Печать перерождения исчезла

Закончив говорить, У Чантянь вышел вперед и вежливо поклонился. 

— Приветствую третьего принца.

Чэн Цянь холодно посмотрел на него. В его душе поселилось странное чувство. Он подумал: «Разве принцы носят драконьи одежды?»

«Третьего принца» вполне можно было бы назвать красивым. У него были красные губы и белозубая улыбка¹. Его сложное и громоздкое одеяние, вопреки ожиданиям, совершенно не бросалось в глаза.

¹ 唇红齿白 (chúnhóng chǐbái) — губы красны и зубы белы (обр. о прекрасной внешности; ср.: кровь с молоком).

Его слова и манеры казались вежливыми и изящными, но сам он мало на кого обращал внимание. 

— Ох, оставьте формальности, — наигранно сдержанно ответил третий принц на действия У Чантяня. Он выслушал грубости Янь Чжэнмина, но, казалось, ничуть не разозлился. Со всей своей сдержанностью и достоинством он спросил:

— Глава Янь? Прошу меня простить, я слишком долго находился в уединении. Что за клан вы возглавляете? 

Янь Чжэнмин всегда был высокомерным, но теперь он столкнулся с человеком, который казался еще высокомернее, чем он сам. Словно длиннохвостый павлин, что встретил соперника, чей хвост оказался длиннее, чем у него. Более того, некоторое время назад он был заперт в Массиве десяти сторон и теперь выглядел не слишком приветливым. Он притворно улыбнулся и произнес: 

— Ха, так, ничтожный клан, недостойный упоминания. 

Взгляд третьего принца упал на печать главы, висевшую у юноши на шее, и он многозначительно ахнул. 

— Так вы — молодое поколение клана Фуяо. Не удивительно, что вы показались мне смутно знакомыми. Место, где мы сейчас стоим, находится неподалеку от вашей горы, верно? Ах, здесь так много людей и все они позабыли о вежливости. Глава Янь, проявите снисхождение. 

— Когда-то третий принц настоял на своем и, вопреки всеобщему мнению, самолично основал Управление небесных гаданий, — торжественно начал У Чантянь. — Мы получили возможность путешествовать по миру, заработали немалый авторитет среди людей. Все наши ученики и последователи премного благодарны вам за эту возможность. Все эти годы мы упорно трудились и никогда не нарушали слово, данное императорской семье.  Разве поступок третьего принца не великодушен?

Когда он закончил, ни невежественный Янь Чжэнмин, ни бывший попрошайка Хань Юань никак не отреагировали на его речи. И только Чэн Цянь понял, о чем он говорил. В детстве он часто подслушивал у дома старого туншэна. Старик рассказывал историю Управления небесных гаданий. В те годы покойный император был недоволен тем, что простой народ только и делал, что тешил себя мыслями о самосовершенствовании, забывая о серьезных делах. Он так разозлился, что запретил любые учения, но чиновникам и министрам удалось его отговорить. Тогда решено было создать Управление небесных гаданий, чтобы хоть как-то контролировать заклинателей. 

У Чэн Цяня была очень хорошая память, он до сих пор помнил слова старого туншэна о том, что «покойный император всю жизнь посвятил армии». Однако, глядя на стоявшего перед ним «третьего принца», юноша понимал, что он ни капли не похож на военного. В конце концов, он удивленно осведомился: 

— Ты император У?

— Стыдно признаться, — со смехом ответил третий принц. — Но это мой сын. 

Чэн Цянь промолчал. 

Какое внушительное положение!

Когда он только пришел на гору Фуяо, внукам этого старого хрыча было уже больше семидесяти лет. Чэн Цянь никак не мог сосчитать, сколько же тогда лет было ему самому. Только теперь он, казалось, понял весь смысл фразы: «гора бессмертных не ведает ни солнца, ни луны»².

² 仙山无日月 (xiānshān wú rìyuè) — миф. гора бессмертных, место пребывания святых; гора небожителей; а «солнце и луна» обозначают дни и месяцы, время, человеческую жизнь. букв. Бессмертные часов не наблюдают.

