Глава 135

Все это напоминало очень странный сон.

Шэн Линъюань не знал, как долго он качался на волнах огненного моря. Казалось, что окружающий его жар исчез, вместе с рухнувшими сводами гробницы. Он долго куда-то летел, прежде чем оказаться в старой библиотеке, в которой царил густой аромат весны. 

Вокруг было тихо, лишь маленькие камушки мягко постукивали по доске для игры в ци. 

Шэн Линъюань поднял глаза и увидел, что партия близилась к завершению. 

Напротив сидел Дань Ли. Его учитель, с которым они не виделись целую вечность.

Очертания его фигуры были расплывчатыми. Казалось, Дань Ли вновь превратился в статую, которой был когда-то. А у самого Его Величества были мозолистые руки и каменное сердце, да и на вид ему уже давно не шестнадцать лет.

— Ваше Величество, — почтительно поклонился Дань Ли, — столько лет прошло.

Невыносимая жгучая боль, пронизывающая горло Шэн Линъюаня, постепенно утихала. Выждав немного, он приподнял полы одежд и сел напротив Дань Ли. 

— В юности Ваше Величество часто играли со своим подданным в вэйци. Но заметив нерешительность Вашего Величества, этот подданный вынужден был прервать партию на полпути. Мы оказались в безвыходной ситуации. Не желаете ли продолжить нашу игру? — произнес Дань Ли.

Шэн Линъюань махнул рукой и с улыбкой сказал: 

—Я просто не силен в вэйци.

Больше Дань Ли ничего не предлагал. Собрав оставшиеся камушки, он разложил их в эндшпиль.  

— Учитель, ты научил меня, что «мир изменчив и нельзя продумать все», — опустив глаза, тихо начал Шэн Линъюань. — Лишь боги могут судить о том, что верно, а что нет. Ты уничтожил Дунчуань, уничтожил гаошаньцев, истребил клан теней, разбил клинок Туна и вынудил меня шагнуть в огненную бездну. Какая это, по-твоему, ситуация?

— Та, в которой ты не самый лучший пример, — раздался в воздухе голос Сюань Цзи. 

Похоже, они оба вернулись в свое детство. Сюань Цзи был рядом с Шэн Линъюанем, но никто не мог его увидеть. Но если Линъюань общался с кем-то слишком долго, он чувствовал себя брошенным и начинал хулиганить. Он бесцеремонно вмешивался в разговор, перебивая Его Величество, пытаясь доказать, что его слова тоже имеют вес. 

Эта картина казалась такой привычной, что Шэн Линъюань и Дань Ли рассмеялись.

— А ты все смеешься. Между прочим, и ты, и твоя мать подаете такой же дурной пример, вот только она в разы высокомернее тебя. Посмотри, что эта женщина сделала со своей жизнью, — не унимался Сюань Цзи.

Принцесса Ваньфэй всю жизнь скрывалась за занавесками, ведя лишь ей известную игру. Разрушая восточную стену, она старательно латала западную¹.

¹ 拆东墙补西墙 (chāi dōngqiáng bǔ xīqiáng) — разобрать восточную стену, чтобы отремонтировать западную (обр. взять в долг у одного, чтобы заплатить другому; создать новую проблему, пытаясь найти решение старой).

Она желала власти над Чиюань, но не осмеливалась противостоять клану Чжу-Цюэ, потому вступила в сговор с императором Пином, тем самым спровоцировав войну. Позже она возжелала мести, но в попытках убить короля демонов растеряла все свои козыри. В конце концов, ей оставалось лишь принести себя в жертву статуе Чжу-Цюэ. Той самой, из которой появился Дань Ли. 

Конечно же, она не могла позволить статуе жить свободно. Использовав Дань Ли, она пересекла реку и разрушила мост². Именно она выдумала «пророчество», обманом заставила императрицу Чэнь дать жизнь демону небес, а потом дождалась, пока владыка людей вырастет и сразится с Дань Ли, чтобы обе стороны оказались в проигрыше.

