Глава 55

— Кто посмел вмешаться?

У Ван Цзэ был крайне широкий круг знакомств. Когда они прибыли на побережье, их уже ждал спущенный на воду катер. 

Но Ван Цзэ все еще казалось, что состояние Сюань Цзи оставляет желать лучшего. Всю дорогу он пристально следит за юношей, пока, наконец, не решился спросить: 

— Тебя не укачает в лодке, директор Сюань? Представители класса «огня и грома» не слишком хороши на море. Если ты плохо себя чувствуешь, лучше подожди на берегу. Не обязательно погружаться с нами. 

Сюань Цзи с трудом приоткрыл глаза.

— Что еще за расовая дискриминация?

— Все, кто вступает в наше подразделение, проходят специальный медосмотр для людей с особыми способностями. Он позволяет выявить скрытые травмы, хронические заболевания, проклятия... Независимо от того, излечимо это или нет, мы можем хотя бы узнать причину, — обеспокоенно сказал Ван Цзэ. — Не стоит позволять легкому недомоганию превратиться в тяжелую болезнь, а тяжелой болезни в...

— Надеюсь, мне все же полегчает. Когда я решу расстаться со своим бренным телом, я лично извещу вас об этом, идет? У меня гипогликемия¹. В последние дни я был сам не свой. Я вынужден был присматривать за стариной Сяо и Управлением. Последний раз я нормально обедал только в Дунчуане... — один из оперативников «Фэншэнь» протянул ему шоколад, но Сюань Цзи отказался. — Хватит, братья, иначе у меня из носа снова пойдет кровь. Кто это играет на флейте? Такая знакомая мелодия. 

¹ Низкий уровень сахара в крови.

Все присутствующие тут же прислушались, силясь различить мелодию флейты среди шума волн и голосов жителей прибрежной деревеньки. 

Флейта пела на удивление мелодично, звук был высоким и гармоничным... Сюань Цзи какое-то время слушал, а после пробормотал: 

 — Это ведь не «За кого замуж выдадут, с тем и живи»... 

Ван Цзэ тут же добавил:

— Но только братец обернулся, как бык до смерти ужаснулся²...

² 嫁鸡随鸡, 嫁狗随狗 (jiàjīsuíjī, jiàgǒusuígǒu) — курица всегда следует за петухом, сука всегда следует за кобелём (жена всегда следует за мужем). Китайская идиома. В древности браки заключались по договоренности родителей новобрачных, и невеста не имела права выбирать жениха. Ей оставалось лишь принять свою судьбы и смириться с выбором семьи. Второй вариант этой идиомы: Следуй за мужем, будь он хоть петух, хоть собака. Вместе с фразой 哥哥一回头，吓死一头牛 (gēgē yī huítóu, xià sǐ yītóu niú) — досл. Старший брат обернулся и до смерти напугал быка; являются частью песенки «Собачья свадьба» (嫁狗).

Вдруг, его словно осенило. Ван Цзэ раскрыл рот и удивленно уставился на Сюань Цзи. Они одновременно заглянули в свои плейлисты, и на их лицах появилось смущение. 

— Это не... неподалеку от моего дома есть парк, — попытался оправдаться Ван Цзэ. — Каждый день там танцуют старики и старушки, и я слышу, что они поют. Сам я предпочитаю классическую музыку, и не слишком хорошо разбираюсь во всех этих развеселых песенках.

— О, так вот почему она показалась мне знакомой, — Сюань Цзи тут же поддержал его «внезапное озарение». — Жизнь в Юйяне течет неспешно. Но и здесь найдется какой-нибудь придурок, который ранним утром явится на побережье, поиграть дурацкие песни. У тебя есть фото командира Яня? Дай его мне.  

Не дожидаясь, пока это сделает Ван Цзэ, Гу Юэси достала свой телефон, открыла альбом, полностью заполненный старыми фотографиями «Фэншэнь», и выбрала одну из них. За столом сидел мужчина в форме. Выражение его лица казалось холодным, но взгляд лучился мягкостью. Мужчина ничего не делал, лишь сдержанно смотрел в камеру. 

