа Истинного Учения, всерьез наставляет головорезов «помогать друг другу». Целью мести, убийства, и всего прочего является решение чужих проблем. Чтобы ни мы, ни полиция, ни общество не смогли поставить под сомнение их веру. Я не думаю, что в то время слепой выполнял чей-то приказ. Его нужно допросить. Проблема лишь в том, что наши молодые коллеги, принадлежащие к классу духовной энергии, не смогли пробиться сквозь его защиту. 

Командир Ду тут же опустила голову, размышляя.

— Оборудование нашего филиала никуда не годится.

— Дело не в оборудовании, а в том, что ответственный за все это отдел слишком расслабился, — Ван Цзэ украдкой взглянул на Шэн Линъюаня. — Я не раз говорил, что класс духовной энергии — это сила, которую нельзя игнорировать, и все представители этого класса должны сосредоточиться на обучении. Но меня никто не слушал. А теперь наши младшие коллеги не могут даже носки свои постирать, не говоря уже о том, чтобы промыть чьи-то мозги...

Сюань Цзи заметил этот недобрый взгляд, украдкой брошенный черным карпом на Шэн Линъюаня, и тут же загородил Его Величество собой. Но вдруг он увидел, что Шэн Линъюань опустил глаза и спокойно отступил на шаг. Выражение лица Ван Цзэ слегка переменилось, словно он о чем-то задумался. 

Сюань Цзи показалось, что мужчина им попросту не доверяет. Класс духовной энергии был настолько глубок, что так сразу и не скажешь. С минуту помолчав, юноша вдруг осознал, что ему больше ничего не остается, кроме как засучить рукава. 
 
— Давайте я попробую? Доверьтесь мне.

— Что ты сказал? — опешил Ван Цзэ.

— Директор Сюань, вы тоже принадлежите к классу духовной энергии? — осведомилась Ду Жо.

Она тут же вспомнила его удостоверение. Кажется, в нем значилось, что...

— О, нет, я из класса «огня и грома», — честно признался Сюань Цзи.

Командир Ду промолчала.

— Нет, брат, — Ван Цзэ поспешно схватил Сюань Цзи за плечо, — это невозможно. Послушай меня, мы не преступники, у нас есть определенные правила! Выбивать признание пытками строго запрещено. Управление ясно дало понять, что, за исключением «целесообразных и необходимых» методов класса духовной энергии, никакие другие особые способности при допросе использоваться не должны. Подозреваемых запрещено варить на пару, тушить и жарить! 

— Я знаю. Не волнуйся, — сказал Сюань Цзи, похлопав одного из следователей по плечу. — Друг, одолжи мне бумагу и ручку.

Ван Цзэ еще сильнее напрягся. Все это напоминало предметы для розжига. Мужчина всерьез опасался, что в будущем его ожидает настоящее барбекю. 

— Подожди...

Стоило ему только открыть рот, как он увидел, что Сюань Цзи словно о чем-то задумался, а затем быстро нарисовал на бумаге несколько кругов. В руках у юноши была самая обычная черная ручка, но, едва она коснулась бумаги, как чернила приобрели ярко-красный оттенок. Цвет пламени. 

Похоже, он действительно знал один из трюков класса духовной энергии. Почувствовав на себе взгляд Шэн Линъюаня, Сюань Цзи не мог не похвастаться ловкостью рук. Сделав вид, что репетировал это движение множество раз, юноша вытянул бумажку вперед, встряхнул запястьем, и заклинание немедленно обрело форму. Все его жесты казались донельзя естественными. 

— Красивый ход... — произнесла Ду Жо.

Но Ван Цзэ не осмеливался соглашаться с этой помешанной фанаткой. В конце концов, он был старшим из «Фэншэнь». На листке бумаги появилась цепочка «больших и малых кругов». Хотя он и не понимал, что за средство от комаров нарисовал директор Сюань, волосы у него на затылке внезапно встали дыбом. Ван Цзэ пригнулся, отступил назад и крепко сжал в ладони висевшее на поясе мифриловое оружие.

Однако Шэн Линъюань был не в том настроении, чтобы любоваться его работой. Молодой человек нахмурился. Это было одно из шаманских заклинаний! Проклятие «обратного течения»!

Когда они был в Дунчуане, Сюань Цзи оказался втянут в «обратное течение», словно рыба, угодившая в шторм. Однако даже употребление в пищу свинины не означало, что он должен был бегать как свинья. Это проклятие было так легко контролировать, что оно не было запечатано в алтаре. Как этот мальчишка посмел им воспользоваться!

Ван Цзэ почувствовал, как мимо него пронесся сквозняк и, обернувшись, увидев, как стоявший в дверях Шэн Линъюань внезапно двинулся к Сюань Цзи. В этот самый момент, нарисованные на бумаге круги сами по себе поползли вверх и, глухо щелкнув, взвились в воздух огненными нитями. Круги причудливо опоясывали комнату… Создание заклинания прошло успешно!

Шэн Линъюань был удивлен. Он с детства рос в Дунчуане и знал, как сложен местный язык. Они с китайским представляли две разные системы. Обычные люди, пишущие с помощью светящихся стеклянных пластин, не смогли бы это повторить. Но Сюань Цзи тоже не знал их языка, и все равно смог написать заклинание одним лишь взмахом руки.

Неужели этот негодник и в самом деле талантлив?