— Да какая разница, кто он? — нетерпеливо выпалил Хань Юань.  — Разве ты не видел Массив десяти сторон? У этого старого хрыча непомерные аппетиты, он хотел сварить нас в котле, чтобы создать пилюлю бессмертия. Сторонники праведного пути, заклинатель меча, заклинатель с каменным телом и я — великий демон. Как хорошо, что все мы так удачно собрались вместе. Не боишься, что после такого пира у тебя случится несварение? 

В это время Печать перерождения полностью подавила Массив десяти сторон. Они вновь оказались в ловушке. Даже колокольчик Чэн Цяня пришел в негодность. Выбравшись из ловушки, они втроем наблюдали за суматохой через кольца Чжэши. Когда массив закрылся, они, словно безголовые мухи, метались в поисках выхода, пока не столкнулись с У Чантянем. Тогда Чэн Цянь понял, что в этом мире было несколько таких колокольчиков, а У Чантянь никак не мог разгадать, что за артефакт использовал юноша, чтобы заставить печать проигнорировать его и погасить одну из свеч. 

В такой ситуации сражаться было бы крайне неразумно, и обе стороны вынуждены были на время заключить союз. Тогда Чэн Цянь вновь вытащил знамя истинного дракона. Собрав всю силу древнего зверя и его души, он смешал ее с яростью демонического дракона, кое-как проделав в Массиве десяти сторон узкую брешь. 

В итоге, нескольким людям удалось спасти представление³, явившись на поле боя словно небесное воинство, однако в реальности их победа представляла собой жалкое зрелище. 

³ 救场 (jiùchǎng) — прям., перен. спасать представление (во время представления, актёра, совершившего ошибку выручают другие актёры, не давая представлению сорваться).

Вдруг, У Чантянь опустил ладонь на рукоять своего меча и холодно произнес:

— Третий принц, тебе не кажется, что ты сошел с ума?

Третий принц повернулся к нему. Уголки его рта слегка приподнялись, когда он произнес: 

— Чантянь, я слышал, что глава намеревался сделать тебя своим наследником, это правда? Есть ли что-то важное, что он еще не успел тебе рассказать?

Веки У Чантяня слегка дрогнули. 

— Если он не рассказал об этом мне, стал бы он рассказывать тебе?

Третий принц посмотрел на него, облизнул уголок своего рта и многозначительно произнес:

— Тайну, которую я хочу узнать, мне не обязательно слышать из его уст... Ах! Ваши предки были поистине великими, по сравнению с ними ваши способности весьма посредственны. Лишь Тун Жу мог считаться лучшим из лучших, и за все эти годы еще никому не удалось его догнать. Я давно хотел заполучить Тун Жу, но вы, люди, загнали его в Безмятежную долину, и теперь даже его драгоценные останки мне не найти. В прочем, был еще Гу Яньсюэ, но он решил, что лучше быть разбитой яшмой, чем целой черепицей⁴. В конце концов он погиб. Я дважды промахнулся. Если я упущу еще один шанс, я действительно состарюсь. Пожалуй, сейчас мне сгодитесь даже вы. К счастью, вас так много, что я у меня просто не остается выбора. 

⁴ 宁为玉碎 (níng wéi yùsuì), полная фраза 宁为玉碎，不为瓦全 (nìngwéiyùsuì, bùwéiwǎquán) — лучше быть разбитой яшмой, чем целой черепицей (обр. в знач.: почётная смерть лучше позорной жизни).

Все присутствующие поняли, что именно имел ввиду этот человек. У Чантяня начало мелко колотить. 

Янь Чжэнмин подумал: «О Небо, неужели в этом мире действительно есть люди, способные превращать других в пилюли бессмертия?»

Он вновь взглянул на красногубого и белозубого третьего принца и окончательно решил: «Это просто отвратительно!»

Стоявший рядом с ним Хань Юань вскинул брови и сказал:

— В мире нет большей ереси, чем эта, верно? Это настолько низко, что даже мне становится стыдно. 

