Сосед по клетке

Едва сняв рубашку, Се Линь услышал стук закрывающейся двери — Чи Цин вышел из квартиры.

Когда тот ушёл, Се Линь снял гипсовую «накладку» с руки, которая ужасно мешалась, и долго смотрел на неё. Потом закрыл лицо ладонями, растеряв весь свой нагловатый вид, уже ставший естественным для него в моменты подкалывания Чи Цина. Даже кончики ушей покраснели.

Глубокой ночью.

У Чжи в ночном клубе с громким хлопком открыл бутылку шампанского, но не успел сделать и глотка из рук милой девушки, как получил сообщение от Се Линя: «Ты здесь?»

Отыскав место потише, У Чжи позвонил другу.

— Здесь! Я в ночном клубе! Приезжай!

Се Линь услышал в динамике оглушительный диджейский сет и подумал, что ошибся с выбором ночного собеседника.

— Нет, я не поеду.

— Да брось! Ты вообще-то редко звонишь мне сам, рассказывай, что стряслось?

И когда У Чжи уже решил, что на линии оборвалась связь, в динамике прозвучала фраза:

— Мне кажется, я влюбился.

Но из-за слишком громкой музыки У Чжи не расслышал, колонки громко сделали «бум», так что парню пришлось закрыть уши и закричать в телефон:

— Что?! Не слышу, что ты сказал?

— Ничего, — Се Линь сам чуть не оглох от его крика. – Кладу трубку, катись пить своё шампанское.

— Постой, отец родной!

У Чжи с телефоном прошёл в закрытую комнату на втором этаже.

— Кстати, я сегодня в интернете видел твоего этого помощника в перчатках. Оказывается, он раньше был актёром?

У Чжи считал себя знатоком мира шоубизнеса, от которого не укроется ни малейшая сплетня, однако выяснилось, что этот человек всё же выскользнул из поля его зрения.

Услышав про «помощника», Се Линь, уже собиравшийся закончить звонок, застыл. Сегодня он не читал новости в интернете и об этом ничего не знал.

— Где?

— Ну, вчера вечером по новостям показали ваше фото со спины, и кто-то его узнал. Но всё быстро улеглось, фанатов-то у него почти не было. Если бы так случайно не вскрылось, я бы даже и не знал о нём.

У Чжи зашёл в комнату.

— Кстати, насчёт твоего помощника. Мне всё время кажется, что он какой-то странный.

Разумеется, Се Линь тоже не из нормальных, но всё же У Чжи его друг и, конечно же, в этом отношении предвзят. Вот если бы кто-то спросил Цзи Минжуя, он тоже без зазрений совести заявил, что его друг – нормальный, зато этот, по фамилии Се, на нормального не очень-то похож.

К тому же, Се Линь умело скрывал свою ненормальность, и кроме того раза, когда за обедом со спокойным лицом обсуждал кровавое убийство, У Чжи не помнил, чтобы он где-то вёл себя неадекватно.

— Ты кого странным назвал?

— В интернете всё написано! Он играл только психопатов и убийц.

В этот раз попадание Чи Цина на экран телевизора наделало шума не то чтобы много, но и не мало. Люди, которые его знали, были сильно потрясены, и У Чжи во время сёрфинга в интернете наткнулся на множество эдитов, где нарезали его немногочисленные роли. И от этих роликов в жилах стыла кровь.

И без того не слишком нормальный человек на экране то перерезал кому-то горло, то стрелял без разговоров, то стоял неподвижно и наконец-то говорил какой-то текст, да и тот оказывался угрозой убийства.

Се Линь, положив трубку, посидел немного в гостиной. Он знал, что Чи Цин раньше снимался и играл не самых положительных персонажей… Всё-таки положительный образ с него и не снимешь. Но Се Линю и в голову не приходило смотреть его роли.

