Покрытые пылью воспоминания, словно крошечные пузырьки, наконец, выплыли наружу.

Шэн Линъюань увидел, как Сюань Цзи со вздохом потер ладонь, на которой было начертано заклинание «чистых помыслов». Кожа под символами покрылась толстым слоем инея.

—Тебе ведь было велено не отвлекаться и выбросить из головы всю ненужную ерунду, — небрежно предупредил Шэн Линъюань. Ему показалось, что Сюань Цзи просто по неосторожности расслабился и потерял бдительность. — Заклинание «чистых помыслов» сможет пробудить человека, но ему не победить внутреннего демона. Даже если ты не видишь здесь ничего, что касалось бы непосредственно тебя, все равно нельзя быть таким легкомысленным. 

Сюань Цзи снова вздохнул и накрыл свободной рукой свою замерзшую и почти утратившую чувствительность ладонь. Юноше казалось, что ее можно ампутировать, даже если просто по ней постучать. С минуту Сюань Цзи молчал.

Шэн Линъюань бросил на него еще один взгляд и внезапно засомневался. Сегодня они оба оказались в ловушке иллюзии. Кто-то из них определенно был здесь лишним. Точно ли все эти воспоминания были направлены на него?

— Если я правильно помню, ты появился на свет всего десять лет назад, в Чиюань?

Сюань Цзи замерз и крепко стиснул зубы. Все это напоминало ему ситуацию, где две страны находились в состоянии войны и никак не могли остановиться. Ему не оставалось ничего другого, кроме как с дрожью кивнуть.

— Что ты делал с тех пор, как оказался здесь?

— Сразу же по-по-поступил в университет, потом ра-ра-работал, — заикаясь, пробормотал юноша.

— Ты когда-нибудь сталкивался с какими-либо трудностями?

Конечно же, он сталкивался с трудностями. Когда он впервые оказался в этом мире, его тут же придавало иностранным языком и высшей математикой. Он провалил экзамены, и его результаты были отправлены домой, на подпись родителям. А после того, как он устроился на работу, гонка за эффективностью превратила его в загнанную собаку. Каждый день он сталкивался с беспокойными клиентами, а обещанная ежегодная премия больше напоминала премию Шредингера... Прежде, чем он успел хоть что-нибудь понять, Его Величество уже сделал свои выводы: 

— Живя среди людей ты совсем позабыл о Шу1. Ты родился в достатке, думаю, у тебя все хорошо. У тебя когда-нибудь крали сердце?

1 乐不思蜀 (lèbùsīshǔ) — за весельем не вспоминать о Шу (по истории последнего царя дома Хань, который, предавшись удовольствиям в Лояне, забыл о своем царстве Шу) (обр. в знач.: забыть о родных местах, забыть о доме; самозабвенно веселиться, наслаждаться, забыв обо всем). 

Сюань Цзи с силой скрипнул зубами, из-за чего юноша случайно прикусил язык, и его рот наполнился привкусом крови.

Шэн Линъюань решил, что тот попросту не понял, что означает «кража сердца», потому попытался перефразировать текст из увиденной по телевизору рекламы. 

— У тебя когда-нибудь был объект воздыхания?

Сюань Цзи покачал головой.

— Странно, — отозвался Шэн Линъюань.

Но, не стоило забывать, что в мирное время десять лет пролетали, словно по щелчку. Сюань Цзи вырос в Чиюань. Он никогда не беспокоился о жизни, старости и болезнях. Если бы не вся эта ерунда, ничто в этом мире не представляло бы для него опасности. Он был совсем один. За его плечами не было ни тяжелого груза, ни усталости. Он всю свою жизнь посвятил развлечениям... Поразмыслив над этим немного, Шэн Линъюань пришел к выводу, что, кроме нехватки денег у Сюань Цзи не могло быть других проблем.

Может быть, именно из-за этого внутренний демон не смог найти его слабости и попросту отказался от этой затеи?

Тц... Хорошо быть молодым.