Но в следующий же момент он внезапно изменился в лице и холодно прокомментировал собственные слова: 

— Заткнись, идиот. 

У Чантянь внезапно закричал и выхватил меч, направив лезвие прямо в грудь третьего принца. Но принц был подобен духу, способному ходить по воздуху. 

— Я поглотил весь опыт, накопленный за годы твоим учителем. Думаешь, ты лучше него? — произнес он. 

Глаза У Чантяня покраснели.

— Пошел ты... 

Третий принц слегка взмахнул рукавами, будто стряхивая невесомые цветочные лепестки. Его движения были поистине завораживающими. Он с легкостью поймал пальцами кончик меча У Чантяня. 

— Если ищешь, кого бы обвинить, обвини своих предков, — прошептал принц. — Вы слепо слушали небо и землю, вы подписали тот глупый договор десяти сторон... 

У Чантянь сжал руки. От его ладоней послышался тихий треск. Вдруг, яростный ветер вырвался из его рукавов, разрывая ткань, и ударил прямо в хорошенькое личико третьего принца. 

Когда этот человек произнес слова «слушали небо и землю» и «договор десяти сторон», Чэн Цянь был поражен в самое сердце. Он уже не раз задавался вопросом, почему предки клана Фуяо согласились сотрудничать с Управлением небесных гаданий. Печать истребителей демонов связывала по рукам и ногам, она также была связана с печатью главы клана. 

Это имеет какое-то отношение к тому договору?

Они только что видели «Массив десяти сторон», а теперь появился еще и «договор десяти сторон». Как они связаны? 

Там, внутри массива, когда на его ладони появился огонек, по форме напоминавший ухо, умирающий темный заклинатель сказал ему: «Слушай Цянь». Тогда юноша не понял, что это значило, но теперь, когда он думал об этом, он начинал осознавать. Возможно, он хотел сказать: «слушай небо и землю»⁵.

⁵ 乾坤 (qiánkūn) — цянь и кунь (две противоположные гексаграммы «Ицзина»), небо и земля, Инь и Ян, мужское и женское начало, источник всех перемен. 

Несколько человек быстро подмигнули друг другу, но никто из присутствующих, включая Ли Юня, казалось, не понял, что между ними произошло. 

Вдруг, по округе прокатился громкий шум. До того неподвижно стоявший третий принц вдруг вскинул руки и рассек окруживший его ураган. У Чантянь пошатнулся и едва не свалился с меча. 

Третий принц в мгновение ока оказался рядом с ним и произнес: 

— Чантянь, сдается мне, ты не слишком усердно учился. 

С этими словами, его белые нефритовые руки потянулись к груди У Чантяня, схватив пальцами воздух. 

Увидев, что принц желает разорвать У Чантяня живьем, Ю Лян закричал и ринулся прямо на него. В это время ему на помощь подоспел Янь Чжэнмин, который ранее был занят тем, что подмигивал младшим. 

Тень меча, что был способен разрубить небо и землю, рухнула вниз, но третий принц вновь остановил ее голыми руками. Оба заклинателя сцепились в схватке.

Едва приблизившись к противнику, Янь Чжэнмин тут же нахмурился.

Руки третьего принца дрожали под давлением деревянного клинка, но колкая улыбка не исчезла с его лица. Он сказал: 

— Меч «Божественного Царства». Не самый высокий уровень, но весьма неплохо. Пройдет еще пятьдесят лет и... Тц!

Янь Чжэнмин ничего на это не ответил. 

Он чувствовал, что этот бледный старый оборотень смотрел на него как на непрожаренное мясо под соусом! 

Янь Чжэнмин окончательно разозлился. Аура меча внезапно хлынула наружу, ударив наискосок. А в это время Чэн Цянь и Хань Юань, казалось, пришли к молчаливому согласию. Один зашел с левой стороны, другой с правой. Темная энергия, самый стойкий в мире клинок и выкованная в холоде ледяного озера жажда убийства слились воедино, волной обрушившись на третьего принца. 