— Это подойдет? Его лучшее фото, — сказала Гу Юэси. — Его сделал Чжичунь, когда командир Янь официально вступил в должность и переехал в новый кабинет.

Ван Цзэ все еще выглядел обеспокоенным:

— Директор Сюань, а тот «русалкин язык», о котором ты говорил, точно надежен? Это сработает? 

Что, если, услышав птичий голос, море придет в ярость?

— Это «русалочий язык», а русалка — заимствованное слово³, — пробормотал Сюань Цзи. Он опустился на колени, изо всех сил стараясь удержать равновесие на покачивающемся катере, и поставил фотографию Янь Цюшаня перед собой. После чего опустил руку в воду и написал на борту лодки три древних иероглифа «Янь Цюшань». 

³ Сюань Цзи и Ван Цзэ используют разные слова. Ван Цзэ говорит 美人鱼语 (měirényú yǔ), а Сюань Цзи 鲛人语 (jiāorén yǔ). 美人鱼 (měirényú) — русалка в классическом понимании этого слова. Мифическое существо с рыбьим хвостом, живущее в море. В то время как 鲛人 (jiāorén) — миф. подводные жители, русалочье племя (иногда живут с людьми, торгуют полотном, плачут жемчугом).

Глядя на весь этот «ритуал», Ван Цзэ еще сильнее разволновался. Он чувствовал себя так, будто был втянут в какое-то суеверное действо. Не хватало только ароматических палочек и стола для подношений. 

— Сюань... 

Но Сюань Цзи лишь «шикнул» на него, заставив замолчать, и прикрыл глаза. Старательно избавившись от всех отвлекающих мыслей, юноша принялся про себя повторять слова на русалочьем языке, который он слышал лишь несколько раз в своих снах. 

Ему казалось, что когда-то давно он успел выучить этот язык, но никак не мог вспомнить, где именно. Возможно, он сталкивался с ним в одной из старых книг, вывезенных им из долины Чиюань, или услышал от кого-то из инструментальных духов... Когда в своем недавнем видении он услышал отзвуки этих слов, это и стало толчком к пробуждению его воспоминаний. 

В ранние годы своей жизни он был простодушным и его воспоминания спутались. Однажды Сюань Цзи понял, что на самом деле обладает довольно обширными познаниями, но в какой-то момент он попросту взял и все забыл. Но теперь, когда из глубин его подсознания поднялось понимание русалочьего языка, юноша так растерялся, что какое-то время даже не мог понять, что произошло. 

Оперативники «Фэншэнь» столпились вокруг, нервно поглядывая на него, как вдруг с губ Сюань Цзи сорвались странные слова. 

Он говорил немного в нос, звуки «накатывали» друг на друга, словно волны из глубин моря, произношение казалось незнакомым. Его голос звучал низко и очень мягко. 

В тот момент, когда Сюань Цзи заговорил, Ван Цзэ, будучи представителем водного класса, первым почувствовал, что что-то не так. Волосы на его теле встали дыбом. 

В то же время, веселая песенка, что лилась по берегу, смолкла. 

Шэн Линъюань отложил флейту и вскинул голову: 

 — Кто посмел вмешаться? 

Сюань Цзи произнес имя Янь Цюшаня на русалочьем языке. 

Сначала море никак не реагировало, но Сюань Цзи никуда и не спешил. После десятка попыток, Гу Юэси вдруг резко распахнула глаза. Своим рентгеновским зрением она сумела рассмотреть, как звуковые волны смешивались с морскими. Слова Сюань Цзи наслаивались друг на друга, создавая странный резонанс. 

Где-то на глубине, рыбацкое судно Янь Цюшаня тонуло в хрустальной стене. Половина головы Змеекожего уже скрылась за прозрачной преградой, но занятый картой мужчина этого даже не заметил.

Вдруг, вода вокруг них вспенилась, закручиваясь во множество маленьких водоворотов, и хлынула на борт. 

У слепого оказались самые чувствительные уши. Он тут же прислушался: 

— Погодите, что это за звук? «Янь»?

«Янь...»

Голос человека смешался с волнами, эхом разносясь во все стороны. В тот момент, когда звук достиг лодки, он, казалось, обрел свою цель и внезапно усилился в несколько раз. 

