Последний стиль деревянного меча клана Фуяо

Разумеется, Чэн Цянь не собирался просто стоять и ждать, когда его зарежут. Прежде чем он успел обнажить Шуанжэнь, вихрь, смешавшийся с осколками льда, вырвался наружу и отразил удар.

Юноша бросил на нападавшего недоуменный и сердитый взгляд, желая проделать в его голове немалую дыру.

Однако, когда Чэн Цянь, наконец, разглядел противника, пламя его гнева тут же угасло. Это был один из двух заклинателей с изначальным духом, некоторое время назад сопровождавших избалованного мальчишку.

Тогда… кем же на самом деле был тот бесполезный кусок мусора из повозки?

Чжуан Наньси застыл в приветственной позе. Став свидетелем столь внезапного развития событий, юноша в растерянности спросил:

— Верховный… Верховный старейшина, что происходит?

Чэн Цянь без труда отбросил коренастого заклинателя назад. Тот рухнул и кубарем покатился по земле. Но прежде, чем он снова смог подняться, заклинатель выкрикнул:

— Верховный старейшина, это он убил нашего молодого господина!

Услышав это, верховный старейшина прищурился и посмотрел на Чэн Цяня, как покупатель на лошадь, а затем сказал:

— Молодой господин улизнул, пока владыка пребывал в уединении. Это случилось около месяца назад. Он долго не возвращался, потому мы отправились на его поиски. Несколько дней назад мы получили известие, что молодой господин появился в Няньцзяне. Однако, когда этот старик отправился туда, чтобы проверить это, то обнаружилось, что от его окружения осталась лишь кучка бесполезной дряни…

Коренастый заклинатель был уже в довольно преклонном возрасте. Когда на него указали пальцем, назвав «бесполезной дрянью», его лицо потемнело, но он не посмел возразить. Даже будучи заклинателем с изначальным духом, в присутствии верховного старейшины он все равно вел себя как испуганный цыпленок.

Даже не взглянув на старика, верховный старейшина холодно спросил Чжуан Наньси:

— Племянник, я так и не спросил у тебя, кто этот человек, которого ты привел?

— Молодой господин? Этого не может быть… Молодой господин Бянь? —услышав это, Чжуан Наньси нахмурился и посмотрел на Чэн Цяня. И хотя Чэн Цянь не выглядел ни виноватым, ни испуганным, Чжуан Наньси не мог не волноваться.

Владыка зала Сюаньу Бянь Сюй был одним из Четырех Святых. Он жил далеко на севере и вот уже много лет как отстранился от мирской суеты. Среди Четырех Святых, помимо эксцентричного Сюй Инчжи, именно он был тем, кто всегда старался держаться подальше от неприятностей. Всю свою жизнь он был скромным и вежливым. Никто и никогда не обвинял его в каких-либо аморальных поступках. Он не делал ничего, что могло бы привлечь к нему внимание, как владыка острова Цинлун, выступавший учителем для целого мира. К сожалению, заслуги всей его жизни были разрушены рукой его единственного сына Бянь Сяохуэя.

Если дети подобны долгам, то молодой господин зала Сюаньу Бянь Сяохуэй совершенно точно был ростовщиком.

Мать Бянь Сяохуэя была убита, будучи беременной, что едва не привело к гибели их обоих. Он был ребенком, родившимся в гробу. Шансы на то, что он выживет, были невелики. Потребовалось десять лет бережного самосовершенствования в зале Черной черепахи, чтобы мальчик, спотыкаясь, вошел в обычную жизнь. Владыка зала немереное количество сил потратил на этого ребенка. Он любил его больше жизни. Именно поэтому Бянь Сяохуэй с самого рождения получал все, что хотел, чем бы это ни было.

К сожалению, никто не мог дать ему таланта к самосовершенствованию.

