Фотография

Чи Цин надел куртку и перед выходом аккуратно вытянул из стопки чёрных перчаток на шкафчике в прихожей одну пару. Затем провёл Се Линя от площадки лифта до выхода из жилого комплекса. В ожидании такси консультант с помощником, находились друг к другу так близко, что тепло тела Се Линя словно через одежду передалось к Чи Цину. Тот отвернулся и старался максимально увеличить расстояние между ними, несмотря на то, что помогал Се Линю стоять.

— Держись от меня подальше.

— Если не буду опираться на тебя, могу упасть. Твоё требование не так-то просто выполнить.

Машины шли сплошным потоком, погода стояла тёплая, в полдень даже становилось жарко на солнце.

Се Линь же при взгляде на Чи Цина подумал, что тот похож на вампира, которого выгнали на солнце. Его кожа казалась неестественно бледной, а губы наоборот, красными.

Консультант сразу вспомнил, как они ужинали дома у Жэнь Цинь, а потом он почему-то позволил себе дотронуться до губ Чи Цина, да ещё спросил, не накрашены ли они...

Даже сейчас в его воспоминаниях осталось это чёткое ощущение... мягкости.

Однако слова, слетающие с этих губ, всегда приносили противоположные ощущения. Чи Цин наблюдал за прохожими, чтобы никто не врезался в него по неаккуратности, при этом раздражённо спросил:

— Ты заказал себе кресло-каталку?

— Что?

— Инвалидное кресло, — пояснил Чи Цин. — Если захочешь прогуляться, в следующий раз на кресле-каталке сможешь уехать хоть в соседний район.

Пока они разговаривали, подъехало их такси.

— Последние цифры номера — 69, едете в полицейский участок? — водитель посмотрел на экран смартфона и удостоверился, что приехал туда, куда нужно.

— Простите, можно немного изменить маршрут? — поинтересовался Се Линь, сев в машину. — Сначала съездим ещё по одному адресу.

***

— Инь Ваньжу, — спустя час в допросной комнате У Чжибинь сел напротив красивой женщины. — Вчера мы весь день не могли до вас дозвониться. Так заняты на работе?

Женщина даже в маленькой узкой комнате не сняла огромных тёмных очков. Будучи актрисой, она прекрасно следила за своей фигурой, и сейчас на ней, кроме меховой шубки, отлично сидело платье винного цвета на бретелях. С завивкой крупными волнами она походила на картинку с обложки журнала. Закинув ногу на ногу, актриса сверкала туфлями на высоком каблуке, полностью усыпанными стразами.

— Занята, конечно занята, у меня столько контрактов. — Она подцепила край тёмных очков рукой с ярко-красным маникюром и сняла очки, показав всем своё прекрасное лицо. — В последнее время съёмки в горах, там нет сигнала, телефон не берёт.

Что ж, к такому объяснению и не придраться.

Женщина давно вращалась в кругах шоубизнеса и была достаточно умна, чтобы заметить рядом с У Чжибинем два свободных места, одно из которых располагалось в центре. Значит, допрашивать её сегодня будет не только этот старикан.

Только женщина бросила взгляд на два пустующих места, как стеклянную дверь допросной толкнули снаружи и послышался голос, растягивающий окончания слов. В нём слышалась улыбка, а смысл идеально совпал с тем, что она сама только что сказала:

— Очень тяжело сниматься в горах. Вы, наверное, только с самолёта?

Затем перед ней предстал и обладатель этого голоса, причём с таким лицом, которое не поблекло бы, даже если прямо сейчас забросить его в омут шоубизнеса.

Уголки глаз мужчины были чуть приподняты. Он не утруждал себя застёгиванием ворота рубашки на все пуговицы, оголяя кожу, на которой красовались непонятные красные следы. Ни образом, ни стилем он, вне сомнения, не походил на полицейских, обычно встречающихся на улице. Мужчина опирался на костыль — похоже, травмировал ногу.

Се Линь будто зашёл сюда по ошибке.

— Я приехала, как только меня вызвали, — сказала женщина, отведя взгляд.

— Сегодня утром в Хуанане приземлились три рейса. Из этих трёх через горные районы пролетали два. Из этих двух одному запретили лететь дальше, потому что в горах Дамин произошёл обвал. Значит, вы могли прибыть только из северного Циньшаня. — Всё это Се Линь рассказал с очаровательной улыбкой. — В Циньшане всегда недостаток воды. Госпожа Инь, вы со съёмок в том районе вернулись такой ослепительной и отдохнувшей?

Лицо Инь Ваньжу окаменело.

Когда обман раскрывается так легко, обманщик неизбежно чувствует себя неловко. Но она тоже оказалась не так проста: всё-таки, если хочешь пробиться в шоу-бизнесе, нужно уметь держать лицо в любой ситуации.

Инь Ваньжу положила руки на скрещенные ноги, улыбнулась в ответ и согласилась:

— Ну да, моя помощница достала где-то несколько бутылок с водой. Условия там не самые приятные, но я должна хорошо выглядеть в любой ситуации.

Она ясно выразила свою позицию.