«Янь Цюшань!»

Услышав свое давно забытое имя, Янь Цюшань инстинктивно напрягся. В этот же момент рыбацкое судно накрыла огромная волна. Судно содрогнулось, но не перевернулось, словно что-то крепко зажало нос лодки. Ее задняя часть треснула и развалилась на части, но передняя осталась неподвижной. 

Что-то пошло не так!

Громкий удар едва не расколол лодку пополам, и иллюзия неуязвимости быстро рассеялась. Вдруг, все увидели перед собой затягивавшую их хрустальную стену и поспешно отступили на корму. Змеекожий завопил, дернулся и с силой вырвался из объятий стены, оставив в ней клок своих волос. У него на лбу тут же выступила кровь. 

Первое, о чем подумал Янь Цюшань — что проблема в проводнике. Со скоростью молнии он вскинул руку и наотмашь ударил куклу по шее, сломав ей несколько крупных суставов. 

— Ты обманула нас!

— Янь Цюшань, ты сошел с ума?! — завопила кукла. У девушки не было трахеи, и такие травмы никак не повлияли на ее голос. — Я самая влиятельная среди подчиненных матушки, какая ей польза подсылать меня, чтобы подставить вас?

— Тихо! Прекратите драку, нас затягивает в стену! — закричал слепой. — На лодке есть водолазные костюмы, наденьте их, возьмите вещи и прыгайте за борт!

— Смотрите, у нас получилось! — воскликнул Ван Цзэ. Море под ними разделилось надвое, и в воде образовалась глубокая борозда. — Кажется, это и правда сработало! Директор Сюань, когда вернемся, не забудь научить меня русалочьему языку. Это работает! Работает!

— Несколько человек останутся, чтобы присмотреть за катером, — Сюань Цзи поднялся на ноги, — Остальные отправятся со мной вниз. Старина Ван... 

Не дожидаясь, пока он договорит, Ван Цзэ протянул руку и сжал кулак. На поверхности воды появилось несколько пузырей, способных окутать стоящих на катере людей. Ван Цзэ спрыгнул первым и пузыри плотно облепили его, но, при этом, он все еще мог свободно двигаться и дышать. 

— По одному. Количество кислорода в них ограничено, дышите медленно, экономьте воздух. 

Оперативники последовали его примеру, и море дружелюбно приняло их, как старых друзей. Сюань Цзи продолжал тихо повторять слова на русалочьем языке. Волны медленно расходились в стороны, образуя настоящий подводный канал, указывающий путь к Янь Цюшаню. 

Шэн Линъюань нахмурился и вновь вернулся к своим марионеткам. Косяк мирно плывущих рыб вдруг остановился и, следуя его воле, резко изменил свое направление. 

— Русалочий язык... Есть еще те, кто могут говорить на русалочьем языке? 

Но русалки давно вымерли, унеся с собой память о древнем наречии. Даже Дань Ли знал всего несколько слов. 

В этот момент, одна из рыб заметила окутанного пузырем Сюань Цзи. 

Сердце Шэн Линъюаня дрогнуло. 

— Это он?

Вдруг Сюань Цзи случайно встретился глазами с рыбой, и в его голове тут же родилась мысль: «Техника марионеток!»

Прежде, чем несчастное создание успело среагировать, юноша протянул руку и схватил проплывавшую перед ним рыбину. 

Шэн Линъюань почувствовал жар, захвативший все пять чувств его марионетки. Жар был таким сильным, что почти обжигал его. Он вынужден был отказаться от своих трюков. Заклятие оставило рыб, косяк замер, переглянулся, и тут же бросился врассыпную. 

К счастью, память рыб насчитывала всего семь секунд. Вероятно, они давно уже привыкли к этому ощущению: «Кто я? Где я?», и это их нисколько не беспокоило. 

Сюань Цзи выпустил свою добычу. Первым, о чем он подумал, было то, что за «рыбьими глазами» стоял Шэн Линъюань.  

Но едва эта идея пришла ему в голову, как юноша опешил: «Откуда я это знаю?»

