Что будет делать человек, лишившийся возможности увильнуть?

Сделав столь решительное заявление, Янь Чжэнмин поднялся, чтобы уйти. Однако, не успел он подойти к дверям, как его остановил Ли Юнь.

Ли Юнь на мгновение засомневался, выглянул наружу и сказал: 

— О, кстати, есть еще кое-что...

Янь Чжэнмин проследил за его взглядом и спросил:

— В чем дело?

— Во мне! Я...Я...Ай!— донеслось откуда-то сверху.

С громким шумом на землю упало что-то тяжелое, и Янь Чжэнмин молча отступил назад.

— Нянь Дада все это время жил в гостевой комнате, — печально улыбнулся Ли Юнь. — Он умолял Сяо Цяня взять его в ученики и поклялся любой ценой войти в клан Фуяо. Он сказал, что мы можем испытать его любым понравившимся нам способом, он ничего не боится. 

Нянь Дада поднял свое разбитое лицо и вытер льющуюся из носа кровь, после чего улыбнулся Чэн Цяню. 

— Мастер, пожалуйста, прими меня, — его голос так дрожал, что казалось, будто он выбил себе все зубы или прикусил язык, пока падал.

— Последние несколько дней Сяо Цянь провел в уединении, у него не было времени встретиться с этим ребенком, потому он просто слонялся здесь какое-то время, — сказал Ли Юнь.

— Почему ты еще не ушел? — спросил Чэн Цянь.

Нянь Дада еще раз вытер лицо, выпятил грудь и гордо произнес: 

— Я не сдамся!

Янь Чжэнмин нахмурился. Клан Фуяо итак сильно пострадал. Один из учеников прошлого поколения превратился в демона, а второй в длинную ласку с короткими лапами. Теперь же первым учеником был он сам. И Янь Чжэнмин точно знал, что он из себя представлял.

Поколения сменяли друг друга, но ни в одном из них не нашлось бы надежного ученика. Если они примут в клан человека по имени Нянь Дада¹, что станет с их достоинством?

¹ 黏 (nián) — клейкий; липкий (созвучно фамилии Нянь).

Он должен был раз и навсегда положить конец этой традиции — относиться к набору учеников как к шутке. Он должен был предотвратить будущий ущерб!

— Нет, — ответил Янь Чжэнмин голосом, не терпящим возражений. — Прости нам нашу невежливость, но мы должны уехать. Это чрезвычайная ситуация. Так что, боюсь, нам некогда принимать гостей. Пожалуйста, уходи!

Нянь Дада сделал глубокий вдох и громко сказал: 

— Я готов подавать чай и наливать воду², я буду усердно работать и верно служить вам. Глава, пожалуйста, позвольте мне присоединиться к клану Фуяо!

² 端茶送水 (duān chá sòng shuǐ) — досл. подать чай, налить воды (т. е. заботиться о ком-л.), второе значение этой фразы: быть на побегушках.

Янь Чжэнмин был слишком ленив, чтобы спорить с ним.

— Ли Юнь, напиши письмо Нянь Минмину. Его родной сын предал свой клан. Разве он сможет закрыть на это глаза?

Ли Юнь мягко произнес: 

— О, ты разве не знаешь, что долина Минмин это не просто сборище заклинателей? Они занимают целую гору и принимают подношения в обмен на помощь жителям деревни. Они занимаются уничтожением мелких монстров. Если ученики не желают тратить свое время на выполнение поручений владыки долины, они могут свободно покинуть клан и присоединиться к другому. Благодаря этому долина Минмин смогла приобрести множество ценных связей. Этот проверенный временем способ слишком хорош, так почему он должен возражать?

Янь Чжэнмин ошеломленно замолчал.

Как мог в этом мире существовать клан с такими бесстыдными и ленивыми учениками?

— В клане Фуяо хватает людей, способных свалиться с меча, — произнес Янь Чжэнмин.

Оба брата и сестра позади него опешили. Только их глава мог таким образом заломить цену. Когда их приняли в клан, они не могли даже удержать меч в руках, не говоря уже о том, чтобы на нем летать.

