Возрождение клана Фуяо

У горы Шичжоу Лужа превратилась в большую птицу с сидящим на ее спине Ли Юнем. Заметившие ее полет люди, должно быть, приняли ее за несущийся по небу луч света.

Она была подобна падающей звезде, щеголявшей своим длинным хвостом. За ними попятам следовала группа темных заклинателей. Но красный журавль отказывался лететь по прямой. Лужа то поворачивала вправо, то резко брала влево, искусно держа преследователей позади.

Как только они получили известие от Тан Чжэня, Янь Чжэнмин сразу же ушел, не сказав им ни слова. Но поскольку на Платформе Бессмертных собрались заклинатели со всей Поднебесной, как их Дашисюн мог сражаться с ними в одиночку? Ли Юнь непременно должен был что-то придумать. Воспользовавшись тем фактом, что многие демонические совершенствующиеся последовали за драконом на север, и тем, что Лужа очень быстро летала, они нашли большую группу темных заклинателей и повели их прямо к горе Шичжоу, намереваясь погрузить это место в хаос.

Прикидывая направление, Ли Юнь командовал Луже:

— Вперед на семнадцать чжан, в направлении кань (1). Ты сбилась с маршрута. Осторожно!

(1) 坎 (kǎn) кань — (название 6-й триграммы «Ицзина» ☵ «Опасность»; также символизирует север).

Лужа не выдержала и сказала:

— Перестань уже хвастаться своей начитанностью! Ты что, не можешь просто говорить: «вперед, назад, влево, вправо»?

Она понимала лишь простые направления. Даже слова «северо-восток» и «юго-запад» заставляли ее на время задуматься. Привычка Ли Юня постоянно лепетать: «цянь, кунь, чжэнь, кань» (2) вызывала у нее головную боль.

(2) 乾 (qián) — цянь 1-я из восьми триграмм «Ицзина», символизирует северо-запад. 坤 (kūn) — кунь (название 8-й (7-й) из восьми триграмм в «Ицзине», символизирует юго-запад). 震 (zhèn) — чжэнь представляет собой 雷 (léi) Гром (по старой космогонии: голос Земли, ассоциируется с триграммой 震; 坎 (kǎn) — кань символизирует север.

— Ты слишком много говоришь. Туда, ну же! — жалобно произнес Ли Юнь. — И не могла бы ты погасить свое пламя? Ты сожжешь меня заживо!

Лужа не стала утруждать себя препирательствами с ним.

— Второй шисюн, как ты думаешь, наш Дашисюн сумеет продержаться до нашего прибытия?

— Не шути так. Ты уверена, что он сможет сохранить самообладание, когда Сяо сяо ЦяньвЦянь беде? — Ли Юнь вздохнул. — Все будет хорошо, если сСяо Цянь окажется цел, но если что-то пойдет не так…

Лужа тут же вспыхнула праведным гневом, так, словно уже заранее знала, о чем он собирался ей сказать.

— Что? Если кто-то посмеет обидеть моего шисюна я сожгу их заживо!

Ли Юнь промолчал.

По сравнению с остальными монстрами Лужа определенно была куда разумнее, но по сравнению с людьми она была слишком глупа. Независимо от того, насколько она была сильна, ее образ мыслей был чрезвычайно прост. Ли Юнь на мгновение лишился дара речи. Окончательно уверившись в том, что она не поймет его, даже объясни он ей все подробно, Ли Юнь устало произнес:

— Сосредоточься на полете. Забавно будет, если нас поймают по неосторожности.

Сейчас он больше беспокоился о том, что Янь Чжэнмин потерял голову и сразу же бросился к Платформе Бессмертных, не обращая внимания ни на что другое.

Ли Юнь слишком хорошо понимал главу клана и по совместительству своего дашисюна.

Полная убийственных намерений аура меча пронеслась по большому залу Платформы Бессмертных, волной окатив могущественных заклинателей. Все присутствующие инстинктивно собрали вокруг себя все свои духовные силы, чтобы противостоять ей. Будучи спровоцированными внезапной атакой, висевшие со всех сторон зала драконьи замки тут же засветились. Аура меча и заключенный в них изначальный дух столкнулись друг с другом, и ворота с грохотом раскололись.

