Зэт

Все десять лет никто, кроме самой Ян Янь, не знал, что она растит «сына», о котором никому не следует рассказывать. Ребёнка, который появился из ниоткуда и в назначенный час, как всегда, постучал в её дверь.

Он многое знал о её жизни с сыном. Как будто сам всё это с ней пережил.

— Мама, ты делаешь самые вкусные рёбрышки на свете!

— Мам, а где браслет, который я подарил тебе на день рождения? Ты его носишь?

— Мама, ты обещала сходить со мной в зоопарк, когда закончится зима.

Ян Янь самой начало казаться, что она понемногу «сходит с ума». Женщина заставила себя не допытываться, откуда этот незнакомый ребёнок так много знает. И почему он вдруг возник у неё на пороге. Надежда, зародившаяся в глубине души, медленно пожирала её, словно тёмная бездна.

Слишком больно было признавать реальность, в которой её сын погиб. Поэтому она с большей охотой приняла тот факт, который нормальному человеку показался бы невероятным, жутким. Её сын погиб... но вновь вернулся к жизни.

И понемногу... она утратила способность к здравомыслию.

— Ох, Янь-цзе, — сказала ей соседка через неделю после возвращения «сына», — я приготовила печенье, возьми немного себе. Люди с того света не возвращаются, но надо как-то продолжать жить...

Но Ян Янь вытаращила на неё глаза, отчего та даже попятилась в испуге, и возразила:

— Что ты такое несёшь? Мой сын дома, с ним всё в порядке.

Женщина чуть не лишилась дара речи.

— Но ведь он же...

— Мой сын вернулся, — уверенно сказала Ян Янь. Затем повторила:  — Он вернулся и ждёт меня дома.

Так у неё поселился неизвестно откуда взявшийся ребёнок.

— Мам, — хрипловатым голосом обратился мальчик к Янь Ян. Он лежал в постели, немного горячий, и смотрел на «маму» будто от природы злыми глазами. — Раньше, когда у меня был жар, ты всегда пела мне песни на ночь.

— Да, когда ты болел, постоянно плакал, — в глазах Ян Янь два разных образа — один реальный, другой из памяти — постепенно соединились в одно целое. — Успокаивался только от моего голоса.

Мальчик настойчиво просил:

— Но ведь у меня и сейчас жар.

— Тогда закрывай глаза, а я тебе спою.

Резкий взгляд медленно скрылся за веками.

Ян Янь начала тихонько петь знакомую песню:

— Спи, мой мальчик, засыпай...

[Так мы прожили десять лет. Он рос как мой сын. Я покупала ему одежду, которая нравилась моему сыну. Каждый день готовила то, что любил мой сын. Когда моему сыну пришла пора идти в старшую школу, я покупала ему учебники. И он каждый день «послушно» выполнял домашнее задание, которое я ему оставляла].

[Но подсознательно я всё же понимала, что он не такой, как мой ребёнок. Мой сын был добрым, активным, весёлым мальчиком. А этот... иногда походил на злого демона].

Однажды у соседки пропала собака. Ян Янь возвращалась домой с рынка и встретила её, взволнованную, на улице.

— Вы не видели Додо?

Ян Янь покачала головой.

Поднявшись к себе, женщина достала ключи, открыла дверь и поставила корзину с покупками, пошла на кухню и... почувствовала резкий запах крови.

Но ведь она не покупала мясо.

По запаху Янь Ян подошла к мусорному ведру, заглянула в чёрный пакет и обомлела... увидев окровавленную чёрную шерсть. Собака по имени Додо, которую как раз искала соседка, лежала на её кухне, порубленная на куски.

Позади раздался голос:

— Мама, ты вернулась.

Рука женщины дрогнула, и чёрный пакет с мерзким звуком упал на пол. Ребёнок без тени удивления смотрел на неё.

— Я делал домашнее задание, а она так громко лаяла... Ужасно мне мешала.

Но Ян Янь не могла принять факта, что это не её сын. Она жила только благодаря иллюзии, что её сын всё ещё рядом с ней. Пусть он окажется хоть дьяволом во плоти.

— Ясно, она шумела и мешала тебе, — Ян Янь подняла пакет с пола. — Ничего, мама всё уберёт. Иди скорее делай домашнюю работу.

