Миллионы людей уже ушли из жизни

Внезапно на море воцарилась тишина.

Четырем ученикам клана Фуяо этот силуэт показался несколько знакомым. Янь Чжэнмин уловил пару слов из того, что сказала тень. И хотя он был единственным, кто знал, как этот человек, некогда живший в табличке, теперь появился здесь — все они понимали: он должен быть тесно связан с их кланом.

В последний раз, когда они встречались в Долине Демонов, несравненный темный заклинатель относился к ним очень дружелюбно. Хотя ему нравилось дурачить этих детей, он никогда не злился, даже если они разоблачали его ложь. Это говорило о его покладистом характере.

Однако сегодня он выглядел совершенно другим человеком.

Хотя Янь Чжэнмин стоял на палубе большого корабля, он чувствовал ужасающе свирепые вибрации, исходящие от Господина Бэймина, и вызывающие волнение на море.

Лицо Цзян Пэна исказилось, и он спрыгнул с облаков прямо на корабль, на котором плыла группа заклинателей с мечами.

Те совершенствующиеся, что мгновение назад сверкали своим оружием и убивали призрачные тени, теперь в спешке попрыгали за борт, как клецки, брошенные в кастрюлю. Без предупреждения или причины они плюхались в воду, поднимая впечатляющие волны.

Разразился шторм, заставив Янь Чжэнмина пошатнуться, почти потеряв равновесие.

К счастью, весь корпус корабля был увешан мощными амулетами, нарисованными талантливыми заклинателями, что позволяло ему сохранять стабильное положение на воде в течение долгого времени. Именно по этой причине арендовать его стоило так дорого. Но только Янь Чжэнмину удалось ровно встать на ноги, как его сердце замерло. Учитель исчез вместе со своей лодкой!

— Скажи капитану, чтобы он отогнал корабль, — велел Янь Чжэнмин младшему адепту. — В моем багаже есть подзорная труба, принеси ее мне… Чэн Цянь, какого черта ты делаешь? Ложись! 

Чэн Цянь поднялся на палубу последним и, когда Янь Чжэнмин отвлекся, бросился осматривать окрестности.

Янь Чжэнмин закатал рукава, сделал шаг вперед и потянул Чэн Цяня вниз, обхватив руками за талию.

Чэн Цянь искал Мучунь чжэньжэня. Когда его дернули куда-то, как цыпленка, не дав найти хоть что-нибудь, он начал сопротивляться изо всех сил.

— Что ты делаешь?! — крикнул Янь Чжэнмин ему в ухо.

— Я ищу учителя!

— Ты ищешь смерти!

Янь Чжэнмин вскипел от злости. Затем он увидел Сюэцина, спешившего к Чэн Цяню, и приказал ему:

— Э-э… ты, как тебя зовут? Подойди, присмотри за этим ребенком, не позволяй ему…

Корабль в очередной раз тряхнуло, и речь Янь Чжэнмина прервалась. Дрались Господин Бэймин и Цзян Пэн.

Водяной дракон вновь прорвался на поверхность воды. Даже большое судно клана Фуяо не удержалось и накренилось набок. У Янь Чжэнмина не осталось времени, чтобы передать Чэн Цяня в руки Сюэцину. Он крепко обнял Чэн Цяня и тут же упал, ударившись спиной о дверь соседней каюты. Амулеты, развешанные по всей палубе, начали безумно скрежетать.

С одной стороны, всемогущий темный заклинатель, способный заманить первозданных духов в свою Пожирающую души лампу, а с другой — несравненный в своей дьявольской силе Господин Бэймин. Их потрясающие столкновения заставляли людей на море чувствовать себя беспомощными сверчками, вынужденными смиренно плыть по волнам.

Оказавшись в таком жалком положении, Янь Чжэнмин, в конце концов, не мог не озвучить свои мысли.

— Я знал, что нам не следовало покидать гору!

Чэн Цянь с трудом поднял голову и пожаловался:

— Ты давишь мне на ребра.

Янь Чжэнмин поднялся на ноги и обеими руками втолкнул Чэн Цяня в каюту.

— Это потому, что ты такой маленький, что моя рука может дотянуться только до твоих ребер!

Все защитные заклинания на большом корабле работали в полную силу. Он покачивался, словно мерцающий огонек свечи, посреди бушующих приливов. Возможно, после пережитого опыта учитель больше не будет возражать против теории молодого господина Янь о том, что «дешевые вещи не хороши; хорошие вещи не дешевы».