Говори что хочешь, воды у меня в достатке, законом не запрещено мыться бутилированной водой.

Женщина заметила, что вместе с Се Линем в кабинет зашёл ещё один молодой человек в штатском.

И он ещё больше походил на знаменитость, хоть она и ни разу его не встречала.

Как женщина, она конечно же первым делом подумала про него «красивый», но эта красота заставляла отвести глаза, через неё будто проглядывала тьма, подобная чёрной дымке. И когда он перевёл на неё взгляд, женщина даже немного испугалась.

Се Линь указал на неё:

— Кстати говоря, вы ведь практически коллеги. Виделись раньше?

— Не знаю такую, — ответил Чи Цин.

Всю дорогу он почти не разговаривал с Се Линем, потому что тот слишком много болтал.

Когда они зашли в допросную, Се Линь, перед тем, как убрать костыль, наконец нашёл способ докопаться до Чи Цина. Он указал костылём на пустующее рядом с У Чжибинем место и сказал:

— Мне неудобно садиться, помоги.

Чи Цин снова ответил лишь молчанием, но Се Линь завёл старую шарманку:

— Ох, даже не знаю, из-за кого моя нога...

 Тогда Чи Цин, чтобы не позориться перед присутствующими, отодвинул наконец стул и практически насильно, но без всякого выражения на лице, усадил его.

Но и тут консультант не отстал от него.

— Дай-ка мне ручку с бумагой, — велел Се Линь, усевшись.

Чи Цин напомнил:

— У тебя нога сломана, а не рука.

Се Линь поднял кисть и тихо сказал:

— Да, была нога, но вчера вечером кое-кто бессовестный бросил меня в ванной, и когда я пытался подняться, случайно вывернул сустав. Боюсь, теперь твоя сфера ответственности за меня только возрастёт.

Чи Цин так же шёпотом ответил:

— Я вижу, ты и головой неслабо повредился.

У Чжибинь заметил, что их разговор всё больше сворачивает не в то русло, и громко кашлянул. Только тогда двое молодых людей, «забредших сюда по ошибке», наконец прекратили спорить.

— Сегодня мы пригласили вас в надежде, что вы проявите содействие следствию. И раз уж у вас так много работы, я не буду тратить ваше время, перейдём сразу к делу. — У Чжибинь взял фотографию, сделанную погибшим папарацци, и положил на стол перед актрисой. — Что вы делали возле этой клиники на прошлой неделе в два часа ночи?

Инь Ваньжу бросила на снимок взгляд и с полным безразличием ответила:

— Дайте подумать... Не очень хорошо помню, у меня каждый день столько дел, что о таком пустяке я могла и забыть. — Она вдруг ахнула и похлопала себя по голове. — Вспомнила! Ну что за память у меня... В тот день я ездила на осмотр. Моя помощница заболела.

Они уже выяснили, что записи о приёме Инь Ваньжу в этой частной клинике не осталось.

Как она и сказала, в тот день её менеджер действительно попала в больницу, в записях клиники значилось, что ей экстренно вырезали аппендикс.

Но Чжан Фэн, очевидно, не стал бы из-за такой мелочи нажимать на кнопку затвора объектива. И не потерял бы свою жизнь.

Наверняка причина визита актрисы в клинику далеко не так проста, как она говорит.

— У вас настолько хорошие отношения с вашей помощницей, что когда она заболела, вы среди ночи бросили всё и поехали к ней в больницу? Да ещё замаскировались для визита?

— Вы же знаете, что у таких артистов как я нет ни частной жизни, ни друзей. В шоубизнесе сегодня он тебе друг, а завтра вы рассоритесь в пух и прах; только менеджер почти всегда остаётся рядом. Поэтому наши отношения можно назвать... мы как боевые товарищи друг другу, — сказала Инь Ваньжу. — И мы с ней всегда неплохо ладили.

Инь Ваньжу часто давала интервью средствам массовой информации и легко выдавала правду за ложь, а ложь за правду. Она так мастерски контролировала мышцы лица и сердцебиение, что даже детектор лжи, вероятно, не смог бы её «прочесть». Казалось, её не подловить.

Даже если на снимке действительно скрыт секрет, касающийся её лично.

Инь Ваньжу добавила:

— Хотите сказать, что вы вызвали меня сюда из-за этого снимка? И кстати, я ещё не спросила, кто его сделал? И почему, когда дело касается изображения частной жизни, права самих звёзд никогда не учитываются?

Она чуть повысила голос, словно собиралась снискать справедливость для всех своих коллег из мира шоубизнеса.

Однако тему не удалось увести в сторону так легко, как ей того хотелось.

Се Линь произнёс, не сводя с неё глаз:

— Госпожа Инь, вы сочинили замечательную историю, очень похожую на правду. И отлично сыграли её, выдержав все эмоции. Однако вашей помощнице в тот день никакого аппендикса не вырезали.

Он достал смартфон и включил диктофонную запись, на которой оказался записал мужской голос:

«Она приехала, чтобы сделать операцию. Но в клинике свои порядки, я ведь не мог на пустом месте провести операцию, ничего не задокументировав. Поэтому мы воспользовались данными её менеджера. Но операцию сделали ей».