Ладно, всё равно не спится… С такой мыслью Се Линь нашёл в интернете названия работ, где снимался Чи Цин. В гостиной остался только слабый голубой свет от экрана телевизора.

Сперва экран потемнел, только женские всхлипы раздавались из колонок.

— Нет… не убивайте меня…

Действие происходило в какой-то тёмной шахте, по углам которой стояли ржавые металлические сетки, а чуть поодаль, в нескольких метрах, текли сточные воды.

— Пожалуйста... прошу вас, отпустите... Я не хочу умирать...

В темноте едва проглядывали тёмные следы крови на полу, единственным источником света, кроме тусклой лампочки, являлся фонарик-зажигалка в руке мужчины, который тоже прятался в темноте. Он со скучающим видом сидел на корточках и бледной рукой игрался выключателем фонарика, то включал, то выключал.

Клац.

Яркий свет ударил прямо в лицо женщине.

Она выглядела изрядно потрёпанной, со спутанными волосами и грязным лицом. Сначала она изо всех сил кричала, умоляя не убивать её, но сейчас её голос стих. Она была прикована к стене в позе распятого, причём уже очень давно, на обеих руках висели тяжёлые цепи, на запястьях остались высохшие следы крови.

— Я не хочу умирать... Отпустите меня...

В её зрачках от света фонарика сверкнул красный цвет. Женщина замотала головой и зарыдала, по щекам потекли слёзы.

Клац. Фонарик снова погас.

А мужчина поднялся на ноги и вышел из тени.

По мере того как он приближался к камере, зрители наконец могли разглядеть его руки, настолько бледные, что можно было разглядеть голубые сосуды под кожей. Он был худощавым, тёмные волосы на фоне кожи казались чернильно-чёрными. В темноте он отлично ориентировался.

Чи Цин подошёл к женщине, присел перед ней и с щелчком включил фонарик.

С его длинными ногами садиться на корточки в этом ограниченном пространстве было сложновато.

Поглядев на женщину какое-то время, Чи Цин протянул руку к её лицу, но в последний момент пальцы переместились на пару сантиметров к пульсу на её шее.

Женщина дрожала как осиновый лист, непрестанно повторяя мольбы о пощаде.

Чи Цин наконец заговорил:

— Ш-ш-ш... не шуми.

В его голосе не было и тени эмоций. А вкупе с его образом и действиями зрителей охватывал холод.

Женщина продолжала трястись.

Потом она в отчаянии выдавила из груди тихий всхлип:

— Нет...

Лампочка над ними качнулась, свет переместился и на секунду озарил лицо Чи Цина... Но даже на большом экране на этом поразительно прекрасном лице нельзя было найти какого-то изъяна. Только лёгкая синева под глазами и губы, словно окрашенные кровью, делали его облик чуть болезненным.

— Ты, наверное, задаёшься вопросом, — сказал Чи Цин, — почему я выбрал именно тебя, ведь в тот вечер по переулку прошло столько людей.

Но женщина так и не узнала ответа на этот вопрос.

Небольшой серебряный кинжал аккуратно скользнул по её артерии, и пальцы мужчины, гораздо более походившие на пальцы мертвеца, всё ещё находясь на её пульсе, составили яркий контраст с хлынувшей из раны тёплой красной жидкостью.

Бегунок на видео прошёл чуть меньше половины пути.

Се Линь нажал на паузу, и картинка застыла на брызгах крови, падающих на отчётливые суставы пальцев.

На экране плывущие комментарии давали оценку увиденному.

И большинство в своих высказываниях употребляли слово «извращенец».

«Вот извращенец!»

«Чёрт, у меня волосы дыбом от страха!»

«Ещё одна жертва... Он уже троих замочил!»

«Такое чувство, что он положил руку мне на пульс...»

Ещё долго слово «извращенец» плыло по экрану.

Се Линь сделал скрин и отправил У Чжи.

«Ты об этом?»

В ответ получил стикер с отчаянно кивающим человечком.