Бянь Сяохуэй родился слабым, его способности были невелики. Он не переваривал большинство лекарств и впадал в истерику при малейшем затруднении. Через сто лет все ученики его поколения уже достигли стадии концентрации и научились управлять мечами. Все они уже заработали какие-либо достижения. Все, кроме него. Независимо от того, какую технику он практиковал, ему оставалось довольствоваться малым, даже несмотря на все потраченные усилия. Люди хвалили его в лицо, но насмехались над ним за его спиной. С течением времени он становился все более и более раздражительным.

Никто не знал, кто скормил ему эту чепуху, но Бянь Сяохуэй внезапно решил, что он не продвинулся в заклинательстве лишь потому, что методы совершенствования зала Сюаньу противоречили его гороскопу. Преисполнившись обиды на родной клан, он взял свою никчемную свиту, покинул дом и отправился за тысячи миль, в Наньцзян, намереваясь попытать счастья в башне Чжу-Цюэ.

У Бянь Сяохуэя был хороший план. Башня Чжу-Цюэ открывала свои двери лишь для «особенных людей». Но разве это была не просто уловка? Ведь входа в башню мог удостоиться лишь тот, у кого кулак больше.

Когда дело дошло бы до драки, «одаренные» попросту перебили бы друг друга, и тогда настал бы его черед действовать.

Помимо двух заклинателей с изначальным духом, вокруг Бянь Сяохуэя было множество тех, кто уже освоил полеты на мечах. Казалось, победить группу безродных бродяг не составило бы никакого труда. Но, к сожалению, небеса редко прислушивались к людским желаниям. Этот ребенок захлебнулся холодной водой. Он не смог войти в башню. Вместо этого в чужой стране его ждала лишь бесславная смерть.

Чжуан Наньси, конечно, много слышал о том, каким ужасным заклинателем был Бянь Сяохуэй. Вспоминая, какой несравненно жестокой была аура меча Чэн Цяня, уничтожившая сковавшие их цепи, он вздохнул, чувствуя, что обвинение, скорее всего, было небезосновательным.

Зная, насколько неразумным был Бянь Сяохуэй, можно было легко сделать вывод о том, что этот мальчишка действительно мог бы разозлить старшего, явно не обладавшего большим запасом терпения. Не было ничего удивительного в том, что его убили.

Чжуан Наньси оказался в затруднительном положении, разрываясь между старшим из клана союзников, которого он никак не мог огорчить, и человеком, спасшим ему жизнь. У него не было другого выбора, кроме как слабо улыбнуться.

— Может, это просто недоразумение? Старший Чэн взял на себя весь демонический город и в одиночку устранил главу клана Радости. Он только что спас нам жизнь. Как он может быть тем, кто без разбора убивает невинных людей?

Но верховный старейшина не обратил на него никакого внимания. Его рукава взлетели, как флаги на ветру, и он в мгновение ока приземлился на небольшом расстоянии от Чэн Цяня. Пристально глядя на юношу, он спросил Чжуан Наньси:

— Ты знаешь его?

Очевидно, это был допрос. Опасаясь, что Чэн Цянь выйдет из себя, Чжуан Наньси поспешил успокоить его и уважительно произнес:

— Пожалуйста, не торопитесь, давайте все обсудим.

Чэн Цянь на мгновение замолк. В действительности, этот дуболом по фамилии Бянь был убит его старшим братом. Однако Янь Чжэнмина нельзя было назвать преступником, ведь Бянь Сяохуэй умер в тот момент, когда его тело захватил внутренний демон. Но тем, кто привел к нему этого демона, был беспокойный четвертый брат Чэн Цяня. Как ни посмотри, клан Фуяо не смог бы выйти из этого инцидента без последствий.

Увы, кто мог ожидать, что тигр Бянь Сюй был отцом этой хромой собаки?

Владыка зала Сюаньу, несомненно, захотел бы отомстить за своего погибшего ребенка, в то время как им все еще нужно было узнать у него пароль от замка. От одной мысли об этом на сердце у Чэн Цяня стало тяжело.