— Кто ты такой?!

Выражение лица Янь Чжэнмина было холодным, как лед. Решительно перешагнув обломки ворот, юноша спокойно вошел внутрь, и, не обращая никакого внимания на собравшуюся толпу, независимо от того, сильны они были или нет, направился прямо к замкам Платформы Бессмертных.

Будто другие люди и вовсе не имели для него никакого значения. Он видел только человека, заключенного в тюрьму драконьих замков.

Самообладание Чэн Цяня окончательно испарилось. Он чувствовал себя как пойманный с поличным преступник. Позабыв про израненную спину, юноша напрягся и инстинктивно бросил взгляд на свою изодранную одежду. Потянув ткань вниз, он попытался было скрыть неприятный синяк на талии.

Не обращая никакого внимания на всех остальных, Янь Чжэнмин подошел прямо к нему. Он пристально посмотрел на засохшую кровь на теле Чэн Цяня и тихо спросил:

— Кто это сделал?

Его голос звучал очень мягко, а выражение лица казалось совершенно обычным, но по спине Чэн Цяня пробежал холодок. Он с тревогой посмотрел на Янь Чжэнмина и понял, что в его темных глазах появились зловещие красные огоньки.

— Дашисюн, ты…

Янь Чжэнмин мягко выдохнул:

— Однажды я поклялся небесам, что если кто-нибудь снова захочет причинить тебе боль, я изрублю его на куски тысячью клинков…

Услышав это, Чэн Цянь пришел в ужас. Он не мог позволить своему обезумевшему дашисюну договорить. Чэн Цянь тут же перебил его, принявшись осторожно уговаривать:

— Я в порядке. Мы просто неправильно друг друга поняли. Пожалуйста, успокойся. Где Ли Юнь?

Янь Чжэнмин заскрежетал зубами, отчего его скулы стали еще острее. Секунду спустя он закрыл глаза, и темно-красные огоньки в них начали постепенно исчезать.

Вздохнув, он лишь тихо сказал:

— Иди сюда, дай мне посмотреть.

Чэн Цянь небрежно встал рядом с драконьим замком неба и земли. Движения юноши были плавными и легкими, будто раны на его теле были всего лишь рисунками.

Заложив руки за спину, он окинул взглядом всех собравшихся на Платформе заклинателей. Теперь он возвышался над ними. С невероятным высокомерием, которое он так долго и тщательно скрывал, Чэн Цянь вскинул бровь и улыбнулся.

— Это просто небольшой спор, его можно решить несколькими словами. Зачем ты пришел сюда?

Янь Чжэнмин пристально посмотрел на бледное лицо юноши, все еще пытавшегося казаться серьезным. Однако едва только его рациональная сторона взяла верх, как его внутренний демон, что прежде дремал в глубине душе, пришел в ярость, и юноша окончательно рассердился.

Одарив Чэн Цяня предупреждающим взглядом, в котором явно читалось: «ты своего еще дождешься», Янь Чжэнмин повернулся и постучал по земле кончиком своего нового меча.

— Если он кому-то должен, я заплачу за него. Если он убил члена чьего-либо клана, я компенсирую это своей жизнью. Если вы здесь, чтобы потребовать от него что-то, сперва вы должны говорить со мной.

Пускай Янь Чжэнмин и был на редкость талантливым заклинателем меча, его высокомерные слова ошеломили всех присутствующих.

Долгое время спустя Чжуан Наньси, наконец, взял себя в руки и нарушил молчание.

— Этот… этот старший…

Янь Чжэнмин произнес:

— Моя фамилия Янь. Я — сорок восьмой глава клана Фуяо.

Чэн Цянь не ожидал, что он так прямо расскажет все этим людям и испуганно вскрикнул.

— Дашисюн!