² 过河拆桥 (guòhéchāiqiáo) — перейдя реку, разрушить мост (обр. в знач.: отвернуться от благодетеля, когда пройдет в нем надобность, проявить неблагодарность).

И вот, три тысячи лет спустя, она продолжала делать то же самое. Она собиралась сделать из тени нового «короля демонов» и заставить его сражаться за нее. Она перевернула вверх дном Управление по контролю за аномалиями, поймала Шэн Линъюаня и хотела избавилась от Хранителя огня. Покончив с ними, она собиралась стереть с лица остатки грима и выйти на финальный поклон³.

³ 坐收渔利 (zuòshōuyúlì) — букв. ничего не делая, получить выгоду; извлечь выгоду из чужого конфликта (намек на притчу из «Стратегии сражающихся царств»: цапля попыталась склюнуть устрицу, но устрица захлопнула створки, и цапля не могла высвободиться. Пришел рыбак и схватил обеих).

Но, к сожалению, вся ее жизнь была олицетворением слов Дань Ли «нельзя продумать все». Ей постоянно не везло.

Послушный и понятливый Цзю Сюань объедался за ее спиной, до тех пор, пока не сорвался с поводка. 

Дань Ли был растоптан и зарыт заживо владыкой людей. В конце концов, у нее осталась лишь Мэн Ся. Но тени от природы считались донельзя твердолобыми. Через четыре года после смерти принцессы Мэн Ся бежала в Чиюань, где и была поймана.

После этого Чиюань запечатали, сверхъестественная аура, наполнявшая этот мир, стала тонкой, как бумага, а духи и демоны превратились в погасшие лампы. Лишившись сил, они покинули земли людей, оставив после себя лишь «одинокого и отчаявшегося» Хранителя огня.

Каких трудов принцессе стоило дождаться, когда печать ослабнет, и демоны вновь обретут желание сражаться. Но она понятия не имела, во что превратился внешний мир. За столько лет одна часть «кровеносных систем земли» изменилась до неузнаваемости, другая — исчезла без следа. После пробуждения принцесса Ваньфэй еще сто лет провела в забвении, продумывая свой план. В прочем, она считала эти изменения благоприятным стечением обстоятельств, ведь к ней неожиданно присоединилась кучка смертных... Точнее, «люди с особыми способностями», которые мало чем отличались от смертных.

— В любом случае, печать из тридцати шести костей разрушена. Я хочу бросить эту работу, — сказал Сюань Цзи.

— В те дни Чиюань действительно нужно было уничтожить. После десятилетий кровопролитной войны кланы демонов не утратили свою силу, между ними царила неистребимая ненависть. А клан Чжу-Цюэ, веками стоявший на страже Чиюань, исчез. Если бы пламя не угасло, человечество не смогло бы победить, — отозвался Дань Ли. — Но... древний огонь опалял Чиюань с начала времен. Если в мире есть боги, должны быть и демоны. Если есть тень, должен быть и свет. Погасить этот огонь, значило пойти против законов небес. Потому, когда Ваше Величество шагнул в пылающую бездну, меч демона небес оказался перекован. Планы вашего подданного долгое время оставались нереализованными, но теперь, когда все кланы объединились, а печать Чиюань разрушена, может быть, пришло время исправить эту ошибку?...  Ошибку, что допустил ваш подданный. 

Сюань Цзи и Шэн Линъюань на мгновение замолчали.

Какой смысл теперь рассуждать о том, что правильно, а что нет? 

Мертвых не воскресить, а прошлое давно стало историей.

— Извиняться полезно, — первым нарушил тишину Сюань Цзи. — Для чего, вы думаете, существует полиция? Ладно, забудь об этом, ты все равно уже умер... Но, кстати говоря, где это мы? Чья это иллюзия? Чтобы великий Дань Ли извинялся? Это точно сон.  