«Вы сами провели операцию?»

«Да, я в тот день дежурил. Просто поддался на уговоры, да и она предложила мне пятьсот тысяч. Мне на свадьбу нужно копить, денег никак не хватало, а цены на квартиры только растут... Моя невеста тоже начала торопить меня с покупкой квартиры. Поймите, у меня не осталось выбора...»

На лице Инь Ваньжу наконец произошли изменения.

До своего приезда сюда она была на сто процентов уверена, что раз тот врач взял деньги, а они всё так хорошо устроили, не оставив никаких доказательств, то никто ничего не раскопает. К тому же, врач ни за что не признается в содеянном, ведь это всё равно что поднять камень и уронить самому себе на ногу — он лишится работы и, возможно, его не возьмут больше ни в одну клинику.

Однако женщина никак не ожидала, что Се Линь, час назад поменяв маршрут такси, наведался именно в ту клинику.

Она раскрыла рот.

— Как вы...

Тем временем запись продолжалась.

«И что за операцию она сделала?»

«Ну...»

Мужчина замялся.

«Прерывание беременности».

На этом запись прекратилась.

Что ж, теперь всё сходится. Менеджер и актёр — это практически одно целое. И новость о внезапной беременности звезды скажется негативно на всех, кто с ней связан. Менеджер, он же промоутер и агент, с таким трудом создаёт образ идеального айдола, что вполне естественно его нежелание терять своё детище в момент, когда оно находится на пике карьеры.

Се Линь наконец ответил на её вопрос:

— То, что было куплено за деньги, за деньги же и продаётся. И на какой чаше весов находится выгода, туда стрелка и клонится. Если хочешь, чтобы о твоих поступках никто не узнал, — не совершай их. Ведь стоит сделать шаг, и неизбежно останутся следы.

Инь Ваньжу больше не выглядела такой высокомерной, как когда только вошла в кабинет. Её глаза чуть померкли, женщина крепко сжала в руке солнцезащитные очки и надолго замолчала.

— Да, я забеременела. —Наконец признавшись, она запустила пальцы в подобные водопаду локоны. — Я сейчас нахожусь на подъёме, мне нельзя рожать. Стоит родить, не говоря уже о потраченном времени, минимум полгода, после родов я уже не смогу сыграть такое количество главных ролей. В нашей профессии кормит молодость и красота. А родить ребёнка — всё равно что эту кормушку разбить. Нынешний успех дался мне нелегко. Меня и обманывали, и заставляли работать без выходных. После университета я больше года провела в подсобке, была статистом и играла в массовке... Этот ребёнок — лишь случайность. Я не могла позволить ему разрушить мою жизнь.

Поэтому на прошлой неделе в два часа ночи она переоделась, чтобы её не узнали, и, пока улицы пустовали, тихонько села в машину и приехала в клинику.

Чтобы остаться незамеченной, она решила подкупить врача и легла на операционное кресло под именем своей помощницы.

— Кто отец ребёнка?

— Стажёр из нашей компании, — ответила женщина.

— Вы встречались?

— Нет, — усмехнулась она, — просто хорошо провели время.

— Как его имя?

— Ло Юй.

— Вы знали, что Чжан Фэн заснял вас?

— Да, он со мной связался, потребовал пятьдесят миллионов. Но у меня не было таких денег.

— Поэтому вы решили заказать его убийство?

До этого вопроса Инь Ваньжу вела себя ещё довольно спокойно, даже пошла на содействие следствию, ведь ей «нечего было скрывать». Но услышав о заказном убийстве, она вскочила и резко затараторила:

— Да, я хотела бы, чтобы он уничтожил снимок. Но разве я могла его заказать?!

Когда они вышли из допросной, У Чжибинь посмотрел на двоих консультантов.

— Что думаете?

Се Линь оперся на плечо Чи Цина, чтобы не упасть.

— Инь Ваньжу училась актёрскому мастерству. Трудно сказать, лжёт она или говорит правду. Пока у нас нет доказательств, указывающих на неё. Но и подозрение снять мы не можем, ведь у неё был достаточный мотив.

— Я примерно то же самое думаю, — сказал У Чжибинь. — А ты?

Сейчас старый полицейский обращался к консультанту по фамилии Чи, который с невозмутимым видом сбросил со своего плеча чужую руку.

— Мне кажется, это не она, — заявил тот.

— Тебе «кажется»?

Всё дело в предсмертной фразе, которую сказал киллер в маске. Вроде бы ничего примечательного в ней не было, Чи Цин даже пожалел сначала, что ради этого так старался снять перчатки.

Но только что, сидя перед Инь Ваньжу и глядя на её идеальный макияж и причёску, он вдруг подумал вот о чём: имя этой женщины известно сейчас на каждом углу, настолько она популярна.

Почему же киллер не запомнил имя своей нанимательницы?

[Это какая-то звезда]

[Забыл имя. Вот чёрт...]

Спустя секундное молчание, Чи Цин ответил лишь:

— Интуиция. — Потом повернулся к Се Линю: — Ты не мог бы опереться уже о стену?