Но Янь Чжэнмин лишь отмахнулся от него. Рано или поздно этот день бы настал. Мог ли клан Фуяо прятаться вечно?

Стоило ему произнести эти слова, и большинство заклинателей пришло в смятение. Но Бянь Сюй, Ян Дэчэн и неизвестный старейшина горы Байху были удивлены.

— Значит, твой учитель… — произнес старейшина горы Байху.

— Мой учитель Хань Мучунь и мой шицзу Тун Жу… кажется, они уже встречались с Четырьмя Святыми. — Янь Чжэнмин сделал паузу, а затем продолжил. — Наши старшие больше не принадлежат этому миру, потому теперь клан находится в моих слабых руках. Я лишь ни на что не годный человек, который так ничего и не достиг, несмотря на более чем сто лет самосовершенствования. Так что мне слишком неловко говорить о родном клане.

Во время разговора Янь Чжэнмин слегка постукивал пальцами по ножнам своего меча, от чего по залу разносился мягкий звон. На его лице отражалась самоирония. Дело в том, что, даже издеваясь над собой, он все также никого не уважал.

— Но каким бы трусом я ни был, я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как издеваются над моим шиди. У меня не было другого выбора, кроме как прийти сюда и посмотреть, какой урок вы сможете преподать мне.

— Если мне не изменяет память, некогда клан Фуяо утверждал, что вы уничтожаете всех демонов, с которыми сталкиваетесь? Так почему бы тебе сперва не казнить одного из вас? — холодно сказал Ян Дэчэн.

Услышав это, Янь Чжэнмин вскинул брови.

— О?

Он родился богатым господином с прекрасным персиковым взглядом. Еще до того, как он заговорил, его глаза уже сверкали, как у легкомысленного повесы. Однако в данный момент это были глаза мечника, достигшего стадии «формирования клинка», который мог бы с легкостью превратить перо в оружие и заморозить воду. Это совершенно не подходило ему, но в то же время казалось абсолютно естественным.

Ученик зала Сюаньу, предложивший вскрыть голову Чэн Цяня, стоял рядом с Ян Дэчэном. Он вышел вперед и пересказал все в подробностях.

Пока Янь Чжэнмин слушал этот рассказ, его лицо не выражало никаких эмоций. Затем он посмотрел на кончик своего меча и вдруг рассмеялся.

— Понятно. Оказывается, передо мной сам старейшина Ян. Молодой господин вашего клана был одержим внутренним демоном. Его тело было убито мной. Мой шиди тут ни при чем. Если вы считаете, что я проявил недостаточно уважения, я могу пойти и поклониться его одежде (3). Что же касается…

(3) 衣冠冢 (yīguānzhǒng) — могила с погребенной одеждой усопшего (без его тела).

Но не успев даже договорить, он тут же приблизился к Ян Дэчэну. Меч, созданный из его изначального духа, соединился с мечом в его руке, и, не обращая никакого внимания на окрики за спиной, Янь Чжэнмин безмолвно бросился на Ян Дэчэна, вложив в удар силу, подобную горе Тайшань.

Прежде чем войти в зал, Янь Чжэнмин уже успел наслушаться требований этого чудака. Теперь же, узнав всю историю до конца, он понял, что лента Чэн Цяня порвалась именно из-за него. Весь сдерживаемый гнев немедленно вырвался наружу.

Если бы он из прихоти не отдал Чэн Цяню амулет, если бы заклинатели с горы Байху вовремя не вмешались, был бы Чэн Цянь сейчас жив?

Все его сожаления о том, что сто лет назад он так и не смог отомстить Чжоу Ханьчжэну, и множество новых и старых обид слились воедино. Даже появись сейчас перед ним сам Небесный Император, он не смог бы помешать ему разорвать этого человека на куски.

Меч в руке Янь Чжэнмина, казалось, нес в себе всю силу своего владельца. По Платформе прокатился оглушительный рокот, и даже верховный старейшина зала Сюаньу, Ян Дэчэн, не смог совладать с этой свирепой атакой. Он с трудом отступил назад. Даже Бянь Сюй, один из Четырех Святых, поспешно отшатнулся в сторону, силясь избежать ранения.