Именно это.

Просто ужас! Это тот случай, когда вечером посмотришь, и всю ночь кошмары будут сниться.

Ещё и эта зажигалка... Пока Чи Цин с ней игрался, у зрителей кровь стыла в жилах. У Чжи в тот вечер даже сигарету поджечь не мог, только пил.

Парень вспомнил, как отчаянно ругался в душе при просмотре этих сцен, а его лучший друг почему-то думал совершенно иначе.

Се Линь по телефону озвучил свою рецензию на просмотренный отрывок:

— Он отлично сыграл, очень мило вышло. Раньше он кстати был более худым, чем сейчас. Похож на студента. И ведёт себя не очень естественно перед камерой. Наверное, на площадке было слишком много народу, и он чувствовал себя неуютно. Да и в этой шахте такая грязь... не представляю, как он выдержал сидеть там, пусть и на корточках.

У Чжи уронил челюсть на пол.

— Очень... мило?!

Отец родной, ты его считаешь милым?!

У Чжи не понимал, что в голове у этого человека.

Пришлось сменить тему, У Чжи всё-таки попытался вытащить Се Линя из дома:

— Ты последний раз тусил со мной два месяца назад. В этом баре тебя до сих пор вспоминают! Правда не хочешь приехать?

— Нет, — Се Линь сам написал другу, чтобы поболтать, но толку от него не добился. — Развлекайся без меня.

У Чжи даже разозлился на Се Линя. Он с таким трудом занимается тут «ночной охотой», прикладывает все усилия, но всё равно не может найти девушку, а некоторые люди, которым досталась внешность оборотня-соблазнителя, не желают даже пальцем пошевелить!

— Слушай, если подумать, за столько лет я не видел, чтобы ты с кем-то встречался. Ты что, скрывал от меня свои отношения?

— Кладу трубку.

После Се Линь продолжил смотреть сериал, где снялся Чи Цин, но экранного времени у того было крайне мало, только когда кому-то наступала пора покидать съёмочную площадку, он появлялся со своим кинжалом, а расправившись с жертвой, снова уходил за кадр.

Глядя на экран, Се Линь вспомнил слова друга: «За столько лет я не видел, чтобы ты с кем-то встречался».

И Се Линь подумал: «Это потому, что меня хорошим человеком не назовёшь. Но в этот раз я, похоже, не сдержался».

В школьные и студенческие годы Се Линь уже обладал такой внешностью, что наводила на мысли о ранних отношениях. Но тогда он ни о чём подобном не помышлял. Во-первых, ситуация была особая, и если бы он действительно начал с кем-то встречаться, остальные «фанатки» подняли бы шум. Во-вторых, он уже тогда начал участвовать в расследовании преступлений, к которым питал явно больший интерес, чем к девчонкам.

Да и Се Фэн целыми днями его наставлял:

— Не вздумай заводить ранние отношения, это может помешать учёбе. — Потом он смотрел на лицо своего младшего брата и добавлял: — Тем более не вздумай встречаться с несколькими!

Когда Се Фэн погиб, психотерапевт заявил, что у Се Линя проблемы с головой, полицейские из главного управления начали его побаиваться, да и сам он давно понял, что отличается от нормальных людей.

С детства его не пугали даже самые жуткие убийства. Мальчик часто представлял себя на месте преступника, а когда впервые увидел труп, покрытый следами от кнута, сказал:

— Когда убийца стегал труп, он наверняка улыбался. Процесс приносил ему удовольствие.

В тот момент Се Фэн долго не мог прийти в себя, он посмотрел на брата и спросил:

— С чего ты так решил?

Но для Се Линя ответ был очевиден:

— Потому что я могу это почувствовать.

В том деле о расстрелянном похитителе, ещё до того, как Се Фэн прибыл спасать брата, Се Линь мог попытаться убить преступника подносом для еды, который им приносили каждый день в определённое время. Но он этого не сделал и после много раз думал: если бы я всё-таки убил подлеца, завод не взорвался бы, и Се Фэн был бы жив.

