Исключение из правил

В таком положении они простояли совсем недолго; очень скоро Се Линь понял, что делает что-то не то, и вероятнее всего, человек перед ним, который и так-то не слишком доволен его присутствием, в следующую секунду скажет ему проваливать куда подальше.

— Прости, забыл о твоей болезни, — Се Линь убрал руки.

Но упоминание болезни кое-что напомнило и Чи Цину.

Он вдруг заметил, что, кажется, никак не отреагировал на прикосновение другого человека.

Чи Цин хотел отнять от своих ушей руки Се Линя, но осознал, что от прикосновения мужчины не испытал тех чувств, что испытывал прежде: раньше, стоило другому приблизиться, он будто деревенел и ощущал неконтролируемое отвращение.

Но теперь, кроме неожиданности, он ничего не почувствовал.

И более того, в момент, когда звуки стихли, он словно получил небольшой шанс, пространство для передышки.

Се Линь издалека увидел стоящую на столе в квартире аптечку.

— Ты пил таблетки?

Чи Цин, находясь в лёгкой прострации, хмыкнул в ответ, даже не поняв вопроса.

— Гм.

— Что — «гм»? Ты даже воду не налил. — От Се Линя не укрылся и тот факт, что Чи Цин не заходил на кухню и не кипятил воду, а на столе не стояла бутылка с минералкой. Мужчина прошёл в квартиру, заглянул в аптечку, где не нашёл ни одной начатой упаковки, и пришёл к выводу: — Таблетки не вскрытые. Какие ты выпил?

Чи Цин, отдышавшись немного, наконец нашёл в себе силы на ответ, но прозвучал он довольно безразлично:

— Вышел срок годности.

Он никогда не был активным посетителем врача или покупателем таблеток.

С того самого несчастного случая Чи Цин не любил больницы. И если мог справиться лекарствами, никуда не обращался. А если не было лекарств, просто ложился спать.

Се Линь прошёлся по комнате. Повсюду в воздухе витал запах антисептика, отчего он даже заподозрил, что Чи Цин — воплощение духа антисептика. Кроме того, свет не горел, так что пришлось довольно долго копаться в аптечке; на кухне почти не имелось кухонных принадлежностей, зато очень много ножей — все они, сверкая холодным блеском, висели ровным рядом, точно по размеру. И тот, с зазубренным лезвием, тоже.

— Жди здесь, дверь не закрывай.

Чи Цин:

— ?

Се Линь посмотрел на него.

— У тебя же таблетки просрочены. Пойду посмотрю, что есть у меня.

У Се Линя в аптечке каких только лекарств не было, полный набор. Он притащил несколько видов и разложил на столе.

— Это от простуды, пить в соответствии с дозировкой. Остальные тоже тебе оставлю, на случай, если состояние ухудшится. Если что, сразу звони.

Отдавая Чи Цину лекарства, Се Линь снова коснулся его руки — почти незаметно, кончиком мизинца.

Тот собирался сказать «Сколько с меня? Я тебе переведу», но Се Линь, будто догадавшись о его намерении, сразу пресёк попытку.

— Эти лекарства очень дорогие, — произнёс он. — Чтобы ты не оставался в долгу, просто как-нибудь пригласишь меня пообедать. Назначай любое время, я буду свободен.

Когда Се Линь ушёл, Чи Цин ещё долго стоял у стола с таблетками в руках, лишь спустя какое-то время направился к кулеру налить себе воды.

В процессе он всё смотрел на свою руку, держащую стакан. Бледную, как всегда.

Поглядев немного, он запил таблетку и подумал, что ему, наверное, и правда стоит показаться доктору.

***

— Хотите сказать... у вас не появилось чувства отвращения от прикосновения к кому-то?

На следующий день доктор У встретился с Чи Цином на онлайн-консультации.

Конечно, по телефону эффект выходил совсем не тот, что при личной встрече, но для Чи Цина разницы не было — ничего бы не изменилось, если бы доктор У сидел перед ним лично, стало бы только хуже.