Впервые он столкнулся с марионетками в шаманском кургане, в «обратном течении». Тогда это показалось ему «верхом мастерства, ставящим под сомнение истину». Он никак не мог понять принцип действия этого заклинания, но теперь он и вовсе запутался. Никто не говорил ему, что подобные техники можно было использовать и на низших позвоночных.

Мысль о том, что «кто-то использует технику марионеток, чтобы управлять рыбьим косяком» просто возникла в его голове. Будто это было что-то само собой разумеющееся. Будто он всегда это знал. 

— Эта рыба невкусная, поверь мне, как представителю водного класса. Когда вернемся, я обязательно угощу тебя морепродуктами, — Ван Цзэ приблизился к нему и, яростно жестикулируя, указал на раскинувшуюся под ними подводную гробницу гаошаньского принца. — Не отвлекайся! Посмотри, куда нас привели эти древние русалки?

Магия русалочьего языка создала в море маленький водоворот, диаметром всего в двадцать сантиметров. Вода внутри него быстро вращалась по часовой стрелке, и вырывавшиеся из потока пузырьки скапливались снаружи, образуя некое подобие «веревки». Один конец этой «морской веревки» был привязан к запястью Сюань Цзи, а второй терялся где-то в глубине гробницы.

— Твою мать, это действительно похоже на древний могильник... — у Ван Цзэ онемел затылок. На дне, прямо под ними, покоилась хорошо сохранившаяся гробница. Это место отличалось от выжженного дотла шаманского кургана. Внутри могли скрываться тайны, способные потрясти все историческое общество. Кроме того, хозяин кургана лично «пригласил» Сюань Цзи и остальных внутрь, но владелец этих мест явно не отличался гостеприимством юного главы клана шаманов. Сто восемьдесят магических кругов у входа, словно намекали: «Извините, дальше хода нет». И эти четыре слова прекрасно отражали текущее положение дел.

Без особого разрешения ни Ван Цзэ, ни кто-либо другой не осмелился бы сунуться в древнюю гробницу, тем более, если она не принадлежала человеку. Хитроумный и ловкий командир Ван оказался в безвыходном положении. 

Он подтащил к себе Сюань Цзи и уже собирался было растолковать новому директору Отдела ликвидации последствий сложившуюся ситуацию, но юноша не мигая смотрел на древний могильник. Вдруг, он выпалил, словно лунатик: 

— Это гробница Вэй Юня из клана гаошань. 

Сказав это, он тут же пришел в себя и ошеломленно подумал: «Кто такой Вэй Юнь из клана гаошань? Откуда я знаю это имя?». 

Было ли дело в ненадежности водных способностей Ван Цзэ, или в том, что окружавшие их пузырьки воздуха не могли снизить давление воды, но сердце Сюань Цзи забилось чаще, словно при сильном потрясении. Юноша бросил взгляд на смарт-часы — частота сердечных сокращений стремительно приближалась к ста шестидесяти ударам в минуту.

— Гао... гаошань? — переспросил Ван Цзэ. — Звучит как привет от японских⁴ друзей. Но почему он покинул свою родину и покоится здесь?

⁴ Япония по-китайски 日本 (rìběn), но есть еще одно слово: 扶桑 (fúsāng) — так называли некий мистический остров, где находится страна восходящего солнца, т.е. Япония. Вероятно, Ван Цзэ это показалось созвучным. 

В этот момент к ним присоединились остальные члены «Фэншэнь». Взгляд Гу Юэси упал на гробницу. Воздушный пузырь вокруг нее внезапно пошел рябью, и на безэмоциональном лице второго капитана показался ужас.   

— Что ты видишь?

— Трупы, — своим рентгеновским зрением девушка видела то, что скрывалось за входом. То, что нельзя было рассмотреть невооруженным взглядом. — Проход заполнен мертвыми телами. 

Ван Цзэ тут же осведомился:

— Чьи это тела? Сколько их? А что насчет живых? 

— Кто именно тебя интересует? Тут множество экземпляров, им нет числа. — Гу Юэси помолчала, а после добавила, — я не вижу, где они заканчиваются.

Согласно таблице, острота зрения Гу Юэси не превышала отметку в пять целых и три десятых метра.  Во время выполнения заданий самым большим ее рекордом было то, что своим рентгеновским зрением она смогла видеть сквозь гору высотой почти в восемьсот метров. 

