Перчатки

Наверное, причиной была психосоматика, а может, просто все остальные жители дома уже спали, но Чи Цин, потрогав Се Линя за руку, вернулся к себе и сразу же уснул. Без снов, без постороннего шума или искажённых голосов, без внезапных пробуждений.

Только когда рассвело и жители дома постепенно зашевелились, многоголосых монологов в голове Чи Цина опять прибавилось.

Несмотря на то, что он проспал менее пяти часов, для Чи Цина, который целую неделю мучился бессонницей, это уже считалось настоящим чудом.

Он потянулся за будильником возле кровати. Часовая стрелка показывала девять.

Кто-то второпях нажимал на кнопку лифта и думал: [Забыл взять папку с документами. Ох, сегодня точно опоздаю. Опять придётся любоваться на недовольную рожу директора... Куплю по пути лотерейный билет. Вот бы сорвать джекпот, я бы тут же уволился].

Кто-то взял больничный на работе, но очень хотел туда: [Сегодня опять не смогу пойти на работу... Когда же я поправлюсь? Сейчас ведь самое время, чтобы идти на повышение. Каждый день на вес золота. Если соседний отдел перегонит нас по прибыли, что мне делать? Упущу такую возможность...]

Чи Цин чувствовал себя морально намного лучше, вовремя выпил лекарства, но пока стоял со стаканом воды в руке, в его голове сменилось несколько голосов.

Когда все, кому надо было на работу, ушли, часовая стрелка сделала ещё круг, и в доме остался только больной, переживающий за своё будущее на работе, пенсионеры, дети на каникулах, и ещё... один алкоголик, который проснулся только после обеда.

[Ненавижу отца], — со слезами думал чей-то ребёнок.

Затем этот голос надолго затих, Чи Цин уже успел поставить стакан, тщательно выбрать с подставки маленький складной нож, взять с тарелки яблоко и начать резать его пополам. Только голос зазвучал снова.

[Не надо бить маму].

[Не надо опять бить маму...]

Красное яблоко на столе осталось недорезанным.

Третий этаж, квартира «302».

От мужчины пахло алкоголем. Посмотрев на женщину, которая прибиралась в доме, он хриплым голосом приказал:

— Принеси воды.

— Подожди, — волосы женщины, которые она не красила и не завивала уже давно, выглядели ещё более неухоженными. Не достирав одежду, она ответила: — Я сейчас занята. Налей себе сам.

Но мужчина, ещё не проспавшийся от алкоголя, пропустил её слова мимо ушей.

Он подождал ещё, но вскоре раздражение, которое копилось в душе несколько дней, под действием алкоголя дало о себе знать. Он отвесил женщине пинка и заорал:

— Мать твою...

В углу гостиной за холодильником сжалась в комок маленькая девочка. Она покрасневшими глазами уставилась на мужчину.

Он же повернулся к ней и выкрикнул:

— Ты такая же как твоя мать, бесишь меня, только попадёшься на глаза. Чего ты пялишься?

Девочка тихонько заскулила, крепко зажмурилась и закрыла уши.

[Раньше такого не было, только после того, как папин завод закрыли... Почему он стал таким? Мой папа ведь на самом деле другой!]

И когда она подумала «вот бы всё это поскорее закончилось», раздался звонок в дверь.

Мужчина, не переставая ругаться, всё же прекратил бить жену и направился к двери, женщина поскорее обняла дочь и вытерла ей слёзы, шепча девочке на ухо:

— Ничего, всё в порядке, не бойся, твой папа просто напился.

За дверью стоял незнакомец. Когда дверь открылась, он наконец медленно убрал руку в чёрной перчатке с дверного звонка.

Он был очень худым, в тёмном свитере, с длинными волосами, которые делали его образ более депрессивным. Красные губы плотно сжаты, кожа чересчур белая. Семья мужчины жила в этом доме давно, но такого соседа он не встречал. А самое главное — сейчас этот человек сжимал в руке небольшой нож.

Складной нож длиной в два пальца. Но даже в сложенном состоянии виднелась часть острого клинка.

Мужчина окинул Чи Цина взглядом с ног до головы, заподозрил неладное и выпалил:

— Денег у меня нет!

Чи Цин молча смотрел на него.

— Ты за долгом пришёл? — Мужчина когда-то тоже вёл спокойную жизнь в полном благополучии, но столкнувшись с трудностями, упал с небес на землю и пустился во все тяжкие. — Денег нет, только моя жизнь. Завода тоже больше нет. Я нищий. Делай что хочешь, я тебя не боюсь.

Чи Цин ничего не говорил, просто стоял на пороге. Он суровым взглядом заглянул в комнату и понял, что всё примерно так, как он услышал только что.