Ведь сейчас, когда Чи Цин не мог контролировать свою способность, он бы уже точно знал, сколько человек в семье доктора У, куда тот ходил за эти пару дней, что необычного с ним случалось, все секреты его души — всего за полчаса вся эта информация затекла бы в сознание Чи Цина.

Он не стал скрывать подробностей.

— Этот человек вчера принёс мне таблетки. И я обнаружил, что, кажется, не испытываю к нему слишком сильного отвращения.

Доктор У пришёл в восторг, ещё бы — такой знаменательный момент, их лечение наконец-то сдвинулось с мёртвой точки.

— Неужели наши с вами встречи наконец принесли результат? Не могли бы вы рассказать подробнее?

Чи Цин не знал, какие подробности ещё рассказывать, ведь он не назвал имя Се Линя.

— Он... — Чи Цин подумал и поменял слово, — тот человек...

Доктор У зацепился за ключевое изменение:

— Тот человек. Значит, не имеет значения, кто?

Чи Цин помолчал.

Но потом ответил честно:

— Не могу сказать точно.

— Согласно моим наблюдениям, могу сказать вот что, — задумчиво произнёс доктор У. — Мне кажется, что вы испытываете отвращение к людям не потому, что они к вам приближаются. А оттого, как именно они себя ведут. Разумеется, конкретизировать пока не представляется возможным. — У меня была пациентка, — продолжал доктор, — крайне интересный случай, ей было тяжело разговаривать с людьми. Если она говорила слишком долго, начинала паниковать и задыхаться. Но дело вовсе не в том, что ей не нравилось общение. Просто в процессе она вспоминала, как родители наказывали её, если она говорила что-то не то. Они всё время заставляли её выступать перед публикой, надеясь, что девочка вырастет общительной и покажет свои прекрасные манеры на семейных праздниках. Но, будучи интровертом, она всегда очень боялась подобных мероприятий. — Доктор У практиковал многие годы и действительно набрался опыта в вопросах аффективных расстройств. — Поэтому я могу предположить, что ваше отвращение — не от прикосновения как такового, а из-за некоего негативного эффекта, который от него возникает.

В конце концов доктор посоветовал:

— Вы можете провести эксперимент и пообщаться с другими людьми. Так мы узнаем, действительно ли отвращение пропало совсем или же только по отношению к «тому человеку».

После обеда Чи Цин, вспомнив совет доктора, подумал, а не выйти ли ему из дома, чтобы на ком-нибудь проверить гипотезу.

Но он и перчаток не успел надеть, как ему написал Цзи Минжуй.

«Ты дома?»

«?»

«Если да, пока не уходи, мама налепила пельменей, попросила тебе привезти. Я как раз тут недалеко по работе».

Чи Цин, быстро просмотрев сообщения, ответил только:

«Дверь подъезда не заперта, поднимайся сразу в квартиру».

Цзи Минжуй с двумя коробками пельменей, поднимаясь на лифте, бормотал под нос:

— Почему он сегодня так быстро согласился меня впустить? Раньше он всегда говорил, чтобы я поменьше ходил к нему в гости без особой надобности...

Поднявшись в квартиру, он, как заботливая мамочка, положил пельмени в холодильник со словами:

— Ты уже несколько дней как переехал, и я хотел прийти пораньше, но в последнее время был ужасно занят.

Цзи Минжуй всегда много болтал, а в теперешнем состоянии Чи Цина объём услышанного увеличился вдвое:

[Дело не движется с мёртвой точки, все первоначальные предположения рухнули... Эх, просто загадка какая-то!]

— Когда работы поубавится, приду к тебе отметить новоселье, чтобы в доме стало уютнее. — Цзи Минжуй закрыл дверь холодильника, обернулся и увидел, что Чи Цин, оперевшись о дверной проём кухни, смотрит на него. У него и так-то всегда был хмурый взгляд, а теперь от немигающих глаз и вовсе холодок пробежал по спине, и молодой человек почувствовал себя рыбой на разделочной доске. — Чего ты так смотришь?

«Можете провести эксперимент и пообщаться с другими людьми».