Похоже, что на печать, оставленную их учителем, было наложено проклятие. Всякий раз, когда на горизонте появлялся маленький проблеск надежды, их отбрасывало назад в пропасть.

Даже решительный Чэн Цянь не мог не испытывать сомнений. Могло ли быть так, что существование клана Фуяо действительно подошло к концу? Могло ли быть так, что все их попытки были тщетными?

— Когда он и его спутники вошли в башню Чжу-Цюэ, с нашим юным господином случилось несчастье. Кто еще, кроме них, мог это сделать? — выкрикнул коренастый заклинатель.

Чэн Цянь холодно посмотрел на него. Они оба обладали изначальным духом, но коренастый старик вдруг почувствовал себя лягушкой, за которой пристально наблюдала змея. Его тут же охватила легкая дрожь.

Чэн Цянь не признавал и не отрицал выдвинутых ему обвинений. Он медленно произнес:

— Этот даою — заклинатель с изначальным духом, однако, в отличие от вашего молодого господина, он не смог ворваться в башню Чжу-Цюэ…

Чэн Цянь снова замолчал. И пускай юноша говорил вежливо, но в его глазах отчетливо сквозил тонкий намек на насмешку.

— Как мог кто-то с таким низким уровнем совершенствования попасть в башню Чжу-Цюэ до ее открытия?

Коренастый заклинатель был ошеломлен.

— Кроме того, молодого господина вашего уважаемого клана сопровождали тридцать или сорок человек. Могу я спросить, как он ускользнул от вас? — продолжил Чэн Цянь.

Услышав это, верховный старейшина повернулся к коренастому старику и раздраженно спросил:

— Так что же, все-таки, там произошло?

Заклинатель тут же подавился своими словами. Его ладони вспотели, и он осознал, что отрицать свою вину было бесполезно.

Видя, что тот молчит, Чэн Цянь заговорил вновь:

— На пути к Наньцзяну мы действительно повздорили с вашим молодым господином. Поводом был сущий пустяк. Это был лишь небольшой конфликт на дороге, и ни одна из сторон не желала доводить его до крайностей. Мы поссорились, а затем разошлись. Даою, перед лицом целого мира, пожалуйста, скажи, действительно ли все было именно так?

— Это… — пробормотал коренастый заклинатель.

Путь самосовершенствования соединяет небо и землю, Инь и ян, причину и следствие. Именно поэтому заклинатели всегда серьезно относились к клятвам. Даже бесстрашные бесстыдники невольно одергивали себя, прежде чем сказать что-либо перед «лицом Владыки неба и Владычицы земли» (1).

(1) 皇天后土 (huángtiānhòutǔ) — Владыка небо и Владычица земля (как божества).

Чжуан Наньси отстраненно наблюдал за происходящим. Не удержавшись, он внимательно посмотрел на Чэн Цяня. Юноша был удивлен. Он и представить себе не мог, что у кого-то в столь юном возрасте могло быть такое прекрасное воспитание. Чэн Цянь выглядел холодным, вряд ли он ожидал, что его будут допрашивать лично, но он оставался сдержанным и не показывал своих чувств на публике. Он был совершенно спокоен.

Но вдруг в его речах проскользнул намек на высокомерие.

— После той встречи я отпустил его, так зачем же мне было тратить свое время и убивать его в башне Чжу-Цюэ? Откуда мне было знать, чей он внук или сын? Зачем мне было подкрадываться к такому ничтожному новичку?

И хотя эти слова показались верховному старейшине достаточно разумными, на его лице все еще лежала тень. Он на дух не переносил, когда кто-то начинал кичиться своими деяниями в его присутствии.

— Я действительно видел молодого господина вашего уважаемого клана в башне Чжу-Цюэ. Однако в тот момент он уже был мертв и превратился в послушную марионетку внутреннего демона. Верховный старейшина, если у вас есть время, пожалуйста, спросите членов вашего клана, как это они не заметили, что их молодой господин превратился в одержимого? — сказал Чэн Цянь.

