Я верю, что все зависит от человека

Королева? Что еще за вздор? Птичий демон так сильно заикался, что ничего толком нельзя было разобрать. В конце концов, он так разнервничался, что вскинул голову к небу и издал протяжный птичий крик. Его когтистые лапы почти превратились в человеческие руки, и демон принялся размахивать ими в воздухе, пытаясь растолковать, что же он имел ввиду:

— Ты — яйцо королевы.

Решив, что такое обращение крайне оскорбительно для красивой юной барышни, вроде нее, Лужа уперла руки в бока, сделавшись похожей на чайник, и разразилась ругательствами.

— Да, и это яйцо выросло таким большим, что встало вашему королю поперек горла? Неужто мой почтенный родитель думал обо мне все эти годы? И, как только гора Фуяо открылась, он послал тебя убить меня... Но неужели все демоны в Долине вымерли? Он что, не мог послать кого-то более сильного? Или вы вздумали смотреть на меня свысока?

Чэн Цянь молча отступил на полшага назад, опасаясь попасть под горячую руку. Юноша с сомнением подумал: кто же научил ее этому стандартному набору отменной брани?

Лужа еще никогда в жизни не была так красноречива. Птичий демон остолбенел и прикусил язык. Он съежился, грустно посмотрев на девушку, и из его глаз потекли слезы.

Свирепая Лужа никак не ожидала такой реакции. Она тут же спросила: 

— Эй, я ведь еще ничего не сказала. Почему ты плачешь?

Даже если бы король монстров действительно был так глуп, он все равно не послал бы за Лужей плачущего убийцу. Чэн Цянь заметил, что когти птичьего демона были покрыты чем-то похожим на красную глину. Он легко поддел лапу демона ножнами Шуанжэня, и прищурился. Ему не составило труда определить, что это была глина со стены гостевого дома. 

— Что ты делал у гостевого дома? — спросил Чэн Цянь.

Но птичий демон был слишком занят. Он так отчаянно жестикулировал, но, заметив, что никто не понимает его птичьего свиста, он с тревогой вытянул свои когтистые лапы, силясь ухватиться за край платья Лужи.

Хань Юань тут же шлепнул его по ладони.

— Говори, но не трогай.

Птичий демон поднялся с земли, махнул рукой куда-то в сторону и лично сделал пару неуверенных шагов в указанном направлении. Однако осознав, что в этот раз никто не собирался его бить, он осмелел, выпрямился и бодро пошел вперед.

У этой скотины была поразительная логика. Он вовсе не собирался убегать. Пройдя несколько шагов, он остановился, чтобы дождаться остальных. 

Все трое были немало озадачены. Птичий демон действительно привел их в то место, где до своего отъезда жил Тан Чжэнь. Он указал рукой на дом и произнес что-то на птичьем языке. Вспомнив, что никто его не понимает, он поскреб стену лапой. 

Лужа молчала.

Ей больше не хотелось спускаться в Долину демонов, чтобы возглавить их клан. Девушке всерьез начинало казаться, что ее сородичи несколько недалекие.

Чэн Цянь на мгновение задумался и спросил: 

— Живший здесь человек уже уехал. Ты знал его?

Демон кивнул.

Тогда Чэн Цянь вновь задал вопрос: 

— Он так поспешно исчез, потому что увидел тебя?

Демон снова кивнул.

— Чушь собачья, — Чэн Цянь схватил демона за тонкую шею, прижал того к низкой каменной стене и холодно произнес. — Как тебе удалось его спугнуть? Если бы ты действительно знал что-то, чего тебе не следовало бы знать, он бы убил тебя на месте не дав взлететь.

Предательство Тан Чжэня острым ножом вонзилось ему в сердце. Пока Чэн Цянь произносил эти слова, в его голосе сквозило явное желание убивать. 

Хань Юань и Лужа были ошеломлены.

— Подожди, не убивай его. Разве не здесь жил старший Тан? — с сомнением осведомилась Лужа. 

Чэн Цянь едва не задушил птичьего демона. Несчастный находился на грани жизни и смерти, но отчаянно боролся за свою судьбу. Устав сопротивляться, он с сожалением стянул с шеи деревянную пластинку. Его язык распух, и из пережатого горла вырвались лишь невнятные звуки. Он густо покраснел и вложил пластинку в ладонь Чэн Цяня.