Его Величество, вернувшийся в мир три тысячи лет спустя, держал в руке дворцовый фонарь. Теплый, молочно-белый ореол, выхватывал из мрака красивый и изящный профиль молодого человека. Рождение Шэн Линъюаня было тщательно «спланировано», поэтому каждая черточка, каждая линия его лица были продуманы до мелочей. 

Однако на него не стоило слишком долго смотреть. Можно было влюбиться.

— Ваше Величество, — внезапно выпалил Сюань Цзи, на мгновение очарованный этим неясным профилем. — Вы и дух меча…

— М? — склонив голову, отозвался Шэн Линъюань. 

Сюань Цзи до глубины души поразил его вид. Мужество тут же покинуло его, и юноша замолк. 

Вдруг, он услышал, как император из прошлого хрипло спросил:

— Клан Чжу-Цюэ обитал в долине Наньмин на протяжении многих поколений. Они когда-нибудь вступали в браки с представителями других кланов? У них остались потомки?

— Это именно то, что поданный хотел вам сообщить, — сказал Вэй Юнь, слегка прикусив губу. — Я встретил одного мужчину... Нет, представителя клана демонов. Он попросил меня передать вам сообщение. Он сказал, что их семья много лет хранила одну тайну, и теперь они хотят поведать ее вам.

— Кто это был?

— Глава клана бифанов.

Прослушав половину разговора, Шэн Линъюань из настоящего вспомнил, что хотел сказать Сюань Цзи и озадаченно посмотрел на юношу: 

— Что ты там хотел сказать?

— Ничего, — взволнованно пробормотал Сюань Цзи и внезапно задал на удивление глупый вопрос, — в этом мире действительно существуют бифаны? 

— Ты был рожден в гробнице Чжу-Цюэ. И ты спрашиваешь меня, существуют ли бифаны? — озадаченно произнес Его Величество.

Сюань Цзи промолчал.

— Да, я вырастил одного из них. Но вложить что-то в его голову оказалось труднее, чем двигать горы и моря. Он был таким же глупым, как и большинство представителей крылатых кланов. — сказал Шэн Линъюань. 

Сюань Цзи почувствовал, что Его Величество хоть и указывал на тутовник, но все равно продолжал бранить акацию2.

2 指桑骂槐 (zhǐ sāng mà huái) — указывать на тутовник, а бранить акацию (обр. в знач.: говорить обиняками, намёками, не напрямик).

— Чжу-Цюэ была повелительницей всех птиц, после того, как Цзю Сюнь уничтожил ее клан, крылатые, во главе с бифанами, восстали против клана демонов. Жаль только, что эти отбросы оказались настолько глупы, что их сразу же подавили. В смутные времена клан бифанов провел в изгнании больше двадцати лет. Люди ненавидели их, демоны охотились за ними, их истребляли. Пережив падение, они превратились в ощипанных мокрых куриц... Ах, вот и все.

Пока он говорил, внутри иллюзии Вэй Юнь уже привел к Его Величеству главу клана бифанов.

В своем человеческом обличье глава бифанов оказался стариком семидесяти или восьмидесяти лет. Его голова была обернута куском рваной белой ткани, на груди красовалось алое перо, а на лице застыло выражение неизменной печали. Возможно, он все еще оплакивал прежнего хозяина3.

3 披麻戴孝 (pī má dàixiào) — надевать холщовую одежду в знак траура.

Глаза молодого владыки людей скользнули по красному перу. Но, словно ошпаренный, юноша поспешно отвел взгляд. Он трижды призывал старика «подняться и чувствовать себя свободно». Однако глава клана бифанов пропустил его слова мимо ушей и настоял на том, чтобы совершить перед юным правителем церемонию трех коленопреклонений и девяти поклонов4, неустанно повторяя «мой император».

4 三跪九叩 (sānguì jiǔkòu) — ист. коленопреклонение перед троном (обряд включал троекратное коленопреклонение с троекратным же прикосновением лба к полу, а также девять низких поклонов).

