Янь Чжэнмин сжал державшую меч руку Чэн Цяня

Они увидели, как до того спокойное море внезапно разделилось надвое, и прямо под ними пролегла пропасть шириной почти в сто чжан. Корабль сразу же рухнул в бездну. Раздался громкий треск, будто прямо над ним сомкнулись огромные челюсти. 

Янь Чжэнмин потер ухо, взмахнул рукой, убирая «горчичное зернышко» обратно в рукав, и оба юноши взлетели на мечах, зависнув над разломом.

Ветра не было, но прямо под ними покачивались высокие волны. Однако скорость течения оставалась неестественно медленной. Возникшая перед ними водная стена словно замерзла, и безжизненные морские воды казались нарисованными.

Два висевших в небе меча внезапно задрожали, будто готовясь в любой момент сбросить своих хозяев и улететь. 

Чэн Цянь тут же сосредоточился, направив свой изначальный дух в глаза. Юноша посмотрел вниз и понял, что пропасть под ними была настолько глубока, что даже он ничего не смог бы рассмотреть.

— Старший брат, ты говорил, что, если следовать за потоком Ци, твоя разбитая лодка отыщет тайное царство, а в результате мы отыскали лишь какую-то канаву? — горько рассмеялся Чэн Цянь. 

Янь Чжэнмин пристально посмотрел на него.

— Откуда мне было об этом знать? Кроме того, думаешь, мне так хотелось оказаться в столь отвратительном месте? Это не только моя вина...

— Обвиняй меня, обвиняй, — торопливо прервал его Чэн Цянь, — но что теперь? Уберемся отсюда?

— Что за чушь, ты что, хочешь остаться и встретить здесь Новый год? — Янь Чжэнмин слегка отрегулировал высоту деревянного меча, схватил Чэн Цяня за запястье и предупредил. — Не отпускай мою руку.

Стараясь быть как можно осторожнее, оба меча двинулись вперед, намереваясь держаться подальше от бездны. Нужно было найти подходящее место, чтобы вновь использовать «горчичное зернышко». Но, вдруг, случилось нечто странное. Бездна пришла в движение.

Она напоминала огромную пасть. Распахнув свою черную глотку, бездна словно преследовала их. Они набирали высоту, и морские воды следовали за ними. Юноши летели вперед, пока бездонная пропасть не слилась с небом. Они словно очутились на дне канавы. 

Некоторое время спустя у обоих зарябило в глазах. 

— Если продолжим в том же духе, быстро растеряем все силы и не сможем отсюда сбежать, — сказал Чэн Цянь.

Он оглянулся и увидел застывшую на краю пропасти стену воды. Это была поистине гнетущая картина, казалось, будто она вот-вот рухнет вниз, придавив их обоих.

Чэн Цянь чувствовал себя подавленным, он почти задыхался. Вдруг, Шуанжэнь под его ногами издал резкий свист, и лезвие вспыхнуло ярким светом. Воля меча пробудилась, превратив оружие в клинок прилива, и меч бесстрашно рассек воды моря Бэймин. До того спокойные воды вспенились и забурлили, взвившись вверх черной волной. Клинок прилива тут же покрылся льдом, озаряю темноту моря ослепительно-белым светом, и с силой врезался в водную стену.

Бум! Оглушительный грохот прокатился по морю Бэймин. Чэн Цянь был потрясен — под толщей воды что-то было!

Затем, одна за другой, огромные, поднятые Чэн Цянем волны, заледенели, превращаясь в настоящий айсберг.

Янь Чжэнмин непроизвольно моргнул. Он почувствовал, как повисшие в воздухе мелкие капли воды обратились в льдинки, и сплошным потоком пронеслись мимо него, словно бесконечное множество ножей.

Юноша медленно коснулся пальцами своей шеи, ощущая, что, обычно Чэн Цянь был куда терпеливее. 

После нескольких таких столкновений непроницаемая стена оказалась разбита. Словно какая-то сила подхватила водяную завесу с обеих сторон и подняла вверх, а в самом центре этой картины высилась огромная ледяная глыба.

