Те, кто сохраняет равновесие.

Ю Лян был ошеломлен. За всю свою жизнь он никогда не встречал таких заклинателей меча. И все же этот человек обладал самым высоким уровнем развития из всех, кого он видел. Ю Лян даже засомневался, правильно ли его воспитывали. Неужели идеи «дисциплины и самоконтроля», являющиеся основой совершенствования мечников, были в корне неверными? 

На мгновение он почувствовал, что меч в его руке утратил свою божественность. 

Замечания Янь Чжэнмина были грубыми, но У Чантянь сохранял терпение. Именно это терпение не давало ему поддаться на провокации. 

Со спокойным видом он достал из-за пазухи две небольшие, длиной всего в один цунь, древние на вид каменные печати. Одна из печатей была совершенно белой. Она была вырезана из розового кварца, но с первого взгляда казалось, что это белый нефрит. Другая была совершенно черная, на ней была выгравирована черепаха. Лишь бегло взглянув на нее, можно было понять, откуда она взялась: с ледяных равнин крайнего севера, из зала Черной черепахи. 

Янь Чжэнмин вскинул брови, но даже не удосужился протянуть руку и взять печати. Он лишь спросил: 

— Что это?

— Владыки горы Белого тигра и зала Черной черепахи попросили меня доставить их к вам, глава Янь, — сказал У Чантянь. — По их словам, вы сами узнаете, что это такое, как только увидите.

Очевидно, что эти печати были ключами к замку «земли». Янь Чжэнмин мог сказать это, даже не глядя на них.

Юноша отставил чашку в сторону, и на его лице появилась холодная улыбка.

— Это ваш способ меня подкупить? Некогда мой клан доверил эти печати Четырем Святым. В конце концов, они и должны были вернуться к нам. Потребуй я их обратно, и кто бы осмелился мне отказать?

Глядя на Янь Чжэнмина было понятно, что, пусть он и не знал, как общаться с людьми, но он определенно умел их оскорблять. Когда его взгляд скользнул по гостям, стало ясно, что он имел в виду: кто просил их соваться куда не следует?

Даже теперь, когда власть Четырех Святых угасла, был ли хоть кто-то, кто осмелился бы смотреть на них свысока?

Но этот человек убил старейшину прямо на глазах у Бянь Сюя. У Чантянь печально улыбнулся. Связываться с кем-то подобным было еще более хлопотным, чем иметь дело с этими старыми лисами.

— Ты… — Ю Лян едва не потерял самообладание, но У Чантянь вовремя одернул его.

— Я бы не посмел, глава Янь, — робко сказал У Чантянь, — Ваш покорный слуга всего лишь путешествует по миру. Нам было по пути, и я взял на себя смелось доставить их к вам. Глава, разве разговоры о «подкупе» не оскорбляют вас? 

Янь Чжэнмин не ответил, сохраняя все тот же высокомерный вид¹. В этом отношении господин У был самым настоящим невеждой. Долгие годы глава клана Янь был известен как «молодой господин, охочий до денег», так что теперь от его «достоинства» почти ничего не осталось. Такого рода слова нисколько не оскорбляли его. Ему это было даже в радость.

¹ 大尾巴狼 (dà wěiba láng, dà yǐba láng) — букв. волк с большим хвостом (волочить за собой длинный хвост) обр. кто думает о себе невесть что, кто считает себя пупом земли.

Янь Чжэнмин взял печать Черной черепахи и повертел ее в руках. Увидев на одной из сторон надпись: «печать Бянь Сюя», он равнодушно спросил:

— Кстати, как тебя зовут?

Лицо Ю Ляна побелело. Но У Чантянь, напротив, полностью контролировал себя. Он спокойно ответил: 

— Моя фамилия У, первая часть моего имени — Чан, вторая — Тянь.

— А, так ты и есть У даою, — Янь Чжэнмин посмотрел на него и вдруг сказал. — Кстати, есть кое-что, что беспокоило меня все эти годы. У даою, ты не поможешь мне решить эту головоломку? Ты сказал, что Гу Яньсюэ был достоянием Поднебесной, он всегда боялся, что другие воспользуются этим преимуществом. Тогда почему же Чжоу Ханьчжэн разработал такой коварный план для его убийства?