— Глава клана, прошу тебя, встань. Мы ведь всего лишь человек. Почему ты нам кланяешься? Тебе не о чем волноваться. Король демонов мертв, двум расам больше незачем воевать. Мы не станем преследовать вас... — беспомощно сказал император. 

— Ваше Величество, — глава клана бифанов задрожал, и, стоило ему только открыть рот, как события приняли неожиданный оборот. — В вас течет кровь последнего представителя клана Чжу-Цюэ.

Сюань Цзи выслушал его нудный рассказ о натворившей глупостей принцессе демонов и внимательно посмотрел на Шэн Линъюаня: 

— С самого начала... Вы все знали.

— Я никогда не нравился роду Чэнь. У меня и раньше были кое-какие предположения, но я не ожидал, что правда окажется настолько шокирующей, — старый дьявол поднял зажатый в руке фонарь и с большим интересом осветил заплаканное лицо главы клана бифанов. — Крылатые так любят рисоваться, что, кажется, вообще никогда не прекращают это делать. Этот старый хрыч был на редкость уродливым и жадным. Не знаю, может быть, именно поэтому он и стал главой клана бифанов.

Сюань Цзи нечего было на это ответить. 

— Они воспитали меня. Хоть я и пробыл в животе представительницы рода Чэнь несколько дней, я так и не стал чистокровным человеком. Я родился с улыбкой на лице, огненными зрачками и печатью Чжу-Цюэ на груди. Это было подобно пришествию демона из древних легенд. Мое рождение обескуражило род Чэнь. Люди не желали меня видеть, и тогда Дань Ли придумал план: позволить этим глупым птицам «выкрасть» меня и растить в течение двух лет. Через два года печать исчезла, и я стал больше походить на человека. Учитель сделал вид, что, наконец, выяснил, где я нахожусь и поспешно вернул меня обратно к людям. 

Шэн Линъюань с легкостью рассказывал об этой истории, но стоило Сюань Цзи услышать его слова, как у него ком застрял в горле. Он и представить себе не мог, что испытал Шэн Линъюань, когда впервые узнал о своем происхождении.

Однако, когда он приблизился к молодому человеку из прошлого, то обнаружил, что юноша лишь на мгновение опешил, а потом, цунь за цунем, начал оживать, словно застывшая глиняная скульптура. Казалось, будто бедняк, век страдавший от голода и холода, вдруг выиграл невероятный приз. Шэн Линъюань выглядел таким удивленным, он никак не мог в это поверить. Сосредоточившись, он нехотя обуздал свои эмоции и спросил: 

— Что ты имеешь в виду, говоря, будто в нас течет кровь Чжу-Цюэ?

— Ваше Величество, — старый бифан не ответил, он рухнул на колени, скорбно завывая и кланяясь. — Ваше Величество, позвольте сказать!

— Чжу-Цюэ — мое божество. Волей судьбы их клан много поколений жил в долине Наньмин. Но в последние годы аура демонов иссякла, и даже потомки Чжу-Цюэ стали появляться на свет мертворожденными. Демоны были вынужден бежать, но покойный император неустанно преследовал их. Глава клана божественных птиц больше не мог этого выносить. Сжалившись, он сжег долину Наньмин, чтобы семьи людей и демонов стали равны и могли заботиться друг о друге. Он хотел остановить эту войну. Кто знал, что все это окажется его самой большой ошибкой. Король демонов Цзю Сюнь поступил с точностью до наоборот. Желая узурпировать власть в Чиюань, он воспользовался возможностью и как следует «отблагодарил» бога. Величайшим грехом главы клана стало то, что он сжег долину Наньмин. В конце концов, погиб и он сам и весь его клан. Это обернулось для нас десятилетиями хаоса и кровопролития.

Император нахмурился.

— Я знаю, что собирается сделать Ваше Величество, — воскликнул старый бифан, и мрак Южного кабинета вновь наполнился скорбным воем. — Тогда  все в этом мире, кроме лишенной семи чувств человеческой расы, станут сильнее, воспользовавшись преимуществом темной энергии Чиюань. И много лет спустя разразится еще одна катастрофа. Если вы хотите, чтобы человечество жило в мире, Ваше Величество должен уничтожить остальные подобные вам расы. Но, Ваше Величество, неужели небо настолько слепо? Почему из-за завышенных амбиций кучки людей должен расплачиваться весь мир?

