Клан Фуяо порождает влюбленных

Чэн Цянь был из тех людей, что не желали ни останавливаться, ни расслабляться ни на секунду. Он не спал уже бог знает сколько лет, и теперь ему снился поистине сказочный сон. Во сне он не был могущественным заклинателем, способным управлять стихиями и без опаски встречать молнии с небес, он был бедным скромным ученым. Он был так беден, что вместо того, чтобы выбросить отсыревшую писчую бумагу, юноша сушил ее под солнцем. А еще он облизывал сухую кисть, чтобы вновь использовать оставшиеся на ней чернила. Чернила слегка горчили на кончике языка. Когда у него было мало работы, он впадал в настоящее отчаяние.

Ах да, еще у него была жена. Его супруга носила грубую домашнюю одежду и постоянно жаловалась, что он жил в беспорядке и не любил переодеваться. Однажды она прислонилась к дверному косяку, взяла в руки чайную чашку и проворчала: 

— Ты так беден, что экономишь даже чай.

Чэн Цянь ответил, не поднимая глаз:

— Разве это не делает из меня отличную партию для визгливой женщины?

— Визгливая женщина? — человек у двери усмехнулся. — Почему бы тебе не взглянуть на меня еще раз? 

Чэн Цянь смущенно поднял взгляд. В проеме стоял надменный молодой господин, одетый в белое, и смотрел на него со странной улыбкой. Его персиковые глаза были полны неописуемого очарования.

Сердце Чэн Цяня забилось чаще. Мгновение спустя он проснулся, но еще долго в растерянности оглядывался по сторонам.

Какое-то время он сидел в оцепенении. За окном сияла яркая луна и далекие звезды. В комнате царила осенняя прохлада, и кто-то заботливо накрыл Чэн Цяня тонким одеялом. На мгновение ему даже показалось, что он вновь стал обычным смертным. 

Янь Чжэнмин сидел у дверей спиной к Чэн Цяню и наигрывал мелодию на бамбуковом листе, служившем ему своеобразной флейтой. Он играл, совершенно не попадая в ноты и нисколько не волновался о спокойствии домочадцев.

Столь уникальный музыкальный талант его старшего брата грубо выдернул Чэн Цяня из объятий грез. Желание бросить в голову Янь Чжэнмина курильницу полностью смыло все возникшее во сне притяжение. Не удержавшись, Чэн Цянь многозначительно кашлянул: 

— Почему бы тебе не пойти в свою комнату и не поиграть там?

Сводящая с ума мелодия «флейты» стихла. Не оборачиваясь, Янь Чжэнмин невозмутимо произнес: 

— Я играю здесь вот уже три дня. Насекомые из рощи, вероятно, похватали свои семьи и сбежали прочь. Лишь ты один ничего не видишь и не слышишь. 

Затем он, наконец, повернулся. Его лицо было совершенно спокойным, как неподвижное озеро, а в глазах, словно в глубоких колодцах, плескалась темнота ночи. Но, когда он заговорил, его голос был подобен пламени.

— Даже смертные не спят так крепко, как ты, не говоря уже о заклинателях изначального духа. Что на самом деле находится в этом деревянном мече?

Чэн Цянь без раздумий ответил:

— Воля меча.

У Янь Чжэнмина дернулся глаз. 

— Перестань молоть чепуху. Ты думаешь, я не смогу выяснить это сам? Очевидно же, в клинке находится чье-то сознание!

Чэн Цянь еще не полностью проснулся и плохо соображал. Услышав эти слова, он так испугался, что сон как рукой сняло.

Воля меча в деревянном клинке была частью его изначального духа. Неужели его обман так быстро раскрылся? Но ведь последние пару дней он беспробудно спал. Это невозможно. Нельзя обнаружить сознание спящего человека. Неужели его старший брат настолько проницательный?

Мгновение он пристально смотрел на Янь Чжэнмина, гадая, не обманывают ли его, а после чуть сощурился и произнес: 

— Конечно, в этом мече есть осознание. Воля деревянного меча клана Фуяо подобна живому существу. 

Чэн Цянь угадал. Янь Чжэнмин действительно пытался его обмануть.