Стоило ему только произнести эти слова, как коренастый заклинатель осознал, что груз его вины увеличился вдвое. Его разум охватила паника. Не утруждаясь подбором слов, он тут же попытался сбросить с себя ответственность.

— Башня… башня Чжу-Цюэ просуществовала более ста лет. Почему она вдруг рухнула? Почему, сразу после того, как вы туда вошли, змея превратилась в дракона? Может быть, вы как-то связаны с этим темным заклинателем?

Это был полнейший бред.

Даже Чжуан Наньси не мог больше этого выносить. Юноша быстро шагнул вперед и сказал:

— Верховный старейшина, я могу гарантировать, что, учитывая его характер, старший Чэн не имеет никакого отношения к тем темным заклинателям. Демоны объединяются, в Няньцзяне царит хаос. Все, что мы сейчас должны сделать — это встать бок о бок в борьбе против общего врага. Есть ли у нас причины сражаться друг с другом? Случившееся с молодым учителем Бянем поистине великая трагедия, но поскольку недоразумение устранено, почему бы нам не начать работать вместе, чтобы вместе бороться против демонического дракона, чтобы сполна оплатить кровавый долг?

Похоже, этот юноша с горы Байху был весьма начитан. Он умело обращался со словами, задевая самые дальние струны человеческой души.

Казалось, еще пара таких фраз и конфликт будет полностью исчерпан.

Когда верховный старейшина услышал это, выражение его лица, наконец, смягчилось. Взглянув на Чэн Цяня, он холодно произнес:

— Тогда, выходит, члены моего клана не выполнили своих обязанностей.

Верховному старейшине было больше тысячи лет. Он был одним из самых могущественных заклинателей. Поскольку у него никогда не хватало терпения заниматься мирскими делами, он занял пост старейшины в клане Черной черепахи. Даже Четверо Святых должны были относиться к нему с уважением. Этот чудак привык во всем поступать по-своему и искренне считал себя вторым после Неба. Почему он вообще должен был обращать внимание на младшего, которому было чуть больше ста лет?

После рассказа Чэн Цяня и поддержки со стороны Чжуан Наньси верховный старейшина все же согласился с этим объяснением. Однако кое-что его все-таки беспокоило. И причина была в том, что с самого начала Чэн Цянь не пытался завоевать его расположение. Все эти годы другие совершенствующиеся относились к нему с величайшим почтением, вплоть до того, что не осмеливались даже громко дышать в его присутствии. Но этот юноша был обычным заклинателем изначального духа, которому только-только исполнилось сто лет. Насколько же могущественным он мог быть? Как смел он пренебрегать кланом Черной черепахи, прикрываясь своим воспитанием?

Для верховного старейшины Бянь Сяохуэй был все равно что прибившаяся к дому дворняжка. Однако, даже если этот щенок полагался на власть своего хозяина, принося неприятности другим, он все равно не мог позволить чужакам пинать его.

Хотя Чэн Цянь и не был преступником, он все же преподал Бянь Сяохуэю урок.

— Ты не заслуживаешь смерти за свои проступки, но я все равно должен наказать тебя, чтобы ты не смел забывать свое место! — произнес верховный старейшина.

Еще до того, как он закончил свою великодушную речь, Чэн Цянь почувствовал, как на него обрушилась волна мощной духовной энергии. Атаковавший его заклинатель был поистине искусен в своем деле. И пусть это, вероятно, не убило бы его, но сила едва не заставила юношу встать на колени и плеваться кровью.

Чэн Цянь был вежлив ровно настолько, насколько того требовал этикет. Он не ожидал, что этот чудак решит злоупотребить своим положением и совершенно потеряет лицо.

Увидев это, юноша тут же вспыхнул.