— Ха... — Сюань Цзи тут же начал красоваться, распушив хвост. Вдруг, его взгляд упал на заклинание, и юноша обнаружил, что попросту не может сделать следующий шаг. Он только и мог, что устыдиться и громко произнести, — Мне нужна шпаргалка, я не хочу опозориться перед коллегами. Так что... вы дадите мне пару советов?

Шэн Линъюань промолчал.

Его Величество многое повидал в этом мире и теперь только вздыхал. Он давно подозревал, что жизнь Хранителей огня была столь коротка, потому что они сами искали себе смерти.

Сюань Цзи отвлекся, и витавшая в воздухе огненная нить тут же потянулась к нему, попытавшись проникнуть в его сознание. 

— Не отвлекайся! Это заклинание боится сильных, но пользуется слабыми. Оно может обернуться против тебя, — зашипел Шэн Линъюань.

Может, все потому, что круги, начертанные маленьким демоном, оказались слишком яркими, но Шэн Линъюаня сильно раздражал свет огня. Какое совпадение, но его головная боль, от которой он никак не мог избавиться, вновь дала о себе знать. На этот раз боль была такой сильной, что он едва не потерял сознание.

Сюань Цзи показалось, что его голос прозвучал как-то странно. Он тут же оглянулся и посмотрел на Шэн Линъюаня. 

— Что за…

— Смотри, что я делаю, не отвлекайся! — на лбу Шэн Линъюаня выступил холодный пот, и он поспешно сделал несколько глубоких вдохов. Одна из вен, казалось, превратилась в шипастую булаву, ударяясь в его висок, как в барабан, грозя обеспечить ему великолепные похороны. 

Огненная нить шаманский заклинаний обвилась вокруг Иньи, и слепой, похоже, почувствовал это. Он резко распахнул свои белесые глаза и уставился прямо перед собой, словно призрак висельника. Атмосфера в допросной комнате юйянского филиала внезапно изменилась. Сюань Цзи, оказался застигнут врасплох, он не был готов увидеть столь ужасную картину. Его рука дрогнула, и огненно-золотая нить тут же отпустила слепого.

Когда Сюань Цзи только поступил в университет, он был еще молодым и неопытным. Однажды, он случайно оказался на фильме ужасов. С тех пор у него появилась проблема: он жутко боялся смотреть на чужие дефекты. Когда в море его со всех сторон осаждали сотни трупов, это было не так страшно, как эти кошмарные кинообъективы на уродливом бледном лице Иньи. 

Шэн Линъюань решил, что он больше не может контролировать заклинание, и поспешно схватил юношу за запястье.

Сюань Цзи не издал ни звука.

Его запястье словно горело.

Голова Шэн Линъюаня болела так, будто готова была вот-вот расколоться. Кроме того, заклинание оказалось слишком сложным, и у него не хватало сил, чтобы управлять им. Его Величеству пришлось держать Сюань Цзи за руку и таким образом рисовать в воздухе шаманские письмена. Огненная нить и появившийся словно из ниоткуда черный туман слились воедино.

Сюань Цзи понятия не имел, почему, стоило ему только взглянуть на эти письмена, как у него тут же защипало в носу. Человек, державший его за руку и чертивший эти символы, казался частью того, что он долгие годы так старательно подавлял. Его давнее желание вдруг воплотилось в реальность, и его взгляд сразу же затуманился.

— Давай! — едва закончив писать, скомандовал Шэн Линъюань. Направляя руку Сюань Цзи, он резко толкнул заклинание вперед. Однако, сам Сюань Цзи покачнулся и едва не рухнул на бок, но кто-то внезапно поддержал его. Все его тело тут же напряглось, и в допросной вспыхнул яркий свет. Сияние озарило комнату, мгновенно выбелив все вокруг, и с невероятной скоростью вошло в глаза Иньи. 

Иньи опрокинулся на спину, и все подключенные к его мозгу электроды разразились оглушительным писком. Экран специального прибора потемнел, а затем на нем внезапно появилась изображение!

Командир Ду была ошеломлена. Она рефлекторно потянулась за телефоном, чтобы сделать снимок, но Ван Цзэ тут же предупредил ее: 

— Не вздумай публиковать это в «Моментах»!

— Нет, нет! Командир может быть уверен, я нигде это не опубликую, — сказала Ду Жо, обеими руками вцепившись в телефон и пристально глядя на Шэн Линъюаня. — Старший сказал…

Вдруг Его Величество отвесил Сюань Цзи оплеуху. 

Голос Ду Жо понизился на октаву:

— Успокойтесь!

У Шэн Линъюаня невыносимо шумело в ушах. Он смутно понимал, что Сюань Цзи ему что-то говорил, но сам он ничего не слышал. Более того, у него не было никакого желания выяснять, что именно это были за слова. На лбу Его Величества вздулись вены. Шэн Линъюань помнил, что в последние годы своей жизни он каждый вечер прикладывался головой к колонне, чтобы хоть как-то облегчить боль. Но, со временем, боль становилась только сильнее, и весь этот ритуал попросту утратил смысл… Это было равносильно смерти.

Но теперь, вспоминая те дни, Шэн Линъюань как никогда раньше хотел умереть. Он страстно мечтал взять всех тех, кто стоял за темным жертвоприношением, основателей школы Истинного Учения, кучку неудачников из подразделения Цинпин и скормить их собакам. 

Сюань Цзи по-прежнему держал его за руку и никак не мог оправиться от затрещины.

В этот самый момент, один из следователей наклонился к экрану и воскликнул:

— Призрачный остров! Смотрите, это похоже на то, с чем столкнулся командир Янь!