Чи Цин холодными пальцами касался руки Ян Янь. Та редко приходила в себя, а сейчас отметила, что и этот человек своими тёмными глазами похож та того мальчишку, вот только в них больше меланхолии, как будто он не выспался и долгое время пребывал в депрессии.

От такого секрета кто угодно покрылся бы холодным потом и не смог бы больше как ни в чём не бывало общаться с  Ян Янь. Но Чи Цин как будто не слушал её, и дело не в его потрясающих актёрских способностях, он просто не видел тут ничего ужасного.

Единственное, что он понял, так это то, что эта семейка не вполне нормальная.

— Я не имею права судить вас, но сейчас в этом заброшенном парке происходит то же, что случилось десять лет назад, — сказал в итоге Чи Цин. — И многие семьи, так же как вы, могут потерять своих детей. Многие дети, так же как ваш сын, могут навсегда остаться здесь.

***

— У-а-а-а...

Ребёнок вырвался из рук Z и сразу же громко расплакался, выпуская наружу весь страх и ужас, скопившиеся внутри.

— У-а-а-а...

Ребёнок оказался в безопасности, но все понимали, что градус напряжения нисколько не снизился. Потому что они просто обменялись заложниками, и теперь Ян Янь находилась в руках Z.

Уверив Чи Цина в том, что она будет предельно осторожна, женщина всё же решила рискнуть жизнью. Никто не мог представить, что она правда попадёт в слабое место Z.

— Ян Янь сейчас в огромной опасности, — сказал Се Линь.

В тот же миг руки Z сжались на шее Ян Янь, словно он пытался выплеснуть на неё гнев за то, что оказался одурачен.

— Ты обманула меня!..

Поначалу женщина ещё могла с трудом кашлять, но спустя секунды даже кашель стих, а лицо янь Ян понемногу бледнело и синело.

— Я... — прохрипела она.

Z сжал зубы.

— Ты всё это время... меня обманывала...

— Она никогда не была твоей матерью, — произнёс вошедший следом за Цзи Минжуем Чи Цин. — Тебя никто не обманывал, ты сам себя обманул.

Z вдруг уставился на него.

— Что ты сказал? 

— Она не твоя мать.

Тем временем Се Линь поднял глаза к потолочной балке. Чи Цин заметил это и бесшумно коснулся пальца Се Линя.

[Парк развлечений уже старый; за эти годы тут вряд ли проводили ремонт; лампочка всё время качается, значит, и балка, к которой она крепится, неустойчива. Он сейчас психологически нестабилен, это нам на руку. Может быть, это наш шанс].

[Всплески эмоций указывают на то, что Ян Янь для него всё же важна. В таком состоянии его внимание легко отвлечь].

Ба-бах.

Мгновение, и балка треснула. Всё произошло слишком быстро. Инициатор разлома балки, Се Линь, отреагировал быстрее всех. Он рванул вперёд, и Z, отшатнувшись, чтобы увернуться от куска прогнившего дерева, уже в следующую секунду оказался прижат Се Линем к земле.

Чи Цин и Цзи Минжуй оттащили от него Ян Янь. Женщина, едва дыша, почти потеряла сознание.

Скри-и-ип.

Другая половина балки оказалась крепко прибита гвоздями и теперь висела под крышей, со скрипом покачиваясь. Но и она могла рухнуть в любой момент.

Аккурат под балкой сцепились Z с Се Линем. Стоило конструкции упасть, и она точно придавила бы кого-нибудь из них, попутно пронзив свою жертву торчащими остриём вниз тонкими гвоздями. Двое изо всех сил старались покинуть зону опасности.

Ещё полминуты, и вторая половина балки тоже рухнула на пол.

Се Линь оттолкнулся от пола рукой и перевернулся, а спина Z оказалась подставлена рухнувшей балке.

От падения поднялись клубы пыли, комнату заволокло серой пеленой. Когда пыль улеглась, взору предстали двое, оказавшиеся по обе стороны от упавшей балки. И кроме Се Линя, на руке которого виднелась ссадина, никто не пострадал.

Но ведь это Се Линь только что занял самое безопасное положение! Если уж кто-то и должен был пораниться, так это Z.