Осознав, что не сможет добиться от Чэн Цяня правды, Янь Чжэнмин сердито повернулся и крепко сжал пальцами плечо юноши, затем протянул руку и приподнял лицо младшего брата за подбородок. Губы Чэн Цяня были бескровными. После трехдневного сна он выглядел измотанным, что явно намекало на последствия внутренней травмы. 

— Даже если ты откажешься мне что-либо говорить, разве я сам не пойму? — холодно улыбнулся Янь Чжэнмин. 

Стоило ему только произнести эти слова, и Чэн Цянь почувствовал, как порыв чужой Ци прошел через точку Цзянь-цзин¹ и потоком хлынул в его меридианы. Его изначальный дух был поврежден, и вся его духовная энергия собралась во внутреннем дворце, силясь излечить эту травму. Юноша оказался застигнут врасплох и не смог помешать столь дерзкому вторжению. 

¹ Цзянь-цзин (jianjing) — «цзянь» — «надплечье»; «цзин» — «колодец» акупунктурная точка (VB.21) расположена в области надплечья, в углублении, напоминающем колодец. По-другому называется Бо-цзин.

Едва поток Ци влился в его тело, как у Чэн Цяня появилась идея. Он тихо застонал, а затем согнулся пополам, как если бы страдал от сильнейшей боли. Никогда в своей жизни он не был настолько сообразительным, как в этот момент.

Чэн Цянь был из тех, кто и глазом бы не моргнул, если бы мир вдруг взял и рухнул. С самого детства он был невыносимым упрямцем и, если бы в драке ему выбили зубы, он бы попросту проглотил кровь и двинулся дальше. Он так редко показывал кому-либо свою боль, что этот прием оказался на редкость эффективным. Пусть его игра и оставляла желать лучшего, но Янь Чжэнмин прекрасно умел пугаться.

Глава клана Янь тут же забыл о допросе. Его лицо побледнело от страха, он немедленно прервал поток Ци и заключил Чэн Цяня в объятия, а затем пробормотал: 

— Что такое? Неужели я перестарался? Э-э-э... Я… 

Так Чэн Цянь нашел еще один способ борьбы со своим старшим братом, эффект от которого превзошел все его ожидания. Регулярно симулировать страдания было не лучшей идеей, но в ключевые моменты это могло бы оказаться очень даже полезным. Во всяком случае, этим можно было стращать главу клана. Поэтому, юноша решительно нахмурился и молча покачал головой.

Янь Чжэнмин внезапно встал. 

— Я налью тебе воды.

Чэн Цянь бросил на него быстрый взгляд. Выждав немного, он, заикаясь, робко произнес: 

— На самом деле, я отправился в Безмятежную долину и встретил там частицу души нашего учителя.

Янь Чжэнмин в растерянности застыл.

— Именно мастер предложил мне использовать деревянный клинок в качестве сосуда для воли меча, — сказал Чэн Цянь. Юноша плыл по течению, не испытывая ни малейшего угрызения совести. Их учитель все равно был мертв. Не было никого, кто мог бы опровергнуть его слова. — Это была не моя идея. 

Янь Чжэнмина с головой захлестнуло чувство вины. Почти утонув в нем, он даже не осмеливался взглянуть на Чэн Цяня. Сейчас, даже скажи Чэн Цянь, что луна квадратная, он бы безоговорочно поверил в это.

Казалось, достоинство главы клана Янь готово было рассыпаться в пыль и разлететься по начисто выметенному павильону Цинань. 

Чэн Цянь вздохнул с облегчением. Пары реплик оказалось вполне достаточно, чтобы запугать его старшего брата. Юноша почувствовал, что потратил все накопленное за жизнь остроумие, ради одного единственного момента.

Перед тем, как налить в чашку воды, Янь Чжэнмин старательно протер ее белым шелком. Украдкой наблюдая за его профилем, Чэн Цянь внезапно вздрогнул. 

Могла ли между отрезанной частью его изначального духа и сознанием быть... какая-то связь?

Едва эта мысль мелькнула в его голове, как произошло что-то странное. Перед глазами все расплылось, и юноша почувствовал себя так, будто он разделился надвое. Одна его половина неподвижно лежала на маленьком диванчике, другая, похоже, находилась в деревянном клинке. Сквозь безмятежные всполохи ауры меча он видел следы темной энергии.

