Будьте готовы скрываться

Том II: Поиск и преследование

Свет пробивался сквозь облака, постепенно разгоняя туман в долине.

Чэн Цянь не знал, как долго он простоял на коленях, не знал, как ему подняться и куда идти.

В его голове всплывали воспоминания об учителе, защищавшем его от дождя, о том, как тот качал головой и о том, как учил его фехтованию на деревянных мечах Фуяо. Движения клинка повторялись в его голове раз за разом, хотел он того или нет.

В конце концов, все, что у него осталось, — это оцепенение и беспомощность, вызванные потерей любимого человека.

Чэн Цянь напоминал птенчика. Вернувшись после первой попытки взлететь, птенчик с радостью ждал, когда его похвалят, но вдруг обнаружил, что его гнездо исчезло. С этого дня он больше никогда не получит той похвалы, к которой так стремился. Даже если когда-нибудь станет исключительным заклинателем.

Чэн Цянь не хотел признаваться в своем страхе. «Это просто одиночество», — подумал он.

Только сейчас он почувствовал, что ему нужен враг или что-то такое, что в течение следующего десятилетия, множества десятилетий или даже на всю оставшуюся жизнь даст ему какую-то ясную цель. Позволит извлечь из этой ненависти неиссякаемую силу, способную помочь ему двигаться строго по курсу.

К сожалению, такого врага у него не было.

Учитель видел его насквозь. Он предчувствовал, что именно Чэн Цянь сделает в момент беспомощности, поэтому не дал мальчику ни единого шанса.

Ни одно слово не сорвалось с его губ относительно запутанных отношений между ним, Цзян Пэном, безымянным Господином Бэймином и Четырьмя Святыми. Он похоронил все эти истории вместе с медной монеткой, не оставив даже зернышка ненависти Чэн Цяню, тем самым заставив его выбросить все, на что он мог положиться, в попытках подняться после пережитого горя.

В то же время, однако, Мучунь чжэньжэнь оставил ему маленький хвостик — шимэй, которая выла до тех пор, пока не устала.

В своем нынешнем возрасте Лужа едва ли могла понять, что на самом деле произошло. Она проголодалась и огляделась в поисках учителя, но не нашла его. Рядом был лишь шисюн, совершенно не обращавший на нее внимание.

Пусть обычно она и была крепким спокойным ребенком, но от голода она сдерживаться уже не могла, так что просто плакала навзрыд. Однако вскоре Лужа обнаружила, что в сложившейся ситуации ее плач был совершенно бесполезен, потому принялась грызть деревянный меч, оставленный ее учителем.

Когда Чэн Цянь, наконец, вспомнил о своей шимэй, Лужа, имевшая лишь пять молочных зубов, уже прогрызла в деревянном лезвии несколько дыр.

Эти молочные зубы были поистине достойны Небесного Чудовища!

Чэн Цянь покачнулся и поднялся, опираясь на собственные колени. Пальцами он разжал ей челюсти.

— Выплюнь!

— Ах-ах! — Лужа выплюнула в него две щепки.

После этого Чэн Цянь отнес ее на берег реки и заставил прополоскать рот. Впервые столкнувшись с раздражением своего шисюна, Лужа тут же закатила ему истерику.

Чэн Цянь бросил на нее свирепый взгляд.

— Перестань плакать.

— А-а-а! — протестующее закричала Лужица.

Чэн Цянь позволил ей рыдать дальше, никак не реагируя, он лишь пристально посмотрел на нее.

Какое-то время девочка еще всхлипывала рядом с ним, пока окончательно не поняла, что это бесполезно. Она не знала, куда ушел учитель. Поскольку их здесь было только двое, рядом не оказалось никого, кому она могла бы пожаловаться на своего шисюна. Луже ничего не оставалось, кроме как замолчать, надеясь, что совесть ее третьего шисюна заставит его найти для нее какую-нибудь еду.

Даже жирный червяк подойдет!

Чэн Цянь спас деревянный меч, острие которого было обгрызено шимэй, и тщательно вымыл его в реке. У него не было настроения уговаривать девочку, потому он просто положил ее у воды и серьезно предупредил:

— Сиди спокойно, не двигайся.

С этими словами он закатал штаны до колен и принялся ловить рыбу.

У Лужи было одно достоинство: она знала, как действовать, когда дело касалось ее собственной выгоды. Она быстро разглядела перспективу получения еды в действиях Чэн Цяня, поэтому тихо сидела на берегу, будто хорошо обученная собака.

Однако поймать рыбу оказалось не так-то просто. Чэн Цянь никогда не занимался этим, когда жил дома, не говоря уже о том времени, что он провел в клане Фуяо. Так что он был действительно плох в таких делах. Каждый раз эти чешуйчатые твари выскальзывали из его рук, и время от времени хлестали хвостами, раздирая кожу.