Тот понимал, что у него уже не осталось ничего, чем он может им пригрозить. Он лежал на полу, глядя в разрушенный потолок, в таком же оцепенении, что и остальные. Отхаркнув сгусток крови, он обратился к Се Линю:

— Почему ты... меня спас?

Се Линь, опершись на одно колено, поднялся на ноги. В тот же миг в комнату ворвалась оперативная группа. Они окружили Z, наставив на него чёрные стволы оружия.

Секунды назад.

Z не собирался уворачиваться. Спиной к потолку, он не видел, как падает балка, только шестое чувство подсказало ему, что сейчас что-то тяжёлое ударит его. Но Се Линь его оттолкнул. И успел сам отскочить, балка лишь царапнула его по предплечью.

— Потому что не все такие, как ты, — ответил Се Линь. — У меня нет права на своё усмотрение распоряжаться чужой жизнью. Как поступить с тобой, должен решить закон. По справедливости.

Z разразился смехом.

— Но почему только я стал таким? Десять лет назад вы все играли в игру. Почему только я стал таким? Почему только меня затянуло во тьму?

Никто не мог дать ему ответа на эти вопросы.

Лёжа на полу, он закрыл глаза, потом открыл и рассказал, что с ним случилось десять лет назад.

Его жизнь изменилась навсегда с появлением лица с жуткой ухмылкой в проёме детской горки.

Сперва мужчина собирался убить его, видно, чтобы набить руку. Но не подозревал, что этот мелкий чертёнок окажется достаточно смелым, чтобы попытаться отобрать у него нож.

Дети в детском доме подобны сорной траве.

Псих думал, что мальчик начнёт плакать и просить о пощаде, дрожать, словно выброшенный на улицу беспомощный зверёк. Но желание жить в этом ребёнке в момент победило все страхи. Он вдруг накинулся и вцепился зубами в руку убийцы, как будто собирался выдрать кусок.

Тот явно ничего подобного не ожидал. От боли он выронил нож, Z быстро поднял оружие и наставил остриём на обидчика. Он съёжился в проёме горки, словно зверь в своей норе.

— Не подходи.

— И что ты сделаешь, если я подойду? Сможешь убить меня?

Когда мужчина приблизился, Z выставил нож вперёд и с остервенением вонзил тому в грудь.

Он сможет.

И преступник вдруг передумал. Ему показалось, что этот мальчик весьма занятный экземпляр.

Ребёнку всё-таки не сравняться по силе со взрослым, и мужчина вытащил его из горки за шиворот.

— Если хочешь убить человека, — мужчина приблизился к его уху и указал на собственное сердце, — надо бить немного правее.

— Я не стану тебя убивать. Но ты пойдёшь со мной.

Тогда Z ещё не знал, что этот человек спустя три месяца совершит преступление, которое потрясёт весь город. Но у мальчика не было иного выбора. Его привезли домой и заперли в комнате, чтобы растить как домашнего питомца.

Он сидел в углу комнаты и целыми днями наблюдал, как мужчина пишет на стенах чьи-то имена и наклеивает вырезки из газет про какие-то грамоты и победы на школьных олимпиадах. Ещё и что-то несвязное бормотал себе под нос, а иногда, если был в настроении, приносил поесть.

— Это детское меню, внутри игрушка, оставь себе, — мужчина бросил ему пакет из ресторана быстрого питания.

Игрушкой оказалась красная машинка, которую Z отстранённо сжал в руке, но в его душе вдруг возникло очень странное чувство.

Первый в жизни подарок он получил от маньяка, который его похитил.

Постепенно Z начал с ним разговаривать.

Возможно, дело в машинке, а может, ему просто стало одиноко, а из собеседников больше никого не было.

Однажды мужчина схватил ещё одного мальчика. Его Z видел, он жил в том же доме и однажды постучал в дверь попросить линейку. Убивать его было небезопасно, но ничего не поделаешь, не повезло ему увидеть здесь другого пленника.

Следующим вечером в маленькой комнатке Z появился труп ребёнка.

Тот умер жуткой смертью, от самого горла в его груди зияла длинная рана, даже внутренние органы можно было разглядеть.