Два изначальных духа столкнулись друг с другом. И, хотя оба заклинателя не выкладывались на полную, вокруг них тут же образовался круг из летящего песка и камней (2).

(2) 飞沙走石 (fēi shā zǒu shí) — вздымать песок и двигать камни (обр. о сильном ветре, плаче.)

Чжуан Наньси слишком хорошо знал, насколько неразумен и труден в общении верховный старейшина. Если бы Чэн Цянь выдержал этот удар, он мог бы отделаться не сильными, но ощутимыми травмами, и тогда это дело можно было бы закрыть. Однако юноша, похоже, не собирался прислушиваться к голосу разума.

Чжуан Наньси старательно сохранял нейтралитет, но увидев, что все пошло наперекосяк, он едва не закричал.

Конечно же, когда Чэн Цянь контратаковал, старейшина зло оскалился в ответ:

— Мальчик, сдается мне, ты сошел с ума!

Сделав глубокий вдох, он перестал сдерживаться и использовал всю свою силу, намереваясь поставить Чэн Цяня на место.

— Учитель! — воскликнул Чжуан Наньси.

Всю свою жизнь Чэн Цянь хорошо умел чувствовать тот момент, когда ему следовало бы отступить, но он понятия не имел, что такое «вынужденная капитуляция». Оглушительно «жужжа», Шуанжэнь взвился вверх и закружился в воздухе. Духовная энергия обоих противников вновь столкнулась друг с другом.

На этот раз сражавшиеся действовали в полную силу, что не могло не задеть стоявших вокруг заклинателей, включая Чжуан Наньси.

Земля содрогнулась, и под ногами у собравшихся образовалась огромная трещина. Мягкая почва в мгновение ока покрылась льдом, а бурно растущая трава превратилась в заиндевевший нефрит.

Осенняя жара Няньцязна внезапно испарилась без следа. Казалось, словно сюда разом переместился весь холод далекого севера.

К счастью, Чжуан Наньси был достаточно умен и предвидел, что что-то может пойти не так. Потому юноша тут же собрал всю свою духовную энергию вокруг себя.

Но даже несмотря на это, в его груди все еще пульсировала боль. Под натиском ледяного ветра он не мог даже поднять головы. Вокруг бушевало самое настоящее стихийное бедствие.

И верховный старейшина, и Чэн Цянь оказались отброшены на приличное расстояние. Лицо Чэн Цяня казалось белее инея. Но верховный старейшина, похоже, угодил в еще большую беду. Внезапно он наклонился вперед и, прикрыв лицо рукавом, закашлялся кровью. Волосы на его висках словно покрылись слоем тумана. Он был ранен!

Вокруг воцарилась мертвая тишина. Все присутствующие были ошеломлены.

Чжуан Наньси думал лишь о том, что Чэн Цянь ведь только что сформировал свой изначальный дух. Даже если он уже успел увидеть силу его меча, юноша все равно считал, что Чэн Цянь был всего лишь обычным мечником, которому не под силу было справиться с верховным старейшиной. Однако, он не только смог его превзойти… но и выглядел куда лучше!

Насколько могущественным он должен был быть?

Однако реальная сила Чэн Цяня была намного ниже, чем вообразил себе Чжуан Наньси. На этот раз Чэн Цянь действительно всего лишь размахивал мечом.

Чэн Цянь знал, что, поддавшись на провокацию и решив помериться силами с противником, он совершил большую ошибку. Для такого первоклассного заклинателя как верховный старейшина, сражаться с ним было сродни избиению младенцев. Чэн Цянь понятия не имел, насколько велика духовная сила этого чудака. В тот момент, когда он уже приготовился умереть под ударом, нечто невидимое позади него впитало большую часть сил верховного старейшины.

Чэн Цянь вздрогнул, но потом его голове внезапно стало легче. Его собранные в хвост длинные волосы рассыпались, заструившись по спине. Почувствовав, что что-то изменилось, Чэн Цянь вытянул руку и поймал разорванную надвое белую ленту. Как он и ожидал, он тут же почувствовал исчезающий след «Нитей марионетки».