Она была плоский, как щепка, и тянулась на тысячи ли, но на ней не было ни единой трещины. Кто знает, что именно было сокрыто внутри, но оно упорно отказывалось всплывать на поверхность, предпочитая прятаться на глубине.

Это и есть тайное царство горы Дасюэшань?

Неужели тайное царство горы Дасюэшань действительно находилось под морем Бэймин?

Янь Чжэнмин сжал державшую меч руку Чэн Цяня и пробормотал: 

— Мой слепой кот, только ты мог наткнуться на огромную дохлую мышь.

Они оба не верили своим глазам. В следующее же мгновение из рукавов Янь Чжэнмина вылетело бесчисленное множество клинков и, словно капли дождя, обрушилось на лед. Сияющие лезвия врезались в айсберг. С оглушительным звоном большинство мечей отскочили назад и потоком Ци вернулись во внутренний дворец Янь Чжэнмина. Но некоторые из них все же сумели прорваться.

В каждом из тысячи клинков содержалась частица сознания Янь Чжэнмина. Стоило нескольким из них исчезнуть из виду, как юноша тут же это почувствовал и потянул Чэн Цяня за собой. 

— Сюда.

Следуя за тенью клинков, они без труда отыскали нужное место. Под темными водами холодного моря, в огромной ледяной глыбе находилась выбоина, высотой чуть меньше человеческого роста. 

Чэн Цянь не боялся холода. Он тут же протянул руку, выискивая в выбоине проход. В его ладони тут же появились сосульки, похожие на несколько небольших кинжалов, и разом вонзились в лед.

— Сюда кто-то вломился, — сказал Чэн Цянь. — Видишь, в этом разломе еще остался след от ауры клинка... А?

Рука Чэн Цяня внезапно дрогнула, и из выбоины заструился кровавый туман. Туман прошелся по пальцам юноши и тут же столкнулся с барьером изначального духа. Это были лишь жалкие остатки, но, тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы напасть на него.

— Это дело рук темного заклинателя? — отпрянув, удивился Чэн Цянь.

Мог ли это быть Тан Чжэнь?

Янь Чжэнмину хватило лишь взгляда, чтобы понять, о чем он думает.

— Это не Тан Чжэнь. Прошло столько лет, а воля меча все так же воинственна и свирепа. Человек, открывший этот проход, должно быть был очень сильным темным заклинателем. Тан Чжэнь не имеет к этому никакого отношения. В те времена, он только-только покинул гору. Будь он настолько же силен, он бы никогда не позволил зверю напасть на себя. 

Стоило Янь Чжэнмину упомянуть об этом, как у Чэн Цяня тут же возникла догадка.

В те времена, король монстров серьезно ранил королеву. Однако королева была из рода счастливых птиц¹. Она рискнула сразиться со зверем таоу, и нет ничего удивительного в том, что он едва не сожрал ее. Но, тем не менее, большинство живущих в кланах заклинателей, отправляясь в путешествие берут с собой множество различных предметов, призванных защищать их от воздействия злых духов. Даже самый слабый из них, Ли Юнь, встретив дикого зверя, смог бы выйти сухим из воды. Более того, в тот момент рядом была Тан Ваньцю. 

¹ 吉祥鸟 (jíxiángniǎo) — счастливая птица. Jixiangornis — род примитивных птиц раннего мелового периода. Как и у более поздних сородичей, у нее не было зубов, но был длинный хвост, в отличие от современных птиц).

Если только... В те времена уровень совершенствования Тан Чжэня был намного ниже, чем у Ли Юня, и, тем более, у их старшего брата. Вероятно, тогда он еще даже не сформировал свой изначальный дух.

— Может, войдем и посмотрим? — спросил Янь Чжэнмин.

Чэн Цянь кивнул и боком протиснулся в рукотворную выбоину.