Мужчина затолкал тело в чёрный чемодан на колёсиках и выволок за дверь.

— Ты вечером не придёшь? — спросил его Z.

— Нет. Надо избавиться от трупа. Еду оставлю у порога.

Мальчик молчаливо смотрел на своего похитителя.

— Чего смотришь? Тебе чего-нибудь принести?

— На... — запнувшись на миг, произнёс Z. — Набор из детского меню. Такой, как в прошлый раз.

Его жизнь окончательно переменилась.

А через три месяца началась игра.

И он отличался от всех детей, которых заставили в неё играть. Их принесли сюда либо без сознания, либо завязав глаза, и пока они сидели в своих камерах и плакали, что хотят домой, Z стоял в конце длинного коридора, возле их мучителя.

И пока они стояли там, в конце тёмного коридора, мужчина и ребёнок, по обеим сторонам от них звучал плач.

Кроме самого преступника, больше никто не знал о его существовании.

Набрав достаточно детей, мужчина открыл одну из дверей. Там уже сидел другой ребёнок, только сейчас он лежал на полу без сознания. Тогда Z был маленького роста; низенький и худой, он прошёл по коридору, шаг за шагом, до той самой комнаты.

Перед тем как закрыть дверь, мужчина сказал ему:

— Мне нужен только один ребёнок. Сможешь остаться в живых?

Как и три месяца назад, в их первую встречу, Z сидел, обняв коленки, притворяясь напуганным, и смотрел на мужчину.

Бум.

Дверь захлопнулась, и комнату поглотила непроглядная темнота.

«Мне нужен только один ребёнок. Сможешь остаться в живых?»

Z долго сидел в темноте съёжившись, не сводя глаз с другого мальчика в камере. Покуда тот не проснулся. Примерно одного возраста с Z, мальчик походил на него лишь комплекцией. Круглолицый, пухленький,  с двойным веком, тот был полной противоположностью Z.

— Что это за место... — в ужасе вскрикнул мальчик, едва придя в себя.

Темнота отлично скрывала глаза Z, похожие сейчас на глаза змеи. Не отводя взгляда от соседа,  он ответил:

— Не знаю.

— Тебя тоже похитили?

— Да.

Нечасто встречаются подростки, подобные Z, — хитрые и коварные, и мальчишка, обнаружив товарища, заметно расслабился.

— Из какой ты школы?

— Из экспериментальной, — тотчас сориентировался Z.

Завязался разговор ни о чём, и очень скоро подростки обсудили все привычные темы.

Мальчик замолчал, но потом снова испуганно прошептал:

— Как думаешь, за нами кто-нибудь придёт? Мы вернёмся домой?

Z молчал.

Дом. Это слово должно приносить ощущение безопасности.

Здесь каждый хотел вернуться домой. Но Z знал, что дома у него нет.

В его возрасте самым близким к определению «дом» оказалась маленькая комнатушка, запертая на цепь, где он просидел три месяца. И красная машинка — игрушка, попавшаяся в детском наборе.

Вспомнив о доме, мальчик как будто включил тумблер, запускающий словесный поток. Видимо, чтобы как-то подавить в сердце ужас, мешающий дышать, он начал подробно описывать свой дом.

— Мама ждёт меня домой, — говорил он. — Сегодня вывесили списки с отметками, я занял второе место по городу. Она очень обрадуется, когда узнает. Знаешь, мама готовит такие вкусные рёбрышки в кисло-сладком соусе. Это моё любимое блюдо.

Вот достал. Думал Z.

Ему совсем не хотелось слушать россказни соседа. Он не хотел признавать, но... Всё равно что рядом с человеком, который никогда не ел конфеты, посадить другого, который будет без умолку рассказывать, что у него куча конфет, и все очень сладкие. Z никогда не признал бы, что завидует. Он объяснял свои эмоции тем, что сосед просто слишком много болтает.

В какой-то момент у него промелькнула мысль убить мальчишку прямо сейчас. Лишь бы он закрыл свой рот. Но проходили дни, и Z заметил, что в какой-то момент ему стало хотеться, чтобы сосед рассказал побольше о своей маме. Потому что у него в жизни никогда не было ничего подобного.