Именно лента приняла на себя удар и спасла ему жизнь.

Чэн Цянь пробормотал что-то нечленораздельное и потер разорванную ленту для волос кончиками пальцев. Ему даже не нужно было гадать, кто ее подвязал. Сердце Чэн Цяня внезапно смягчилось, и он подумал: «Императрица Янь снова сует нос не в свои дела».

Однако он тут же нахмурился: «Нехорошо. Заклинание разрушено. Он определенно почувствовал это. Неужели я снова заставил его волноваться?»

Однако, стоило только этой мысли возникнуть в его голове, как Чэн Цянь тут же встревожился. Он отчаянно желал найти способ этого избежать.

— Верховный старейшина! — несколько наблюдавших за произошедшим заклинателей зала Сюаньу поспешно выбежали вперед. Сражаясь друг с другом за благосклонность своего владыки, они тут же бросились помогать ему. К сожалению, их попытки польстить оказались неуместными.

— Проваливайте! — сердито крикнул старейшина.

Совершенно не заботясь о том, друзья перед ним или враги, он с силой махнул рукой и отбросил подчиненных прочь.

Верховный старейшина уже давно не встречал равных себе. Он отказывался верить в то, что у этого сопляка мог быть более высокий уровень учительства, чем у него. Гнев затопил его сердце, он почти обезумел. Ему всегда казалось, что именно он был обладателем самого редчайшего в мире таланта. Кроме того, последнюю тысячу лет, изо дня в день, он усердно совершенствовался, не зная ни сна, ни отдыха. Как мог какой-то безымянный заклинатель ранить его, всего лишь взмахнув рукой?

Это было невозможно!

Если только этот юноша не использовал какие-то запретные техники!

— Откуда бы ты ни явился, демон, неужели ты действительно думал, что, скрыв свое происхождение, ты сможешь порыбачить в мутной воде (3)? — произнес старейшина.

(3) 浑水摸鱼 (húnshuǐ mōyú) — обр. ловить рыбу в мутной воде (в знач. воспользоваться всеобщей суматохой ради получения выгоды).

Видя, что атмосфера вокруг переменилась, прятавшийся в отдалении коренастый заклинатель тут же бросился раздувать пламя.

— Верховный старейшина, я сразу сказал вам, что он подозрителен. Этот демонический дракон из Няньцязна должно быть как-то связан с ним!

Чэн Цянь наконец-то понял, что означала фраза: «Был бы человек, а преступление найдется» (4).

(4) 欲加之罪，何患无辞 (yù jiā zhī zuì, hé huàn wú cí) — когда хотят приписать кому-нибудь вину, за основаниями дело не станет.

Он никогда не отличался ни легким характером, ни терпением. Раньше, ради интересов своего собственного клана, он старался не отзываться плохо в адрес зала Сюаньу. Но в этот момент, с трудом сдерживаемый гнев вырвался наружу.

Чэн Цянь холодно улыбнулся.

— Вы поразительно единодушны. А я и понятия не имел, что черепаха (5) у ворот вашего многоуважаемого клана и сама не знает, черная она или белая!

(5) 王八 (wángba) — черепаха (бран. рогоносец; ублюдок, сволочь).

— Построиться! Схватить этого негодяя! Давайте посмотрим, как он будет чесать языком на Платформе Бессмертных! — закричал верховный старейшина.

Толпа вокруг разразилась громогласными криками.

В мгновение ока одетые в черное ученики зала Сюаньу образовали вокруг поля боя плотное кольцо. Всего их было сорок девять человек, каждый из которых либо уже сформировал свой изначальный дух, либо был близок к этому. Их Ци сплелась воедино, создав всеобъемлющую сеть.