В этот момент чашка выскользнула из рук Янь Чжэнмина и со звоном упала на пол. Чувства заклинателей были обострены до предела, им не составило бы труда поймать на себе чей-то взгляд, что уж говорить о том, когда кто-то копался в их разуме. Только вот Янь Чжэнмин никак не мог найти источник.

Чэн Цянь быстро осознал свою ошибку. Он тут же оборвал эту странную связь и сделал вид, будто ничего не произошло.

Янь Чжэнмин нахмурился и одним движением руки смахнул с пола осколки. Он настороженно исследовал окрестности, но так ничего не нашел. В итоге, он пришел к выводу, что попросту перетрудился и все это ему только померещилось.

Взяв еще одну чашку, юноша наполнил ее водой и поставил рядом с диванчиком. С минуту помолчав, он вновь заговорил:

— Не заставляй других волноваться за тебя.

Наблюдая за ним, Чэн Цянь обдумывал, как лучше разузнать о происхождении внутреннего демона, о котором старший брат отказывался ему говорить. Вдруг, Янь Чжэнмин встретился с Чэн Цянем взглядом, и у него внезапно пересохло в горле. Мысли спутались.

Он тут же закашлялся и, пытаясь скрыть свою неловкость, поспешно произнес: 

— Ты не даешь мне ни минуты покоя. Если с тобой что-то случится… что я скажу нашему учителю, когда встречу его в подземном мире?

«Разве я просил тебя говорить за меня?» — подумал Чэн Цянь.

Раздражение волной поднялось в его сердце, но, прежде чем оно успело выплеснуться наружу, Чэн Цянь услышал, как Янь Чжэнмин тихо вздохнул. В итоге он попросту проглотил то, что вертелось у него на языке.

Янь Чжэнмин завел руки за спину и поводил большим пальцем по ладони. Однако неловкость между ними никуда не делась. Он чувствовал, что не должен был отдаляться от Чэн Цяня, но он никак не мог приблизиться к нему или коснуться его, не испытывая угрызений совести. В конце концов, он лишь сухо кашлянул и произнес:

— Поправляйся. Я присмотрю за тобой.

С этими словами он снова сел у дверей. Задумавшись, он поднял упавший на землю лист, и, словно позабыв о грязи, поднес его к губам. Но, даже если Янь Чжэнмин забыл о своих привычках и стремлении к чистоте, Чэн Цянь слишком хорошо помнил звуки его «небесной» музыки. Чувствуя, что сойдет с ума, если еще раз услышит это, юноша поспешно произнес: 

— Не играй перед моим домом!

Янь Чжэнмин промолчал.

По листу медленно полз черный жук.

В этот момент неподалеку послышался звук шагов. Янь Чжэнмин остолбенел. Подняв глаза, он увидел Тан Чжэня. Старший стоял перед ним, держа в руках маленькую фарфоровую бутылочку.

— Брат Тан, — отбросив лист, юноша поспешно поднялся на ноги.

— Чэн сяою уже проснулся? — спросил Тан Чжэнь, протягивая ему бутылочку. — Это тело долго не протянет, так что завтра мне придется расстаться с вами. Большое вам спасибо за гостеприимство. Это отличное средство при внутренних повреждениях. Пожалуйста, передай это ему.

Янь Чжэнмин торопливо поблагодарил его, но Тан Чжэнь молчал. Он лишь издали посмотрел на Чэн Цяня, кивнул, а после развернулся и зашагал прочь. 

Возле бамбуковой рощи его ждал Люлан с фонарем в руке. Тан Чжэнь забрал у юноши фонарь и со вздохом сказал: 

— Клан Фуяо... кроме выдающихся заклинателей и великих демонов, он порождает еще и влюбленных. 

Но Люлан ничего на это не ответил. Тан Чжэнь тихо рассмеялся и, заложив руки за спину, добавил: 

— Жизнь совершенствующихся скучна. Что еще им остается делать, кроме как предаваться чувствам?

Во время разговора он слегка закашлялся, и Люлан поспешно напомнил ему: 

— Старший Тан, тень смерти на твоем лице становится заметнее.

— О, — Тан Чжэнь вытер уголок рта. — Люди, вроде нас с тобой, не должны так крепко привязываться к другим. Неплохо было бы сперва позаботиться о себе. Я слышал, что молодой господин Нянь даою хочет остаться и попросить главу принять его в клан Фуяо. Разве ты бы этого не хотел? Во время путешествий я часто отправляюсь в уединение, так что, вероятно, у меня не хватит сил направлять тебя на пути самосовершенствования.

