Обещание

— Говорят, убийцей оказался восемнадцатилетний школьник!

— Да ещё отличник! Неужели правда?

С рассветом здание главного полицейского управления окружил целый отряд журналистов. Вооружившись камерами и микрофонами, они практически заблокировали вход; вспышки бешено мерцали тут и там — журналистам требовалось любой ценой заполучить информацию и разнести её не только по городу, но и за его пределы. Новость о пойманном преступнике ещё не обнародовали официально, а тут уже яблоку негде было упасть.

Из-за особого статуса жертв шумиха вокруг этого дела не стихала ни на минуту. Но никто и подумать не мог, что убийца тоже окажется школьником! Старшеклассником, да ещё первым на потоке в одной из лучших школ города!

Волна обсуждений в мгновение ока поднялась до небес.

Некоторые журналисты подготовились заранее, прошерстили город в поисках материала о Шэнь Синхэ и с удивлением обнаружили, что во всём Хуанане не найдётся и трёх человек, перегнавших Шэнь Синхэ по количеству баллов. Каждый раз на общегородской олимпиаде он входил в тройку лучших.

Торопливо пробираясь через толпу, полицейские прошли по узкой тропинке, которую освободили для них журналисты.

Когда процессия удалилась, объективы камер развернулись к двоим вышедшим из здания управления плечом к плечу.

Се Линь сегодня оделся в белое, однако белое пальто ничуть не сделало его образ добрее и невиннее. Он по-прежнему выглядел как ловелас, мимоходом очаровывающий каждую встречную девушку. Приблизившись к журналистам, он остановился возле одной из камер и попросил с улыбкой:

— Простите, вы не могли бы отойти? Мой ассистент мизофоб, он не любит, когда к нему подходят слишком близко.

Чи Цин был одет в чёрную толстовку с капюшоном — когда они выходили из дома, ещё не похолодало. Мужчина утомлённо щурил глаза, но даже создавая впечатление не самого бодрого человека, ловко уворачивался от стоящих рядом людей.

— Устал? — поинтересовался Се Линь, когда они сели в машину.

— Да нет, просто нечего было делать.

Шэнь Синхэ сам во всём признался. Они даже не успели придумать, как подвести его к этому решению, не обговорили стратегию, и вот... дело раскрыто.

Перед тем как Шэнь Синхэ увели, он задержался на полсекунды возле Чи Цина и, опустив взгляд, посмотрел на его чёрные перчатки.

Он вспомнил мелькнувшую в недавнем репортаже чёрную перчатку и, как человек, который, можно считать, находился в противостоянии с Чи Цином и Се Линем по ту сторону интернета, сказал, проходя мимо:

— Я проиграл.

Но пускай он даже сам признал поражение, они не так уж много сделали для раскрытия этого дела. Две главные улики оказались промахами самого Шэнь Синхэ.

Он сам пошёл на свидание, на которое не должен был идти. Он сам в последний момент не смог скрыть своих чувств.

Сейчас он сидел в камере управления, осаждённого журналистами, за тремя железными решётками, закрывающими вид из окна. И только два луча света пробились через этот железный заслон. Шэнь Синхэ задержал взгляд на этих лучах.

Он вспомнил тот солнечный день на снимке, что сфотографировала для него Сяо Лань. Снимок, на который он тоже очень долго смотрел в темноте ночи.

***

Вернувшись в свой участок, Цзи Минжуй бессильно упал на своё кресло. Работа, навалившаяся за эти несколько дней, выжала из него все соки.

Полицейский немного подремал на столе, но резко выпрямился, едва заметив, что из своего кабинета вышел У Чжибинь.

Тот нёс в руке чайник, а при виде Цзи Минжуя остановился со словами:

— Ты чего? Поспи, пока время есть. Мало ли, через пару минут опять на вызов придётся ехать.

Но Цзи Минжуй вскочил вовсе не потому, что его застали спящим на рабочем месте.

Просто, увидев У Чжибиня, он вдруг понял: кажется, их Бинь-гэ в этот раз почти не участвовал в расследовании. И задумчиво спросил:

— Бинь-гэ... Вы в этот раз почти нам не помогали...

Да, У Чжибинь действительно не принимал участия в деле. Но причину этому его подопечные не знали, да и не могли знать.

Дело о школьниках заставило многих вспомнить похищение, когда-то потрясшее весь город.

Прошло уже десять лет, люди о нём позабыли, а кто-то даже и не слышал. Поэтому некоторые СМИ решили воспользоваться возможностью и снова разворошить прошлое.

Однажды начальник управления позвал У Чжибиня к себе, на экране его компьютера была открыта страничка с самой обсуждаемой новостью дня.

— Догадываешься, почему я тебя пригласил? — спросил начальник, скрестив пальцы рук и глядя на У Чжибиня тяжёлым взглядом.

Дверь кабинета была плотно закрыта, жалюзи опущены.

— Примерно.

Тогда начальник многозначительно произнёс:

— «Ассистент» Се Линя с первого взгляда показался мне знакомым.

У Чжибинь молчал. И начальник понял, что его догадки верны.

— Так ты давно догадался сам. Он один из двоих выживших в том похищении.

Кабинет погрузился в долгую тишину. Никто не мог предположить, что двое детей, выживших когда-то в жестоком похищении, через десять лет станут консультантами главного управления полиции, участвующими в раскрытии самых серьёзных преступлений.

— Беру всю ответственность на себя, — проговорил У Чжибинь. — Я им доверяю.

Он не собирался рассказывать об этом разговоре Цзи Минжую. Только, опираясь на трость, усмехнулся:

— Если не уступлю дорогу, как мне давать вам, юнцам, возможность размять кулаки? Успокойся, просто старые раны разболелись, врачи уже несколько раз предупреждали, что если опять начну ходить на задания, нога отвалится.