Крик третьего принца потряс небеса. Его широкие рукава взметнулись вверх, они казались такими длинными, словно несли в себе отражение целого мира и всех прошедших эпох. Вдруг, Чэн Цянь отчетливо уловил дрожь Шуанжэня. Ледяной клинок вновь предал его, острое лезвие обледенело от кончика до рукояти. Его внутренний дворец содрогнулся, и рот тут же наполнился кровью. Резко выдохнув, юноша отступил, опуская свой меч. 

Но другие оказались ничуть не лучше. Третий принц обладал невероятной способностью. Он впитывал все направленные на него атаки, а затем запросто возвращал удары противникам. Аура меча Янь Чжэнмина ринулась обратно, срезав прядь его волос. Лицо Хань Юаня посинело. Его глаза покраснели и налились кровью. 

В этот момент кто-то из стоявших в отдалении людей небрежно произнес: 

— Неужели кто-то на самом деле практикует подобный метод? 

Ли Юнь поднял глаза и посмотрел на говорившего. Этим человеком оказался Тан Чжэнь. Никто не знал, что за артефакт он использовал, но его костяные руки крепко сжимали паутину, опутавшую великого наставника. Лицо Тан Чжэня потемнело, как у чахоточного больного, и он с трудом прошептал: 

— Кто-то однажды сказал, что, когда заклинатели вступают на путь самосовершенствования, они получают возможность впитывать энергию целого мира, чтобы наполнить свои меридианы. Практикуясь, они совершенствуют свои тела и шаг за шагом приближаются к вознесению. Они обладают огромной силой и невероятно долгой жизнью. Если кто-то из людей способен поглотить энергию неба и земли, поглотить самих заклинателей и превратить их в пилюлю бессмертия, разве это не значит, что такой человек идет по какому-то особому пути?

— И что такого в этом человеке? — отозвался Ли Юнь. 

Тан Чжэнь насмешливо улыбнулся ему и произнес: 

— Жадность. Всепоглощающая жадность. 

Но едва он успел договорить, как великий наставник вырвался из вязкой паутины, и его огромная алебарда обрушилась на голову Тан Чжэня: 

— Вздор!

Мысли Ли Юня тут же изменили свой ход. Это слишком сильно напоминало демоническую пилюлю. Юноша громко крикнул: 

— Сяо Цянь! Знамя истинного дракона... 

Заключенная в знамя душа древнего дракона могла усилить изначальный дух заклинателя в тысячи раз. Им удалось вырваться из Массива десяти сторон, и Ли Юнь попросту не верил, что эта штука не смогла бы справиться с чем-то подобным!

Третий принц тут же изменился в лице и ринулся прямо к Ли Юню. 

Лужа оглушительно захлопала крыльями, ругаясь: 

— Ты слишком много знаешь! Что мы будем делать, если ты навлечешь на себя беду... А! Как он может лететь быстрее птицы? Старший брат! Старший брат, на помощь! 

Янь Чжэнмин лишился дара речи. 

Девять фениксов вспыхнули, сгорая дотла⁶. Ему попросту нечего было ответить! Некоторые вещи не стоило предавать огласке⁷. Теперь он был по-настоящему опозорен.

⁶ Выражение 凤凰九雏 (fènghuáng jiǔ chú) — досл. девять птенцов феникса, берет свое начало из книги «История династии Цзинь», составленной Фан Сюаньлином в 648 г. во времена династии Тан. Многочисленные потомки трактовали идиому 凤引九雏 (fèng yǐn jiǔ chú) как хорошее предзнаменование для всей страны. 

⁷上不了台面 (shàng bùliǎo táimiàn) — досл. то, что следует держать под столом. Китайская идиома, описывающая вещи, которые не стоит предавать огласке. 

Янь Чжэнмин без колебаний высвободил свою ауру, создавая сотни тысяч клинков. Острые лезвия в миг окружили третьего принца.

Третий принц взревел:

— Наглец!

Но Янь Чжэнмин лишь вскинул брови и произнес: 

— Ну, есть немного.

Вдруг до его ушей донесся голос Чэн Цяня:

— Старший брат! Хватит красоваться, отойди с дороги! 