На первый взгляд битва на острове Лазурного дракона казалась результатом сговора Бай Цзи и Тан Яо, целью которого было загнать Гу Яньсюэ в угол. Чжоу Ханьчжэн и его головорезы в черном лишь раздували пламя. Однако, если подумать, роль Управления небесных гаданий в тех событиях была куда существеннее. Заклинание «душа художника», которому подверглись многие люди на острове, было шедевром Чжоу Ханьчжэна.

Ю Лян выглядел озадаченным. Юноша, похоже, не совсем понимал, о чем идет речь.

У Чантянь же, напротив, застыл в напряжении.

Янь Чжэнмин неопределенно улыбнулся ему и легонько постучал ногтями по каменной печати. Бросив взгляд на свою руку, он лениво подумал о том, что на его большом пальце явно не хватало нефритового перстня. Еще немного покрутив печать в руках, он лениво произнес: 

— Конечно же, если речь идет о секретах императорского двора, вы не обязаны ничего рассказывать. Прошло больше ста лет. Сколько императоров сменилось за это время? Трон все еще в руках прежней династии?

Янь Чжэнмин решил было, что у Чантянь ничего не сможет ему ответить, но тот внезапно заговорил: 

— Чжоу Ханьчжэн всеми силами боролся за свержение Гу Яньсюэ. Глава Управления небесных гаданий лично подписал приказ о его казни.

Янь Чжэнмин на мгновение замолчал, а затем произнес: 

— О? Но разве Чжоу Ханьчжэн не был вхож на остров Лазурного дракона? Неужели эти неблагодарные глупцы позабыли о благосклонности владыки Гу?

— Именно потому, что он был левым защитником лекционного зала, нам удалось прояснить ситуацию: влияние острова Лазурного дракона на мир заклинателей вышло из-под контроля, — сказал У Чантянь.

Скольким людям в мире посчастливилось стать частью знаменитого клана?

Цзючжоу огромна. Лишь немногие заклинатели были выходцами из именитых школ. Большинство из тех, кто вставал на этот путь, должны были действовать самостоятельно и стараться изо всех сил. Для бродячих заклинателей лекционный зал острова Лазурного дракона стал единственной надеждой.

— Гу Яньсюэ занял первое место среди Четырех Святых. Он достиг небывалых высот. Для заклинателей не существовало ни императора, ни семьи. Вторым после Неба для них был «учитель». Можете себе представить, что нес под собой титул «Владыка Поднебесной», — вздохнул У Чантянь. На его лице мелькнула тень сострадания. — Лишь одно его слово, и заклинатели, некогда получившие помощь лекционного зала, сравняли бы весь мир с землей. Он был слишком опасен. Глава Янь, зародись в его сердце лишь крохотная капля искушения, и все пошло бы прахом. Кто в своем уме решился бы оставить его в живых? 

Янь Чжэнмин снисходительно посмотрел на него. У Чантянь не избегал его взгляда, он спокойно продолжил:

— Глава Янь, так как вы интересуетесь этим делом, похоже, вы кое-чего не знаете. Поскольку я уже начал говорить об этом, нет смысла скрывать. Лекционный зал первоначально назывался «Залом основ». Он был создан стараниями Четырех Святых и вашего старшего наставника Тун Жу. 

Стоило ему только произнести эти слова, и вокруг воцарилась мертвая тишина. 

Янь Чжэнмин тут же позабыл о провокациях. Стоявшая в углу Лужа удивленно распахнула глаза. Даже прятавшиеся за ширмой Ли Юнь и Чэнь Цянь были ошеломлены. 

Чэн Цянь сразу же вспомнил, что сказал ему Цзи Цяньли на Платформе Бессмертных. Тогда слова этого старика показались юноше чепухой, но, как оказалось, в них крылся сакральный смысл.

По комнате разлилась нестерпимая жажда убийства. Янь Чжэнмин вновь стоял на пороге «входа в ножны». И пусть его силу нельзя было увидеть, но, когда тень меча повисла над головой У Чантяня, ее гнетущая тяжесть стала ощущаться еще острее. 