Ван Цзэ опешил. Он знал Гу Юэси много лет и никогда не слышал от нее слова: «Я не вижу, где это заканчивается». 

В этот момент, морская веревка, опутавшая запястье Сюань Цзи, внезапно натянулась. Похоже, гаошаньский принц не был рад такому наплыву злоумышленников. Дно содрогнулось, и вход в гробницу начал медленно закрываться. 

— Подожди! — испугался Ван Цзэ. — Чжан Чжао, нам нужна одна...

Однако, Сюань Цзи среагировал раньше, чем Чжан Чжао успел нажать на кнопку секундомера. Прежде, чем юноша понял, что произошло, с его пальцев сорвались несколько монет. 

— Стой, директор Сюань, в Управлении есть правила... — начал было Ван Цзэ. 

— При обнаружении древних руин, следует немедленно сообщить об этом в Управление. Опрометчиво входить на территорию исторических памятников строго запрещено, — не оглядываясь, бросил Сюань Цзи. — Исключение составляют два случая. В зависимости от обстоятельств: или что-то представляет угрозу для жизни людей, или...

Слетевшие с его пальцев монеты попросту проигнорировали сопротивление воды. Они рассекли море, как пули. Достигнув входа в гробницу, они врезались в стены с четырех сторон от него. По дну прокатился тихий вздох. Сложные символы вспыхнули тусклым светом, и проход снова застыл. 

— ... на территории объекта находятся предметы, представляющие собой огромную опасность, в том числе, оружие массового поражения. 

Ван Цзэ удивленно уставился на Сюань Цзи. Сквозь пелену пузырьков, его лицо казалось бледным от морской воды и осветительных приборов в руках оперативников. Черты стерлись, все линии обострились. Глядя на четко очерченный профиль Сюань Цзи, Ван Цзэ думал о том, что юноша на самом деле был невероятно далек от них, словно застывшая во времени древняя статуя. 

— Оба условия нам подходят. Кто-то уже вошел внутрь. К тому же, все оказалось куда сложнее. Вероятно, это связано с темным жертвоприношением, тогда  в гробнице покоится еще одно Бедствие. — Сюань Цзи сделал жест остальным, — Когда меняете работу, сперва нужно ознакомиться с должностными инструкциями. Это же логично. На что уставились?... Следуйте за мной. 

— Директор Сюань, — окликнул его Ван Цзэ. — Наш командир Янь... Если с ним что-то не так, то... Нет, дело не в том, что... это трудно понять, но, можешь ли ты проявить снисхождение⁵?

⁵ 网开一面 (wǎngkāiyīmiàn) — открыть сети с одной стороны. (обр. в знач.: допускать послабление законов, относиться снисходительно).

Сюань Цзи прижал ладонь к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, и беспомощно произнес: 

— Проявить снисхождение? Я каждый день страдаю от ваших выходок, вы заставили меня подрабатывать оперативником, а теперь ты просишь меня стать судьей на полставки? 

Ван Цзэ был довольно сообразительным человеком. Он тут же уловил в словах юноши скрытый намек, и в глубине его глаз вспыхнул свет.

— Мы прибыли сюда, чтобы поймать этого человека, — вздохнул Сюань Цзи. — Пока он не совершил нечто непоправимое. 

Пока он не стал таким же, как Би Чуньшэн...

Какая ирония, ведь тяжелая работа всегда оплачивается поштучно, в то время как труд юристов и бухгалтеров оплачивается согласно отработанному времени. Даже если кто-то из них решит уволиться в процессе, сделанный ими объем работы все равно будет учитываться, и работодатель должен будет за это заплатить. Только работу «героя» нельзя бросить на полпути. Она не прощает ошибок. Герои должны оставаться таковыми до самого конца, иначе все их прошлые заслуги быстро обернутся недостатками и превратятся в пыль. 

Зачем кому-то вставать на этот путь? Разве человек годится для этой роли? Сюань Цзи неслышно вздохнул и направился вниз, к открывшемуся проходу. 