Прежде, чем он успел договорить, из знамени истинного дракона вырвался древний дух. Зверь искрился, с головы до хвоста покрытый мелким инеем, словно позолотой.

Третьему принцу некуда было деться. Он глубоко вздохнул и вновь вскинул руки. Его широкие рукава колыхнулись, сделавшись похожими на бездонные ямы. Он почти поглотил древнего дракона, но вдруг, его руки начали замерзать, на лбу принца выступил холодный пот. В этот самый момент зажатое в ладонях Чэн Цяня знамя с треском раскололось надвое.

Все присутствующие были ошеломлены. Этот человек и вправду мог поглотить душу древнего дракона! 

Ли Юнь в отчаянии вцепился в перья на шее Лужи.

— Сестренка, ты испугалась? Не убегай! Ох, я ведь говорил вам, не останавливайтесь! Даже если он поглотит душу дракона, ему потребуется время, чтобы принять ее. Не упустите этот шанс! Когда он закончит, вас ему хватит на один зуб!

Едва он успел произнести эти слова, как Чэн Цянь тут же сорвался с места. Он атаковал принца снова и снова, будто чистый ветер, ясная луна и врожденное великодушие⁸ с силой толкали его вперед. Как и ожидалось, процесс поглощения духа дракона существенно замедлил третьего принца. Однако, он не осмеливался действовать всерьез, юноша в любой момент готовился отступить, ведь в воздухе над ними уже висел клинок Янь Чжэнмина. 

⁸ 光风霁月(guāngfēngjìyuè) — чистый ветер, ясная луна (обр. в знач.: а) чистосердечный, прямодушный, открытый; 浩然之气 (hàoránzhīqì) — конф. врождённое великодушие; величие духа; чувство справедливости в восприятии мира.

Недолго думая, Хань Юань вскинул руки, готовясь повторить движение из «Долгого полета птицы Рух». Но прежде, чем он успел сконцентрировать свой изначальный дух, его тело вновь сменило хозяина. 

Внутренний демон усмехнулся и произнес: 

— Что, решил присоединиться к веселью? Ты еще помнишь какие-то приемы? А как держать деревянный меч тоже помнишь? Не позорься, трехлапая кошка. 

Стоило ему договорить, как юноша тут же обратился в демонического дракона. Зверь вскинул голову и зарычал, в бессильной попытке излить всю тоску, что столетие копилась в его сердце. Печать перерождения содрогнулась, пораженная этой внезапно хлынувшей наружу ненавистью.

Взвившаяся к небесам темная энергия окончательно отрезала третьему принцу пути к отступлению. 

Вдруг, принц полностью исчез и до ушей всех присутствующих донесся лишь оглушительный крик. 

Все замерли, одновременно уставившись в одну точку. 

Лишь Тан Чжэнь нахмурился. 

Ли Юнь почти вздохнул с облегчением, но вдруг, он кое-что заметил. 

— Будьте осторожны! — закричал юноша. 

Его голос разлился вокруг и «око» Печати перерождения пришло в движение. 

Третий принц, казалось, обернулся настоящим ураганом, затягивая в себя ауру тысячи мечей, ледяной клинок и даже окутавшую его темную энергию. 

Его голова будто превратилось в обтянутый кожей шар, все его тело покрылось водянистыми волдырями. Когда они лопались, маслянистая жидкость выливалась наружу. Черты его лица деформировались, глаза готовы были вылезти из орбит. Казалось, у него под кожей извивались черви. Это было поистине ужасное зрелище. 

Объединившись, три мастера способны были сдвинуть гору и разделить море, но для этого им пришлось бы приложить все свои силы. Но что тогда мог один единственный, но весьма талантливый человек, способный залпом проглотить душу древнего дракона?

Третий принц поднял терзаемые ветрами руки, медленно возвращая на место выпученные глаза, и мягко произнес: 

— У вас что, одно умение на всю семью? Какое разочарование... 

Вдруг, в сердце Ли Юня возникла ужасная догадка. Юноша выпалил: 

— Я понял! Он и есть «око» массива! Он — Печать перерождения!