Глаза Вэй Юня блестели от влаги. Подобрав полы своих одежд, он опустился на колени рядом со стариком: 

— Ваше Величество, чтобы вновь перековать меч демона небес, нужны кровь и кости Чжу-Цюэ. В жилах Вашего Величества течет кровь их клана, потому этому подданному придется одолжить у вас несколько капель. Но что до костей… Их гробница находится в Чиюань, никто не сможет приблизиться к ней. Однако бифаны всегда были близки с кланом Чжу-Цюэ, кроме того, они тоже огненные птицы. Им доступны особые техники. Вы сможете заполучить кости Чжу-Цюэ... Если все получится, то лучше бы это были кости настоящих родителей духа меча. За последние сто лет в клане Чжу-Цюэ появился лишь один потомок, отыскать их не составит труда…

Владыка людей на мгновение замолчал, и некогда живой Его Величество вновь превратился в замерзшую скульптуру. Он опустил глаза и посмотрел на стоявших перед ним на коленях людей.

— О? Что вы двое хотите в обмен на кости Чжу-Цюэ?

Глава бифанов тяжело опустился на землю и едва не поперхнулся.

— Ваше Величество, прошу вас, просто позвольте нашему клану жить!

Сидевший рядом со стариком Вэй Юнь тоже поклонился и произнес: 

— Я тоже прошу Ваше Величество дать нашему клану возможность жить!

В жилах Сюань Цзи закипала кровь. Ему ужасно хотелось поджарить этих двоих. Впервые он осознал, что язык птицам дан лишь для того, чтобы щелкать семечки, а не для того, чтобы говорить. 

Мир не должен был расплачиваться за возросшие амбиции кучки людей, зато должен был Шэн Линъюань?

Лишь потому, что он родился в неудачное время и появился из чрева мертвой женщины, он должен был отдать каждую каплю своей крови и каждый цунь души? А затем возложить их на алтарь, чтобы обеспечить этим типам безопасность?

— Этот потомок… Ну… — начал было Сюань Цзи, но тут же подумал: «Твою мать, у меня снова замерзла рука».

— Что, в конце концов, с тобой происходит? — требовательно поинтересовался Шэн Линъюань.

Изначально заклинание «чистых помыслов» было начертано на его ладони маслом из фонаря. Некоторое время спустя, после того как юноша дважды коснулся его, края заклинания смазались, и оно утратило свою силу. 

Сюань Цзи потянулся, схватив Шэн Линъюаня за плечо. Оказавшись в крепкой хватке, Шэн Линъюань слегка напрягся. Но внезапно, Сюань Цзи отвернулся от него, будто не осмеливаясь смотреть Его Величеству в лицо и, наконец, заговорил: 

— Они принуждали тебя...ты… Почему ты просто не проигнорировал их?

Шэн Линъюань опешил, но, в итоге, не смог удержаться от смеха. Он никак не ожидал, что через тысячи лет после его смерти на свете появится маленький демон, не имевший к нему отношения, и неожиданно разозлится за него. 

Бессердечный смех за его спиной сильно задел Сюань Цзи, и юноша оглянулся: 

— Ты...

Но старый дьявол не удержался и протянул руку.

— Успокойся и соберись уже. Что я тебе говорил? — отозвался он, ткнув Сюань Цзи в лоб. 

Сюань Цзи вздрогнул.

В этот самый момент он услышал, как тогда, три тысячи лет назад, «страдавший от издевательства» император, внезапно усмехнулся и первым нанес удар. Черный туман тут же окутал его силуэт, превращаясь в огромную сеть. В мгновении ока великий демон небес оказался рядом с Вэй Юнем, лишив того возможности сопротивляться, и ловко связал ему руки, попутно заткнув рот. 