— Глава, я знаю, что плохо обучен. В будущем, я буду хорошо тренироваться. Я никогда не позволю клану потерять лицо! — громко сказал Нянь Дада. 

— Ты оставил свою долину позади, какой ты после этого заклинатель? — Янь Чжэнмин взглянул на юношу и упрямо заявил. — Уходи. Пока я глава, я никогда не приму в клан такого уродливого человека. 

Нянь Дада опешил и замолчал.

Против этого утверждения у него не было ни единого аргумента.

Нянь Дада беспомощно посмотрел на Чэн Цяня, но мысли юноши были заняты чем-то другим. Эта фраза из уст Янь Чжэнмина напомнила Чэн Цяню о событиях прошлого, которое он почти забыл. И действительно, с тех пор как они были детьми, тщеславие их старшего брата никогда не ограничивалось только его внешностью. У него всегда был невыносимый характер. Порой, он даже отказывался прикасаться к еде, если та выглядела недостаточно хорошо. 

Чэн Цянь посмотрел на свой изношенный темно-синий халат, который носил с незапамятных времен. Впервые с момента своего рождения он почувствовал себя немного неряшливым.

Стоя на коленях во дворе, Нянь Дада из последних сил выдавил:

— Глава клана, я ничего не могу поделать со своим лицом, но я сделаю все возможное, я буду усердно тренироваться, чтобы стать выдающимся заклинателем!

Бросив взгляд на Чэн Цяня, юноша тут же польстил: 

— Я постараюсь стать таким же, как мастер!

К сожалению, это было ошибкой. Янь Чжэнмин тут же подумал: «Кем ты себя возомнил? Смеешь сравнивать себя с Сяо Цянем?»

Со стороны заклинателя меча, достигшего уровня «входа в ножны», на юношу обрушилось нешуточное давление. Нянь Дада казалось, что даже будь у него десять позвоночников, их все с легкостью бы расплющило. Но он принял это за своеобразное испытание и решил, что, если он хочет вступить в клан, то обязательно должен его выдержать. Нянь Дада стиснул зубы и решил ни в коем случае не сдаваться. Однако, несколько мгновений спустя, земля под его ногами оказалась усыпана каплями крови.

Молчавший с самого начала Чэн Цянь вдруг сказал: 

— Старший брат, пожалуйста, отпусти его. Это ведь хорошо, что он так решительно настроен.

Последние десять дней Янь Чжэнмин был крайне обеспокоен невозможностью поговорить с Чэн Цянем. Едва он услышал голос Сяо Цяня, его сердце наполнилось небывалой радостью. Но, к сожалению, он должен был контролировать свои чувства. С трудом сохраняя лицо «главы клана», Янь Чжэнмин произнес:

— А? 

— Когда я покидал долину Минмин, он всю ночь прождал меня снаружи. А теперь он сам нашел дорогу к усадьбе Фуяо. Похоже, у него действительно есть потенциал. На острове Лазурного дракона было много бродячих заклинателей, некоторые из них даже не умели поглощать Ци. Его контроль над мечом слаб, но он, по крайней мере, хотя бы может на нем летать.

По мнению Чэн Цяня, когда дело доходило до принятия в клан учеников, пока намерения кандидатов были искренними, не было необходимости слишком сильно придираться к ним. Их клан всегда придерживался принципа: «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам»³. Не имеет значения, есть ли у человека талант или нет, всегда есть что-то, что он сможет сделать.

³ 师父领进门，修行在个人 (shī fu lǐng jìnmén xiū xíng zài gè rén) — «Учитель открывает тебе дверь, но входишь ты сам» также в знач.: «Ты можешь привести лошадь к воде, но ты не можешь заставить ее пить».

Всего лишь несколько слов от Чэн Цяня, и полный решимости действовать жестко Янь Чжэнмин, тут же оттаял.

— Его потенциал ничтожно мал.    

Чэн Цянь улыбнулся: 

— Можно не заботиться о монахе, но Будду нужно уважать. Я все еще в долгу перед долиной Минмин.