— Превратил свое тело в массив, — Тан Чжэнь вновь сжал в пальцах паутину, — такой человек достоин быть императором. Он очень храбр.

— Старший Тан, перестань нести чепуху. Ты так много знаешь, придумай же что-нибудь! — бросил Ли Юнь. 

Но прежде, чем Тан Чжэнь успел ему ответить, он увидел, что мир вокруг начал складываться пополам. Третий принц вознамерился уничтожить всех, кто находился в пределах массива. 

В этот самый момент принц повернулся к Янь Чжэнмину и с улыбкой произнес: 

— Хороший меч. 

Волосы Янь Чжэнмина встали дыбом. Ситуация разом переменилась. Выпущенный им изначальный дух тут же повернул назад. Деревянный клинок в его руках исчез, и Чэн Цянь попытался использовать имевшуюся между ними связь, чтобы как можно скорее добраться до меча.

— Сяо Цянь!

Аура меча тут же окутала юношу, сделавшись такой же холодной, как его собственный клинок. Чэн Цянь полностью растворился в ней, застыв, как насекомое в янтаре. Шуанжэнь выпал у него из рук и рухнул вниз, Хань Юань в спешке отшатнулся в сторону... Но тут, из рукавов третьего принца заструился свет, полностью поглотив и его и меч. 

Янь Чжэнмин хотел было ринуться вперед, но его ноги словно приросли к земле. 

В следующий момент он увидел, как в волосах Чэн Цяня мелькнула что-то белое, и тут же пришел в себя. Это были «Нити марионетки».

Янь Чжэнмин попытался сделать вдох, но воздух застрял в его груди, его тело онемело. 

Мир сужался. Все висевшие в воздухе заклинатели тут же попадали вниз. Расстояние от неба до земли составляло всего несколько чжан. 

В этот момент У Чантянь внезапно оттолкнул подоспевшего к нему на помощь Ю Ляна. Его руки начали складываться во множество труднопостижимых печатей. 

Глаза Ю Ляна вдруг расширились, юноша смертельно побледнел.

У Чантянь развернул ладони, одним пальцем указывая на небо, другим на землю, и внезапно исчез. Мгновение спустя, за спинами всех присутствующих, словно из ниоткуда, возникла огромная человеческая фигура. Это был У Чантянь. Цунь за цунем он становился все выше и выше, все больше и больше, с великим трудом поддерживая падающий небосвод. 
 
В мгновение ока он превратился в легендарного бога Паньгу, по слухам, сотворившего этот мир. 

У Чантянь издали посмотрел на третьего принца и спросил: 

— Ваше Величество, неужели ты правда думаешь, что, поглотив множество талантливых заклинателей, небо и землю, солнце и луну,⁹ ты действительно сможешь стать богом? 

⁹ 天地日月(tiāndì rìyuè) — букв. два великих начала, также является частью трех начал (三才者，天地人，三光者，日月星): небо, земля, человек; три светила: солнце, луна, звёзды.

Но третий принц уже утратил человеческий облик. Расшитый пояс его парадного одеяния разлетелся в клочья, и богатые одежды раздулись, формируя огромный сияющий шар. Голос принца звучал крайне неразборчиво. 

Он произнес: 

— Поглощая могущество, я становлюсь могущественнее. Поглотив мир, я стану этим миром. 

У Чантянь глубоко вздохнул и внезапно испустил ужасающий рев. Его тело увеличилось еще на несколько чжан, оставив на земле огромный след. Печать перерождения издала тихий свист, и накопленная внутри нее Ци начала растекаться в стороны. 

Третий принц закричал, и его рукава взорвались. 

В этот самый момент поглощенная им аура меча вновь вырвалась на свободу. В руках Янь Чжэнмина снова появился деревянный меч, неся за собой «Расцвет». «Божественное Царство» содрогнулось. Казалось там, во владениях внутреннего демона, он нашел свое настоящее наследие. И оно было как две капли воды похоже на его клинок. 

— Верно, если проглотить весь мир, вы тотчас же вознесетесь, превратившись в небесного пса! — выкрикнул юноша.

