Церковь

Цзи Минжуй в тот день работал в участке, но и он испытал холодок по коже от всплывших подробностей о подстрекателе.

После телефонного разговора следователь погрузился в долгое молчание.

Кто бы мог подумать, что за раскрытыми делами стоит кто-то ещё?

Будет честно назвать такого человека дьяволом во плоти.

Цзи Минжуй задумался: кто этот человек? И для чего совершил всё это?

Он ведь даже не попросил своих «последователей» скрыть его собственное существование. Неужели ждал, что настанет день, когда его раскроют?

Чем больше следователь думал об этом, тем сильнее поражался.

Усевшись за компьютер, он принялся искать адреса всех католических церквей в Хуанане.

— Всего их шесть, — произнёс он вслух. Затем достал из пачки документов на столе карту Хуананя. — Должно быть, одно из этих мест... Он обвёл шесть точек на карте красной ручкой, затем набрал Чи Цина: — Вы всё разузнали? Известен точный адрес церкви? Я прямо сейчас туда поеду.

Обычно человек, находясь в одном помещении с серийным убийцей, сколько бы раз они уже ни встречались, неизбежно ощущает страх, особенно если их не отделяет стекло.

Оперативник, стоящий у дверей, всё время переживал, что в кабинете произойдёт нечто непредвиденное. Кроме того, он слышал, что этого убийцу схватили как раз два консультанта. В тюрьме живётся несладко, да и этот парень сам по себе немножко неадекватный... Что если, увидев ассистента Чи, он выйдет из себя и накинется на того?

Оперативник в напряжении следил за происходящим в допросной. Но очень скоро заметил, что ситуация в действительности прямо противоположная.

Очевидно, что это Чжоу Чжии до одури боится господина Чи. Каждый раз, глядя на Чи Цина, он вспоминал ночь, когда собирался убить Жэнь Цинь. Спокойно лежащего на кровати мужчину... И ещё одного, улыбающегося, что спрятался под кроватью...  

Чи Цин, говоря с Цзи Минжуем по телефону, посмотрел на Чжоу Чжии.

— Адрес церкви?

Тот, не увиливая, ответил:

— Южный район города, недалеко от большого торгового центра.

Цзи Минжуй нарисовал красный треугольник поверх церкви в южной части города и только собирался повесить трубку и бежать к машине, как вдруг зазвонил служебный телефон на столе.

— Сяолань, возьми трубку, у меня срочное дело, надо ехать.

Су Сяолань без вопросов выполнила просьбу: 

— Полицейский участок района Юнъань слушает. — И спустя несколько секунд потрясённо воскликнула: — Что?!

Тут же схватив Цзи Минжуя за руку, в которой он уже держал ключи от машины, она с силой прижала его ладонь к столу.

Тот вытаращил глаза:

— Ты чего? Решила на мне испробовать новый приём задержания? Если этот так, приём отличный, но ещё немного, и я не смогу вести машину.

Но Су Сяолань с суровым лицом отнесла трубку чуть дальше от лица и мрачно произнесла:

— Пожар в церкви.

Цзи Минжуй не сразу понял, о чём речь.

— Где?

— В церкви, — повторила девушка. — В южном районе Хуананя. Поджог.

Се Линь и Чи Цин не знали о пожаре до прибытия на место. В суматохе Цзи Минжуй не успел им сообщить.

Однако ещё на подъезде к нужному адресу они сами заподозрили неладное.

— Что-то многовато машин на этой улице, — заметил Се Линь. — Не как обычно. Это не такой уж оживлённый участок, чтобы стоять здесь в пробке. Да и по радио не объявили об аварии... Почему они едут так медленно? Телефон с собой? — спросил он сидящего рядом Чи Цина. — Открой новости или вэйбо, не случилось ли чего поблизости.

Чи Цин снял перчатку. И очень быстро заметил, что по сети распространяется новость о пожаре в церкви.

Ба-бах! Огонь распространялся с ветром, сперва пламя охватило только средний шпиль, но быстро перебралось на два соседних. Чёрный дым устремлялся ввысь, выше белых башен церкви.

Зрелище вышло намного более внушительным, чем недавний пожар в бизнес-центре. Отсылая к страданиям Христа, белые шпили почернели от дыма и огня, и казалось, будто  церковь изначально была построена в пламени.

Пожарная бригада прибыла на место практически сразу, но огонь унять никак не удавалось, он всё время раздувался от ветра.

Цзи Минжуй и остальные стояли на обочине, вокруг полицейской машины. Вдоль дороги протянули длинную заградительную линию, звучали полицейские сирены.

Заметив Се Линя и Чи Цина, Цзи Минжуй рассказал:

— Мы получили звонок от неравнодушного жителя и сразу прибыли на место. Забыл предупредить вас о пожаре.

Чи Цин взглянул на огонь.

Они находились достаточно близко, чтобы почувствовать жар.

Тот человек... Словно знал, что они уже вышли на его след. И только они узнали адрес церкви, как она оказалась в огне.

— Пожарные уже были на месте, когда вы приехали? — спросил Се Линь.

— Да, они прибыли раньше нас.

— Так... вы уверены, что звонок в участок поступил именно от «неравнодушного жителя»?

После этого вопроса Су Сяолань, которая взяла трубку, так и замерла.