В коралловом рифе позади них мелькнула маленькая рыбка. Высунув голову, рыбка выпустила вереницу пузырьков и уставилась на вход. 

Сидевший на берегу Шэн Линъюань нахмурился. Его прежнее спокойствие как рукой сняло. Он поднялся и медленно двинулся по берегу. Маленький демон оказался слишком внимательным, он не мог подпустить рыбку поближе. Но даже не имея возможности видеть, он почувствовал, что Сюань Цзи с легкостью сломал защитный массив гробницы.

Но Шэн Линъюань отлично помнил, что, когда он запечатывал вход, никто не должен был при этом присутствовать. 

Откуда этот маленький демон узнал, где находится око массива?

Он сам сломал его? Это невозможно. 

В последний раз, когда он видел этого маленького демона, негодник вообще ничего не знал. Порой ему недоставало элементарных познаний и здравого смысла. В его глазах таился всеобъемлющий «Альманах тысячи демонов», но, вопреки ожиданиям, при каждой попытке сжульничать он оказывался совершенно бесполезен. 

Как он мог сломать массив такого уровня?

Это было сродни тому, как если бы ребенок, ни разу не ходивший в начальную школу и не умевший считать до десяти, внезапно самостоятельно рассчитал траекторию звезд. 

Кроме того, когда Сюань Цзи схватил рыбу-марионетку, Шэн Линъюань отчетливо почувствовал исходящее от него намерение бросить ему вызов. Но в последнем бою маленький демон не был так силен. 

Неужели в этом мире, чтобы увидеть чьи-то скрытые таланты, достаточно лишь расстаться с человеком на три дня? 

Но даже после вмешательства Сюань Цзи, Янь Цюшань и его люди все еще находились в опасности. 

Даже покинув лодку, они так и не смогли избавиться от пожиравшей людей «хрустальной стены». Подводная гробница, казалось, ожила и продолжала меняться. Независимо от того, как далеко и как быстро они плыли, поглотившая их лодку «стена» всегда оказывалась прямо перед ними. Опасность поджидала их за каждым углом. 

Не успев затормозить, слепой случайно зацепился за нее, и хрустальная преграда тут же вцепилась в его правую руку. 

В этот момент, скальп Змеекожего, нога куклы и ласты от водолазного костюма Янь Цюшаня... все оказалось затянуто внутрь. Слепой в ужасе завопил, Змеекожий испуганно отскочил прочь, столкнувшись с куклой, тщетно пытавшейся удержаться на одной ноге, и их обоих отнесло в сторону. 

Вдруг, из глубины гробницы раздался тихий вздох. Слепой замер, и сила, что яростно тянула их внутрь, отступила. 

— Что? Что случилось? — пробормотал Змеекожий.

— Не шевелись, — растерянно отозвался слепой и попытался высвободить руку. — Скорее... помогите мне.

Змеекожий и кукла тут же бросились ему на выручку, они принялись тянуть слепого из стены, как редьку. Но Янь Цюшань остался на месте, не сводя глаз с гробницы. В тусклом свете русалочьего фонаря, тела всех форм и размеров казались товарами в витрине магазина. Никто не знал, кто все это придумал, но, вопреки ожиданиям, это место было воплощением странной и жестокой красоты. 

Гробница напоминала крайне необычную выставку, призванную показать посетителям жадность трех тысяч прошедших лет. 

Но в глубине открывшегося прохода царила зловещая темнота. В нем не было фонарей, способных осветить путь. Держа в руке оторванную от стены лампу, Янь Цюшань какое-то время колебался, а после осторожно нырнул внутрь. 

Проплыв менее пятисот метров, он, наконец, достиг конца освещенного коридора. Во тьме каменной стены было что-то еще, только расположенное более аккуратно. 

Янь Цюшань поднял фонарь повыше и тут же в ужасе отпрянул. То, что он увидел внутри больше не было телами воров и расхитителей. Это были дети!

Самому старшему из них на вид было около двенадцати или тринадцати лет, а самый младший едва ли научился ходить. Слева находились мальчики, а справа девочки. Все мальчики были по пояс раздетыми и босыми, в то время как на девочках были надеты странные рубахи, отличавшиеся от одежд, что носили предки с Центральных равнин. Похоже, все они были представителями какого-то этнического меньшинства. Их ноги и запястья покрывали племенные татуировки. 