Сможет ли он теперь подчинить его? 

На лице третьего принца, наконец, появился страх. 

В этот момент, поглотивший Хань Юаня сияющий шар, треснул. Темная энергия хлынула наружу, и шар заволокло черным туманом. Внезапно, демонический дракон прорвал барьер и приземлился на землю, вновь превратившись в до ужаса несчастного юношу. 

Не меняясь в лице, он отряхнул свой длинный халат и, холодно усмехнувшись, произнес: 

— Так вот что такое тайное царство трех существований. Разве это не то, за что так боролись благородные мужи? Как расточительно отдавать это мне, первому демону в Поднебесной!

Закончив говорить, он вскинул руку, выбросив что-то из рукава, и крикнул: 

— Держи!

Это был Шуанжэнь. 

Шуанжэнь, наполненный душою истинного дракона, полетел к Чэн Цяню, и с размаху ударился об лед. Ледяная корка тут же треснула. 

В следующее же мгновение аура клинка вырвалась на свободу, превращаясь в «Весну на засохшем дереве». Словно из ниоткуда, появились зеленые лозы, тут же оплетая кончик ледяного клинка.

Пока есть нить, должна быть и надежда на жизнь.

Аура меча мягко подавила свирепый клинок, и изначальный дух юноши с треском вырвался из небытия, превратив ледяную глыбу в пыль.

Ресницы Чэн Цяня были покрыты инеем, лента в его волосах замерзла и медленно опала. 

 Шуанжэнь взмыл в небо, покрывая собой все вокруг. Снежные хлопья посыпались вниз, словно тяжелое одеяло прижимая третьего принца к земле. 

Раздался грохот, и клинок в руках Янь Чжэнмина ожил.

У Чантянь издал полный боли крик и с силой толкнул небо Печати перерождения. 

Мир раскололся. Со стороны третьего принца послышался тихий хлопок, и его тело рассыпалось горсткой битого льда. 

Фальшивый массив разрушился. 

Печать перерождения исчезла. 

Огромная тень У Чантяня пошатнулась. Казалось, он смотрел вниз, прямо на Ю Ляна. 

Выражение его лица было и грустным, и счастливым одновременно. Вдруг, его силуэт начал таять, до тех пор, пока не превратился в туман и не развеялся по ветру. 

Словно небо и солнце встретились после долгой разлуки.

¹⁰ Увидеть дневной свет (обр. в знач.: избавиться от тяжёлых забот, несправедливых обвинений).

Казалось, сами того не подозревая, день и ночь сменили друг друга, и вновь наступил рассвет.

Ю Лян был потрясен. Он так и застыл, не в силах издать ни звука.

Все присутствующие, будь то благородные совершенствующиеся, темные заклинатели или люди из Управления небесных гаданий, не смели сдвинуться с места. 

Хань Юань оглянулся и посмотрел туда, где совсем недавно было тайное царство трех существований. Казалось, он что-то вспомнил, и вдруг, на его перекошенном от боли и злости лице, появилась редкая спокойная улыбка. 
 
У Чэн Цяня подкосились ноги. Он неловко оперся на Шуанжэнь, но в итоге покачнулся и рухнул на землю. 
Силы покинули его. В который раз за эти дни ледяной клинок выскользнул из его пальцев, и юноша не смог даже поймать его. На тыльной стороне его ладоней вздулись синие вены. 

Вдруг, кто-то подхватил его на руки. 

Этот кто-то что-то шепнул ему на ухо. В следующее же мгновение чужая ладонь зажала ему рот, заставив Чэн Цяня проглотить пилюлю. Горечь тут же превратилась в поток чистой Ци, разливаясь по всему его телу от макушки до конечностей.

Чэн Цянь пришел в себя. Его скованные напряжением мышцы мгновенно расслабились, и он подумал: «О, так это старший брат». 

Вдруг, юноша крепко вцепился в рукоять Шуанжэня, но внезапно снова ослабил хватку, позволив клинку упасть на землю. 

Конец четвертого тома.