Сюань Цзи ошеломленно наблюдал за происходящим.

Похоже, истинное развитие событий отличалось от того, что он себе представлял.

«Принуждаемый» владыка людей вертел в руках осколок сломанного меча, на котором было выгравировано едва различимое слово «Тун». Острое5 лезвие скользило меж его ловких пальцев, не оставляя следов. На лице юноши не было ни намека на гнев, он нежно произнес: 

5 吹毛 (chuīmáo) — дунуть на волосок, и он будет перерезан (обр. в знач.: очень острый, острый как бритва).

— А-Юнь, ты действительно «выдающийся» Всеслышащий. Возможно, тебя это удивит, но ты не единственный мастер в этом мире. Кто тебе сказал, что ты можешь использовать это, чтобы шантажировать нас?

Сюань Цзи ошеломленно уставился на него. На момент этого разговора с уничтожения меча демона небес прошло не больше года. Молодой Сын Неба, которого все придворные чиновники считали беспомощным, похоже, возродился вновь и сменил кости6. Его юное лицо заметно похудело, на нем больше не было ни следа детской наивности. В уголках его губ застыла улыбка, однако уже тогда в нем можно было рассмотреть тень нынешнего переменчивого дьявола.

6 脱胎换骨 (tuōtāi huàngǔ) — родиться вновь и сменить кости (обр. в знач.: измениться, переродиться).

— Чиюань, — император легко щелкнул пальцами, заставляя старого бифана поднять голову.  — Нам туда не войти, но маленькой птичке это не составит труда, верно? Чжу-цюэ — божество вашего клана, а не моего. Даже раскопай мы могилу этих божественных предков, они ведь не смогут воскреснуть, чтобы клюнуть нас, не так ли? Жалкие ничтожества осмелились ставить нам условия... На это действительно требуется мужество. Войдите!

Стражи императора из подразделения Цинпин появились бесшумно, словно тени.

— Принц гаошаньцев, Вэй Юнь, оскорбил нас, — легко махнув рукой, бросил Его Величество. — Пожалуйста, отведите этих двоих в небесную темницу7, пусть они вздремнут и поразмыслят над случившимся.

7 天牢 (tiānláo) — тюрьма для серьезных преступников или заключенных в камерах смертников. В этой тюрьме не проводили больше одного дня, поэтому ее называли «небесной темницей».

Охранники тут же вывели мужчин.

Владыка людей поднялся на ноги. Одетый в традиционные одежды, он казался безжизненным, как вода, его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. Он равнодушно подозвал к себе слугу и произнес:

— Позови князя Нина. 

Слуга на мгновение засомневался.

— Ваше Величество, сейчас середина ночи, князь Нин недавно сказался больным и попросил об отдыхе...

Император поднял на несчастного взгляд и натянуто улыбнулся: 

— Он что, уже умер?

Слуга низко поклонился, и, не осмеливаясь больше шуметь, попятился назад и поспешно покинул кабинет. 

Вскоре в иллюзии появился князь Нин.

Его Императорское Высочество напоминал хилое растение, не имевшее ничего общего с природой вокруг. Год от года он то и дело оказывался при смерти, но все равно сумел дожить до тридцати лет. Он все еще барахтался в этом мире и наотрез отказывался отправляться в последний путь. Остановившись у дверей, князь Нин церемониально раскланялся. Но прежде, чем закончить представление, он закашлялся так, что у любого, кто это слышал, сердце обливалось кровью. Казалось, князь собирался вскоре увидеться с покойным императором: 

— Ваше Величество, ваш подданный... — молодой человек вновь закашлялся.

Но владыка людей даже не изменился в лице. 

— Вэй Юнь привел сюда главу клана бифанов, — не дав князю договорить, бросил Шэн Линъюань. 

Князь Нин подавился кашлем и постучал себя по груди.

— Ты приказал ему это сделать, — перешел к делу молодой император.

Это был не вопрос. На лбу князя выступила испарина, его ноги подкосились, и он рухнул на колени.