Не обратив никакого внимания на его непочтительность, Дань Ли повернулся к Шэн Линъюаню:

— Ваше Величество, вы помните, что в последний раз, когда мы с вами играли в эту игру, ваш подданный заключил с вами пари?

Шэн Линъюань медленно поднял глаза и встретился взглядом с Дань Ли, спрятанным под маской:

— Неудивительно, что ты позволил Мэн Ся заполучить жертвенный треножник и останки духа небес.

— Какое еще пари? — тут же насторожился Сюань Цзи. — Вы двое, что вы там удумали за моей спиной?

— Если он выиграет, моя душа рассеется. А если выиграю я... — протянул Шэн Линъюань. 

Но Сюань Цзи вышел из себя до того, как Его Величество успел договорить:

— Шэн Линъюань! Что я тебе говорил? Ты снова врешь. Я уже говорил старине Вану, что такому подонку как ты стоит играть в азартные игры, тебя никто не раскусит! Ты...

Шэн Линъюань поднял руку, желая успокоить невидимого крикуна. 

— Если я выиграю, — сказал он, — старейшине клана Чжу-Цюэ придется со мной обручиться.

Бум!

Снаряд достиг вершины горы Бицюань и угодил прямо в лицо огромной статуи, но каменная богиня осталась неподвижной. Жертвенные письмена полностью поглотили останки Чжу-Цюэ, и Ваньфэй громко рассмеялась:

— Слишком поздно!

Костяная птица взмыла в воздух, а следом длинным шлейфом потянулись жертвенные письмена, темная энергия, одержимость и негодование... Казалось, все навязчивые мысли, веками терзавшие умы людей, разом обратились в топливо, и в самой глубине бездны вспыхнул белоснежный огонь.

Небо потускнело, скелет заслонил собой облака и там, где пламя касалось голых костей, появлялись плоть и перья.

Жар, бурливший в глубинах Чиюань, ликовал, радуясь вновь обретенной свободе и новому божеству.

Принцесса Ваньфэй чувствовала, как сила наполняла ее тело. Словно цзянши, тысячи лет пролежавший в земле, она была счастлива вновь обрести пять чувств. 

Ее переполняла гордость. Гордость дочери клана демонов. Она была наполовину Чжу-Цюэ. Прекрасная и единственная в своем роде. Все, от птиц и зверей до почтенных предков, должны были пасть перед ней на колени. 

Развязав Великую битву в Цзючжоу, принцесса верила, что этот поступок станет отправной точкой в ее блестящей судьбе, но, в итоге, сама оказалась в тупике. 

«Жертвоприношение свету великих светил» обернулось настоящим кошмаром. Печать поглотила ее, заперла в себе, и каждая клеточка тела принцессы, казалось, покрылась льдом. Холод проник в даньтянь и полился по телу. Она испытала невероятную боль и страх быть похороненной заживо... Дважды.

В первый раз ее поглотило «Жертвоприношение свету великих светил».

А во второй раз императрица Чэнь клюнула на приманку и вытащила из ее живота эту «злокачественную опухоль». 

Какое-то время принцесса блуждала на границе миров, будучи ни живой, ни мертвой, и с трудом могла разобрать, была ли первая половина ее жизни сном или явью. 

Она должна была вернуться в мир людей. Любой ценой.

И теперь, наконец-то…

Она была свободна.

Принцесса Ваньфэй чувствовала небывалую легкость. Она могла в любой момент оторваться от земли и взмыть к облакам, ее кости наполнились давно утраченной силой. 

Но именно в этот момент принцесса услышала вздох. Казалось, будто внутри ее тела жила еще одна душа. 

Тепло от ощущения обретенной власти внезапно сменилось жгучей болью. Принцесса почувствовала себя пороховой бочкой. Внутренности вспыхнули, она даже не смогла закричать. У нее не было времени думать над тем, что пошло не так. Принцессе хотелось убежать, но она понимала, что тело Чжу-Цюэ вышло из-под контроля. 
 