Янь Чжэнмин промолчал. Тогда Лужа открыла рот, желая поделиться своим мнением, но Ли Юнь быстро остановил ее. Они спокойно наблюдали за метаниями главы своего клана со стороны.

Как и ожидалось, несмотря на жгучее желание пинком отправить Нянь Дада обратно в долину Минмин, Янь Чжэнмин все же пошел на уступки.

— Если ты того желаешь, пусть будет так. Мы сможем прокормить еще один рот. Но из-за хаоса войны, мы можем дать ему лишь устное разрешение. Мы проведем для него церемонию посвящения позже, когда вернемся на гору Фуяо.

Ли Юнь громко произнес: 

— Глава клана, почему, стоило только Сяо Цяню открыть рот, как ты с радостью пошел на компромисс?

Янь Чжэнмин снова промолчал.

Чэн Цянь вышел вперед и похлопал Нянь Дада по плечу.

— Следуй за мной.

Янь Чжэнмин бросил на Ли Юня злобный взгляд, а затем развернулся и ушел, не смея даже взглянуть на Чэн Цяня.

Ли Юнь посмотрел ему в спину и ткнул Лужу локтем.

— Ты видела, что сейчас произошло?

Лужа на мгновение задумалась, а затем искренне сказала: 

— Если в будущем мне чего-нибудь захочется, нужно будет сперва пойти и убедить третьего брата. Если он позволит, старший брат не сможет отказать, даже если ему это не понравится!

Ли Юнь замолчал.

— Что? Я сказала что-то не то? — осведомилась Лужа.

— Нет, малышка, ты права, — погладив девочку по голове, отозвался юноша.

Но Лужа лишь отмахнулась от него и спросила: 

— Второй брат, у тебя была церемония посвящения? Что за наставление ты получил?

Ли Юнь ничего не ответил. Неприятная улыбка исчезла с его лица. На смену ей пришла тень ностальгии, которую Лужа никогда раньше не видела. Мгновение спустя, Ли Юнь мягко произнес:

— Наш учитель говорил, что я слишком умен. Большой ум может привести к нетерпению, а нетерпение к беспокойству. В конце концов, это могло бы принести мне немало горя. Его наставлением для меня стали слова: «Сохраняй простоту».

Сказав это, юноша опустил глаза и вздохнул. В глубине души он знал, что подвел учителя.

— Не вздыхай так. Мне вот не давали никаких наставлений, — с завистью произнесла Лужа.

Когда их учитель скончался, она еще даже не могла говорить. Не было времени давать ей наставления. Пропустив столь важный шаг, девушке часто казалось, что она так и не смогла стать по-настоящему взрослой.

— Второй брат, как ты думаешь, что сказал бы мне учитель, если бы все еще был жив? — пробормотала Лужа.

— Обычно наставление описывало недостаток, который можно было уравновесить силой. В твоем случае это было бы…

Лужа выжидающе посмотрела на него.

— Возможно, «отсутствие волос»?

Он стал первым старшим братом в истории клана Фуяо, которого избила младшая сестра.

Десять дней спустя. Центральные равнины, гора Тайинь.

Гора Тайинь казалась слишком пустой. По сравнению с горой Тайхан, где обитали бессмертные, она выглядела куда более приземленной.

Примерно в ста ли на юго-западе от горы раскинулось множество деревень и сторожевых башен, соединенных большой оживленной дорогой. Здесь вовсю кипела торговля, и до самого горизонта простирались плодородные земли, ставшие пастбищем для бесчисленного количества скота.

Согласно преданиям, неподалеку от этих мест находилась обитель бессмертных. Это место было сокрыто от людских глаз. Лишь в ночь полнолуния, тот, кому «суждено» было ее увидеть, могли рассмотреть неясную тень горы, над вершиной которой порхали журавли.

Но теперь окрестности Тайинь были уже не те, что раньше.

Полмесяца назад число солдат вокруг этих мест удвоилось. Вооруженные, они сновали туда-сюда, повсюду царило постоянное напряжение. 