Мужчина явно принял его за другого.

— Денег нет, серьёзно!

— Я не коллектор, — наконец пояснил незваный гость, — и кстати, твоя жизнь тоже не стоит так много, как ты думаешь. Ты только тратишь общественные ресурсы. А когда умрёшь, зря займёшь место на кладбище. Я пришёл, просто чтобы сказать тебе кое-что.

Мужчина слушал его равнодушный голос как громом поражённый.

— В квартире так шумно, веди себя потише. — Чи Цин вообще-то прихватил с собой нож, потому что чистил яблоко, ничего противозаконного делать не собирался, но сейчас указал рукояткой ножа на женщину в комнате и, по-прежнему без какого-либо выражения на лице, сказал: — И только попробуй ещё раз тронь её.

Мужчину повергло в шок, и он даже не подумал, что они с этим странным парнем живут на разных этажах. Откуда он мог услышать шум в их квартире?

И раньше часто приходили соседи, чтобы попросить их прекратить шуметь. Но остальные считали, что это дела семейные, в которые не стоит вмешиваться. Даже полицейским нет дела, что уж говорить о простых соседях.

Но никто никогда не позволял себе такой наглости.

Этот незнакомец выглядел так, словно ему глубоко всё равно, что творится у них в семье, просто ему показалось слишком шумно, вот и всё. Он не походил на других соседей, которые заявлялись пышущие гневом, с криками и руганью. Но эффект вышел разительно иной.

А девочка в объятиях матери широко открыла глаза, осознав, что всё получилось так, как она только что просила в мыслях.

Она успела только заметить руку в чёрных перчатках с ножом.

Чи Цин, закончив разговор, направился к лифту, не удостоив мужчину больше вниманием. Лифт как раз остановился на первом этаже, Чи Цин нажал на кнопку вызова, но когда двери открылись на третьем, он столкнулся лицом к лицу с Се Линем, только вернувшимся из клиники доктора У.

Се Линь как раз нажимал на кнопку открытия двери, чтобы тому, кто сядет на третьем, было удобнее. Но никак не ожидал встретить именно Чи Цина.

— Что ты здесь делаешь?

— Если скажу, что спустился просто посмотреть, ты поверишь?

Се Линь заметил нож в его руке, связал это с шумным соседом из триста второй квартиры и заключил:

— Если судить по положению вещей, в это крайне трудно поверить.

Мужчина, напуганный так, что не мог издать ни звука, видел Се Линя раньше. Всё же этот парень жил здесь давно, и его было трудно не запомнить. Стоило ему встретиться с улыбчивым лицом Се Линя, смелости у дебошира сразу прибавилось, как будто он нашёл повод продолжить ссору.

— Вы знакомы? Он с ножом явился мне угрожать... Я его ни разу в жизни не видел, это нельзя так оставлять!

Се Линь учуял от мужчины запах алкоголя, затем тоже заглянул в приоткрытую дверь.

Чи Цин думал, что он спросит о чём-нибудь, но тот ни единого вопроса лично ему не задал.

Зато обратился к мужчине:

— Какие ещё угрозы? — Се Линь по-прежнему выглядел доброжелательно, но говорил совсем не то, что ожидал услышать буйный сосед. — Извините, я ничего не видел, ведь меня тут не было.

Се Линь сделал Чи Цину знак заходить в лифт.

— Мой квартирант — человек с мягким характером, он не способен никому угрожать. Надеюсь, в следующий раз вы подумаете, прежде чем на кого-то наговаривать.

Даже сам Чи Цин, к которому никак не клеился ярлык «мягкий характер», признал, что это слишком надуманное определение. До такой степени, что он даже не сразу заметил этой фразы.

Се Линь снова скользнул взглядом мимо мужчины, в приоткрытую за его спиной дверь. Но последняя фраза, которую он сказал перед тем, как отпустить кнопку удержания лифта, предназначалась явно не дебоширу. Он говорил медленно и спокойно, и его слова не вызывали беспокойства.

— Заявление в полицию и больничная карта — важные доказательства факта домашнего насилия. Согласно закону, ты можешь связаться с жилищным комитетом, федерацией женщин и полицейским участком. Все три эти структуры должны тебя защитить. Разумеется, всё зависит от твоего желания. Просто иногда поведение и выбор, сделанный родителями, очень сильно влияют на детей... Если твой ребёнок в будущем столкнётся с подобной проблемой, он решит, что терпеть — это нормально и правильно.

Се Линь убрал руку с кнопки, и двери лифта закрылись.