Янь Чжэнмин перевел дух и приготовился оценить сложившуюся ситуацию, но водяной пар затуманил его зрение, так что он ничего не смог разглядеть. Он невольно подумал о том, что услышал от Вэнь Я. По его мнению, Господин Бэймин являлся их старшим, все еще беспокоящимся о клане, даже несмотря на то, что пошел по Темному Пути. В прошлый раз, в Долине Демонов, он пожертвовал одной из своих душ ради спасения детей.

При этой мысли Янь Чжэнмин внезапно забеспокоился: черная тень перед ними, вероятно, была неполным первозданным духом, так как у него оставались лишь две из трех облачных душ, а призрачный заклинатель, с другой стороны, был кровожадным убийцей и не выглядел как кто-то, с кем можно шутить. Что если он победит даже Господина Бэймина?

Но эта мысль задержалась в его голове лишь на секунду или около того, прежде чем полностью исчезнуть. «Это битва между двумя темными заклинателями. Какая бы сторона ни победила, она не имеет к нам никакого отношения» — подумал Янь Чжэнмин и, придав своему лицу другое выражение, приготовился повернуться, чтобы прочитать Чэн Цяню лекцию. Однако, обернувшись, он обнаружил только, что, стоило ему отвлечься на мгновение, как Чэн Цянь снова пропал!

И Лужа тоже.

Их исчезновение заставило Янь Чжэнмина задохнуться от гнева, беспокойство забурлило в его животе. В волнении он огляделся, опасаясь, что оба этих отродья попались в лапы призрачных теней или, что они упали в море в суматохе.

— Молодой господин, там третий дядя!

Янь Чжэнмин, спотыкаясь, подбежал к младшему адепту и в направлении, в котором тот указывал, увидел, как Чэн Цянь и Лужа тихо приземлились на разбитую лодку учителя.

Крылья Лужи еще не успели исчезнуть, что делало очевидным их способ туда попасть. Янь Чжэнмин лишь одного не мог понять – как Чэн Цянь сумел уговорить ее.

Тем временем два дьявола продолжали свое сражение. В такой напряженной ситуации Янь Чжэнмин не мог впустую разглагольствовать о своем младшем брате; вместо этого он мог лишь смотреть на него. Заметив, как этот ублюдок машет ему из протекающей лодки, Янь Чжэнмин почувствовал в животе болевой спазм.

Он вдруг осознал, что «мягкий и тихий» младший брат оказался настолько храбрым, что мог запросто пренебречь жизнью и смертью. Этому мальчику было наплевать, упадет ли небо или содрогнется ли земля, он заботился лишь о нескольких людях. Поэтому, даже если оба этих темных заклинателя собирались проделать дыру в небесах, все, что он хотел сделать, — это найти своего учителя.

Мучунь чжэньжэнь так испугался прибытия своих учеников, что его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он поспешно сложил указательный и средний пальцы вместе, выстрелил сгустком духовной энергии в Лужу и Чэн Цяня, чтобы сбить их, и поднял руки, чтобы поймать их.

Он уже собирался отругать обоих, когда Чэн Цянь схватил его за рукав. Первой фразой, сорвавшейся с его уст, было:

— Учитель, с вами все в порядке?!

— Ах-ах! — повторила за ним Лужа.

Веки Мучунь чжэньжэня продолжали подергиваться. С одной стороны, он хотел дать каждому из них пощечину; с другой, его сердце настолько тронули и смягчили слова Чэн Цяня, что, в конце концов, он не смог сделать то, что хотел.

В этот момент над их головами раздался крик. Тело Цзян Пэна стало почти прозрачным, в его груди смутно виднелось ужасное пламя. Потоки темного, словно чернила, воздуха волнами поднимались к его лицу, затмевая даже белки глаз.

Ошеломленный, Мучунь пробормотал:

— Использовать свое тело как лампу… он что, сумасшедший?

Мучунь чжэньжэнь воткнул свой деревянный меч в палубу, и его облик изменился. Оружие в его руке, казалось, сделалось исключительно острым, без особых усилий вонзившись глубоко в деревянные доски. В то же мгновение вода, окружавшая их, поднялась, образуя шар, заключивший в себя мастера и его учеников.

Стоило Мучуню сделать это, как над морем снова пронесся невыразимый рев, такой оглушительный, что даже их сфера не могла полностью блокировать его, и такой скорбный, что казалось, будто тысячи призраков стонут одновременно. Зловещий вихрь поднялся вверх и собрал темные облака вместе. Молния зависла над ними, когда небесный полог окутал мир тьмой, затмив даже значимость образа Господина Бэймина.