На лице Люлана не осталось кожи, и оно навсегда утратило свою выразительность. Молодой человек спокойно ответил: 

— Старший Тан, я последую за тобой.

Тан Чжэнь решил не тратить время на разговоры. Он лишь махнул рукой, будто ему было абсолютно все равно, последует Люлан за ним или нет. Он был подобен мотыльку, плывущему по непредсказуемому течению судьбы. За разговорами они незаметно покинули усадьбу Фуяо и растворились в тени. 

Ранним утром следующего дня весь покрытый росой Янь Чжэнмин резко открыл глаза. Словно почувствовав неладное, он оглянулся и посмотрел на Чэн Цяня. Убедившись, что с младшим братом все в порядке, юноша помахал рукой в сторону бамбуковой рощи, призывая Ли Юня подойти ближе.

— Что случилось?

— Вернулись люди из Управления небесных гаданий. Они уже приходили к нам, но ты был без сознания и мне пришлось отослать их. Похоже, все это время они околачивались где-то поблизости и теперь вновь явились сюда. Вероятно, они уже знают, что ты поднялся на новый уровень и, наконец, вышел из уединения. 

— Управление небесных гаданий? — Янь Чжэнмин нахмурился и, не задумываясь, заявил. — Сяо Цянь велел вышвырнуть их вон. 

— А что, если Сяо Цянь попросит тебя жениться? 

Янь Чжэнмин не стал отвечать на этот вопрос.

Ли Юнь вздохнул.

— Глава клана, старший брат, я вижу, ты совсем потерял рассудок...

Прежде, чем Ли Юнь успел произнести слово «глава», Янь Чжэнмин пробормотал какое-то заклинание и заставил юношу закрыть свой вороний рот.

Не имея возможности говорить, Ли Юнь обиженно уставился на него. Под гнетом своего «старшего брата» он чувствовал себя хуже, чем сирота в камышовом халате, хуже, чем гниющая в земле капуста, о которой некому было позаботиться.  

Ли Юнь сердито подумал: «Я заберу Лужу, и мы вместе уйдем из этого дома! Будем ходить по свету и просить милостыню!»

Услышав их разговор, Чэн Цянь тут же открыл глаза. 

— Старший брат, когда они впервые пришли сюда, твоя жизнь все еще была в опасности. Я должен был отправиться в уединение, чтобы создать клинок, потому я без объяснений прогнал их прочь. Если они все это время ждали неподалеку, мне кажется, мы должны встретиться с ними хотя бы раз. Что случилось с Ли Юнем?

Янь Чжэнмин тут же освободил Ли Юня от оков заклинания. Несчастный кашлял так долго, что его лицо покраснело. Но едва обретя силы, он снова закричал на Янь Чжэнмина: 

— Ты слышал? Ты это слышал?!

— Меня злит одно лишь упоминание «Управления небесных гаданий». Почему я должен с ними встречаться?

Чэн Цянь какое-то время сомневался, но вскоре решился и коротко пересказал, как на самом деле прошла его встреча с Тун Жу и Хань Мучунем в Безмятежной долине. В конце он добавил: 

— Старший наставник сказал, что того, кто обманом заманил его в тайное царство трех существований, уже «постигло возмездие». И пусть он не произносил этого вслух, я думаю, что он имел в виду кого-то из Управления небесных гаданий. То, что творится в их рядах, должно быть, куда сложнее, чем нам казалось. 

Услышав всю историю, Ли Юнь нахмурился. 

— Он сказал... миллионы жизней. 

— Что? — переспросил Чэн Цянь.

— Все эти годы ты провел в уединении, возможно, ты не знаешь, что происходило снаружи, — сказал Ли Юнь. — Но насколько мне известно, за последние двести лет не было ни одной серьезной катастрофы. Даже восстание Ань-вана², разразившееся несколько лет назад, хоть и наделало много шума, но почти не имело смысла. Это не повлекло за собой большого количества смертей... Тогда, что это за миллионы жизней? Неужели…

² 安王 Ань-ван (посмертное имя правителя династии Восточная Чжоу).

