Серьга

Лукас сидел напротив. Он не ожидал, что его вызовут снова, да ещё чтобы задать настолько странный вопрос. Он едва заметно нахмурился.

— Зачем вы спрашиваете?

Се Линь улыбнулся уголками глаз и дружелюбно ответил:

— В нашем деле необходимо понимать психологию преступника. Только так можно, при следующем подобном случае, лучше понять, чего хотел убийца. Так что я специально вызвал вас. Пообщаться.

Лукас промолчал.

— Когда вы положили лицо Ло Юя в сковородку, она, наверное, уже дымилась? И ещё, вы держали его лицо палочками для еды?

— Я... — Лукас замялся, не находясь с ответом.

Се Линь гораздо больше него походил на человека, который топил масло из чужого лица. Он легонько постучал пальцами по столу и продолжил:

— Думаю, вы взяли его прямо руками. Потому что это позволило вам вспомнить ощущение эйфории от процесса срезания лица с головы. Вы ведь в тот момент чувствовали огромное удовлетворение, так? От созерцания того, как человек, который когда-то кичился перед вами своим великолепием, теперь превращается в бесчувственную плоть, на которую страшно даже взглянуть.

Разумеется, Лукас об этом даже не задумывался. Он вытаращил глаза на Се Линя, пока тот описывал всё в такой манере.

Кто он вообще такой? Консультант или преступник, которого просто привели из соседней допросной?!

Помолчав, Лукас наконец покачал головой:

— Нет. Я не чувствовал никакого особенного удовлетворения. Я впервые совершал такое. У меня не было никаких мыслей в тот момент. Когда я пришёл в себя, уже всё закончил.

Се Линь наградил его вдумчивым взглядом, затем спросил ещё:

— И вы ничего не чувствовали?

Лукас обратил внимание на красивые глаза этого «консультанта» напротив. Глаза «красного феникса»¹; светло-карие радужки, однако сейчас они казались бездонными омутами, которые затягивали собеседника.

¹Так говорят о раскосых глазах, когда внешние уголки чуть приподняты и вытянуты.

Он невольно сложил ладони вместе и, потирая пальцами одной руки ладонь другой, сказал:

— Нет, господин Се. У вас слишком богатое воображение.

В наблюдательной комнате.

У Чжибинь сначала не понял, что затеял Се Линь, но дослушав до этого момента, всё же сделался хмурым.

Он подошёл ближе к стеклу, чтобы рассмотреть происходящее за ним получше, и пробормотал:

— Странно.

— Мне тоже так показалось, — кивнул оперативник, стоявший рядом. — Консультант Се задаёт такие странные вопросы... Если бы у него не было стопроцентного алиби...

У Чжибинь дал подчинённому подзатыльник и сердито бросил:

— Я про подозреваемого!

Се Линь вдруг усмехнулся. Какие бы пугающие вещи он ни говорил, голос его звучал расслабленно и небрежно, будто он беседовал о погоде.

— Ты так ненавидел его, даже его тело распилил на множество кусочков. Но при этом, занимаясь всем этим, ничего не чувствовал... Это точно ты его убил?

В допросной ненадолго воцарилась мёртвая тишина.

Через несколько минут её нарушил Чи Цин, он чуть поднял голову и дал оценку сказанному Се Линем:

— Да уж, ты куда лучше подходишь на роль убийцы.

Се Линь на это лишь промолчал.

Очевидно, что Лукас не мог дать ответ ни на один вопрос, связанный с его психологическим состоянием в момент убийства.

И фраза «у меня не было никаких мыслей в тот момент» неизбежно зарождала подозрения в том, что он хочет уйти от ответа.

Убийству на почве мести обычно сопутствует адреналин, возбуждение...

Значит, возможен вариант, что лицо Ло Юя срезал не он. И он вообще имеет к делу лишь косвенное отношение.

Осознание этого факта сразу обернулось новой головной болью полицейских. Подозреваемый, которого они с таким трудом изловили, похоже, вовсе не главный виновник! Кого же он покрывает? И какие ещё секреты хранит? Насколько правдива его история о зависти к Ло Юю?

Туман, который вроде бы уже рассеялся, сгустился вновь, дело запуталось ещё больше.

Цзи Минжуй, всё ещё проводивший обыск квартиры парня, копался в шкафу, когда ему передали новость из главного управления.

— Чего? Убийца, возможно, не Лукас?

Он снова вошёл в жуткий тёмный «зал поклонения божеству» и погрузился в молчание, глядя на бесчисленные талисманы с непонятными надписями.

— Тут такое творится, а теперь вы говорите, что это не он убил? Но если не он, тогда кто же?

Но Чи Цин придерживался иного мнения:

— Всё не настолько сложно. Лукас совершил много труднообъяснимых поступков, но всё же он находится ближе всех к истине. Давайте посмотрим с другой стороны. Почему он вдруг заявил в полицию об исчезновении Ло Юя?

Выйдя из допросной, они принялись обсуждать дело.

Чи Цин уже привык к обстановке в главном управлении. Несмотрся на толпы сотрудников, из-за строгой дисциплины и упорядоченности шума почти не наблюдалось.

— У каждого человека есть мотив для всех его поступков. Если он не имеет отношения к убийству, с какой целью он позвонил в полицию?

Человек, не связанный с преступлением, мог вообще не ввязываться не в своё дело. Однако он не только заявил, но ещё и предоставил все необходимые улики, чтобы полицейские заподозрили именно его. Чью вину он пытался взять на себя?

У Чжибинь, кивая проходящим мимо офицерам, сказал:

— У них в кругах шоубизнеса очень запутанные связи между людьми. Не всё и не всегда можно разузнать вот так сразу, нужно потратить время.

Чаще всего, пытаясь противостоять вездесущим папарацци, известные люди в совершенстве овладевают навыками контрразведки. Они привыкают скрывать даже настоящих себя, не говоря уже о своих отношениях с коллегами, которые в любой момент могут потянуть их на дно.

Се Линь по-прежнему опирался на плечо Чи Цина, пока они шли по коридору. Хотя перелом у него был не настолько сложный, да и за долгое время восстановления он уже научился передвигаться сам. Впрочем, и особого давления на плечи Чи Цина он не оказывал.

И Чи Цин, с каменным лицом шагая рядом, время от времени бурчал, чтобы Се Линь шёл сам, но всё же при этом, намеренно или случайно, замедлял шаг.

Наверное, остальные работники управления уже насмотрелись на этих двоих, так что один оперативник даже ошибочно решил, что Чи Цин может притрагиваться к другим людям, позабыв о его болезни и о том, что этот важный господин, едва придя сюда, никому не позволял к себе прикасаться.

Протягивая папку с материалами, этот парень ещё не успел дотянуться до плеча Чи Цина, когда тот, будто у него на спине есть глаза, ловко увернулся от похлопывания. И сразу бросил:

— Чего тебе?

Се Линь тоже скосил глаза в сторону коллеги.

— Ты что-то от него хотел?

Оперативник не ожидал, что его небольшой дружеский жест так заденет этих двоих, и смущённо проговорил:

— Да так... папку передать.

Се Линь одной рукой опирался на трость, другой на плечо Чи Цина, но всё же с трудом смог одну из рук протянуть коллеге:

— Спасибо. Давай мне. Его лучше не трогай.

— Простите, просто я подумал, глядя на вас... что ассистент Чи уже вылечился.

— Он не вылечился, так что пока только я могу к нему притрагиваться. Остальным лучше следить за своими руками.

В целом он констатировал факт, однако сказанная им фраза всё равно прозвучала как выпендрёж.

Чи Цин повернул голову в сторону Се Линя:

— Никто не примет тебя за немого, если будешь просто поменьше болтать.

— Но я же сказал как есть.

Они направлялись в зал совещаний, чтобы досконально обсудить текущее дело, но по пути Чи Цин всё-таки завернул в уборную.

Он ни к чему не прикасался, только ладони немного вспотели. Вероятно, из-за того, что Се Линь прислонился слишком близко и нёс разный бред... А может, в управлении слишком сильно парил кондиционер... После привычной процедуры мытья рук Чи Цин потянулся в карман за перчатками и через ткань коснулся серёжки, которую забрал из квартиры Лукаса. Зацепив её пальцем, он достал украшение из кармана.

Он временно отбросил мысль о том, что «вспотевшие ладони — нормальная реакция на оказавшееся слишком близко тепло другого человека» и принялся внимательно осматривать находку.

Серёжка была совсем обычной, но Чи Цин помнил, что при первом визите в управление Инь Ваньжу носила очень массивные серьги, вероятно, с бриллиантами, по которым сразу становилось ясно — это очень дорогостоящее ювелирное украшение. Звёзды такого уровня часто становились амбассадорами известных брендов и обычно не надевали что попало. А серёжка в руке Чи Цина не походила на брендовую вещь. Скорее, это обыкновенное украшение из магазинчика украшений ручной работы.

Первичный вывод напрашивался сам собой: хозяйка серьги не была известной личностью.

И тут же Чи Цин вспомнил мысленную фразу киллера, погибшего в лифте:

[Какая-то известная личность. Забыл имя].

Перед глазами Чи Цина нарисовался обобщённый образ не очень известной в кругах шоубизнеса женщины. Он надел перчатки и, не выпуская серьгу из рук, вышел в коридор, где наткнулся на женщину в сопровождении полицейских.

Из-за нового разбирательства по делу Лукаса для повторного допроса вызвали и менеджера Инь Ваньжу.

Бросив взгляд ей вслед, Чи Цин заметил, что девушка явно держит себя в форме и следит за образом. Даже просидев несколько дней в камере, она выглядела довольно опрятно.

Ассистент консультанта поинтересовался:

— А где Инь Ваньжу?

Оперативник в хвосте процессии ответил:

— Она уехала после записи показаний.

Чи Цин кивнул, выражая понимание, и уже собирался вернуться в зал совещаний, но боковым зрением заметил, что процессия впереди завернула за угол, и угол обзора немного изменился — девушка на мгновение повернулась к нему в профиль. Расстояние до неё оставалось достаточно близким, чтобы Чи Цин увидел на шее девушки украшение, которое заставило его остановиться и прищуриться.

Он так и стоял, пока вдруг не почувствовал на плече знакомую тяжесть. Се Линь вышел за водой и сейчас нёс в руке бутылку минералки. Он прислонился к уху Чи Цина и спросил:

— На что смотришь?

— В прошлый раз я не обратил внимания, но вообще-то менеджер Инь Ваньжу выглядит неплохо. И умеет одеваться. Чем она занималась до того, как стать менеджером?

Се Линь припомнил, что прочитал только что в толстой папке с материалами дела.

— Она... рано пришла работать в их компанию и сначала подписала контракт как актриса. Но интереса публики не вызывала, и директор решил, что у неё есть другие сильные качества. Так что её перевели на другую должность. Это было давно, и тот период времени, что она была актрисой, можно не брать в расчёт... Об этом почти никто не знал. Ты подозреваешь её?

Чи Цин действительно её подозревал.

Если подумать, Лукас появился как раз тогда, когда они вышли на Инь Ваньжу и её менеджера. Она, возможно, испугалась, что они продолжат копать под неё, и решила отвести от себя их внимание. Ведь если схватят Лукаса, никто больше не заподозрит её... Во всём деле она привлекала меньше всего внимания.

Она взяла на себя вину Инь Ваньжу за подкуп врача в больнице и уже давно сидела в камере главного управления. Как говорится, «самое опасное место зачастую и самое безопасное».

Если бы Чи Цин не увидел её случайно в коридоре, он бы вообще про неё не вспомнил. Девушка явно принадлежала к тому типу людей, которые вообще не оставляют о себе никакого впечатления. Да и вообще она уже была «арестована».

Но если это правда она... терпения в этой «шахматной партии» ей явно не занимать.

Чи Цин покрутил в руке серьгу.

— Она это или нет, проверим и узнаем.

Девушка сидела в допросной комнате и отвечала на вопросы.

Проявляла активное содействие следствию.

Наблюдая за ней через жалюзи, Чи Цин заметил, что её ладони всё время лежали друг на друге, а это довольно расслабленная поза.

Допрос длился около четверти часа, ничего необычного за это время не случилось. Девушка не собиралась конфликтовать.

В итоге оперативник, проводивший допрос, положил ручку, закрыл папку для записей и сделал девушке знак, что она может идти, её проводят обратно в камеру.

Девушка перед уходом даже поклонилась немного, по её губам можно было прочесть: «Спасибо за вашу работу».

Благодаря своей профессии она искусно справлялась даже с той ситуацией, в которой оказалась. Впрочем, это как раз и вызывало подозрения. Слишком спокойно и уверенно она себя вела.

Когда девушка толкнула дверь и вышла, чтобы пойти по уже знакомому маршруту, её вдруг кто-то окликнул из-за угла:

— Простите.

Она остановилась, обернулась и увидела чёрную перчатку, на которой покоилась жемчужная серёжка.

Хозяин перчатки как бы невзначай произнёс:

— Вы обронили, я нашёл это на полу.

Он сказал это без лишних эмоций, вполне естественно, поэтому девушка и не заподозрила, что это некая проверка.

Первая реакция никогда не обманывает, к тому же он появился так внезапно, что совсем не оставил ей времени для раздумий.

Очевидно, девушка уже видела эту серёжку. Она сказала «Спасибо» и протянула руку, только вот почти сразу замерла, запоздало осознав, что не надела серьги.

Чтобы убедиться в этом, она даже коснулась мочки уха.

Да, серёжек не было.

А Чи Цин, посмотрев на неё с минуту, произнёс:

— Так и думал, что это ты.

Коридор, где они стояли, имел L-образную форму, и за спиной Чи Цина слышались шаги оперативников, занятых своими делами. Но только вокруг них сейчас стояла такая тишина, что можно было бы услышать, как падает на пол иголка.

Руки девушки сковали наручники, одежда, которую ей выдали в управлении, была чистой. Ей оставалось только пройти по коридору, и она спокойно ускользнула бы от ответственности за смерть Ло Юя и Чжан Фэна, взяв на себя вину гораздо менее серьёзную.

Не хватило всего нескольких шагов.

Одна случайная встреча — и все её старания пошли прахом.

Девушка всего лишь машинально, глядя на серьгу, которую обычно носила, сказала «спасибо».