Он хотел применить ту же технику, что и в Массиве десяти сторон: щелкнуть пальцами и осветить пространство, но здесь, в ледяной пещере, это не сработало. Каждый раз, стоило ему только зажечь огонь, как пламя тут же затухало. Юноша повторил это действо несколько раз и пришел к выводу, что тайное царство горы Дасюэшань не выносит света.

— Это не то место. Побереги силы.

Рукотворный проход оказался очень узким и очень длинным. На стенках тут и там виднелись следы, словно их вырубили топором. Было видно, что некогда здесь побывал не один человек. Но тот, кто создал этот лаз, был либо очень низким, либо экономил силы. Потолок прохода не отличался особой высотой. Всю дорогу, пока они шли, обоим юношам приходилось наклоняться, что не на шутку нервировало.

Янь Чжэнмину казалось, что из-за пребывания в этом ледяном проходе его волосы непременно спутались. Он недовольно сказал: 

— Когда мы выйдем отсюда, тебе вновь придется расчесать меня.

— Слушаюсь. Я обещаю как следует расчесать тебе волосы, — беспомощно произнес Чэн Цянь. 

Оба юноши склонили головы и шли по меньшей мере четверть часа, прежде чем узкий проход подошел к концу. Однако дышать легче не стало. 

Освещавшая им путь жемчужина замерцала в руках Янь Чжэнмина и погасла.

Отсутствие света, на самом деле, не было таким уж существенным недостатком. Заклинатель с изначальным духом мог вообще не открывать глаз. Такие люди обладали божественным сознанием, которое с легкостью охватывало расстояние в несколько ли. Но Янь Чжэнмин быстро обнаружил, что внутри этих стен божественному сознанию негде было развернуться. Юноша слегка зажмурился, и иней на его ресницах осыпался вниз. В этот момент он внезапно ощутил пронизывающий холод.

С его уровнем самосовершенствования Янь Чжэнмин давно не боялся ни холода, ни жары. Не говоря уже о том, что тела заклинателей меча были крепче, чем у других людей. Обычно, все его жалобы были лишь попыткой сыскать неприятностей себе на голову.

Но здешний холод был другим. Из-за пробирающего до костей мороза у Янь Чжэнмина на мгновение возникло чувство, будто он внезапно растерял весь накопленный за годы опыт и вновь стал безоружным смертным.

Рука Чэн Цяня была слишком холодна, а ладонь Янь Чжэнмина замерзла настолько, что он почти не чувствовал присутствия юноши. Его божественное сознание с трудом перемещалось вокруг него, но на три чи вперед ничего не было «видно». Наконец, его сознание застыло, словно замерзло.

Если до этого Янь Чжэнмин постоянно жаловался на узкий коридор, в котором нельзя было поднять головы, то теперь ему начинало казаться, что проход слишком велик. Внезапно юноша ощутил, будто он очутился на краю света. Ни живой, ни мертвый, он одинокой тенью бродил среди холода и льда…

Вдруг, кто-то сильно ущипнул его за тыльную сторону ладони. Чэн Цянь прошептал:

— Здесь нельзя отвлекаться.

Янь Чжэнмин тут же пришел в себя, сконцентрировался и сделал несколько глубоких вдохов. Холодный воздух проник в легкие, и юноша почувствовал себя так, словно возродился из мертвых.

Но вскоре Янь Чжэнмин обнаружил еще одну ужасную вещь. Как только он отвлекся, холод проник в его внутренний дворец и все там заморозил. Его клинок замерз. Если бы Чэн Цянь не позвал его, изначальный дух покинул бы его тело.

— Слишком холодно, — едва придя в себя, прошептал Янь Чжэнмин. — Ледяное озеро долины Минмин было таким же холодным?

Но Чэн Цянь, похоже, привык к подобному гораздо больше, чем глава клана. Он вел старшего брата за собой, нарушая тишину нарочито тяжелыми шагами: 

— Ну, они довольно похожи². Говори со мной, иначе быстро лишишься рассудка.