Но У Чантянь даже не шелохнулся, он продолжил:

— Да, это действительно был Тун Жу. Ваши уши вас не обманывают. Весь мир уверен, что тайное царство трех существований открылось случайно, но это не так. Ключ к этому мистическому месту — наследие нашего Небесного учения. Пока человек не освободит свое сердце от желаний, он не сможет выбраться оттуда. Когда Тун Жу покинул тайное царство, он словно сошел с ума. Проигнорировав советы Четырех Святых, он отдал печать главы клана своему ученику, а сам поднялся по ста восьми тысячам ступеней Башни отсутствия сожалений, чтобы забрать с платформы камень, исполняющий желания. 

Янь Чжэнмин хрустнул костяшками. Если бы не ключ к замку «земли», он бы уже давно сломал эту печать. Холодно улыбнувшись, юноша произнес:

— В этом мире нет места добродетельным, верно?

У Чантянь спокойно ответил: 

— Здесь нет места тем, кто своим могуществом способен подчинять себе стихии, но все еще вмешивается в мирские дела. Глава Янь, вы ведь прекрасно знаете, что заклинатели тоже люди. Даже Сюй Инчжи, который всю жизнь совершенствовался в своей башне, был человеком. Можете ли вы поручиться, что он никогда бы не поддался искушению? Мир похож на чашу с водой. Количество воды то растет, то уменьшается. Порой, по ней проходит легкая рябь, но чаша никогда не должна наклоняться ни в одну из сторон. Независимо от того, смертные это или заклинатели, чтобы жить нам всем необходимо равновесие, нельзя допустить, чтобы вода пролилась.

С этими словами, У Чантянь протянул руку и легко толкнул стоявшую перед ним чашку. Содержимое тут же выплеснулось наружу. У Чантянь коснулся пальцами воды и осторожно начертил заклинание. Пролитый чай поднялся в воздух и сформировал небольшое водяное колесо, а затем вернулся обратно в чашку.

Ю Лян испуганно воскликнул: 

— Старший брат!

— Вот что такое Управление небесных гаданий. Мы те, в чьих руках находится равновесие, — У Чантянь отряхнул промокший рукав, а после добавил, с насмешливой улыбкой, — тайны Управления небесных гаданий веками передаются из поколения в поколение. Тот, кто разглашает их, должен умереть. Но так вышло, что этим кем-то оказался я сам. Ничего страшного, Сяо Лян. В настоящее время Управление небесных гаданий пало и превратилось в свору собак, идущих на поводу у хозяина. Есть ли смысл хранить эти секреты?

Но характер Янь Чжэнмина был куда острее, чем его клинок. Когда он злился, даже безмолвная статуя начинала его раздражать. Однако, что бы он ни делал, дружелюбное лицо У Чантяня оставалось непроницаемым. Словно он и был той самой статуей. Но в его словах вдруг промелькнула горечь. В его всегда теплых глазах блеснул намек на неописуемый холод. 

Не обращая никакого внимания на гнев Янь Чжэнмина, У Чантянь продолжил говорить, как завороженный:

— Чем настойчивее человек, тем быстрее он продвигается по пути самосовершенствования. Если одержимость возьмет верх, он станет куда опаснее. Тун Жу загадал желание, и камень потребовал от него плату человеческими жизнями. Но Тун Жу был настоящим праведником. Даже обезумев, он не смог убивать невинных. Тогда он решил истреблять темных заклинателей. Он начал охоту на тех, кто совершал злодеяния. В итоге, он по чистой случайности удостоился титула Господина Бэймина. 

— К сожалению, — У Чантянь странно улыбнулся и Янь Чжэнмин без слов понял, что он собирался сказать.

Чтобы преуспеть, темный заклинатель должен проливать кровь. Будь это хоть маленькая капля, но он больше никогда не сможет от нее очиститься. Всем известно, что даже самый искренний человек, однажды ступив на путь бесчисленных смертей, больше не сможет с него сойти. 