Чи Цин, всё ещё с ножом в руке, опасался наблюдательности Се Линя и решил первым пояснить:

— Я спускался вниз, но лифт сам остановился на третьем этаже, и я услышал из квартиры шум... — Тут он сделал паузу. — Ты правда веришь, что я не угрожал ему?

— Смотря о каких угрозах идёт речь. Всё-таки когда ты просто молча стоишь на пороге, человек уже ощущает некую угрозу. — Затем добавил: — Но таких людей полезно иногда попугать.

На том разговор о жильцах квартира «302» завершился, двое в лифте ненадолго погрузились в молчание.

Вчера после их общения Чи Цин действительно уснул спокойно. Но в таком небольшом пространстве он всё равно чувствовал себя неуютно, даже сильнее, чем обычно.

За секунду до того, как лифт приехал на нужный этаж, Се Линь нарушил молчание.

— Доктор У сказал мне кое-что.

Чи Цин поднял на него глаза в немом вопросе.

— Если тебе понадобится, — сказал Се Линь, — я могу содействовать в твоём лечении.

Се Линь взглянул на руки Чи Цина, как всегда — в перчатках.

— В следующий раз для встречи со мной можешь не надевать перчатки, иначе как я буду тебя лечить.

Ранее Чи Цин рассказал о случившемся доктору У просто из-за беспокойства и непонимания, что происходит. После у него не осталось выбора, кроме как признаться Се Линю. Но об остальном он не задумывался, тем более не ожидал, что доктор У сам попросит Се Линя о помощи и впишет план терапии в его ежедневное расписание.

Вернувшись домой и закрыв за собой дверь, Чи Цин медленно снял перчатки и долго смотрел на свои руки.

Пока не зазвонил телефон.

Выходя из квартиры, он положил его на шкафчик в прихожей. Телефон звонил уже не первый раз, на экране светилось: «Цзи Минжуй».

В последние дни он всё время проводил на работе, не находил минутки даже на сон, только иногда мог подремать в машине. И вот, в очередной раз проснувшись на руле и глянув на телефон, Цзи Минжуй понял, что Чи Цин почти целую неделю не выходил на связь, даже трубку не брал.

— Алло? — сказал из трубки Цзи Минжуй. — Господин хороший, ты там ещё не умер?

Господин хороший на том конце линии знакомым тоном равнодушно сказал:

— Не умер.

— Ну, главное, что живой. Ты меня напугал, я уж подумал, с тобой стряслось что.

Цзи Минжуй встал с заднего сиденья, ноги немного затекли, и он принялся их разминать.

— Кстати, ты в прошлый раз упоминал терапию... Есть прогресс?

Но поговорить им так и не удалось. Потому что Су Сяолань открыла переднюю пассажирскую дверь, села в машину с тетрадкой и сказала:

— Здесь всё проверили, едем на следующий адрес.

Так что Цзи Минжуй быстро завершил разговор, привычно перебираясь на место водителя.

— Ладно, у меня нет времени, потом поговорим.

Су Сяолань между делом спросила:

— Что за терапия?

Цзи Минжуй снял машину с ручного тормоза.

— Какая же ещё. Для этого, больного. — И добавил: — Лечение мизофобии.

Су Сяолань сразу вспомнила о Чи Цине и его чёрных перчатках, которые тот почти не снимал.

— И как? Есть прогресс?

Вообще-то Цзи Минжуй не дождался ответа Чи Цина, но всё же уверенно заключил:

— Невозможно. Я своего друга знаю, ему уже ничего не поможет. В прошлый раз, когда я был у него в гостях, он разрешил мне к нему прикоснуться и сказал, что это омерзительно. Какой тут может быть прогресс?

За окном садилось солнце, время клонилось к вечеру.

День прошёл очень быстро, луна пришла на смену солнцу, последний луч его исчез за горизонтом. Тут же загорелись фонари на улицах, город погрузился в сумерки, а затем и в глубокую ночь.

Чи Цин лежал на своей кровати с закрытыми глазами и пытался уснуть.

Но кажый раз, когда он думал, что уже может уснуть, появлялся чей-нибудь внутренний голос.

[Он прав. Если моя дочь столкнётся с похожей ситуацией, она сделает тот же выбор, что и я].

Чи Цин догадался, что это мысли женщины с третьего этажа.

Спустя десять минут.

Он во второй раз постучался в дверь соседа напротив.

— Я не надел перчатки. — Когда Се Линь открыл дверь, Чи Цин стоял перед ним в лёгком кардигане. Голос его звучал по-прежнему безэмоционально, только взгляд он опустил в пол. Похоже, он не привык общаться с людьми без использования язвительных замечаний. — Тебе сейчас удобно?