День клонился к вечеру. В конце концов, Лужа больше не могла ждать. Мучимая голодом и жаждой, она свернулась калачиком, сунула палец в рот и заснула.

Стоя босиком в холодной воде, Чэн Цянь взглянул на нее. Он выпрямил больную спину и принялся зализывать раны на руках.

Учитель сказал, что однажды он сможет взмыть в небо и нырнуть в море, но самым жестоким фактом было то, что он не мог даже поймать рыбу.

Он не знал, какие растения в Безмятежной долине ядовиты, поэтому не решался срывать плоды и листья. У него не хватило смелости провоцировать животных, так как у него не было при себе оружия, и ему совсем не хотелось становиться для них обедом.

Он всегда презирал других, чувствуя, что в будущем наверняка станет могущественным заклинателем. Но сейчас он застрял на месте, в попытке просто раздобыть себе немного еды.

Постепенно совсем стемнело. Вокруг было тревожно тихо. Откуда-то из глубины леса донесся вой. Чэн Цянь некоторое время слушал окружающие их звуки и вдруг нахмурился. Он поспешил к берегу, поднял спящую Лужу и сжал свой деревянный меч, раздумывая, где бы ему найти укрытие.

В мгновение ока вой стал ближе. Звук этот, накатывающий волнами, заставил Чэн Цяня напрячься с головы до ног от чувства, что он будто бы находится под огнем.

Чэн Цянь больше не смел колебаться. Он схватил девочку и побежал вверх по течению реки. Но, к сожалению, в этот момент черная тень выскочила из леса и приземлилась перед Чэн Цянем, встав у него на пути. В темноте тяжелое дыхание слышалось все отчетливее. Пара зеленых глаз, зловеще поблескивая, уставилась на двух восхитительных детей.

Чэн Цянь внезапно остановился. Он отступил назад, выставив перед собой деревянный меч.

Кусты вокруг него зашевелились, и остальные волки не заставили себя ждать, плотным кольцом окружив Чэн Цяня и Лужицу. Каждый зверь был размером с жеребенка, и все они, обнажив клыки, смотрели прямо на детей.

Лужица свернулась калачиком на груди Чэн Цяня, не смея издать ни звука. Ее родословная Королевы монстров не сработала в качестве сдерживающего фактора. По-видимому, даже если она и была потомком древнего существа, эти отвратительные звери не испугались бы детеныша.

Чэн Цянь старался казаться бесстрастным, он замер в окружении волков с оружием наготове. Он знал, что не должен выказывать ни малейшего признака страха перед лицом этих существ, ведь даже секундное колебание даст им возможность разорвать его и младшую шимэй в клочья.

Чэн Цянь пошевелил запястьем, готовясь к первому движению деревянного меча Фуяо, и прошептал Луже на ухо:

— Где твои крылья? Унеси нас отсюда.

Лужа покраснела. Но, то ли из-за того, что от голода она лишилась сил, то ли потому, что была напугана, но пара крыльев, выросшая из ее спины, оказалась размером с ладонь. Они были настолько маленькие, что, когда они хлопали, их можно было использовать разве что как веер.

Сердце Чэн Цяня ушло в пятки. Как и ожидалось, при виде крыльев Лужи вожак стаи заметил слабость в сердце Чэн Цяня. Внезапно он присел и зарычал, словно отдавая приказ. Увидев его движение, Чэн Цянь напряг мышцы рук до предела. Затем он ощутил порыв зловещего ветра, накатившего на них сзади. Стремительно развернувшись, он, недолго думая, совершил третье движение из «Долгого полета птицы Рух». Сломанный деревянный меч описал в воздухе крутую дугу и ловко ушел из-под когтя, нанося свирепый удар в челюсть зверя.

Чэн Цянь много работал над своим искусством владения мечом. По крайней мере, в первых двух стилях он намного превосходил своего дашисюна, Янь Чжэнмина, который тренировался так, будто не придавал этому никакого значения.

Глаза вожака волков хитро блеснули, и он поспешно отдал еще одну команду. Два зверя, притаившиеся в стороне, выскочили и преградили Чэн Цяню путь к отступлению.

С самого начала состояние Чэн Цяня оставляло желать лучшего. Будучи полумертвым от горя, боли и отчаяния, а теперь, стоя под хищными взглядами волков, он, наконец, позволил ярости перелиться через край.

Повинуясь дикому порыву, Чэн Цянь поднялся, чтобы встретить зверя лицом к лицу. Этот импульс случайно совпал с его бесстрашием.