В последующие дни сюда явилось множество сильных заклинателей, но все они предпочитали держаться от смертных в стороне. Среди солдат сторожевых башен распространились слухи, что эти бессмертные возводили вокруг горы Тайинь странный массив, намереваясь в скором времени с кем-то сразиться.

Никто не заставлял мирных жителей уходить с насиженных мест. Однако местные чиновники вывесили множество объявлений, в которых настойчиво рекомендовали людям переехать. В объявлениях также говорилось о том, что тем, кто согласится на переезд, будет выплачена компенсация.

С появлением этих слухов окрестности захлестнула паника. По мере того, как вокруг горы Тайинь разрастался массив, окружающие районы все больше и больше пустели. Перепуганные горожане с рассвета и до заката выстраивались в очереди за пособием. Всего через несколько дней, за исключением стариков и больных, большинство из них покинули свои дома.

Получив приглашение прибыть на гору Тайхан, темные заклинатели непременно пройдут через Тайинь. Так как гора Тайинь располагалась слишком близко к горе Фуяо, бывшей родине демонического дракона Хань Юаня, он определенно остановился бы здесь. Следуя приказу, Ю Лян прибыл к месту на несколько дней раньше, намереваясь выждать время и устроить засаду. То, что разрасталось вокруг горы, было грандиозным «Массивом истребителей демонов». Даже если ему не удастся сдержать демонического дракона, большая часть его силы будет поглощена, в то время, как внимание всех остальных будет сосредоточено на Тайханском съезде. 

Ю Лян стоял на одной из сторожевых башен и смотрел вниз на людей. Горожане уходили целыми семьями. С такого расстояния все они напоминали муравьев.

В глубине души Ю Лян отчетливо понимал, что, даже покинув окрестности горы Тайинь, никому из них не найти пристанища. Напротив, тогда они и вовсе останутся без защиты. Если по пути на север им не повезет встретиться с темными заклинателями, они быстро превратятся в насекомых, ставших игрушками в руках жестокого ребенка. В конечном счете, их попросту разорвут в клочья.

Однако Ю Лян также знал, что эти люди должны были уйти. Жизненная энергия смертных была слишком нестабильной. Останься здесь так много людей, и это помешало бы созданию «Массива истребителей демонов». 

Он крепко сжал свой меч. Старший брат однажды сказал ему, что имя этого клинка «Таньсинь» (4). Когда его ковали, кузнец был неосторожен и позволил пеплу от благовоний упасть в раскаленный металл. Уже отлитый, клинок нес в себе меньше агрессии, чем другие мечи. Потому-то он и считался «мечом милосердия».

(4) 檀心 (tánxīn) — сердцевина сандала.    

Молодой заклинатель глубоко вздохнул, чувствуя холод рукояти в своей руке.

В этот момент на башню прибыл потрепанный заклинатель и приземлился прямо перед Ю Ляном. Он вежливо поклонился и произнес: 

— Господин Ю, некто могущественный вторгся в пределы массива и повредил юго-западную границу.

Это был человек из Управления небесных гаданий. Все называли его «Соломенный Чжан». Поскольку он очень хорошо разбирался в искусстве создания печатей, его отправили на гору Тайинь и сделали ответственным за создание и пробуждение «Массива истребителей демонов». 

Услышав его слова, Ю Лян тут же пришел в себя и сосредоточил свою духовную энергию в глазах. Активировав заклинание «Орлиное зрение», он посмотрел в ту сторону, где, как сообщил заклинатель Чжан, находилась поврежденная граница. Однако, встретившись взглядом с нарушителем, юноша остолбенел. Новоприбывшими оказались люди из клана Фуяо.

Янь Чжэнмин равнодушно посмотрел на него, и уже через мгновение порыв ауры меча ударил Ю Ляну в лицо.

Испугавшись, Ю Лян не посмел открыто противостоять ему. Прежде, чем схватиться за меч, юноша отступил на приличное расстояние. Но вдруг, до его ушей донесся тихий звон. Оказалось, что пугающая аура меча появилась лишь для того, чтобы подразнить его. Когда звон стих, она тут же рассеялась. 