Со сложенными на животах руками, дети казались невероятно безмятежными. Они выстроились в два ряда, как реалистичные куклы. 

Сквозь водолазный костюм до Янь Цюшаня донесся голос куклы. 

— Наверное, это дети клана гаошань.

— Что?

— Взгляните на эти татуировки, — кукла и Змеекожий, наконец, вызволили слепого, и все трое последовали за Янь Цюшанем. Кукла достала карту гробницы. Чтобы защитить карту, слепой разделил «падающую каплю» надвое, и теперь бумага была совершенно сухой. Помимо древних иероглифов, на карте были начертаны странные рисунки, сильно напоминавшие «узоры», покрывавшие детские тела. — Эти татуировки, скорее всего, были частью письменности гаошаньцев. 

— Но кто они? Потомство принца? Они не пощадили даже маленьких детей? — Змеекожий был представителем водного класса, ему не требовался водолазный костюм. Приблизившись, он заметил, что один из детей был совсем еще младенцем, и окончательно опешил. — Но разве принц гаошаньцев не был убит императором У, Шэн Сяо? Это старик просто обалденный! Вы только посмотрите на это, он явно преуспел в уничтожении сорняков⁶, самый настоящий «человеческий гербицид»!

⁶ 斩草除根 (zhǎncǎo chúgēn) — скосить траву и вырвать корни (обр. в знач.: вырвать с корнем, уничтожить решительно и бесповоротно; искоренение).

Скрывавшийся неподалеку маленький осьминог тут же передал эту «похвалу» Шэн Линъюаню.

Шэн Линъюань нахмурился, имя «человеческий гербицид» ему вполне понравилось, вот только этот «подвиг» достойным не назовешь. 

Внимательно выслушав его речь, кукла продолжила:

— Я не думаю, что этих детей убил император. Согласно записям подразделения Цинпин, знать клана гаошань выстраивала для себя целые кладбища. Хотя владыка людей и убил принца Вэй Юня, однако, принимая во внимание то, что он много лет следовал за ним, Его Величество позволил гаошаньцам похоронить его в этой гробнице. Это часть традиций клана гаошань. Говорят, что после строительства такого кладбища, нужно было заполнить его людьми, чтобы было кому «поздравить хозяев с новосельем»⁷.

⁷ 暖房 (nuǎnfáng) — поздравить с новосельем или обогреть дом. Часть древней, обычно свадебной церемонии, когда друзья и родственники новобрачных приезжают в новый дом и готовят подарки, чтобы встретить новых жильцов и поздравить их с новосельем. 

— Итак, — прервал ее Янь Цюшань, — значит, принц гаошаньцев, которого мы собираемся пробудить, прихватил с собой в могилу детей? 

Услышав эти слова, стоявший на берегу Шэн Линъюань был ошеломлен. 

Погодите-ка, так целью этих расхитителей могил был Вэй Юнь?

Но... Вэй Юнь не был Бедствием.

Вэй Юнь был несчастным человеком. Отец никогда о нем не заботился, мать никогда его не любила. Причина, по которой он стал «принцем» заключалась лишь в том, что способность к «литью» с каждым поколением встречалась все реже и реже. И вот, когда в клане, наконец, появился настоящий талант, чтобы получить над ним контроль, правитель гаошаньцев пожаловал ему титул своего «приемного сына». В последствии, чтобы выразить свою искренность при капитуляции, он отправил Вэй Юня к владыке людей в качестве заложника. Вэй Юнь прожил жалкую жизнь, полную унижений. Он так ничего и не добился. 

Вэй Юнь был молчаливым и простодушным, целыми днями он только и делал, что ковал железо... но убили его вовсе не преследователи. 

Вдруг, Шэн Линъюань кое-что вспомнил. Он вспомнил, что когда-то действительно гнался за Вэй Юнем, но вовсе не для того, чтобы убить его. На самом деле, Вэй Юнь покончил с собой. 

Вот только Бедствием клана гаошань, запечатанным в подводной гробнице, был совершенно другой человек.