Этот удар мог бы потрясти весь мир.

Чэн Цянь нахмурился. Он ничего не мог с собой поделать, он шагнул было вперед, но драконьи замки не желали отпускать его.

Чэн Цянь слишком хорошо знал, кем были все присутствовавшие здесь люди. Даже если бы Янь Чжэнмин принял лекарство, тонизирующее изначальный дух, ему неоткуда было взять такую силу. За эти последние дни, что же такого сделал его, кажущийся беззаботным, дашисюн, что нес в своем сердце больше, чем кто-либо другой?

Его внезапное нападение повергло всех присутствующих в шок. Все вокруг, за исключением платформы, окруженной драконьими замками, было разрушено. Бесчисленные защитные барьеры пали, словно рассыпающиеся в ладонях комья грязи.

Когда великие заклинатели прошлого создавали Платформу Бессмертных, они, вероятно, не ожидали, что найдется кто-то настолько самонадеянный.

Старейшина горы Байху торопливо сказал:

— Сынок, ты не можешь…

Ян Дэчэн больше не мог уклоняться. Закричав, он вскинул руку и начертил в воздухе заклинание. За его спиной возникли восемнадцать призраков, каждый из которых нес в руке оружие. Все эти призраки были чрезвычайно сильными и гибкими, они тут же окружили Янь Чжэнмина.

Вдруг воздух разрезала яростная вспышка. Настоящий клинок и меч изначального духа слились воедино. Повсюду разлился такой яркий свет, что даже демоны и боги сбежали бы от него. Восемнадцать призраков бросились врассыпную, но все они обратились в прах прежде, чем успели скрыться. Ян Дэчэн не на шутку испугался. Поддавший нарастающей панике, он столкнулся с остатками собственного заклинания и оказался отброшен на приличное расстояние. Он лежал неподвижно, и никто не мог сказать, жив он или мертв.

Однако Янь Чжэнмин не остановился. Наконец, Бянь Сюй вынужден был вмешаться. Схватив нефритовую подвеску, он быстро начертил на ней несколько символов и швырнул ее вперед. Подвеска тут же сформировала над Ян Дэчэном прочный щит.

Аура меча зацепила край щита, и на драгоценном камне появилась трещина. Холодно улыбнувшись, Янь Чжэнмин бросил взгляд на владыку зала Сюаньу. Затем, окружавшая его аура меча внезапно изменила направление и, как яростная волна, ринулась в сторону тридцати шести драконьих замков.

— Прекрати! — одновременно закричал старейшина горы Байху, Бянь Сюй и Чэн Цянь.

Однако никто не мог сравниться с упрямством этого мечника.

Клинок, созданный из изначального духа Янь Чжэнмина, и связывающие Чэн Цяня драконьи замки столкнулись друг с другом. Воздух сотряс звериный рев и то, что осталось от крыши большого зала, улетело прочь. Все присутствующие на Платформе заклинатели, некогда называвшие себя самыми могущественными в мире, в мгновение ока разбежались как крысы.

Бесчисленные годы драконьи замки стояли под гнетом ветров и морозов, они впитали в себя духовную энергию могущественных учителей и кровь множества темных заклинателей. В итоге, они сформировали свой собственный изначальный дух. Две противоборствующие силы, одна непоколебимая, как гора, другая чрезвычайно могущественная, встретились друг с другом. Никто не хотел уступать.

Из уголков рта Янь Чжэнмина потекли тонкие струйки крови. Темно-красные искры в его глазах уже было поблекли, но вдруг снова засияли ярче прежнего, спровоцированные яростью замков. В мгновение ока, словно из ниоткуда, появился еще один меч и тоже взмыл в воздух.

Возможно, причиной, по которой ленивый молодой господин с горы Фуяо смог встать на путь заклинателя меча, была именно эта, пронизывающая до костей, холодность. Он никогда ни с кем не считался.