² 异曲同工 (yìqǔtónggōng) — одинаковое мастерство в разных мелодиях (обр. в знач.:  есть много общего, во многом похожи).

Янь Чжэнмин неохотно спросил: 

— Какими были те годы в долине Минмин? 

— Воды ледяного озера очень холодные. Такие холодные, что у людей могут начаться видения. В таких условиях легко можно отделить душу от тела, — равнодушно произнес Чэн Цянь. — Когда моя душа вошла в тот камень, сокрытый внутри него изначальный дух, вероятно, решил, что это мое тело. Однако он не был дан мне от рождения. Он не был частью моей души, потому мне пришлось использовать холод ледяного озера, чтобы отделить изначальный дух от тела, а затем снова начать совершенствоваться.

Когда кто-то говорил человеку, что он — дерево, он действительно начинал считать себя деревом. Деревом, которое можно было порубить на куски и отшлифовать как вздумается. Чтобы изначальный дух и камень сосредоточения души слились воедино, юноше пришлось пережить немало страданий. Только подумав об этом, Янь Чжэнмин почувствовал, что его сердце вот-вот разорвется на куски. Он тут же замолчал и поспешно сжал ладонь Чэн Цяня замерзшей рукой.

— Так что, я думаю, что Тан Чжэнь бывал здесь, иначе он бы не додумался использовать для совершенствования ледяное озеро… — небрежно отозвался Чэн Цянь. — Что это? 

Стоило ему только открыть рот, как лезвие Шуанжэня на что-то наткнулось. В темноте раздался тихий звон.

— Смотри, ни на что не наступи, — произнес Янь Чжэнмин.

С этими словами он снова вытащил жемчужину. Эти жемчужины были большими и круглыми, и их цена с легкостью доходила до стоимости нескольких городов³. Но Янь Чжэнмин совершенно не заботился об этом, он скупал их горстями, как засахаренные бобы.

³ 价值连城 (jiàzhíliánchéng) — стоить нескольких городов (обр. исключительно дорогой, драгоценный, дороже золота).

В свете жемчужины Чэн Цянь увидел, что наткнулся на человеческие кости. Но даже с таким уровнем самосовершенствования и силой божественного сознания они не смогли распознать их. Кости больше напоминал ледяную скульптуру. Они накрепко слились с окружающими стенами, будто находились здесь уже очень много лет.

Чэн Цянь присел на корточки и хотел было протянуть руку, но Янь Чжэнмин хлопнул его по плечу, вручив вместо этого платок.

Чэн Цянь промолчал.

Он беспомощно принял платок и подумал, что в рукавах его старшего брата наверняка таилось великое множество вещей, которыми ему не жаль было разбрасываться. 

— Это человеческие кости? — осведомился Янь Чжэнмин.

— Должно быть, — в душе Чэн Цяня поселилось зловещее предчувствие, его сердце забилось быстрее. Но юноша тут же взял себя в руки и прошептал. — Этот человек здесь уже очень давно. Он попросту замерз.

Янь Чжэнмин подошел поближе и увидел, что рядом со скелетом лежал короткий нож. Он тут же попросил Чэн Цяня выломать нож из глыбы льда. Очистив рукоять от снега, юноша рассмотрел на ней знакомый знак.

— Это «кошмарные путники», — сказал Чэн Цянь. — Я видел множество таких знаков, когда был в Чжаояне.

Дальше лежало еще несколько таких же скелетов. На костях не было ни следа смертельных повреждений. Они лежали на земле, как снесенные ветром бамбуковые шесты.

Это было очень странно.

Струны в сердце Чэн Цяня натянулись до предела.

— Странно, — тихо проговорил Янь Чжэнмин, — ты говорил, что эти темные заклинатели обитают на Южных окраинах. Для чего они проделали весь этот путь? Чтобы умереть?

— Хватит болтать. Будь осторожен.

Едва он успел произнести слово «осторожен», как из темного безмолвия тайного царства донесся резкий звук. Казалось, что в барабанные перепонки вонзился острый нож. Чэн Цянь слышал лишь тихое жужжание, будто его с силой ударили в висок, и три его души⁴ мигом рассеялись.