Думая о предложении доктора, Чи Цин вдруг сказал:

— Подойди.

Цзи Минжуй:

— ?

Чи Цин, видя, что между ними осталось пространство, в котором уместились бы ещё двое, помолчал и добавил:

— Чего встал так далеко.

Цзи Минжуй никак не мог понять, что происходит.

— ???

Ведь именно такое расстояние между ними за все эти годы уже вошло для него в привычку.

Он не решался подойти ближе, ведь если у Чи Цина случится приступ мизофобии, ему достанется первому.

И всё же Цзи Минжуй осторожно сделал шаг к другу, а потом, видя, что реакции не последовало, ещё один.

— Дружище, ты сегодня как-то странно себя ведёшь...

Чи Цин был без перчаток, но прятал руки в рукава. И высунул пальцы на свет, только подготовившись морально.

— Не двигайся.

Голова Цзи Минжуя заполнилась знаками вопроса.

Потом он увидел, как Чи Цин протянул руку и с лицом, полным презрения, коснулся его руки.

Немая сцена.

В тот же миг искажённый голос Цзи Минжуя перекрыл остальные звуки, тот потрясённо выкрикнул в душе: [Нет, это не объясняется просто странным поведением. Боюсь, он сошёл с ума!]

Но Чи Цин сразу же убрал руку.

— Доктор посоветовал мне так сделать, — объяснил он, не особо желая стать сумасшедшим в чьи-то глазах. — Такой метод лечения.

Цзи Минжуй сразу же всё понял.

— И как ты сейчас себя чувствуешь? Помогло?

— Чувствую... лёгкое отвращение.

И не только отвращение.

Сейчас ему было некомфортно с головы до ног.

— Можешь идти, — сказал Чи Цин. — Поблагодари от меня тётушку.

Цзи Минжуй так и не понял, что только что произошло.

Закончив экспериментировать, Чи Цин без эмоций сказал:

— Пойду вымою руки.

Цзи Минжуй:

— ???

И вовсе не обязательно делать такое презрительное лицо!

— Тебе не кажется, что использовать по отношению к своему другу слово «отвращение» — это чересчур?

Руки Чи Цина в некоторых местах легко краснели. Эта особенность выработалась из-за частого мытья, кожа была тонкой, краснела от любого касания.

Он зашёл в ванную комнату и дважды вымыл руки, затем привычным жестом вытер насухо, и только теперь понял, что ему придётся признать: Се Линь, похоже, и правда исключение из правил.

Человек, которого он не может прочитать, и, возможно, именно поэтому не испытывает к нему отвращения.

Когда Чи Цин вымыл руки и вышел из ванной, у Цзи Минжуя зазвонил мобильник. Он как раз переобувался в прихожей и заодно ответил на звонок.

— Алло? Сяолань? Что случилось?

В этот момент Су Сяолань стояла у входа в подъезд дома в жилом комплексе Тяньжуй, за её спиной была натянута очень приметная заградительная лента — знак того, что посторонним вход воспрещён.

Она говорила очень быстро:

— Я сейчас в районе Тяньжуй, тут произошло убийство.

Тяньжуй находился всего через улицу от ЖК Янъюань, который опечатывали совсем недавно. Два комплекса стояли друг напротив друга, и сейчас улица была заполнена зеваками, которые обсуждали услышанное и пытались заглянуть за заградительную ленту.

— В доме найден труп девушки, примерно двадцати трёх лет, и она тоже жила одна.

Цзи Минжуй застыл с ботинком в руке.

— Смерть наступила вчера ночью?

— Нет, — Су Сяолань только вышла с места происшествия. Она прижимала ладонь к груди, ведь стоило ей вспомнить увиденное, и к горлу подступала тошнота. Офицер немного пришла в себя и сказала: — Уже около месяца. Спрятана в морозильной камере. Уже второй месяц хозяйка квартиры торопила её с оплатой, но ничего не добилась. Сегодня она пришла с людьми, чтобы выставить её из квартиры и искать следующего арендатора. В итоге, только открыла холодильник и увидела труп несчастной девушки.