С одной стороны, он был тем, кто постоянно искал способ открыть печать главы. С другой, он неустанно пытался изо всех сил бороться с сознанием, оставленным внутри нее предыдущими поколениями его клана.

Он мог быть ленивым, мог ненавидеть грязь, но ничто не могло напугать его настолько, чтобы заставить его остановиться.

Драконьи замки сердито выли, и вся Платформа Бессмертных ходила ходуном.

Старейшина горы Байху повернулся к Бянь Сюю и закричал так громко, что едва не сорвал голос:

— Он — заклинатель меча, достигший уровня «Божественного Царства». Зачем ему убивать твоего никчемного сына? Почему, в конце концов, ты не откроешь эту Платформу?

Бянь Сюй вынужден был признать, что этот человек был прав. Однако в данный момент он не мог открыть Платформу Бессмертных, даже если бы очень захотел. С его уровнем самосовершенствования он, конечно, мог бы сразиться с Янь Чжэнмином, но встав между ним и драконьими замками, он только нарвался бы на неприятности.

В этот момент Чэн Цянь внезапно рухнул на колени.

— Дашисюн, я умоляю тебя, пожалуйста, остановись!

Как только он это сделал, равнодушный взгляд Янь Чжэнмина внезапно вспыхнул. Аура меча, очертив в воздухе сияющий, как солнце, круг, остановилась прямо перед юношей.

— Ты что, хочешь умереть? — произнес Чэн Цянь.

В оглушительной тишине бушующая аура меча медленно рассеялась, превратившись в мягкий бриз, а затем вернулась к Янь Чжэнмину.

После минутного молчания Янь Чжэнмин, наконец, тихо сказал:

— Открой драконьи замки.

Все присутствующие на Платформе заклинатели посмотрели друг на друга. Старейшина горы Байху шагнул вперед.

— У меня есть ключ.

Тридцать шесть драконьих замков открывались тридцатью шестью заклинателями. Примеру старшего немедленно последовали и остальные. Даже Бянь Сюй, с минуту поколебавшись, с неохотой нашел свой ключ и бросил его рядом стоявшему ученику.

По мере того, как отворялись драконьи замки, запертая в теле Чэн Цяня сила вновь потекла по его меридианам, как вода, вернувшаяся в русло реки после долгой засухи. Переполнявшая его Ци причиняла юноше едва заметную боль.

Бянь Сюй кашлянул и хотел было что-то сказать, как вдруг откуда ни возьмись, налетели темные тучи и заволокли небо. Крыша большого зала была разрушена, так что все присутствующие могли отчетливо рассмотреть, что же происходило наверху. Они разом повернули головы и увидели, что среди чернеющего неба мелькнула тень огромного дракона.

Раздался чей-то испуганный вопль:

— Дракон Няньцязна!

В этот момент из темноты вдруг появилась птица, окруженная ярким пламенем. Едва она приземлилась на то, что осталось от большого зала, как с ее спины, тяжело дыша, спрыгнул Ли Юнь. Оглядевшись, юноша попытался было понять, что здесь произошло, но в итоге лишь пробормотал:

— Этого не может быть… Что случилось?

Среди клубящихся, как море в прилив, черных облаков, будто гром раздался голос Хань Юаня.

— Это я был тем, кто разрушил башню Чжу-Цюэ. Это я наслал внутреннего демона… Какое ничтожество осмелилось посягнуть на заслуги этого почтеннейшего?

Пока он говорил, темная Ци закружилась над горой Шичжоу. У ее подножия появилась толпа темных заклинателей.

Ли Юнь слабо улыбнулся и, наконец, выдохнул.

— Мы встретились с ними по пути сюда. Мы едва не наделали в штаны от испуга.

Но никто из присутствующих не обратил на его самоиронию никакого внимания.

Тьма накатывала со всех сторон, сотрясая Платформу Бессмертных. Демонический дракон громко рассмеялся.

— Пришло время изменить этот мир. Пойдемте же со мной, пусть горы и реки сменят цвет.

Ответом ему было громогласное эхо голосов темных заклинателей.