— Встав на кровавую дорогу, Тун Жу забрал жизни множества заклинателей и смертных. Не имея другого выбора, Четверо Святых вынуждены были объединить свои силы против старого друга, — У Чантянь протяжно вздохнул. — И все же, Тун Жу был непревзойденным гением... Ему не было равных. Даже объединившись, Четверо Святых не смогли его победить… В конце концов Сюй Инчжи пожертвовал собой, чтобы заманить его в Безмятежную долину. Безмятежная долина — это место, где собираются потерянные души. Здесь не существует полутонов, черное становится черным, а белое белым. Здесь никто не в силах скрыть свои грехи. Грех Тун Жу был так тяжел, что долина неизбежно покарала его. Там он и погиб.

Из-за этого короткого рассказа все присутствующие ощутили пробежавший по спине холодок. 

У Чантянь усмехнулся и покачал головой. 

— Кто же знал, что у Гу Яньсюэ такая короткая память. Он словно ничего не вынес из этой битвы. Он переименовал «Зал основ» в лекционный и обосновался на острове Лазурного дракона. Если бы Управление небесных гаданий не свело Тун Жу с ума, род клана Фуяо не прервался бы. И вы все, вероятно, до сих пор бы мирно совершенствовались на своей горе. Возможно, тогда вы не достигли бы таких высот, но вам бы не пришлось жить изгнанниками на острове Лазурного дракона. Ваш брат не попал бы под влияние «души художника» Чжоу Ханьчжэна, и в мир не явился бы демонический дракон. Что ж, мы — Управление небесных гаданий, и мы не бежим от последствий своих деяний. Однако теперь, по воле небес, наше существование подходит к концу. 

У Чантянь самолично высказал все, что хотел сказать ему Янь Чжэнмин, и главе клана Фуяо попросту больше нечего было добавить.

— Но у меня есть еще кое-что, что я должен отдать вам, глава Янь, — начал У Чантянь.  

С этими словами он вытащил из рукава запечатанный свиток и обеими руками передал его Янь Чжэнмину. 

— Глава Янь, пожалуйста, взгляните.

Едва развернув свиток, Янь Чжэнмин тут же почувствовал, что что-то не так. В ушах у него зазвенело. Печать главы клана, что спокойно висела у него на груди, внезапно нагрелась, словно откликаясь на содержимое свитка. Перед глазами юноши вспыхнул замок «неба». Сияющие точки бешено кружились вокруг него, формируя огромный вихрь.

Когда свиток открылся, повсюду разлилась аура горы Фуяо. В верхней его части были написаны имена всех, кто когда-либо стоял во главе клана. В нижней — пути, которыми они прошли. В самом конце стояла красная печать. Янь Чжэнмин никогда не видел этот документ, но он прекрасно знал, о чем в нем говорилось. 

— Печать истребителей демонов... — невольно выпалил юноша. 

В этот момент спокойствие нарушил блеск меча. Все, что успел почувствовать Ю Лян — был охвативший его нестерпимый холод. Силясь защитить себя, юноша инстинктивно схватился за оружие, но не смог поднять его. Казалось, он погрузился в невидимое ледяное море, заморозившее все вокруг. Даже его взгляд застыл. Ю Лян был заклинателем изначального духа, но сейчас он не мог даже пошевелить рукой.

Повержен одним лишь мечом! 

Едва почувствовав неладное, Чэн Цянь тут же вылетел из-за ширмы. Ледяное лезвие Шуанжэня замерло у шеи Ю Ляна, в то время как его ножны вонзились в спину У Чантяня. Смертельный холод сковал этих двоих, разрушив связь между свитком и печатью главы клана.

При одном только взгляде на Шуанжэнь у Ю Ляна задрожали руки. 

— Как ты посмел принести нечто подобное в усадьбу Фуяо. Ты хочешь умереть? — глаза Чэн Цяня напоминали ледяное озеро долины Минмин. 

Янь Чжэнмин свернул свиток. Со странным выражением лица он тихо позвал:

— Сяо Цянь.

Когда Чэн Цянь оглянулся, чтобы посмотреть на Янь Чжэнмина,
его ярость немного утихла.

— Отпусти их, — произнес Янь Чжэнмин.

Чэн Цянь фыркнул и убрал меч.

У Чантянь сделал глубокий вдох, и поток его Ци вновь разлился по всему телу. Ему потребовалось два полных круга, чтобы всепроникающий холод, наконец, развеялся. У Чантянь сложил руки перед грудью и вежливо поприветствовал Чэн Цяня. 