Только теперь она осознала, что не чувствует жертвенные письмена, все это время поддерживавшие в ней жизнь. 

А тем временем зависший в воздухе вертолет готовился дать еще один залп по каменной статуе. Сидевший на борту наблюдатель поднял бинокль и произнес:

— Помедленнее... Постойте-ка. У меня что, в глазах рябит?

Наблюдатель видел, как статую богини охватило пламя, и несокрушимый камень начал плавиться, словно мягкий воск. Нетронутые снарядом черты лица расплылись, превращаясь в чистое полотно без носа и глаз. Казалось, будто голова огромной женщины стала в два раза больше!

Для принцессы Ваньфей не было проклятия ужаснее, чем лишиться своего облика. 

В конце концов, каменная статуя «отрастила» себе новое лицо. Но в отличие от изысканной работы предыдущего «мастера», в этот раз все выглядело намного проще. Однако черты ее все равно были правильными, и от них словно исходил слабый божественный свет.

Именно так тысячи лет назад древние предки представляли себе великую Чжу-Цюэ.

Статуя распахнула глаза и равнодушно воззрилась на бьющуюся в огне птицу. 

— Нет... это невозможно...! — обезумев, закричала Ваньфэй. — Этого не может быть! Ты мертв! В мире больше не осталось твоих статуй! Дань Ли! Дощечку с твоим именем уничтожил демон небес...

Но статуя неотрывно смотрела на нее, и принцессе начинало казаться, будто она видит перед собой дух давно почившего императорского наставника. 

— А ведь ты сделала все, чтобы сила твоего жертвоприношения дотла сожгла новое божество Наньмина, — сквозь всепоглощающий рев огня произнес Дань Ли. 

— Ты… 

— Статуя Чжу-Цюэ, которой поклонялись предки, предназначалась для подношений богам, для просьб о защите, здоровье и мире. А ты украла ее и хитростью присвоила их мольбы, все эти годы поддерживавшие в тебе жизнь. Твои желания сбылись: останки птенца исчезли, а статуи уничтожил демон небес. В мире не осталось никого, кто был способен тебя контролировать. Но ты не хотела быть похожей на меня. Не хотела всю жизнь зависеть от этой статуи. Быть безликой и бессильной, словно тень. Однако ты и демоном становиться не хотела, ведь источником их сил является Чиюань, а от него зависит и демон небес, и великие Бедствия, верно? Ваше Высочество, вы слишком самонадеянны. Хочешь делать все, что заблагорассудится, и чтобы никто тебе не указ?

Принцессе казалось, что огонь пожирает ее изнутри. Будто она сама превратилась в угли для растопки костра. 

— Ты знал... Ты всегда знал, что это я приказала Мэн Ся выкрасть остатки духа небес. Ты...

Но не успела она договорить, как ее тело поглотил сияющий луч. И давно исчезнувшая кровь возродилась в бушующем пламени. 

Такая жадная и донельзя совершенная. 

— Но как же ты забыла, что сила человеческих молитв — величайшая тайна неба и земли? Неужто смертным удалось тебя одурачить?.. Ах, да, ты же никогда не признаешься, что ты всего лишь обычный дух.

Статуя посмотрела на охваченную огнем птицу, и на каменных губах, казалось, промелькнула улыбка.  

— Небесные сети необъятны⁴... Я не так хорош в «технике марионетки», как мой учитель, — вздохнул Шэн Линъюань.

⁴ 疏而不漏 (shū ér bù lòu) ссылается на 天网恢恢 (tiānwǎng huīhuī) — небесные сети необъятны (обр. у правосудия длинные руки).

— Вздор. Ваше Величество это развлекает, и ваших поверхностных знаний вполне достаточно. Зачем вам этому учиться? — сидевший перед доской Дань Ли передал Шэн Линъюаню последний камушек, который держал в руке. — Благодаря благословению Ее Высочества Ваньфэй ваш подданный смог вернуться в этот мир. Теперь я собственными глазами вижу, что мечта Вашего Величество об объединении всех кланов, наконец, исполнилась, и ваш учитель может спать без сожалений. Тун…

— Я Сюань Цзи, господин Дань Ли. У меня и удостоверение есть, — поправил учителя юноша.