— Подданный…

— У меня нет никакого желания возиться с тобой, — снова перебил его Шэн Линъюань. Сюань Цзи заметил, что он совершенно позабыл о вежливости и перестал говорить о себе во множественном числе. — Если тебе есть, что мне рассказать, тогда говори. И в следующий раз не ходи вокруг да около. Разве ты не знаешь, что Вэй Юнь честный кузнец, который совершенно не умеет врать? Он и этот глава бифанов два редких сокровища. Один сказал, что отправится в Чиюань, чтобы достать мне кости Чжу-Цюэ, а другой, что починит мой сломанный меч. Только что они стояли там же, где сейчас стоишь ты, и слезно молили меня оставить их в живых. Князь Нин, скажи же мне, что я должен был ответить?

Князь Нин тут же изменился в лице. 

— Этот дурак... — выпалил он. 

Владыка людей усмехнулся.

Князь Нин не посмел даже кашлянуть. 

— Принц гаошаньцев воспользовался вашей благосклонностью. Какая дерзость! — справедливо заметил молодой человек. — Он осмелился бросить вызов императору. Что за ублюдок! Подданный пойдет к нему вместо Вашего Величества и преподаст ему урок.

Император не произнес ни слова. Князь Нин поспешно поднялся на ноги и направился к дверям.  

Но, как раз в тот момент, когда он собирался покинуть кабинет, император внезапно смягчился.

— Брат, как поживает новоиспеченная невестка?

Князь Нин вздохнул.

— Она... Она беременна. У нашей семьи множество глаз, потому я устроил ее в другом дворце.

— Ах, — улыбнулся Его Величество, — какая хорошая новость, поздравляю.

Князь Нин поднял голову. У братьев всегда были странные отношения, но сейчас они смотрели друга на друга, разделенные пространством кабинета. В анфас они не были похожи, но очертания их профилей казались одинаковыми, что неоспоримо свидетельствовало о кровном родстве.

Император взял чашку с чаем.

— Неудивительно, что ты таскаешься повсюду, будучи больным. Оказывается, ты хочешь устроить жизнь своей жены и еще нерожденного ребенка. Старший брат полон любви8 и ласки.

8 情深意重 (qíng shēn yì zhòng) — досл. любовь глубока; означает глубокую привязанность. Из «Сна в красном тереме».

— Ваше Величество смеется над чувствами мужчины и женщины, — спокойно ответил князь Нин.

— Когда ребенок родится, — совершенно не уловив витающих в воздухе настроений, начал владыка людей, — я дарую ему и его матери почетные титулы и статус.

Князь Нин пристально посмотрел на него, а затем развернулся и ушел. 

Тьму Южного кабинета внезапно озарил свет. Время в иллюзии неожиданно ускорилось, и Сюань Цзи с Шэн Линъюанем пришлось двигаться вперед.

Три дня спустя, осужденный самим князем Нином, Вэй Юнь раскаялся. Старый бифан также признал превосходство людей над кланом крылатых.

Но император продолжал игнорировать их, несколько раз оставляя чужие слова без должного внимания. Потому Вэй Юню пришлось использовать секретный метод клана гаошань, чтобы вместе с главой бифанов принести кровавую клятву. Клятва обязывала: «Никогда не предавать». Гаошаньцы имели дурную привычку держать рабов. Чтобы контролировать их, особенно чужеземцев, они изобрели некую «кровавую клятву», являвшуюся для рабов односторонним обязательством. Даже став орудиями, эти лживые создания должны были подчиняться хозяину до тех пор, пока тот не освободит их. Но если обещание будет нарушено, клятва обратится против раба, обрушив на него десятикратный гнев. Хватило бы даже мысли о предательстве. 

Тогда Шэн Линъюань пощадил их. Он отправился в Чиюань на поиски останков Чжу-Цюэ и передал фрагменты меча демона небес Вэй Юню.

Месяц спустя бифаны честно преподнесли Его Величеству кости Чжу-Цюэ. Император отнес Вэй Юню три капли крови и установил в дальних покоях «печь для меча». К тому моменту кровь и кости уже слились с мечом демона небес. И новый клинок ничуть не отличался от прежнего.