Надо было убить его.

Почему нельзя убивать тех, кто заслуживает смерти, в то время как те, кто не должен умирать, погибают?

Когда он очнулся в больнице, эта мысль звучала в его голове громче всего. Он стал крайне бесчеловечным, и потому окончательным результатом психологического теста оказалось «особо опасен».

Впоследствии подавление собственных мыслей и желаний вошло у Се Линя в привычку.

Он будто тщательно исследовал сам себя, вытягивая из души «Се Линя, способного на преступление», словно нити из кокона шелкопряда, и запирая в клетку, где его никто не найдёт.

Поэтому даже доктор У говорил:

— Не знаю, что творится у вас в голове.

Человек, запертый в темноте, даже не думал, что однажды встретит такого же как он, соседа по клетке.

Этот человек среди кровавого дождя раскрыл над ним зонт, схватил его руку в шахте лифта, похожей на бездну.

Се Линь сам не мог определить, когда именно этот человек начал ему нравиться.

Возможно, с первой встречи в клинике, когда он толкнул дверь кабинета рукой в чёрной перчатке.

А Се Линь тогда небрежно сказал ему:

— Войдите.

Так встретились два «чужака», скрывающиеся ото всех во тьме.

***

Чи Цину всю ночь снились бабочки. Тысячи бабочек летели к нему из глубокой бездны, сверкая крыльями. Проснувшись от звонка телефона, он обнаружил, что уснул с руками, прижатыми к сердцу.

Звонил Цзи Минжуй:

— Алло? Ты проснулся? Наверное, в это время ты уже не спишь. Слушай, в управлении для вас с Се Линем организовали лекцию, приглашают послушать. Я тебе отправлю адрес и время, не забудьте.

Чи Цин ни про какую лекцию не слышал и не собирался ехать тусоваться в место, где полно людей. Однако Цзи Минжуй, благоразумно не дожидаясь отказа, положил трубку.

Тогда Чи Цин переслал Се Линю адрес, отправленный другом, и добавил от себя: «Если тебе надо, езжай один».

Но Се Линь уже вжился в роль «продавца фарфоровой посуды»¹.

¹Так в Китае называют мошенников, которые подстраивают несчастный случай, чтобы потребовать компенсацию за ущерб, по примеру торговцев, которые ставили на улице фарфоровую посуду, а когда прохожие случайно разбивали её, требовали плату.

«Я ранен, одному мне будет неудобно».

Потом добавил ещё:

«Ты позавтракал? Я приготовил слишком много, всё не съем».

Чи Цин уже не считал, в который раз оказался в квартире Се Линя. Когда он вошёл, тот возился на кухне, и Чи Цин сел в гостиной подождать.

— Тосты с яичницей будешь?

— Мне всё равно. Только не забывай во время готовки надевать перчатки, спасибо.

— Ладно. Не волнуйся, к твоему завтраку ничто не притронется, кроме воздуха.

Усевшись на диван, Чи Цин неосторожно нажал рукой на кнопку пульта, и в следующий миг на экране увидел собственное лицо и руку с зажатым в ней ножом, а ещё брызги крови, летящие на него из тела человека.

Свет из окна закрывали шторы, лампа в комнате не горела, Чи Цин сидел на диване, поджав ноги, и Се Линь со своего угла обзора мог увидеть только его пальцы на краю дивана... такие же холодные, как те, что на экране сжимались на шее женщины.

Голос Чи Цина сейчас немного отличался от голоса его персонажа с экрана, спросонья он звучал немного хрипло, но оставался всё таким же холодным. Только во взгляде мелькнула эмоция, похожая на озадаченность.

— Ты зачем это смотришь?

Для чего Се Линю могло понадобиться раскапывать его тёмное прошлое в бытность актёром?