И это было чистой правдой. Уже немолодой У Чжибинь не выдерживал темпа своих подопечных.

Вернувшись в кабинет, он запер дверь и, просидев перед компьютером полдня, всё-таки открыл одну сохранённую вкладку. При беглом взгляде на старую новость, которую вновь начали форсировать в СМИ из-за дела Шэнь Синхэ, правый глаз старого вояки непроизвольно дёрнулся.

За окном тихо сгущались тучи. Они окрасили ясное небо тёмно-серым. Погода испортилась.

Но пока все остальные беспокоились по этому поводу и думали, как им возвращаться с работы без зонта, Чи Цин, сидя в машине, пребывал в отличном настроении.

Вот-вот пойдёт дождь.

Какой бы зонт ему взять, если придётся куда-то выходить?

Пока он размышлял над горой своих прозрачных зонтиков, неожиданно услышал, как Се Линь тихонько кашлянул и напомнил:

— Дело закрыто.

— Ага.

Пока они остановились на светофоре, Се Линь повернулся к нему:

— Больше ничего не скажешь?

— Ты ведь выразился утвердительно, да и оспаривать здесь нечего, что я должен был ещё сказать?

Вскоре они добрались до подземной парковки, и когда уже зашли в лифт, Се Линь повторил:

— Это дело закрыто.

— Ты только что уже об этом говорил.

Услышав одно и тоже дважды, Чи Цин явно начал раздражаться и никак не мог взять в толк, зачем нужно было повторять то, что и так уже ясно? О чём не преминул сообщить Се Линю. А тот лишь промолчал в ответ.

В последнее время они были заняты поимкой Шэнь Синхэ, находящегося по ту сторону интернета, дома проводили минимум времени, и поэтому несчастный и до сих пор безымянный кот встречал их обоих с особым радушием.

Даже Се Линь удостаивался чести, и кот пару раз тёрся о его ноги, хотя обычно терпеть его не мог. Правда, потеревшись, тут же мчался прочь.

Чи Цин наконец перестал обращаться к коту «Эй», решив оставить имя, данное коту Юй Лань, и без всякого выражения на лице позвал:

— Звёздочка?

Кот, лежащий на полу, как будто вспомнил немую девушку и, наклонив голову, отозвался:

— Мяу.

— Имя не самое благозвучное... — одарив питомца взглядом, произнёс Чи Цин. — Но да ладно, сойдёт.

Когда Чи Цин вышел из душа, Се Линь уже накормил кота и прибрался на кухне.

Протирая влажные волосы, Чи Цин зашёл в тёмную спальню, но даже свет не успел включить, только сделал шаг за порог, как вдруг вспомнил кое-что очень важное, о чём совершенно бессовестно забыл.

И началось оно именно в этой комнате.

На этой самой постели.

Теперь до него наконец дошло, почему Се Линь аж два раза напомнил ему о завершении дела.

Кончики ушей Чи Цина едва заметно покраснели, в душе он простонал: «Что я ему тогда наговорил?»

Он сел на краю кровати и мозгом, которым обычно анализировал информацию с места преступления, принялся быстро оценивать собственное положение.

Как заставить Се Линя забыть о том обещании?

Чи Цин приложил все усилия, но не придумал ничего дельного.

Разве что... убить его? Ведь со смертью человека его память тоже перестаёт существовать.

Тем временем Се Линь даже не представлял, какой немыслимой ерундой забита голова Чи Цина. Приняв душ, он, как обычно, направился в спальню, а открыв дверь, увидел того сидящим на краю кровати и натолкнулся на взгляд тёмных глаз.

Эти глаза будто безмолвно спрашивали: как именно ты бы хотел сегодня умереть?

Но надо отдать должное Се Линю, его ведь тоже нормальным человеком не назовёшь. Он прислонился к дверному проёму, закатал рукава и улыбнулся в темноту комнаты:

— Могу я сегодня заночевать здесь?

Несмотря на обещание, данное Чи Цином, Се Линь не собирался его ни к чему принуждать.

Всё как обычно: максимум Се Линь, не выдержав, мог полезть целоваться. Его горячий поцелуй коснулся прохладных губ Чи Цина, затем спустился ниже и остановился на шее сбоку.

Рука Се Линя потихоньку проникла под одежду, продвигаясь дальше раз за разом.

Они множество раз «пробовали», и Се Линь уже отлично знал, где находится красная линия Чи Цина. Когда его тело начало немного цепенеть, Се Линь сразу убрал руку, оставил последний влажный след в уголке губ партнёра и приготовился произнести «Спи».

Сейчас он навис над Чи Цином, упираясь локтём в кровать, но ещё не успел отдалиться, как Чи Цин вдруг потянулся и схватил его за ворот пижамы.

От этого Се Линь снова склонился ниже, дистанция между ними сократилась до минимума. Чи Цин явно не собирался его отпускать.

Се Линь и так-то не особо заморачивался застёгиванием пуговиц, а после их каждодневных пыток несколько пуговиц ещё расстегнулись, и теперь его ключицы оголились; опустив взгляд ниже, можно было рассмотреть очертания торса.

Се Линь заговорил, тише, чем обычно:

— Что ты делаешь?

Чи Цин медленно закрыл глаза, затем открыл снова.

Отпустив ворот Се Линя, он спустился рукой по ткани и коснулся застёгнутой пуговицы пижамы.

— Я ведь обещал, что когда мы раскроем дело... Я привык держать слово.

С такими словами он бледными пальцами в два-три приёма расстегнул все оставшиеся пуговицы.

В момент, когда последняя пуговица была расстёгнута, Чи Цин поднял голову и, глядя Се Линю в глаза, произнёс:

— Давай попробуем продолжить.