Это был «Великий всеобъемлющий массив» (6) — необыкновенное сокровище зала Сюаньу. Кто еще в целом мире мог бы собрать почти пятьдесят высокоуровневых заклинателей, чтобы использовать их в качестве основания для подобной печати?

(6) 阵 (zhèn) — букв. массив или строй. Это своего рода тотем, магический круг.

— Вперед! — дружно закричали сорок девять голосов.

В ушах Чэн Цяня загудело. Он чувствовал себя так, словно его с силой ударили в грудь. Даже если его тело было создано из камня сосредоточения души, его меридианы, казалось, готовы были вот-вот разрушиться. Холодная аура Шуанжэня рассеялась. Энергия массива была слабее Небесного Бедствия, но, в отличие от него, она не оставляла попавшему в ловушку ни малейшего шанса.

Пораженный такой мощью, Чэн Цянь использовал все свои силы, чтобы вернуть себе контроль над Шуанжэнем. Смертоносный меч поднял огромный вихрь и пробил дыру в сети «Великого массива». От напряжения Чэн Цянь до крови прикусил губу.

Однако «Великий массив» оказался чрезвычайно плотен. В течение нескольких секунд поток духовной энергии начисто заделал пробоину. Совершив полный разворот, Шуанжэнь оказался крепко зажат в тиски, словно дикий, попавшийся в ловушку, зверь.

Чэн Цянь вновь схватился за рукоять меча и яростно атаковал, но так и не смог пробиться наружу. Каким бы бескрайним не было море, оно все равно не могло достичь неба и земли, сеть «Великого массива» становилась все уже и уже.

Но белая лента, которую Чэн Цянь спрятал в рукаве, казалось, обрела собственный разум. Даже несмотря на то, что амулет был разрушен, она все еще испускала остатки духовной энергии. Обвив запястье юноши, она тут же слилась с его меридианами, словно упрямый защитник.

Вдруг Чэн Цянь отчетливо вспомнил то время, когда он был еще юн и практиковался в бою на мечах со своим старшим братом.

Шуанжэнь вновь вырвался из руки своего хозяина и нацелился в то же самое место, где ранее застрял. С кончика лезвия сорвался мощный порыв энергии и, с силой прорубив всеобъемлющую сеть, врезался в большое дерево за ее пределами. Ветви дерева слегка задрожали. Но Вдругвдруг угодившая в него аура вырвалась наружу и на опустевшей кроне распустились сияющие ледяные цветы.

Весна на засохшем дереве.

Ветви, увешанные ледяными цветами, рухнули вниз. Двое из одетых в черное заклинателей были неосторожны и их тут же завалило. В «Великом массиве» вновь образовалась большая дыра, но на этот раз ее невозможно было починить.

«Весна на засохшем дереве», — одно из движений последнего стиля владения деревянным мечом клана Фуяо «Возвращения к истине», — оказалось самым настоящим спасением.

Это помогло Чэн Цяню прорваться сквозь массив и выбраться наружу.

Однако в этот самый момент Чэн Цянь внезапно почувствовал, как его талии коснулось что-то холодное. Он недоверчиво опустил голову, чтобы оглядеться. По его обнаженной коже полз червь размером с ноготь. Во время столкновения с «Великим массивом» его одеяние оказалось разорвано, обнажив тело.

Стоявший неподалеку верховный старейшина одарил юношу крайне злобной улыбкой и тут же произнес какое-то странное заклинание.

Кто мог ожидать, что могущественный заклинатель высшего ранга, занимающий должность верховного старейшины, один из Четырех Святых, сможет пренебречь честью и прибегнуть к столь коварному трюку?

То место, где червь укусил Чэн Цяня, тут же онемело. Это ощущение распространилась по всему телу. Не в силах сопротивляться, юноша замер и вместе с Шуанжэнем полетел вниз. Порыв духовной энергии, вырвавшейся из «Великого массива», ударил его в спину и Чэн Цяня поглотила тьма.