Его настроение и умение владеть мечом пробуждали друг в друге все самое лучшее. Казалось, что на острие деревянного клинка блеснул свет, и как только «Полет птицы Рух» завершился, Чэн Цянь отпустил свое оружие. Это было то самое умение, которым Чэн Цянь частенько развлекался. Он ударил локтем по рукояти и протолкнул меч прямо в пасть волку.

Кончик меча безжалостно врезался зверю под язык. Клыки вспороли Чэн Цяню рукав, полоснув по коже, и от запястья до плеча протянулась глубокая рана.

Волк дернулся, захлебнувшись предсмертным воем, но деревянный меч Чэн Цяня сломался.

Тем не менее, еще один зверь уже протянул огромную лапу к голове Лужи. Чэн Цянь с быстротой молнии перебросил девочку в другую руку, и, несмотря на то, что его оружие сломалось, ударил волка по носу оставшейся половиной. Покалеченный, волк повалился на спину, а Чэн Цянь от удара отлетел назад.

Кровь из раны Чэн Цяня испачкала Лужу, от ее запаха лицо девочки сделалось бледным, и вся она принялась испуганно дрожать. Но прежде чем Чэн Цянь успел утешить ее, он почувствовал, будто шимэй в его руке потяжелела, и следующее, что он понял, это то, как его подняли в воздух — Лужица успела развернуть свои крылья в самый последний момент.

Без промедления Небесное Чудовище взмыло в небо, и поднятый ею ветер подбросил вожака волков в воздух.

Вожак стаи и подумать не мог, что такое случится. Он зарычал и прыгнул, надеясь ухватить Чэн Цяня за ногу, но, к сожалению, мальчишка был уже вне его досягаемости. Волк рухнул назад и принялся в гневе кружить по земле.

Все еще не расставшись с мыслью об убийстве, Чэн Цянь бросил взгляд на зверя, залитого лунным светом. Внезапно что-то словно напугало его. Волк согнул передние лапы, поджал хвост и заскулил.

С Чэн Цянем Лужа едва ли могла улететь слишком далеко. В конце концов, она была слишком мала и быстро устала, потому, стоило им преодолеть часть пути, как они тут же начали падать и в итоге, барахтаясь, скатились по холму.

Кусая губы, Чэн Цянь прислонился к оставшейся половине своего деревянного меча и оторвал кусок ткани от одежды, чтобы остановить кровотечение и не привлечь запахом других зверей.

Прямо сейчас Чэн Цянь испытывал острую боль. Он весь промок от выпавшей за ночь росы, а его шимэй и вовсе не могла позаботиться о себе. Он все еще должен был развести огонь, найти еду, выбрать место, где они могли бы дождаться утра, и постоянно следить за обстановкой вокруг.

Пока он шел по Безмятежной долине, охваченный сложными чувствами, то обнаружил, что у него совершенно нет времени на обдумывание запутанных отношений между учителем и теми демоническими заклинателями. Более того, времени не было даже на то, чтобы предаваться одиночеству и тяжким думам о предстоящем будущем.

Самым неотложным делом на данный момент было выйти из этой долины, забрать шимэй и вернуть печать главы клана дашисюну.

Когда люди с берега Восточного моря, наконец, прибыли на остров Цинлун, суматоха уже улеглась.

Поскольку Мучунь чжэньжэнь никогда не рассказывал своим ученикам, что за люди живут в этих краях, и не представлял им каких-либо сильных заклинателей, идея потворствовать им или, по крайней мере, приветствовать их, вообще не пришла в голову Янь Чжэнмину.

Бурные воды не успокоились. Янь Чжэнмин велел слугам все маленькие лодочки с корабля на поиски шиди и шимэй.

Ли Юнь и Хань Юань собрались в каюте, перебирая стопки книг, которые Чэн Цянь взял с собой, в то время как Янь Чжэнмин раздраженно расхаживал туда-сюда, инструктируя:

— Ищите книги о заклинаниях. Хань Юань, не трогай это, они все еще связаны, он, возможно, не читал их. Поторопись!

— Не торопи меня, я ищу. Это, вероятно… — Ли Юнь поднял руку. — Дашисюн, это она?

Янь Чжэнмин немедленно отбросил книгу, которую держал, в сторону и подошел, чтобы взять ту, что протянул ему Ли Юнь, внимательно просмотрев главы, касающиеся заклинаний слежения.

Какого черта… это все?

— Что там написано? — спросил обеспокоенный Хань Юань.

— Тут написано…

В этот момент в комнату, тяжело дыша, ворвался один из слуг:

— Молодой господин, вас спрашивает чжэньжэнь.

— Что за шум?! Я занят поисками! — Янь Чжэнмин махнул на него рукой, не поднимая глаз, и прочитал Ли Юню и Хань Юаню аннотацию к главе. — Говорится, что следящий амулет и его создатель тесно связаны. Я вырезал его сам, но с тем же успехом это могла быть любая другая ерунда. Я ничего не почувствовал после его создания. Что, черт возьми, это за связь?