Мальчик отметил про себя, что у Z странный характер. Иногда он сидел так, как будто не хотел его слушать, но стоило замолчать, и он снова задавал какой-нибудь вопрос, возвращаясь к теме.

— Ты сказал, что однажды накопил мелочи, — поджав губы, тихо спросил Z. — И что ты купил на эти деньги?

Он имел в виду состоявшийся накануне разговор. Мальчишка перед сном пробормотал: «Я накопил мелочи, чтобы купить маме подарок на день рождения...»

У мальчика оказался неплохой характер, и он тут же забыл о недовольном лице соседа, которое тот состроил вчера. Вспомнив о маме, он заулыбался, на щеках появились едва заметные ямочки.

— Я купил серебряный браслет, он ей очень понравился. Когда я заработаю много денег, куплю ещё красивее!

Потом мальчик спросил:

— Тебе нравится ходить в зоопарк? Я так хотел пойти... Когда наступит весна, мы сходим туда с мамой. Но в этом году так холодно...

Так Z узнал очень многое о жизни мальчика и его мамы.

Из-за нехватки игроков время начала игры сдвинулось.

Стоило игре по-настоящему начаться, и в первый же день, когда никто ещё даже не переварил слова похитителя, никто не успел ничего для себя решить... Руки Z уже сомкнулись на шее несчастного соседа. Они впервые оказались так близко, и мальчишка увидел его глаза... Не такие, как у обычного человека, с ледяным змеиным взглядом.

Очень скоро лицо мальчика перестало быть милым, глаза вылезли из орбит, черты лица ожесточились, он замолотил ногами по земле.

И последней фразой, что он услышал перед смертью, была «Я хочу выжить, поэтому ты умрёшь».

***

Z посмотрел на Ян Янь, та лежала без сознания. Его взгляд сантиметр за сантиметром прошёлся по лицу женщины.

— Она не знала, что мне известны такие подробности о её сыне, потому что... я был заперт с ним в одной камере. И я убил его.

Никто не ожидал услышать подобной истории о Z и его «маме». Преступник посмотрел на Се Линя:

— А твой брат был умён. На середине игры он уже разузнал обо мне. Он подозревал, что список похищенных детей неполный, поэтому приехал в детский дом. Мы были очень близки с похитителем, и сперва собирались избавиться от твоего брата, потому что через меня он мог легко выйти на похитителя. Но когда он понял, что ему не уйти от правосудия, то решил, что сделает всё, чтобы я остался на свободе. Потому что пока жив я, будет жить и он. Твой брат должен был умереть.

Они знали только, что Се Фэн наведался в детский дом, но не знали, что того сбили с толку «три месяца».

Се Фэн посчитал, что даже если были другие пострадавшие, временной промежуток слишком большой, и вероятность невелика...

Позднее, опросив работников детдома, он выяснил, что пропавший ребёнок был нелюдимым; его никто не любил; ни воспитатели, ни воспитанники по нему не скучали. Все считали, что он убежал сам, ведь он не хотел оставаться в детском доме. И потому Се Фэн вырвал страницу из своего блокнота, где как раз значился адрес детского дома.

Тем взрывом похититель избавился от Се Фэна и дал Z достаточно времени, чтобы сбежать.

Его не похищали, как других детей, и он с самого начала хорошо знал это место, все скрытые входы и выходы. Воспользовавшись неразберихой, он сбежал. За спиной остались сирены скорой помощи, мигалки полицейских машин и крики людей.

Но он не знал, куда ему идти. И почему-то вернулся в тот самый парк развлечений. Он знал, что «того человека» схватили. И целую ночь просидел внутри детской горки, весь в поту, грязи и пятнах крови.

Куда ему податься?

Он несколько дней провёл на одном месте. Днём питался объедками из урн, ночью спал на детской площадке.

На десятый день, вечером, группа детей пришла в парк после школы. С рюкзаками и купленными у ворот шашлычками ребята со смехом прошли мимо.

Z, глядя на них, вспомнил круглолицего мальчика.

И его слова: «Мама ждёт меня дома...»

Так, в шесть часов сорок минут десятого дня.

Словно призрак, выбравшийся из преисподней, он стоял у той двери.

Тук-тук.

— Мама, я дома.