Гигантские когти вспороли облака, словно желая разорвать небо на части. Из образовавшейся дыры тут же хлынула вода.

Гора Шичжоу погрузилась в хаос. Сверху бушевали ветер и дождь, а внизу темные заклинатели разрушали все, до чего могли дотянуться.

Вытирая лицо, Чжуан Наньси шагнул вперед и громко обратился к Янь Чжэнмину:

— Старший, я всего лишь невежественный младший, что никогда не слышал о великом клане Фуяо. Но разве неверно говорят, что ваши заклинатели всегда истребляли зло? Мир переживает тысячи потрясений, как можно оставаться равнодушным?

Возможно, Чэн Цяню это только показалось, но юноша вдруг почувствовал, будто Янь Чжэнмин слегка покачнулся.

Чжуан Наньси пылко продолжал:

— Старшие, пожалуйста, подумайте о большем благе и отложите ваши небольшие разногласия!

Чэн Цянь поднял голову. Сквозь непроницаемую стену дождя и темные тучи, он, казалось, поймал взгляд Хань Юаня. Когда он услышал, что все заклинатели вокруг внезапно заявили о своей готовности защищать праведный путь, в его душе вдруг поднялось странное чувство.

Ничто больше не будет как прежде.

После стольких лет в тени, клан Фуяо вновь явил себя миру. Они снова оказались в эпицентре бури, в то время как их шиди, который когда-то только и делал, что бездельничал и проказничал, теперь покинул их и больше не мог вернуться назад.

— Все вы, кто строит из себя героев, прочь с дороги, — пройдя через взволнованную толпу, Тан Чжэнь, наконец, вышел вперед. — Разве ты не видишь, что он больше не может стоять на ногах?

Прежде чем он успел договорить, Янь Чжэнмин сильно покачнулся и внезапно упал.

Чэн Цянь больше не мог ни о чем думать. Он в спешке протянул руку, силясь поймать его, но всем, что он ощутил, коснувшись своего дашисюна — был холод. Дыхание Янь Чжэнмина было таким тихим, что его почти невозможно было почувствовать.

Чжуан Наньси замер в растерянности. В этот момент вперед вышел незнакомый заклинатель и осторожно сказал:

— Старший, пожалуйста, следуйте за мной. На горе Шичжоу есть место, где можно отдохнуть.

— Извините, что беспокоим вас. Пожалуйста, покажите дорогу. Этот безумец был ранен силой драконьих замков, — отозвался Тан Чжэнь.

С этими словами он подмигнул растерявшемуся Чэн Цяню, призывая того следовать за ним.

Чэн Цянь поспешно поднял Янь Чжэнмина на руки, Ли Юнь и Лужа поспешили следом. Никто из присутствовавших на горе не осмелился остановить их.

Чэн Цянь быстро шел за Тан Чжэнем.

— Тан-сюн, мой дашисюн…

— Перестань задавать вопросы, — почти шепотом сказал Тан Чжэнь. — Я увидел, что гора Байху собирает своих учеников, потому и решил выяснить, что произошло, а затем отправил весточку твоим братьям. Помимо расположения Платформы Бессмертных, твой Дашисюн также расспрашивал меня о запрещенной технике.

Сердце Чэн Цяня сжалось.

— Что?

— Техника, что позволяет заклинателю развить свой уровень до предела, но ценой за это непременно станет обратная реакция, что будет в три раза мощнее полученной силы. Боже, я думал, что твой Дашисюн разумный человек, — нахмурился Тан Чжэнь. — Если бы я знал, что он так поступит, я бы ни за что не научил его этому.

Чэн Цянь ошеломленно замолчал.

На мгновение он был потрясен. Глядя на изможденное лицо Янь Чжэнмина, он почувствовал, как его сердце наполнилось неизвестным чувством. Он не знал, на что это было похоже.

Но слова, что однажды сказал ему Чжуан Наньси, повисли у него в груди, готовые вот-вот вырваться наружу.

«Пока это не противоречит морали, я готов сделать для нее все, что угодно».

Конец третьего тома.