⁴ 三魂七魄 (sānhúnqīpò) — три души и семь чувств.

Перед глазами все плыло, мир безостановочно кружился. Прежде, чем Чэн Цянь успел хоть как-то среагировать, поднялся сильный ветер.

Янь Чжэнмин тут же оттолкнул его в сторону, быстро развернулся и загородил юношу спиной.

— Старший брат, ты...

Янь Чжэнмин судорожно вздохнул, но Чэн Цянь понятия не имел, куда его ранило.

— Все в порядке. Рожденное таковым всегда лучше созданного. Мы почти у цели. Вперед!

Они оба оказались в замешательстве. Чэн Цянь был сам не свой. Его взгляд затуманился. Юноша инстинктивно оперся о стену и лишь прикоснувшись к холодной поверхности осознал, что что-то было не так. С трудом подняв глаза на жемчужину в ладони Янь Чжэнмина, он увидел перед собой мертвенно бледное человеческое лицо.

Чэн Цянь лишился дара речи.

Он едва сдержался, чтобы не ударить это лицо.

Янь Чжэнмин подбросил жемчужину в воздух и попытался добавить ей силы, но та внезапно издала громкий треск. Не выдержав мощи изначального духа заклинателя меча, она взорвалась, превратившись в облако лепестков. 

Пещера, в которой они находились, тут же озарилась светом. Кроме костей в ней были еще и «люди». Множество людей, все разного пола, возраста и роста. Мужчины, женщины, старики и молодые. Они стояли в темноте, бледные и безжизненные, замершие в воздухе, словно толпа повешенных призраков!

Даже несмотря на то, каким отчаянным человеком был Чэн Цянь, при виде этой картины он не мог ни отвернуться, ни вздохнуть. Очень скоро он почувствовал, что ему становится плохо. Лишь когда сияние взорвавшейся жемчужины померкло, он прошептал: 

— Призрачные тени... 

Здесь было очень холодно. Казалось, это место могло заморозить не только тело, но и душу и даже изначальный дух. 

— Когда-то здесь стояла Поглощающая души лампа. Однажды поднялся ветер, и все вырвавшиеся из нее призраки замерзли. Это случилось прежде, чем они сумели сбежать... Но где сама лампа? — с трудом произнес Чэн Цянь.

Полностью оправдывая имидж местного богача, Янь Чжэнмин ненадолго отпустил Чэн Цяня, а затем достал из рукава еще одну жемчужину и вновь осветил пещеру. 

— Ну и ну.

В дальнем углу пещеры лежали еще одни непогребенные кости. Осторожно смахнув с них снег, юноши увидели меж ребер скелета ярко-красное перо. Среди мрака и льда оно слишком бросалось в глаза. 

— Как думаешь, это Тан Чжэнь? — спросил Янь Чжэнмин.

Это действительно Тан Чжэнь?

Заклинатель, не успевший сформировать свой изначальный дух, отправился к морю Бэймин, чтобы отыскать в нем тайное царство горы Дасюэшань. Однако, по какой-то неведомой причине, он оказался здесь вместе с группой темных заклинателей, или попросту нашел проход, который они оставили. Но едва ступив в пещеру, он столкнулся с Поглощающей души лампой. Не сумев увернуться от яростного ветра, он встретил здесь свою смерть и, едва его душа покинула тело, как она тут же угодила в лампу. 

Но сто лет назад, когда Хань Юань встретил его на берегу Восточного моря, разве у Тан Чжэня не было изначального духа?

Вдруг, в душе Чэн Цяня родилась кошмарная догадка. Одновременно с этим шум в его ушах становился все громче и громче. Он был далеко от бушующего поблизости ветра, но последствия от его удара все еще давали о себе знать. Юноша наклонился, прислонившись к ледяной стене, и изо всех сил прижался к ней лбом, едва сдерживая рвущийся наружу стон. Его душу жутко трясло. Это было так же болезненно, как когда деревянный меч расколол его изначальный дух.