На дереве было начертано заклинание, но жажду убийства Чэн Цяня это не успокоило. Юноша протянул руку, чтобы забрать пластинку, и отбросил демона в сторону.

На лицевой стороне пластины был вырезан красный журавль. Похоже, резчик был весьма умелым мастером, его работа выглядело очень изысканно. Птица была изящной и грациозной. С первого взгляда было понятно, что на пластинке изображена не Лужа. Это был взрослый красный журавль.

На обратной стороне был вырезан превосходный амулет. Это заклинание не страшилось времени, тонкие линии поблескивали в ночи. 
— Что это? — спросил Хань Юань.

— «Нити марионетки», — отозвался Чэн Цянь, внимательно рассматривая деревянную пластинку. — Этот амулет еще ни разу не использовали.

— «Нити марионетки»? Но какой в нем толк? 

Это заклинание было создано для защиты своего хозяина. В критический момент оно могло принять на себя смертельный удар, но в обычное время от него было мало пользы. Разве мог Тан Чжэнь испугаться чего-то подобного?

Эта редкая птица с пестрыми перьями однажды уже избежала смерти. Но неужели нельзя было убить его теперь?

Чэн Цянь не на шутку озадачился, но, внезапно, в глубине его души возникла догадка. Юноша осторожно спросил: 

— Этот амулет вырезал тот, кто жил здесь?

Зачастую, такого рода амулеты использовались лишь раз. Но были и исключения. До тех пор, пока «Нити марионетки» не исполнят свою задачу, тот, кто их вырезал, ни за что не сможет причинить вред человеку, который их носил.

Птичий демон отчаянно закивал.

Но откуда у этого существа, глубокой ночью выползшего из пещеры в недрах горы, амулет Тан Чжэня?

Что у него за странное хобби?!

Хань Юань ткнул демона носком сапога: 

— Это твое?

Но косноязычный демон выпятил грудь и звучно произнес: 

— Королевы!

Стоило ему только открыть рот, как выражение лица Хань Юаня изменилось. Юноша повернулся к Луже. 

— Я понятия не имею, что здесь происходит, но боюсь, твой папаша сильно продешевил.

Лужа в растерянности переводила взгляд с братьев на демона.

Демон все еще пытался подобраться поближе к Луже, но его остановил Шуанжэнь. Тогда он вновь принялся отчаянно жестикулировать и внезапно вынул из-за пазухи шкатулку, в которой лежало нечто, завернутое в несколько слоев парчи. Развернув ткань, Чэн Цянь увидел внутри красное перо длиной в половину чи¹.

¹ Приблизительно 15 сантиметров.

Демон бережно взял перо обеими руками и осторожно протянул его Луже. В его мутных глазах сквозила невысказанная надежда.

Лужа на мгновение замерла, а затем невольно потянулась к подарку. Никто не знает, что именно пошло не так, но кончик пера внезапно вонзился ей в палец. Капля ее крови стекла вниз и в мгновение ока слилась с алеющим опахалом. 

Воздух наполнился протяжными птичьими трелями, а затем, словно из ниоткуда, появилось облако тумана. Туман опустился вниз, расстилаясь по земле, и в его глубине родилась иллюзия.

Взгляды всех троих оказались прикованы к королеве монстров. Ее длинный парчовый халат струился до земли. Женщина выглядела утонченной и изящной, и вокруг нее не чувствовалось ни следа темной энергии. Но мужчину, что стоял рядом с ней, едва ли можно было назвать величественным. Похоже, он был всецело ослеплен ее славой. 

По их одеяниям можно было предположить, что эти двое были мужем и женой, но они оба, похоже «уважали друг друга, подобно льду»².

² 相敬如冰 (xiāng jìng rú bīn) — «Уважать друг друга, подобно льду». Выражение означает, что супруги находятся в состоянии «холодной войны».

Птичий демон тут же указал на них рукой и произнес: 

— Король, королева...

Хань Юань удивленно уставился на королеву монстров, а затем перевел взгляд на Лужу. Он никак не мог поверить, что его младшая сестра, разодетая как деревенская курица, и в самом деле была дочерью королевы.

За королем и королевой стоял еще один человек. Казалось, он был всего лишь гостем на этой церемонии. 

Завидев его, Чэн Цянь удивился и тихо спросил: 

— Это старший наставник?

Птичий демон перевел взгляд на Тун Жу и с почтением поклонился ему.