Тени бесчинствовали, а фигура его становилась все более хрупкой. Под его ногами предательски вздымались волны. Он выглядел как самая несгибаемая заноза между небом и землей.

Наблюдая за этой фигурой, Чэн Цянь вдруг ясно понял: «Неважно, сколько вокруг врагов, они не смогут подчинить мою волю».

Могущественный темный совершенствующийся, способный очищать первозданных духов и победить нищую уродливую заклинательницу, дикий водяной дракон и необструганный деревянный меч, громы и молнии, раздробленная душа… Ослепительный свет меча Тан Ваньцю, опилки на кончиках пальцев мастера и одинокая спина Господина Бэймина… внезапно, все эти картины вспыхнули в сознании Чэн Цяня, и в этот миг что-то влетело в его тело, промчалось по ноющим и все еще восстанавливающимся каналам, пронося по ним отголоски боли.

Вздрогнув, Мучунь чжэньжэнь поспешил подхватить упавшего Чэн Цяня. Он не ожидал, что этот мальчик погрузится в свою первую медитацию в такой ситуации, и не был уверен в том, храбрился ли его ученик или ему просто суждено было встать на опасный путь в будущем.

Ситуация стала критической для Чэн Цяня. Небесный рынок всегда проходил на острове в Восточном море. На том острове были лес и горы, наполнявшие эту область духовной энергией. Теперь этот обильный поток чрезмерно поглощался телом Чэн Цяня, будто океан, хлынувший в маленький ручеек и почти разорвавший хрупкие каналы.

Лужа испугалась до смерти. Она беспомощно наблюдала, как ее третий старший брат свернулся калачиком от нахлынувшей боли.

В небе Цзян Пэн полностью превратился в огромную Пожирающую души лампу. Призрачные тени, многочисленные, как ивовые сережки, в мгновение ока оказались втянуты в зловещее пламя, и даже черный туман, покрывавший тело Господина Бэймина, почти рассеялся. Но, прежде чем кто-либо успел разглядеть его лицо, Господин Бэймин бросился к лампе с поразительной быстротой, словно мотылек, несущийся на огонь.

Однако, в тот момент, когда Господин Бэймин двинулся, Лужа внезапно потеряла контроль над своими крыльями и взлетела в воздух, будто что-то потянуло ее наверх.

Ужаснувшись, Мучунь чжэньжэнь выбросил вперед руку, чтобы схватить ее за одежду, вынужденный одновременно присматривать еще и за Чэн Цянем.

Только тогда он заметил яркий пояс на талии пухленькой девочки. Он дотянулся и снял его.

Мучунь вытряхнул из пояса деревянный талисман. Это был именно тот «следящий талисман», который Чэн Цянь поручил сделать Янь Чжэнмину.

Сам Чэн Цянь был всего лишь новичком, еще невполне понимавшим искусство создания заклинаний, а Янь Чжэнмин оставался не кем иным, как любителем. Вдобавок ко всему, они часто ссорились, пока создавали этот амулет, так как они вообще могли что-то правильно вырезать?

На самом деле, даже взглянув на него, Мучунь чжэньжэнь так и не понял, что это за заклинание.

Это не имело бы значения, будь оно полностью неверным. В лучшем случае, это осталось бы пустой тратой древесины. Самое опасное заключалось в том, что этот неизвестный амулет, казалось, теперь активировался!

Как раз в тот момент, когда Господин Бэймин и Пожирающая души лампа столкнулись в небе, всепоглощающая тьма боролась с неимоверной яркостью. Искра, вырвавшаяся из талисмана, стремительно растянулась и расширилась, превратившись в свет. Этот свет рванулся вверх и врезался в молнию, сошедшую с небес. На мгновение все ослепли, и мир перед ними побелел.

Наконец, пламя погасло. Господин Бэймин и Цзян Пэн исчезли, как и Мучунь чжэньжэнь с обоими своими учениками. Там, где они когда-то стояли, остались лишь клочья цветного шелка.

Чэн Цянь мучался от боли, сравнимой с тысячью порезами, прежде чем почувствовал, что она наконец-то отступила. Он думал, что умирает. В бессознательном состоянии ему показалось, будто бы он слышит тихий крик. Это была… младшая сестра?

Затем он услышал другой голос, шептавший:

— Ш-ш, не плачь.

Когда хныканье Лужи прекратилось, все вокруг Чэн Цяня, казалось, отодвинулось от него. Он перестал ощущать свои конечности, а вскоре и само свое существование. Ему казалось, что он погружается в незнакомое место и растворяется в нем.

Некоторое время спустя Чэн Цянь пришел в себя, и самочувствие его сделалось лучше, чем когда-либо прежде. Даже усталость и внутренние повреждения, полученные им в последние несколько дней, исчезли.

Он медленно выдохнул и зажмурился. Потом он обнаружил, что действительно оказался в незнакомом месте.

Оно выглядело как долина с невероятно огромным деревом. Его торчащий из земли ствол был высотой с дом, а под ним, у самых корней, лежал скелет.

Рядом со скелетом сидела его младшая сестра и незнакомый мужчина.

Ошеломленный, Чэн Цянь приподнялся.

— Старший… кто ты?

И тут Чэн Цяня осенило: он знает его! Это был тот самый человек с порванного портрета, который Чэн Цянь обнаружил на предпоследнем этаже библиотеки. Перед ногами этого человека безмолвно лежала тощая ласка, и нельзя было с уверенностью сказать, жива ли она.

Лужа с любопытством уставилась на незнакомца. Хотя ее человеческая часть не узнавала его, демоническая часть находила этого человека очень знакомым.

«Незнакомец» повернулся к Чэн Цяню, слабо улыбнувшись:

— Прошло совсем немного времени, а ты уже не узнаешь своего учителя?

Ноги Чэн Цяня слегка онемели; услышав знакомый голос, он сразу же упал обратно на землю.

— Учитель?

Как получилось, что его тощий коротконогий мастер стал таким красавцем?!

Постоянно слыша слово «учитель», Лужа понимала, что оно означает. Она издала удивленное «о» и склонила голову, в серьезной задумчивости разглядывая мужчину, пока из ее рта не потекла струйка блестящей слюны.

Заметив это, мужчина в длинном ханьфу вздохнул и тщательно вытер ей рот своими широкими рукавами.

— Только я, твой учитель, не стал бы ненавидеть тебя за это, моя грязная девочка. Если бы твой первый старший брат был здесь, он бы потушил тебя на обед.

Эта знакомая манера говорить вернула Лужице чувство родства. Она быстро забыла о том, как выглядел мастер до того, как его лицо «изменилось», и радостно высморкалась, испачкав чистые одежды учителя слезами и соплями.

Чэн Цянь был так смущен, что ему казалось, будто он спит. У него было столько вопросов, но он мог начать только с самых неотложных.

— Мастер, что это за место? И… как вы стали таким?

Мучунь чжэньжэнь достал табличку, разломившуюся на две половинки, и, бросив их в Чэн Цяня, угрюмо сказал:

— У тебя хватает наглости спрашивать меня об этом? Посмотрите, что вы, ребята, вырезали!

Чэн Цянь сразу понял, что это было то, над чем они работали полночи.

— Это… это следящий амулет, — пробормотал он.

Мучунь чжэньжэнь вздохнул:

— Как смеют любители вроде тебя трогать амулеты, которых ты никогда раньше не видел? У тебя действительно есть мужество… В этих линиях присутствует не одна ошибка, что делает этот талисман лишь заготовкой для отслеживающего. Первоначально он не имел никакой пользы, но Пожирающая души лампа и мощный первозданный дух Бэймина заставили его активироваться, и теперь он последовал за Господином Бэймином на его кладбище.

Чэн Цянь не мог не посмотреть на скелет под деревом.

Это Господин Бэймин?

Он мертв?

Много сомнений витало в голове Чэн Цяня. Он осторожно спросил:

— Учитель, вы его знаете?

Мучунь чжэньжэнь криво улыбнулся.

— Благодаря вам, ребята, я узнал его только сейчас.

С этими словами он выудил из рукава медную монету и сказал:

— Брат Вэнь Я дал мне три медные монеты ¹; теперь у меня осталась только эта.

 ¹ Три медные монеты были впервые упомянуты в 5 главе.

Кончики его пальцев выглядели ослепительно белыми в сравнении с ржавым медяком. Чэн Цянь обнаружил, что убогая внешность учителя с усами все еще была для него более привычной. Этот человек, словно сошедший с картины, казался Чэн Цяню таким далеким, будто в следующий момент он снова вернется в портрет.

Мучунь чжэньжэнь щелкнул по монете кончиком пальца, медь звякнула, и от нее отделилось туманное облако, превратившись в фигуру Господина Бэймина.

Внимательно посмотрев на мужчину, Мучунь чжэньжэнь, все еще придерживая Лужу, медленно опустился на колени и поздоровался:

— Господин.