Виски Чэн Цяня вскоре стали влажными, и он понятия не имел, был ли то холодный пот или растаявшая вода.

Пока они блуждали по ледяной пещере, людям, почти достигшим середины Шу, было невыносимо жарко. 

В Шу было великое множество гор. Когда сопровождавшие их ученики горы Белого тигра оказались здесь, они почувствовали себя крайне неловко. В окружавших их густых лесах легко можно было спрятать массивы. Потому они постоянно находились в воздухе, вынужденные скрываться от противников, желавших устроить им засаду. 

Нянь Дада сидел верхом на летающей лошади и внимательно, слово за словом, изучал лежавшую в его руках старую книгу. Вдруг, где-то поблизости раздался голос. Кто-то небрежно прочел: 

— «Заметки о перерождении»... 

Нянь Дада был так ошарашен, что книга едва не выскользнула у него из рук, но юноша тут же подхватил ее. Он испуганно оглянулся на оказавшегося поблизости Хань Юаня и пробормотал: 

— Четвертый дядя...

Вне всяких сомнений, Нянь Дада действительно побаивался своего вечно угрюмого четвертого дядюшку.

Хань Юань взглянул на него и, ничуть не смутившись, спокойно спросил:

— Чье воплощение ты собираешься найти?

Юноша изо всех сил попытался расслабиться. 

— Моего отца, — ответил он. 

— О, откуда твой отец? — спросил Хань Юань.

— Из долины Минмин... — едва выпалив это, Нянь Дада тут же поправился. — Но, наверное, это не совсем так. Он был родом с берегов Восточного моря. В юности ему посчастливилось попасть в лекционный зал острова Лазурного дракона, где он и стал заклинателем. Затем он долго бродил по свету и совершенствовался. Когда ему исполнилось сто лет, он поселился в долине Минмин и сменил имя.

— Остров Лазурного дракона… кто бы мог подумать, что его постигнет такая участь. Могу посоветовать тебе на досуге отправиться к Восточному морю и поискать его в окрестностях. Не стоит благодарности, — равнодушно бросил Хань Юань.

Подумать только, демонический дракон, который едва не проделал дыру в небе, спокойно говорил ним. Нянь Дада на мгновение остолбенел и пробормотал: 

— Это... это правда?

— Перерождение изначального духа обычно происходит так, — начал Хань Юань. — Душа умершего возвращается в родной город или тому подобное. Однако, искать ее бесполезно. Человек рождается вновь. Теперь он снова обычный смертный, его память абсолютно чиста. Он не ведает, кем он был. Однако, он может сохранить внешность и характер, оставшиеся от предыдущей жизни. 

На лице Нянь Дада застыли настороженность пополам с надеждой.

Хань Юань прищурившись посмотрел на него и с усмешкой сказал: 

— Сперва ты должен подумать о том, как спасти свою жизнь.

Нянь Дада был ошеломлен, как вдруг один из учеников горы Белого тигра, летевший впереди него, внезапно подал сигнал тревоги, извещая о том, что вдалеке, в густом лесу, скопилось большое количество темной энергии. Это преградило путникам дорогу. 

Тело Хань Юаня, похоже, мгновенно сменило хозяина. Казалось, этот никчемный человек разом обрел какое-то странное очарование. Вокруг него тут же заструился черный туман, из-за чего казалось, что свернувшийся в клубок дракон готов был вот-вот вырваться на свободу. 

— Не суетитесь, — произнес Хань Юань. В его прищуренных глазах вспыхнул красный огонь. — Эти идиоты всерьез считают, что я завоевал титул Бэймина, теперь каждый из них желает наступить на мой труп и стать владыкой демонов. 

С этими словами, Хань Юань криво усмехнулся и рванулся вперед, словно яростный вихрь, не обращая никакого внимания на возглас Ли Юня:

— Да что ты о себе возомнил, чтобы корчить из себя добродетеля?!