Внезапно, в иллюзии появился какой-то старик. Трудно было сказать, сколько ему лет, но морщинами на его лице можно было с легкостью давить мух. Старик взял в руки краски и нарисовал ими пеструю границу. В своих тощих ладонях он держал несколько осколков старого черепашьего панциря. Вдруг, старик опустился на колени и надолго закрыл глаза. Похоже, он уже достаточно наслушался голосов небес. Он выглядел расстроенным. Протяжно вздохнув, старик произнес: 

— Слушайте высочайший указ. В будущем в мире людей разразится настоящая катастрофа. Небесное Чудовище явится в свет. Оно родится в крови, захватит власть короля и погрузит все в хаос.

Лицо короля монстров сделалось таким жутким, что, едва увидев его, можно был умереть от страха.

— Откуда явится это Небесное Чудовище? — спросил он.

Старик открыл свой вороний рот и сказал: 

— Из чрева королевы.

С этими словами несчастный забился в страшных конвульсиях. Он рухнул на землю и вскоре испустил дух. После его смерти тело старика обратилось в труп огромной вороны.

Он умер, тем самым избавив себя от проблем, но сказанная им чушь вскоре обернулась настоящей трагедией.

Иллюзия изменилась. Теперь среди тумана стоял король монстров с мечом в руках, а рядом с ним лежал мертвый младенец.

На вид этому ребенку было около пяти или шести месяцев, и между ним и королем с легкостью угадывалось некоторое сходство. 

Не было нужды объяснять эту сцену. Кто угодно мог бы понять, что здесь произошло. Старая ворона растрепал, что в мир явится Небесное Чудовище, и породит его чрево королевы. Но он не сказал, когда именно это произойдет. Случится ли это сейчас или в далеком будущем. Но теперь, король монстров убил своего собственного ребенка. Услышав, что Небесное Чудовище заберет его силу, он предпочел поверить в это, чем делать вид, будто ничего не произошло³.

³ 宁可信其有，不可信其无 — (níngkě xìn qí yǒu, bù kě xìn qí wú) — лучше уж верить в то, что это существует, чем считать, что этого нет (обр. береженого Бог бережет).

Внезапно, в спальню ворвалась королева. Увидев эту кровавую картину, она тут же разорвала союз с королем. Но, к сожалению, она не смогла победить супруга в бою и вынуждена была раненой бежать из долины. Когда она уходила, за ней увязалась лишь маленькая, размером с ладонь, серая птичка.

Демон указал на птичку позади королевы и застенчиво представился:

— Это я. 

Но никто не обратил на него никакого внимания. Никому не было дела до уродливой домашней птицы. 

Затем иллюзия снова изменилась. Королева монстров, сняв свое громоздкое платье, переоделась обычной женщиной, и теперь в спешке вела людей на гору Фуяо.

Рядом с ней шли простодушная молодая девушка и тяжелораненый человек.

Они оба казались очень знакомыми. Девушкой была Тан Ваньцю, а раненым человеком — Тан Чжэнь.

Из груди Тан Чжэня торчал огромный клык. Половина его тела обгорела до черноты, но сквозь все это месиво еще можно было разглядеть его изящный утонченный профиль.

— Это что, фрагменты из прошлого? — недоуменно спросил Хань Юань.

— Тан Чжэнь рассказывал, что в молодости, когда они с сестрой путешествовали, он оказался в большой опасности. Его спас наш старший наставник. Должно быть, это случилось именно тогда, — понизив голос, ответил Чэн Цянь.

У ворот горы Фуяо стоял молодой человек и возился со своими штанинами. Едва Чэн Цянь заметил его, как у него тут же перехватило дыхание. Он был ошеломлен.

— Учитель.

Хань Мучунь был похож на образ с портрета, но в его характере уже угадывались черты хитрой ласки. Юноша лениво закинул мотыгу себе на плечо. Издали заметив королеву монстров, он и не подумал обратиться к ней по титулу, попросту позвав женщину по имени.

— Хунъюй, каким ветром тебя сюда занесло?

С этими словами Хань Мучунь посмотрел на Тан Чжэня и Тан Ваньцю. Когда Тан Ваньцю встретилась с ним взглядом, она даже слегка растерялась. Девушка смущенно опустила глаза и не осмелилась произнести ни слова.

— Из-за меня таоу⁴ ранил его. Где твой учитель? Пойдем, я попрошу его о помощи, — сказала королева монстров.

⁴ 梼杌 (táowù) —  миф. Таоу, человек-зверь, чудовище.

— Свирепый зверь таоу? — Хань Мучунь слегка изменился в лице. Он поспешно подбросил мотыгу в воздух и тут же встал на нее, спокойно взлетев в небо. — Следуйте за мной.

Чэн Цянь с жадностью ловил каждое движение Хань Мучуня. Пока юноша летел, его перепачканные в грязи штаны совершенно не способствовали тому, чтобы придать его облику хотя бы толику ауры бессмертного. 

Но увиденного Чэн Цяню все равно было недостаточно.

Он смотрел на Хань Мучуня до тех пор, пока вся эта компания не исчезла из виду.

Птичий демон вновь принялся активно жестикулировать. Он указал на двор, где жил Тан Чжэнь, затем благоговейно вскинул руки и похлопал себя по груди.

— Твоя королева была ранена королем монстров. Покинув Долину демонов, она встретила на своем пути свирепого зверя таоу. А, я понял. Клан демонов уважает лишь силу. Сильные пожирают слабых. Это обычное дело. Увидев, что она слаба, зверь решил воспользоваться пожаром и заняться грабежом⁵, не так ли? — догадался Хань Юань.

⁵ 趁火打劫 (chènhuǒdǎjié) — пользуясь пожаром, заняться грабежом (обр. в знач.: извлекать выгоду из чужих затруднений).

Чэн Цянь тут же пришел в себя.

— Значит, ту травму Тан Чжэнь получил вовсе не потому, что «был невежественен», спасая людей, а потому, что пытался спасти королеву монстров? 

Демон снова кивнул. Он поднял два птичьих когтя, неумело превращенных в человеческие руки, и, слегка оттопырив деформированные большие пальцы, соединил их вместе.

— Я понял, — лениво сказал Хань Юань. — Когда эти двое поправились, они тут же спутались друг с другом... 

Чэн Цянь выразительно посмотрел на брата. В его взгляде так и читалось: «Заткнись».

Оглянувшись на юношу, Хань Юань тут же опустил глаза и проглотил все свои неуважительные слова.

В те годы Тан Чжэнь еще не попал под влияние Поглощающей души лампы, и силы не оставили его. Его взгляд был спокойным, как родниковая вода. И пусть уровень его совершенствования был невысок, но он был умным и скромным юношей. Даже люди невольно тянулись к нему, что уж говорить о демоне, за всю свою жизнь не видевшем ни одного порядочного человека. 

Гора Фуяо была малонаселенным местом. Глава клана постоянно появлялся как дух и исчезал как призрак⁶. Никто не видел его вот уже десять с половиной дней. Хань Мучунь оставил свою работу и целыми днями бездельничал, занимаясь цветами. Если бы Тан Ваньцю не взяла на себя инициативу разыскать Тун Жу, он бы так и не появился. Лишь только его названый ученик, Цзян Пэн, время от времени приносил кое-какие лекарства… Не было никого, кто мог бы им помешать... Гора Фуяо была отличным местом для тайных романов. 

⁶ 神出鬼没 (shénchūguǐmò) — появляться как дух и исчезать как призрак (обр. в знач.: мгновенно, неуловимо).

Все произошло совершенно естественно.

Королева монстров возненавидела короля за убийство своего сына. Это вполне можно было назвать разрывом. И в том, что королева нашла себе другого возлюбленного, не было ее вины. Но, по роковому стечению обстоятельств, у них вскоре родился ребенок. Именно этот ребенок и должен был сокрушить короля монстров. Именно о нем говорилось в пророчестве старой вороны. 

Небесное Чудовище появилось на свет в зловещие времена. Как только королева монстров забеременела, она столкнулась с Небесным Бедствием. Десятки молний повсюду преследовали ее. Произошедшее насторожило даже Тун Жу.

Тун Жу безучастно наблюдал за ней, но, в конце концов, так и не решился ее защитить. К счастью, у Небесного Чудовища не было ни заслуг, ни деяний. Небесное Бедствие не должно было обрекать на смерть мать и дитя.

После этого Тан Чжэнь решил покинуть гору Фуяо. Ради любимой женщины и ребенка он отправился на поиски легендарной горы Дасюэшань и листьев золотого лотоса.

Далеко на севере бескрайние степи плавно перетекали в ледяные равнины, снег на которых, казалось, никогда не таял. Ледяные равнины еще назывались «крайним севером», там находился зал Черной черепахи. А дальше высились безлюдные горы. У их подножия пролегла бездонная пропасть, и в глубине этой пропасти покоилось бескрайнее море Бэймин, а за ним — гора Дасюэшань.

Вот только у горы Дасюэшань не было определенных координат. Она никогда не стояла на месте, потому люди прозвали ее «тайным царством Дасюэшань». Легенды, что ходили о ней, были одна чудеснее другой. 

Тайное царство Дасюэшань, Башня отсутствия сожалений из владений внутреннего демона и Безмятежная долина, земля мертвых. Все они были известны как три самых недоступных места в мире.

Говорили, что в сердце горы Дасюэшань растет золотой лотос. У этого лотоса есть только цветы, но совершенно нет листьев. И только когда все цветы увянут, а снег на вершине горы растает и выпадет вновь, из корня лотоса сможет вырасти лист длиной с большой палец.

Этот лист может помочь человеку достичь истока Великого Дао и снять с него все грехи мирской жизни. 

Тан Чжэнь был одержим идеей найти лист золотого лотоса чтобы помочь своему сыну или дочери пережить Небесное Бедствие. 

Тун Жу лично проводил Тан Чжэня до подножия горы Фуяо и сказал: 

— Лист золотого лотоса всего лишь легенда. Накануне вечером я прошерстил всю библиотеку, но так и не нашел никаких записей о нем. Никто не знает, существует ли он на самом деле... К тому же, он сокрыт в крайне опасном месте, в тайном царстве Дасюэшань. Я не могу гарантировать, что ты вернешься в целости и сохранности. Может, подумаешь еще? 

Но Тан Чжэнь низко поклонился ему и произнес: 

— Старший, я верю, что все зависит от самого человека. 

На молодом лице Тан Чжэня еще не было следов усталости и беспокойства. Он был очень уверен в себе и, распрощавшись с Тун Жу, покинул гору Фуяо. 

На этом иллюзия закончилась, и птичий демон пробормотал: 

— Он… Он больше никогда не возвращался.

— Моя младшая сестра провела в яйце больше сотни лет. Я помню, что, когда мы впервые встретились с Тан Чжэнем, он рассказал нам о том, что все это время был призраком. Что сто лет назад его засосало в Поглощающую души лампу. Должно быть, это случилось как раз тогда, — сказал Хань Юань.

Тан Чжэнь так и не вернулся, и Тан Ваньцю, в итоге, ушла одна.

Королева монстров не раз пыталась убить свое дитя, но в конце концов потерпела неудачу. Сбежав от Небесного Бедствия, она покинула гору Фуяо, вернулась в Долину демонов и в одиночку отправилась на Небесную платформу. А что было потом, всем итак хорошо известно. 

Если бы она взяла с собой оставленный Тан Чжэнем амулет, то, возможно, она и не погибла бы.

Но, к сожалению, королева не смогла на это пойти.

Столетие спустя все изменилось. Несколько детей из клана Фуяо, не ведавшие ни высоты неба, ни толщины земли⁷, ворвались в Долину демонов вместе с душой Тун Жу, душой самого Господина Бэймина, и забрали Небесное Чудовище с собой, не дав ему запятнать себя кровью.

⁷ 不知天高地厚 (bùzhī tiāngāo dìhòu) — не знать высоту неба и толщину земли (обр.: быть невежественным и заносчивым).

Чэн Цянь тихо вздохнул. 

«Раз в живых больше никого не осталось, зачем он так долго хранил эту вещь?» — подумал юноша.

Позже Тун Жу восстал против целого мира, поднялся на Башню отсутствия сожалений и сразился с небесами за свою судьбу. Кто знает, может, на него повлияли слова Тан Чжэня о том, что «все зависит от самого человека»? 

Однако, оглядываясь назад, будучи на пути к Южным окраинам Тан Чжэнь, искавший Пламя ледяного сердца, внезапно остановился. Неужели в тот момент его внимание привлек красный журавль, чьи кости Небесного Чудовища начали свое преображение?

Перед битвой в Массиве десяти сторон демоны пустились в бешеную пляску⁸. И человек, что постоянно шутил, поднял руку на великого наставника. Может быть, все это случилось лишь потому, что великий наставник хотел убить Лужу? 