Его Величество лично контролировал процесс.

Сюань Цзи наблюдал за тем, как он восемьдесят один день дежурил у печи. Словно околдованный, юный владыка людей совсем забыл о солнце и луне. Каждый день он, стараясь сохранить хоть каплю энергии, надевал на себя маску и шел разбираться с делами дворца и людей, чьи сердца полнились скрытыми мотивами. Измученный, он вновь возвращался в покои, к печи. 

Танцевавший внутри огонь казался ему великолепным, как утреннее солнце, а иногда таким же белым, как пламя Чжу-Цюэ.

Глядя на себя в прошлом, Шэн Линъюань внезапно впал в транс. Ему вдруг показалось, словно в огне мелькнула пара крыльев.

Покрытые пылью воспоминания, словно крошечные пузырьки, наконец, выплыли наружу.

Сюань Цзи отвлекся, его силуэт расплылся, почти слившись с другим «Я».

Сильнейшая головная боль ворвалась в мысли Шэн Линъюаня. Резко очнувшись, он поспешно отступил назад. 

Там, в иллюзии, далеко на востоке забрезжил рассвет. В глубине растопленной печи, тихо звеня, что-то ярко вспыхнуло. Меч, наконец, был перекован. 



Комментарии: 6

  • Его Величество старый лис :) прямо сразу Сюань Цзи заподозрил и устроил допрос.

    "У тебя когда-нибудь крали сердце?"
    Ахаха. Ну вообще-то - ДА.

    Я тоже уже дважды перечитываю главу и пытаюсь понять, за что Шэн Линъюань их в темницу бросил. При том, что вообще Вэй Юня он, выходит, ценил настолько, что сделал ему один из двух оберегающих амулетов, а потом похоронил с почестями и рядом с теми детьми-мечами, которых тот не сумел спасти.
    Если я правильно понимаю в итоге, то изначально у Дань Ли был план обеспечить человечеству выживание за счет того, чтобы полностью уничтожить все остальные виды? Шаманов, гаошаньцев, тени и демонов. А вот Чиюань он гасить как раз не хотел, так? (кстати, а с чего старик так вписался за человечество, он ведь сам не человек?) Это было понятно брату Императора, который женился на шаманке, и чтобы защитить жену, ребенка (и ее народ?) он договорился с Вэй Юнем, а тот с бифанами - что они находят решение и помогают Шэн Линъюаню восстановить меч при условии, что тот пойдет против Дань Ли (и мамаши, которая не хотела таких невестки и внука и до белых искорок сама ненавидела не-людей, потому что муженек ей рога наставил) и гарантирует жизнь их кланам. Но поскольку "требовать" от Императора это по сути - оскорбление, он во-первых не мог себе позволить по статусу потерять лицо, во-вторых с такой семейкой и учителем уже знал, что не должен себе позволить наличие слабых мест (или, как минимум, дать их обнаружить), а в-третьих его толкали на опасный конфликт с учителем, который был сильнее и влиятельнее его самого.
    Но в конечном результате Шэн Линъюань все равно пошел не методом Дань Ли, а своим - запечатать Чиюань , чтобы потомки демонов-полукровки и уцелевшие демоны просто слились в один народ? Так?

  • Я тоже не очень могу понять причину злости. Они рассказали как и попросили сохранить жизни. Нормальное вроде бы пожелание, разве нет?

  • Я немного не поняла почему Шэн Линъюань разозлился на просьбу главы клана и главы Бифанов. Они же рассказали ему как востановить меч и просто попросили о том чтобы им сохранили жизнь...Он разозлился на них, но при этомвсе равно воспользоваться их планом. Я не могу понять причину злости...

  • Мне страшно

  • Большое спасибо за перевод!

  • Предчувствую, что грядёт стекло...
    Спасибо за перевод ❤️

    Ответ от Shandian

    Очень много стекла)) Прист не скупилась на него в этой книге

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *