Самоубийство

— Утречка! — в восемь утра Цзи Минжуй с папкой материалов в три шага взбежал по лестнице главного управления, толкнул дверь малого зала собраний и дружелюбно поприветствовал собравшихся. — Я привёз все сведения о бывших учениках первой группы первого класса. Кто же знал, что их разделили по разным группам... Вы все позавтракали? Может, поедим, а потом приступим к работе?

С такими словами он поставил на стол несколько пакетов с завтраком: соевое молоко, маньтоу, жареный хворост, сэндвичи — смесь западной и китайской кухни, на любой вкус.

Сейчас расследование убийств в школе разделилось на несколько направлений.

Преступление произошло на подведомственной команде Цзи Минжуя территории, что, разумеется, играло полицейским на руку при сборе сведений и показаний. Кроме того, Цзи Минжуй с коллегами уже имели опыт участия в расследовании нескольких громких дел, вот и в этот раз их тоже привлекли к работе.

В управлении следователям выделили несколько кабинетов, в которых кипела работа разного рода. Цзи Минжуй с остальными в основном просматривали бумаги, например, личные дела учеников.

Разные рабочие группы старались друг другу не мешать.

Но было одно обстоятельство... консультанты главного управления могли по своему желанию присоединиться к любой группе, как и отсоединиться от неё.

И сейчас эти двое дружно дремали на диване в зале совещаний.

Погода потеплела, и Чи Цин надел только чёрную толстовку с капюшоном, который натянул на голову, наверное, в качестве защиты от шума. Капюшон полностью скрыл очертания его глаз и переносицы, оставив снаружи только кончик носа и поджатые губы. По прогнозу погоды обещали дождь, поэтому возле руки мужчины расположился ещё и зонтик с длинной ручкой холодного серебристого цвета. Когда этот досточтимый господин прятался в свою «раковину», над ним будто появлялись невидимые слова «не влезай, убьёт», которые к тому же ещё и непрерывно кружились вокруг него бегущей строкой.

Впрочем, Се Линь, который явно смерти не боялся, спокойно сидел рядом и даже почти не спал, только чуть прикрыл глаза и с уставшим видом листал книжку «Учимся наблюдению: как за три минуты определить род деятельности человека». Непонятно только, вчитывался ли он в текст.

Услышав предложение Цзи Минжуя, Се Линь приподнял веки и привычно улыбнулся уголком рта, показав безобидную улыбку:

— Доброе утро, офицер Цзи.

— Что это с вами? Чем вы ночью занимались? Вообще не спали?

Се Линь закрыл книгу и очень деликатно ответил:

— Вчера отключили свет, поэтому мы не выспались.

— А-а... — только и осталось протянуть Цзи Минжую.

Отключение света и правда звучит как небольшое происшествие.

— У вас вчера вечером свет отключили? У нас тоже постоянно отключают то свет, то воду... — Договорив, он достал из пакета баоцзы и принялся жевать, но потом запоздало подумал: какое отношение отключение света может иметь ко сну? Ведь никто не спит со включенным светом, разве темнота может отрицательно сказаться на качестве сна?

Разумеется, нет.

Но после того, как ночью Чи Цин сказал, что «может ещё попытаться», Се Линь лёг обратно.

Прошёл целый час, а ни один из них всё равно не мог уснуть. И тогда Се Линь, надеясь, что тот всё же сам выгонит его с кровати, решил обнаглеть. Он дотянулся и просунул руку в зазор между верхней и нижней частью пижамы Чи Цина.

— Ты же сказал, что попробуешь, — сказал Се Линь себе в оправдание. — Значит, надо попробовать по-другому. В прошлый раз всё произошло спонтанно, посмотрим, может, есть какой-то прогресс.

В тишине Чи Цин положил ладонь с одеревеневшими пальцами на руку Се Линя, которая хозяйничала у него под одеждой.

Но даже через минуту эта ладонь не выказала ни тени намерения оттолкнуть его, очень непривычно, но давая молчаливое согласие на действия Се Линя.

В итоге в темноте прозвучал вздох, Се Линь признал поражение.

— Тебе ведь некомфортно, разве нет?

— Да, непривычно немного, — ответил Чи Цин.

— Тогда почему не сопротивляешься?

— Я же обещал попробовать.

И правда, достойная честность.

И всё-таки Се Линь не стал выходить за рамки дозволенного и убрал руку. Они ещё несколько часов промучились и уснули наконец только за пару мгновений до рассвета.

Да уж, первый опыт совместного сна вышел неидеальным, однако для Чи Цина было уже большим прогрессом, что он позволил кому-то лечь на свою постель и выдержать так всю ночь, да ещё в итоге уснуть часа на три.

Цзи Минжуй, разумеется, не знал всей подоплёки ответа Се Линя, ему было некогда об этом думать, так что, наскоро позавтракав, он с головой погрузился в работу.

— Я всё откопировал, по одной копии для всех... Эй, спящие, просыпайтесь.

Се Линь принял материалы от Цзи Минжуя, но поднёс палец к губам и сделал знак не шуметь.

— Давай я посмотрю, пусть он ещё поспит.

Цзи Минжуй вопросительно посмотрел на них.

Ему очень хотелось бы узнать, когда это главное управление превратилось в место отдыха? Даже консультантам не следует позволять себе такие вольности.

Чи Цин спал достаточно чутко, чтобы заметить, когда Цзи Минжуй только вошёл в кабинет. Потом он ещё немного подремал, но теперь открыл глаза и заглянул в папку в руках Се Линя, которую тот успел немного полистать. В папке содержались имена всех учеников, результаты их экзаменов и экзаменационные листы.

— Проснулся?

— Нашли что-нибудь?

— Пока нет, в группе тридцать пять человек, придётся потратить немного времени, чтобы ознакомиться.

Чи Цин заметил, что Се Линь начал листать папку с последней страницы:

— Ты с конца читаешь?

Се Линь открыл папку на странице с первыми результатами экзаменов группы. В длинном списке он нашёл ученика, который занял четвёртое с конца место, рядом с его именем карандашом значилось 31/35.

Парня звали Юй Ян.

— Если кто-то ещё и мог затесаться в компанию Ван Юаня, то оценки этого человека едва ли могли быть лучше, чем у тех троих.

— Ты подозреваешь, что их было больше, чем трое?

— Сейчас почти все мобильные игры подразумевают участие команд из четырёх или пяти человек. Я действительно думаю, что их было не трое. Вполне возможно, что остальных распределили в другую группу.

Се Линь перевернул ещё страницу, и на листе место в общем рейтинге уменьшилось ещё на одну цифру. Здесь значилось 30/35, мальчика звали Бо Чжисин.

За весь год в первом классе проводилось множество тестов и экзаменов.

Чи Цин не собирался больше спать, он снял капюшон и тоже взял папку с материалами. После долгого молчания он заключил:

— У этого мальчика, по имени Юй Ян, в начале семестра оценки были так себе, не лучше, чем у Ван Юаня и остальных. Но к концу первого класса произошёл заметный прогресс.

Се Линь тоже это заметил:

— Учителя охарактеризовали его как активного ученика, который много времени посвящает учёбе.  

На годовом экзамене Юй Ян занял место в первой двадцатке, и из «нижнего течения» переместился в «среднее».

15/34.

Ну а мальчик по имени Бо Чжисин показал завидную стабильность, у него оценки так и остались внизу списка, четверо из компании скорее состязались за первое с конца место, занимая его по очереди.

Если подумать, гораздо вероятнее, что именно Бо Чжисин относился к их компании.

Но что за странная цифра — тридцать четыре?

Оба консультанта обратили внимание на изменение общего количества учеников в группе. Их было тридцать пять, а стало тридцать четыре, один вдруг куда-то пропал.

— Перевёлся в другую школу? — предположил Цзи Минжуй.

Су Сяолань трезво поддержала:

— Очень может быть. Много кто переводится посередине семестра, это вполне нормально. Я посмотрю, кого не хватает.

Су Сяолань положила рядом два списка и очень скоро среди тридцати пяти разных имён нашла ученика, который после одного из экзаменов из списка исчез.

Первая группа первого класса, Сюй Синчжоу.

Обычно он занимал места в первой пятёрке.

***

— Сюй Синжоу? Ох, он был славным мальчиком.

Им снова пришлось собраться и всей командой ехать в школу Хунхай. Ученики как раз завтракали, и в корпусах пока не было никого. Куратор прошлой первой группы первого класса ждал их в кабинете ровно с тех пор, как они ему позвонили полчаса назад.

Он совсем не выглядел строгим, работал в школе уже больше десяти лет. В молодости тоже любил поучать ребят, но с возрастом его характер смягчился, он часто оставался поболтать с учениками, не пытался уместить их всех в строгие рамки.

Учитель с добрыми глазами и буддийскими чётками на руке заварил следователям чаю, затем поставил чайник и вздохнул:

— Жаль, очень жаль.

— Он перевёлся? — Цзи Минжуй всё порывался подтвердить свою догадку.

Но мужчина медленно покачал головой:

— Нет, с ним... случилось несчастье. Он выкрал у завхоза пестицид для опрыскивания растений и выпил его в общежитии. Его нашли только на следующий день. Тогда его уже было не спасти.

Самоубийство.

Су Сяолань задала весьма животрепещущий вопрос:

— Но почему мы об этом ничего не слышали? Столько времени у вас провели, а никто и словом не обмолвился.

— Знаю, вы хотите узнать, нет ли здесь какой-либо скрытой подоплёки. Но уверяю вас, ничего подобного нет. А в школе эта тема считается... практически табуированной. Когда дети в школе принимают яд или прыгают с крыши, никому не хочется, чтобы подобные происшествия повлияли на репутацию школы. Вы ведь тоже понимаете, что у нас, в отличие от лучших городских школ, и так не очень хорошие показатели. К слову, тогда мы тоже вызывали полицию, они всё досконально изучили и пришли к выводу, что произошло именно самоубийство. У вас в участке наверняка сохранилась запись, можете сами проверить. У меня тогда тоже брали показания.

Разумеется, никто из следователей, не зная прежде о происшествии, даже не рассматривал его в качестве ниточки к убийствам. Правдивость слов куратора группы можно было легко проверить, подняв то дело.

Скорее всего, мужчина не лгал.

Говоря о Сюй Синчжоу, куратор то и дело вздыхал:

— Такой хороший был парень, что же толкнуло его на этот шаг? Все учителя его любили. Послушный, способный, добрый мальчик, всегда опрятный, одевался только в белые рубашки. Говорил, что хочет стать врачом... Как же так...

Чи Цин, который не заходил в кабинет, а стоял в проходе, опершись на дверь, живо представил портрет парня. Он не знал, как именно тот выглядел, поэтому лицо несчастного будто скрывала серая пелена.

— Почему он покончил с собой? — задал внезапный вопрос расположившийся на диване Се Линь.

— Боюсь, что истинную причину знал лишь он сам, — ответил учитель. — Но насколько мне известно, для него семья была на первом месте. Родители развелись, и ему с отцом пришлось покинуть привычную обстановку, переехать в Хуанань. Раскол семьи, незнакомая среда... — крайне неблагоприятные обстоятельства для подростка...

Мужчина снял очки с переносицы, тыльной стороной ладони вытер выступившие слёзы и долго молчал, прежде чем закончить:

— Это и моя вина тоже. Я не заметил, что с ним творится неладное... Наверное, в душе он очень страдал, но никому не мог об этом рассказать.