Дань Ли опешил. Затем немного поразмыслил и сказал с улыбкой: 

— Его Величество позаботится о тебе. Что ж... Старейшина Сюань Цзи, Чиюань…отныне я вверяю Наньмин тебе.

Дань Ли расправил широкие рукава, торжественно поклонился и исчез.

То, что осталось после него на доске, не было таинственной партией чжэньлун⁵. Черно-белые камушки складывались в нелепую пухлую птичку.

⁵ 珍珑 (zhēnlóng) — чжэньлун. Термин вэйци, также имеющий название «линлун» (玲珑 línglóng). Обозначает глобальное гениальное творение, характеризующееся изобретательностью замысла.

Но в следующий же момент странная иллюзия разрушилась. Сюань Цзи почувствовал, что темная энергия заструилась вокруг, окутав его, словно лепестки цветка. 

Реальность плавно перетекла в еще одну иллюзию... Человек, создавший ее, не скрывался, отчего Сюань Цзи не мог не поддаться искушению. 

Он увидел длинные волосы Шэн Линъюаня, небрежно собранные в корону с жемчужными нитями, по двенадцать спереди и сзади. Его Величество был облачен в тяжелое и громоздкое императорское одеяние, с обеих сторон украшенное аккуратными подвесками, всем своим видом излучая торжественность. Но Сюань Цзи чувствовал, что Линъюань нарядил и его. Из-за тяжелых одежд крылья пришлось спрятать. 

Однако у юноши не было времени рассматривать свой наряд. Осознав что-то, он внутренне содрогнулся. 

В нос ударил мягкий аромат древнего дворца, и перед ним со скрипом распахнулись бесчисленные двери.

Настенные фонари горели так ярко, что Сюань Цзи не мог открыть глаза. Это несомненно были коридоры дворца Дулин, по которым он бродил бесчисленное количество дней.

Шэн Линъюань подошел ближе, взял Сюань Цзи за руку и, прикрыв ладонь широким рукавом, повел прочь. Разум тут же опустел. Спотыкаясь, словно паралитик, Сюань Цзи вошел в пустую императорскую опочивальню.

Внутренние покои заливал свет множества красных свечей. Их было столько, что это казалось излишним. Даже бледные щеки Шэн Линъюаня озарились легким румянцем.

— Мы ведь говорили, что уведомим богов о желании выйти за тебя замуж, — произнес Шэн Линъюань на изящном языке. В каждом углу спальни стояли благовония. Его Величество взмахнул рукой, и благовония вспыхнули. Их дым устремился вверх, силясь достичь обители бессмертных. — Само существование демона противоречит законам небес. Ему нет места ни среди людей, ни среди богов. Потому, нет никакой необходимости созывать их всех сюда. Каждое из этих благовоний выражает мои истинные чувства. Извещаю вас, что отныне и впредь, нынешний глава клана Чжу-Цюэ из Наньмина будет моим...

Но прежде, чем он закончил нести весь этот «вздор», Сюань Цзи внезапно втолкнул его под полог. Белые нефритовые подвески зазвенели, словно растрескавшиеся льдинки, и тяжелые широкие рукава рассыпались по постели.

— Как высокомерно, Ваше Величество... Как самонадеянно, — дрожащим голосом произнес Сюань Цзи, — не боишься прогневать небеса?

— Однажды я уже был наказан, и в мире нет «кары» страшнее той, — вздохнул Шэн Линъюань.

Он замолчал, и свечи, наконец, погасли… 

В этот раз во дворце Дулин не было ледяных ветров, а парящие в воздухе снежинки напоминали мягкий хлопок. 