⁸ 群魔乱舞 (qúnmóluànwǔ) — демоны пустились в бешеную пляску (обр. в знач.: распоясаться).

Но, если сбежав от Поглощающей души лампы он обо всем узнал, почему так долго не появлялся?

Он останавливался в усадьбе Фуяо, и даже провел ночь на горе Фуяо. Лужа без опаски доверяла ему. Почему он ничего ей не объяснил и даже не изменился в лице, выслушивая ее жалобы?

Почему, когда птичий демон узнал его, он так поспешно ушел?

Если бы этот демон не таскал с собой амулет, вырезанный им самим много лет назад, убил бы он его, как и сказал Чэн Цянь?

Лужа вдруг молча отвернулась. Впервые в жизни она почувствовала, что, возможно, она никогда не должна была появляться на свет.

Чэн Цянь ударил пытавшегося подняться демона мечом и подмигнул Хань Юаню: 

— Иди к ней.

Хань Юань нахмурился.

— Что ты собираешься делать?

— Отправиться за Поглощающей души лампой, — как только Чэн Цянь поднял руку, в его ладонь тут же опустился старый фонарь, висевший у дверей гостевого домика. — Вряд ли такой человек как Тан Чжэнь остановился бы на середине пути. Наверняка он столкнулся с лампой у горы Дасюэшань или даже в самом тайном царстве Дасюэшань… Кстати, в прошлый раз ты сказал мне, что Цзян Пэн вступил на Призрачный путь из-за Управления небесных гаданий? 

— Мне рассказывали «кошмарные путники», — отозвался Хань Юань.

— Это не обязательно должно быть правдой, — сказал Чэн Цянь. — В тот день третий принц перечислил имена всех великих этого мира. По его мнению, даже глава Управления небесных гаданий был «недостаточно хорош». Я всегда чувствовал, что, Управление не могло этого сделать, ведь даже с тогдашним уровнем самосовершенствования, Цзян Пэну вполне удавалось скрываться от них.

Хань Юань вскинул бровь.

— У тебя есть сомнения по поводу Тан Чжэня? 

Чэн Цянь слегка смутился, но не сказал ни слова. Он не был уверен, имело ли возвращение Поглощающей души лампы какое-либо отношение к Тан Чжэню. Поэтому всякий раз, когда появлялась возможность доказать, что Тан Чжэнь невиновен, он не мог не попытаться.

В конце концов, Тан Чжэнь был его другом. 

— О, я все понял, праведник, — саркастически рассмеялся Хань Юань. — Ты собираешься пойти туда один, никому ничего не сказав, верно? 

— Ну…

Хань Юань снова вскинул бровь.

— И старшему брату не скажешь?

— Он слишком болтливый, — ответил Чэн Цянь.

— О, неужели? — Хань Юань намеренно понизил голос. — Как ты смеешь уходить, не попрощавшись?

Лицо Чэн Цяня застыло, но он не смог выдавить из себя ни слова.

Хань Юань тут же поддразнил его: 

— Маленький старший брат, ты слишком добрый.

Чэн Цянь долго молчал, а после нехотя произнес:

— Я не смею...

Хань Юань не ожидал такого ответа. Немного помолчав, он вдруг рассмеялся:

— Пойду посмотрю, как там Лужа. А ты иди в комнату старшего брата, встань на колени и вымой ему ноги.

Взволнованный, Чэн Цянь вернулся в Цинъань и обнаружил, что бамбуковая роща заметно поредела.

Вместо того, чтобы потребовать объяснений, Чэн Цянь почувствовал себя невероятно счастливым. Он надеялся, что старший брат будет куда покладистее после того, как выместил свой гнев на деревьях.

Но именно в тот момент, когда Чэн Цянь раздумывал над тем, как ему все объяснить, Янь Чжэнмин заметил его бегающий взгляд и спросил: 

— Что ты собрался сделать?

Чэн Цянь какое-то время колебался, а после бросил коротко: 

— Я собираюсь отправиться к Дасюэшань.

Янь Чжэнмин никак не мог понять, плакать ему или смеяться. Услышав слова младшего брата, он какое-то время просто молчал. 

Сердце Чэн Цяня готово было выпрыгнуть из груди. Он подумал: «Все кончено. Даже облысевшая бамбуковая роща меня не спасет».