— Чэн чжэньжэнь, всего за каких-то сто лет тебе удалось достичь таких высот. Это просто невероятно.

Решив поиграть в злодея, Чэн Цянь ответил:

— Что вы, не льстите мне, здесь нечем восхищаться. Но моих способностей вполне хватит, чтобы убить вас обоих. 

— Чэн чжэньжэнь все неправильно понял. Я лишь вернул эту вещь ее первоначальному владельцу. Это «Свиток истребителей демонов». Изначально он принадлежал клану Фуяо. В нем содержатся тридцать три обета, данные нашими уважаемыми предками. Глава Янь уже должен был убедиться в его подлинности, — сказал У Чантянь.

Чэн Цянь вскинул брови.
 
— Конечно, на данный момент гора Фуяо запечатана, и глава клана построил эту усадьбу. Строго говоря, сейчас вы не связаны клятвой предков. Вам нет необходимости подчиняться тому, что там написано. Однако, представьте себе, сколько невинных жизней унесет грядущая битва?

Выражение лица Чэн Цяня сделалось холодным. Он открыл было рот, но Янь Чжэнмин вмешался первым. 

— Клятва скреплена печатью истребителей демонов, но там нет ни слова о том, что мы не можем действовать так, как нам заблагорассудится. И ни слова о том, что нам нельзя выступать против головорезов из Управления небесных гаданий.

— Вы слишком высокого мнения о нас, глава Янь. Если мы причинили вам зло, не стесняйтесь, поступайте с нами так, как считаете нужным.  

Янь Чжэнмин слегка вскинул брови.

— Господин У действительно честный человек. Но могу ли я спросить, сколько еще людей дали такую клятву?

У Чантянь улыбнулся, но ничего не сказал. Похоже, это он разглашать не собирался.

Янь Чжэнмин махнул рукой.

— Хань Тань, проводи их.

У Чантянь достал из рукава приглашение и положил его на стол, после чего очень низко поклонился Янь Чжэнмину и вежливо обратился к Луже: 

— Барышня, не стоит беспокоиться. Пожалуйста, не провожайте нас.

Когда гости, наконец, ушли, Ли Юнь вышел из-за ширмы и спросил:

— Что происходит?

С этими словами он взял со стола раскрытый свиток и быстро пробежался по нему глазами. Задержавшись на печати истребителей демонов, он произнес: 

— Это действительно…

— Эта дурацкая клятва была дана прошлыми главами кланов. Какое это имеет отношение к нам? Давай бросим свиток в огонь и покончим со всем этим, — сказал Чэн Цянь. 

— Я не могу его сжечь. Клятва связана с печатью главы клана, — лицо Янь Чжэнмина застыло. — Если я не подчинюсь, печать отвергнет меня и мое сознание больше не сможет войти внутрь.

Янь Чжэнмин легонько постучал пальцами по свитку. В самом конце списка значилось имя последнего главы. Его имя. 

— Это равносильно предательству клана.

В богатом на уловки разуме Ли Юня тут же нашлось решение. Юноша выпалил: 

— Это ничего. Как говорится, «отринув нож, даже мясник может встать на праведный путь»². Эта так называемая клятва не мешает заклинателю покинуть свой клан, а затем вернуться. Что, если ты сначала сложишь с себя полномочия главы, сожжешь этот договор, а после вернешься обратно? 

² 放下屠刀 (fàngxiàtúdāo) — оставить нож мясника [и тотчас же стать Буддой] (обр. в знач.: раскаяться и быстро исправиться).

Янь Чжэнмин сердито посмотрел на него. 

— Не говори ерунды. В серьезных ситуациях твои мелкие уловки всегда оказываются бесполезными! 

Сказав это, он снова взмахнул рукой. Огромный замок «неба» внутри печати принял форму гигантских звездных часов. Одна из сторон указывала на свиток.

— Если мы отвернемся от клана Фуяо — род прервется, и печать главы разрушится. Когда это произойдет, гора Фуяо будет потеряна навсегда. Как ты думаешь, что нам тогда останется сделать? Повеситься у могилы нашего учителя?