Глаза Чэн Цяня потемнели. 

— Часть души старшего наставника все еще находится в заточении. Печать горы Фуяо до сих пор не снята. Если Тун Жу загадал камню «восстановление клана», то это желание все еще не исполнилось. Другими словами, цена в миллион жизней еще не уплачена. Возможно, теперь это дело Хань…

Он не закончил. Небо снаружи внезапно затянуло тучами. Со всех сторон, как большие рваные тряпки, собрались темные свинцовые облака. Где-то вдалеке раздавались тихие раскаты грома. 

Янь Чжэнмин указал наверх и сказал Чэн Цяню:

— Не болтай попусту, не делай громких заявлений.

Чэн Цянь нахмурился. Это означало, что он на верном пути.

Янь Чжэнмин на мгновение задумался, а затем поднялся и произнес: 

— Пойдемте, встретимся с ними.

— Старший брат, — вдруг окликнул его Ли Юнь, — если… Хань Юань действительно…

Небо прорезала вспышка молнии. В ее ярком свете было видно, как побледнел Ли Юнь. 

— Что ты будешь делать? 

Неужели, ты бросишь вызов целому миру, чтобы спасти его, даже несмотря на все его злодеяния? Или ты отринешь братские чувства и, позабыв о детстве, последуешь древним правилам нашего клана и отправишь его на казнь? 

Янь Чжэнмин замер. Он долго молчал, как вдруг налетевший ветер всколыхнул рукава его одежд. Когда он красовался или вел себя как зануда, он не был похож на главу клана. Однако, сейчас, когда он стоял здесь, связанный дилеммой, его лицо было таким же серьезным, как лица его предков, что веками охраняли гору Фуяо.

Янь Чжэнмин ничего не ответил. Он лишь покачал головой и повернулся, шагнув сквозь пелену дождя. 

В знак доброй воли У Чантянь оставил всех своих подчиненных за пределами усадьбы. Взяв с собой только Ю Ляна, он вошел в зал и вежливо поклонился. Лужа налила им чай и, сказав: «Пожалуйста, ожидайте», молча отошла в сторону и встала там, как статуя.

И пусть она больше не произнесла ни слова, У Чантянь уже составил о ней свое мнение. Конечно, он понял, что она не была человеком. Даже если уровень ее самосовершенствования был низок, с высоты накопленного опыта У Чантянь мог судить, что внутри девочки крылась огромная, но тщательно запечатанная сила.

У Чантянь посмотрел на свои аккуратно подстриженные ногти. Он думал о том, что некогда род клана Фуяо прервался на долгие столетия, но теперь у него вновь появились наследники, обладавшие невероятным потенциалом. Даже если весь клан окажется в опасности, они определенно выживут. По сравнению с ними, Управление небесных гаданий напротив, внешне выглядело могущественным, но внутри прогнило настолько, что вопрос наследования вот уже долгое время оставался открытым.

В итоге, какую же из сторон следовало пожалеть?

В этот момент, до них донесся звук намеренно тяжелых шагов. Крепче сжав свой меч, Ю Лян поднял голову и посмотрел прямо на появившегося перед ним заклинателя. На человека, достигшего «Божественного Царства». 

Но Янь Чжэнмин лишь бросил на него равнодушный взгляд. Не останавливаясь, он медленно подошел к креслу хозяина дома, и, даже не поздоровавшись, принялся поправлять свои белоснежные рукава. Закончив, он также молча посмотрел на Лужу. Следуя заранее подготовленному сценарию, девочка чопорно налила ему чай и поставила чашку на украшенный заклинаниями поднос. Тихо потрескивая, чашка медленно остыла, покрывшись тонким слоем испарины.

Только после этого Янь Чжэнмин соизволил сделать глоток. Затем, постукивая веером по деревянному столу, он холодно произнес: 

— Мы никогда не водили дружбу с Управлением небесных гаданий. Господа, вы проделали весь этот путь, как лисы, спешащие в курятник. Пожалуйста, поведайте же нам, что вы хотели с нами обсудить.

Сердечно поздравляем вас с Новым годом, дорогие читатели! Желаем вам успехов, счастья, здоровья, и всего самого наилучшего! Следующая наша встреча состоится уже в 2021 году! С любовью, команда перевода SHENYUAN (*^▽^*)