Стоило Ли Юню услышать это, как он тут же изменился в лице.

— Дашисюн…

— Говори прямо! Что ты хочешь сказать?

— Ты вообще задумывался о том, что следящий амулет, который мы сделали, мог оказаться неудачным?

Янь Чжэнмин был хорошо воспитан. Через некоторое время он пробормотал:

— Но медная монетка…

Крайне огорченный, Янь Чжэнмин ударил себя по лбу. Это была вина Чэн Цяня, он всегда вел себя так.

— Хотя я никогда не хвастался, но я доверился этому новичку, даже не подумав!

Если бы на этого ублюдка вообще можно было положиться, разве пропал бы он сейчас?

В этот момент в каюту вбежал еще один слуга. В руках он держал обрывок ленты.

— Молодой господин, они нашли это… — сказал он в панике.

— Я обвязал это вокруг талии Лужи. Следящий амулет, завернутый в нее, пропал! — Ли Юнь схватил ленту, его зрачки сузились.

Мальчишки смотрели друг на друга в безмолвном ужасе.

Внезапно к их разговору примешался грубый женский голос:

— Заклинание слежения? Что еще за заклинание слежения?

Ли Юнь обернулся и увидел Тан Ваньцю чжэньжэнь. Она выглядела, как утонувшая крыса. Ее взгляд упал на обрывок ленты.

Зачем она пришла сюда?

Слегка удивленный, Ли Юнь поприветствовал ее, как полагает младшему.

— Тан чжэньжэнь.

Проходя мимо Ли Юня, Янь Чжэнмин свирепо уставился на того из слуг, кто первым пришел сообщить ему эту новость.

— Почему ты не предупредил меня о прибытии старшей? Какой от тебя прок?

Тан Ваньцю равнодушно отмахнулась от него и взяла ленту из рук Ли Юня. Она немного помолчала, прежде чем спросить:

— Это ведь вещь не твоего учителя, верно?

В этот момент у Янь Чжэнмина кончилось терпение, но, так как Тан Ваньцю была в некотором роде старшей для них, ему пришлось сдержать волнение и недовольство. Юноша нахмурился и произнес:

— Это нашей шимэй. Она еще малышка, и мы боялись, что она может потеряться, поэтому привязали эту ленту к ней на всякий случай. Пожалуйста, простите нас за то, что мы плохие хозяева. Так как прямо сейчас наш учитель отсутствует, может, вы не откажетесь от чашки чая?

Последняя фраза была сказана таким тоном, будто это было вовсе не приглашение, а приказ гостю удалиться.

К счастью, Тан Ваньцю была беспечным человеком, не обладающим тонким умом. Так что она совершенно не заметила в его голосе неучтивости.

Тан Ваньцю сказала:

— Сдавайся. Амулет, созданный тобой, уже должен был разлететься на куски из-за этих двух демонов.

Янь Чжэнмин промолчал.

Она снова и снова твердила об этом. Неужели эта женщина специально пришла сюда, чтобы посмеяться над ними?

Порой ему приходилось судить о людях по внешнему виду, особенно, если речь шла о женщине, не обращавшей внимание на имидж. Если только за всем этим не стояла какая-нибудь история, они, в основном, относились к людям типа Тан чжэньжэнь: индивидуалисты, неспособные читать чужие эмоции.

Глядя на угловатое лицо Тан Ваньцю с челюстью шире, чем ее лоб, Янь Чжэнмин был подавлен и мрачен, размышляя, как бы отослать ее отсюда поскорее. Но прежде чем он успел решить, с чего начать, Тан Ваньцю перешла прямо к делу, не сказав ни одной сочувственной банальности, будто она была еще более нетерпелива, чем он:

— Владыка острова Цинлун попросил меня отвести тебя к нему. Пойдем со мной.

Янь Чжэнмин снова промолчал.

Ли Юнь хорошо знал характер своего дашисюна. Опасаясь, что он слишком резко выскажется, Ли Юнь поспешил вперед и вполголоса предупредил Янь Чжэнмина:

— Дашисюн.

К его удивлению, однако, Янь Чжэнмин не прыгал в бешенстве и не выказывал никаких признаков гнева. После недолгого раздумья он опустил глаза и спросил:

— Зачем владыке острова видеть нас? Он знает нашего учителя?

Густые брови Тан Ваньцю поползли вверх, казалось, будто каждый волосок поднялся, как бы говоря: «Это очевидно. А зачем же еще?»

Сердце Янь Чжэнмина бешено забилось. Он поспешно сказал:

— Но наш учитель пропал. Могу я попросить владыку острова об одолжении…

— Его уже ищут. Пойдем.