За заградительной лентой уже столпились зеваки. Они только и успевали снимать всё на телефон и отправлять в соцсети. А те, кто стоял без телефона, шептались:

— Почему вдруг начался пожар? Эх, как жаль... Такая хорошая церковь была, а теперь...

Те из толпы, которые иногда заходили сюда помолиться, складывали руки в молитвенном жесте и шептали «Аминь», считая этот пожар испытанием, посланным от Бога.

Никто в жизни не стал бы звонить ещё и в полицию, когда пожарные уже занимались своей работой. Значит, звонивший...

— Это был мужчина, — начала вспоминать Су Сяолань, — явно не старше тридцати, на слух ему двадцать пять, двадцать шесть... Голос хрипловатый.

Чи Цин про себя поставил знак равенства между «хрипловатым голосом» и информацией, которую они сами только что собрали.

— Что именно он сказал? — спросил Се Линь.

Взгляд Чи Цина скользнул по разношерстной толпе.

Очень может быть, что звонивший стоял среди этих людей всего десять минут назад.

И, как само собой разумеющееся, будто обычный зевака, достал телефон и сказал:

— Полиция? В церкви случился пожар, не знаю, что произошло, но вряд ли это самовозгорание, слишком сильно горит.

Се Линь сделал вывод:

— Он не побоялся, что те, кого он подталкивал к преступлению, выдадут его. И даже как будто переживал, что мы не узнаем о пожаре в церкви. Типичная антисоциальная личность. Деформированная, самоуверенная, эгоцентричная.

Пожар пришлось тушить довольно долго. Церковь превратилась в руины.

— По предварительной оценке, пожар начался внутри здания.

Команда следователей толкнула всё ещё дымящиеся ворота и вошла в церковь. Под ногами тут и там разливались лужи, жар ещё не окончательно отступил. Образ священного пространства был полностью уничтожен, красная дорожка к алтарю и свечи вдоль неё теперь канули в небытие.

Весьма вероятно, что именно от свечей и начался пожар: стоило пламени упасть на ковёр, и огонь быстро захватил всё вокруг.

На том месте, где висела картина распятия Христа, остался лишь чёрный прямоугольник, рама совсем обуглилась. Чи Цин, осторожно обходя лужи, сделал несколько шагов вперёд, но тут ему что-то показалось странным, мужчина интуитивно спрятал руки в рукава и отступил назад.

В тот же миг висящая на стене рама со сгоревшим холстом с грохотом рухнула со стены. А Чи Цин, отшатнувшись прочь, оказался прямо в объятиях Се Линя.

Тот не боялся, что на него случайно попадут грязные брызги, только машинально раскрыл объятия, склонил голову и усмехнулся:

— Куда ты бежишь? Совсем как твой кот...

Чи Цин промолчал, а Се Линь добавил:

— Ничего, я всё равно тебя поймал. Или может... ты намеренно столкнулся со мной?

— Не выдумывай.

Сейчас руки Се Линя лежали на плечах Чи Цина, однако тут же опустились ниже и на миг задержались на поясе, а Се Линь прошептал на ухо Чи Цину:

— Как поясница?

Цзи Минжуй шёл следом прямо по лужам, ведь у него не было такой проблемы, как у Чи Цина... И его сапоги уже испачкались в чёрной грязи. Услышав краем уха вопрос, он мимоходом поинтересовался:

— Что? У тебя проблемы с поясницей?

Чи Цин положил ладонь в перчатке на руку Се Линя и с силой, но незаметно для остальных, отбросил её от себя.

Только они вдвоём знали, что значит этот вопрос.

В ту ночь Се Линь захотел сменить позу, но из-за отсутствия опыта так загнул Чи Цину поясницу, что его и без того тонкая талия... чуть не сломалась.

— В порядке. Катись прочь.

Се Линь хотел ещё что-то спросить, но тут всеобщее внимание привлекло нечто другое.

Когда со стены упала рама, за ней обнаружился белый участок.

Один из оперативников, озадаченно глядя на стену, спросил:

— Что это... такое?

На стене угадывались следы надписей.

Часть стены, закрытая картиной, не так сильно пострадала от огня, остался светлый участок, на котором красной краской были записаны имена; небрежно, словно в ручке не хватало чернил, сухо и сурово они ползли по стене.

И все эти имена присутствующие уже знали.

Несмотря на небрежность, нетрудно оказалось различить первое имя: Ли Кан.

Огромный архив главного управления походил на библиотеку. Здесь хранились все раскрытые дела в городе Хуанань за последние пару-тройку десятков лет, сливающиеся в одну большую слоистую папку. И раз жертва была мертва, а убийца пойман, наверное, большую часть этих дел никто уже и не помнил.

Папки располагались соответственно тяжести преступлений и дате их совершения. Начиная с «дела о кошках», несколько папок стояли друг за другом, и на обложке первой значилась дата, а затем официальным шрифтом — имя преступника. Ли Кан.

Сейчас два имени — в архиве и в церкви — будто сливались друг с другом.

Но в отличие от напечатанного на папке с делом, имя на стене было вызывающе перечёркнуто красной краской.

Помимо Ли Кана, были и другие имена. Чжоу Чжии, Шэнь Синхэ... И поверх каждого стоял красный росчерк крестом по диагонали. Написанный будто в какой-то игре, где игроки выбывают из общего зачёта.

В конце списка ещё обнаружилась кривая надпись, явно дополненная недавно.

Приветствие из двух букв латиницей: hi.