Ю Лян тяжело дышал. Он почувствовал, что ему просто повезло избежать удара. Эта атака потрясла его так сильно, что на ладонях юноши выступил холодный пот.

Заклинатели меча обладали исключительным умом и силой духа. Пока они контролировали ауру меча, они могли справиться с чем угодно. Однако такие вещи, как «вовремя остановиться» и «сохранять контроль» уже находились за пределами возможностей Ю Ляна. В этот момент он понял, что пропасть между ним и Янь Чжэнмином заключалась не только в «Божественном Царстве». Это была сама настоящая бездна.

— Господин Ю! — заклинатель Чжан выглядел испуганным. Он шагнул вперед и осведомился. — Кто посмел? Что это за наглость? Должен ли я послать за ними отряд?

Лицо Ю Ляна было белым, как простыня. Собравшись с силами, он произнес:

— Этот человек — заклинатель меча, достигший уровня «Божественного Царства». Даже Четверо Святых уступают ему. Что ты сможешь сделать? Пойдешь туда, чтобы принести ему поесть?

Соломенный Чжан был ошеломлен.

Ю Лян сердито воскликнул: 

— Уходи!

Накричав на невинного человека, он развернулся и первым зашагал прочь, опустив голову от невыносимого стыда и гнева.

Стоило Ю Ляну только отвернуться, как льстивая улыбка исчезла с лица заклинателя Чжана. Соломенный Чжан бросил в сторону юноши злобный взгляд, а затем со странным выражением лица посмотрел туда, откуда пришла аура меча.

Вскоре, вокруг него собралась группа людей. Один из них тихо произнес: 

— Брат Чжан, эти так называемые «великие заклинатели» насмехаются над созданным нами массивом, они считают его дешевым трюком. Они ужасно высокомерны. Это просто невыносимо.

Заклинатель Чжан холодно улыбнулся.

— Он лишь младший ученик, едва сформировавший свой изначальный дух. Как он смеет читать нам нотации, когда его собственная база совершенствования все еще слаба? Ну и щеголь. Кто является целью «Массива истребителей демонов»? Демонический дракон Хань Юань! Какая разница, чего достиг этот заклинатель меча? «Божественного Царства» или «Призрачного».  Стоит мне только подать знак, наш хитроумный план придет в движение, и все они умрут!

— Брат Чжан, ты имеешь в виду… — нерешительно спросил один из стоявших рядом людей.

Пока Соломенный Чжан раздавал своей группе указания, где-то вдалеке Ли Юнь хмуро посмотрел на Янь Чжэнмина: 

— Глава клана, что ты делаешь? 

— Унижаю их, — небрежно ответил Янь Чжэнмин,  сцепив руки за спиной. — Разве ты не видишь? Управление небесных гаданий обмануло нас, подсунув нам печать истребителей демонов, но мы не настолько беспомощны, мы тоже можем опозорить их. 

— В Управлении небесных гаданий полно слабаков и идиотов. Чтобы справиться с ними, мы должны использовать те же методы. Мы можем лгать и обманывать, можем устраивать засады и убивать исподтишка. Но не стоит специально их провоцировать. Если ядовитая змея разозлится и укусит тебя, ты тоже пострадаешь.

Янь Чжэнмин тут же позабыл о своих проделках. Он не любил драться. И он вовсе не был кровожадным. Однако у него была одна дурная привычка. Даже прожив долгое время на дне, он так и остался высокомерным упрямцем. Он с легкостью бросал оскорбления людям в лицо, и, хотя в прошлом это выходило непреднамеренно, став взрослым, он намеренно не оставлял противнику путей к отступлению, лишая его всякой возможности избежать унижения.

Он настолько сильно продвинулся в искусстве владения мечом, что теперь мог с легкостью пренебречь даже Четырьмя Святыми. Почему он должен был заботиться о заклинателе, едва сформировавшим свой изначальный дух?

Но, что будет делать человек, лишившийся возможности увильнуть? Ли Юню стало тревожно.