Сюань Цзи медленно прошел от опочивальни Его Величества до внутренних покоев, где годами стояла печь для отливки мечей. Она была такой же горячей, как затмевавшие небеса крылья божественной птицы долины Наньмин.

Вдруг, снег под ногами потемнел.

Сюань Цзи окутал черный туман, полностью стерев воспоминания о том, как он долгих три тысячи лет, снова и снова создавал камень нирваны.

По округе неслись хвалебные песни, грохотали хлопушки, повозки спешили вернуть путников домой, а веселые дома, проводив гостей, давно стояли пустыми. Лишь всеми покинутый Хранитель огня потирал руки, стараясь согреться теплым вином. Вдруг, Шэн Линъюань ураганом ворвался в его воспоминания, бесцеремонно присвоил себе оставшиеся полбутылки вина и громко расхохотался.

В чайном домике постукивала колотушка. Сюань Цзи так заслушался, что позабыл обо всем, как вдруг кто-то слегка потянул его за мочку уха. Оглянувшись, юноша увидел коварную улыбку Его Величества. Предчувствуя беду, Сюань Цзи поспешно заткнул уши, но так и не смог помешать этому ублюдку договорить: 

— В конце концов ученый умер, а юная госпожа снова вышла замуж.

Наведя порядок в холодных глубинах Чиюань, Шэн Линъюань построил неподалеку маленькую хижину. В ее стенах постоянно блуждал ветер, пришедший из леса стел, больше напоминавшего древнее кладбище. У печи, с книгой в руках, сидел изящный человек, а на крыше маленького домика угнездился негодник, постоянно лузгающий семечки. Он съел целый му семян, но его язык так и не покрылся волдырями. Вдруг, Сяо Цзи нечаянно уронил шелуху в печку, и вспыхнувшее пламя едва не спалило волосы Его Величества. Негодник попытался сбежать, но его догнали, повалили на землю, а из вырванных перьев сделали метелку для пыли, ставшую символом его позора…

Но самым главным было то, что каждый раз, когда ломалась очередная кость Чжу-Цюэ, кто-то крепко держал его за руку, разделяя боль и страдания. А потом он, очнувшись, восстанавливал сгоревшую хижину. 

Шэн Линъюань отыскал в памяти Сюань Цзи «Альманах тысячи демонов», оставшийся от Дань Ли. Книгу, что не сгорела в огне Чиюань. Судя по ее главам, этот неуч страница за страницей наверстывал уроки, которые проспал, будучи маленьким…

Сюань Цзи казалось, будто все это происходило на самом деле.

Будто Его Величество действительно был с ним все три тысячи лет.

Все было так хорошо, что Сюань Цзи испугался. 

— Шэн Линъюань!

Бах! Иллюзия пошатнулась, и аура демона небес почти развеялась. 

Осколки каменной статуи горы Бицюань с грохотом обрушились в бурлящую магму. Сила тысячелетних молитв обратилась в дым, парящий над бушующим пламенем. 

Все коммуникационное оборудование разом вышло из строя, звуки замерли и повисли в воздухе. Мир погрузился в тишину.

И в этой тишине раздался шелест крыльев божественной птицы. Птица взмыла вверх и закричала. Ее крик распространился по «кровеносным системам земли», достигнув ушей каждого человека.

Белоснежное пламя поглотило огромный силуэт, а затем погасло, явив миру истинный облик древнего божества. Перья птицы были огненно-красными, словно зарево. 

Грянул гром, но ни одна из молний не коснулась земли. Какое-то время издали доносились раскаты, а затем повалил снег. 

На глубине лавового озера свернулся калачиком Шэн Линъюань. Жар выжег его энергию, высушил кровь. Неподвижный, он напоминал нефритовую статуэтку. Клинок, осколки которого он сотни лет назад спрятал в своей груди, превратился в металлический кокон. И пусть в нем больше не было духа меча, но древнее оружие до сих пор защищало своего хозяина. 

Силуэт божественной птицы вспыхнул и исчез, словно мимолетная иллюзия. Сюань Цзи опустился рядом с Шэн Линъюанем. На лбу юноши до сих пор сиял кроваво-красный тотем, Сюань Цзи в панике протянул к Шэн Линъюаню руки. 

Непроницаемый кокон, созданный клинком демона небес, разрушился, стоило ему только прикоснуться, и находившийся внутри человек рухнул в теплые объятия. Тело Его Величества было таким холодным, будто его только что вынули из морозилки. Шэн Линъюань выглядел мертвым и безмолвным, словно пустая оболочка, нетронутая пламенем Чиюань. 

Сюань Цзи мгновенно рухнул на колени. Его руки, наполненные силой древнего пламени, дрожали так сильно, что он с трудом удерживал Шэн Линъюаня. 

— Ты... Ты лжец.

Над горой послышался оглушительный рев вертолетов, Сюань Цзи даже показалось, что он оглох.

 — Ты хоть раз говорил мне правду? Хоть одно правдивое слово за всю свою гребанную жизнь? Шэн Линъюань... Шэн Линъюань! 

Сладкоголосый ублюдок! Плюясь красивыми речами, он ловко прятал за спиной нож. Его россказни способны были вытрясти из человека душу. 

Он с лихвой оправдывал звание древнего демона. Любой, кто с ним свяжется, плохо кончит.

В это время бесчувственный Шэн Линъюань скатился вниз и ударился о плечо Сюань Цзи. Из его ладони выпали белые камушки для игры в вэйци, и на них тут же приземлилась первая слеза божественной птицы Чжу-Цюэ.

Жар, исходивший от его слез, невозможно было терпеть. 

Сюань Цзи тупо уставился на расплавленный камушек, и в следующий же момент на Шэн Линъюаня обрушилась россыпь искр. 

Горячие руки Хранителя огня беспрестанно дрожали. 

Белые камушки быстро превратились в пепел. Одна из искр пролетела в опасной близости от кожи Сюань Цзи, но тот и не подумал увернуться. Чтобы избежать столкновения с ним, искра изменила траекторию полета и понеслась под неестественным углом, игнорируя все законы земного притяжения. 

Тлеющие угли... Кажется, от них веяло Чиюань.

Но это был незнакомый Чиюань. От него тянуло затхлостью и старостью. То был запах земли, на которой когда-то бушевала Великая битва. Он смешивался с запахами железа и крови, словно памятник, впитавший в себя былую жестокость. 

Заключенная в игральных камушках темная энергия, наконец, исчезла. Столкнувшись со слезами своего заклятого врага, божественной птицы Чжу-Цюэ, она взорвалась скоплением маленьких искр и вскоре перестала существовать.

Сюань Цзи был оглушен, но вдруг, что-то словно толкнуло его вперед. Он вздрогнул и уткнулся в шею Шэн Линъюаня.

Под кожей едва-едва билась слабая ниточка пульса. Словно последняя капля воды в пересохшем ручье, она вселяла надежду. 

Вертолет снизился, и оперативники, ставшие невольными свидетелями возрождения божественной птицы, высыпали наружу. Они образовали круг в ста метрах от Сюань Цзи, не решаясь приблизиться к нему. 

А Сюань Цзи продолжал сидеть на заснеженном пепелище, крепко прижимая к себе Шэн Линъюаня. Столпившиеся поодаль оперативники не знали, радоваться им или опасаться. Но вдруг, спина Сюань Цзи обмякла, крылья повисли плетьми, и свежевыпавший снег растаял, обратившись в белый пар.

Все это напоминало очень странный сон.

Дорогие ребята, это уже не просто финишная прямая… это финиш. Следующая глава — последняя глава основного сюжета! (Дальше только экстры).
Спешим предупредить вас, что выйдет она несколько позже, вероятно, в пятницу-субботу следующей недели, так как размеры ее огромны, как глубины Чиюань… но мы попытаемся ускорить процесс всеми силами!