Ночной разговор

Стрелка на часах бежала по кругу и вскоре очертила половину циферблата, снаружи стемнело.

Чи Цин не сомкнул глаз до глубокой ночи. Только ему удавалось задремать, сосед, сокрушающийся об упущенном наследстве, вновь начинал пережёвывать свою обиду.

Затем появился голос незнакомой женщины, которая, наверное, смотрела на храпящего рядом мужа и, скрипя зубами, тихо жаловалась в душе: [Смотри-ка, спит как сладко! Значит, наши отношения тебя не волнуют? Я одна тут за двоих переживаю!]

Чи Цин открыл глаза. Больше всего на свете он сейчас желал, прихватив с собой нож, заявиться к ней на порог со словами: «Раз ты не можешь уснуть, выходи, давай поболтаем».

Наступило три часа ночи.

Через стену, в соседней квартире, Се Линь сидел в своём кабинете и в жёлтом свете бра просматривал материалы дел. Но даже тёплое освещение нисколько не наполняло его кабинет теплом, поскольку от фотографий на экране ноутбука сердце уходило в пятки и кровь стыла в жилах.

Это были те самые, только теперь оцифрованные снимки, которые он в прошлый раз принёс домой, чем случайно до смерти испугал бедную Жэнь Цинь.

Однако теперь те же фото, от которых кто угодно вылетел бы из его дома пулей, были развёрнуты в полном размере на экране, чтобы ни малейшая деталь не ускользнула от внимания. Отрубленные части тела с ошмётками кожи сделались ещё более чёткими.

Рядом из трубки беспроводного телефона раздавался голос У Чжибиня:

— Пакет с трупом подбросили в мусорный ящик за мясным рынком. Обнаруживший его бездомный посчитал содержимое пакета просроченным мясом и хотел было подобрать, чтобы приготовить себе на ужин. Только вот мешок порвался, и из него выпала человеческая рука. Бедняга перепугался до чёртиков, но полицию всё-таки вызвал.

Глядя на фотографии, Се Линь задал только один вопрос:

— А где его лицо?

При обычном расчленении, даже если труп был разобран на мелкие кусочки, стоит только найти голову — и можно опознать личностью убитого. Но в данном случае... не очень понятно, то ли из-за угла съёмки, то ли убийца намеренно изрезал лицо жертвы, чтобы никто не смог его идентифицировать, но на лице трупа не осталось ни фрагмента кожного покрова.

— На данный момент личность убитого не установлена. Мы сверяем ДНК со списком пропавших без вести, пока ничего не нашли. В том числе и по той причине, которую ты уже упомянул, — У Чжибинь сделал секундную паузу, — очень странно, но... у трупа отсутствует лицо.

Даже старого полицейского потрясла жестокость, с которой было совершено это убийство.

— Судя по результатам экспертизы, мы подозреваем, что убийца срезал лицо с ещё живой жертвы.

Вне сомнений, дело непростое.

Невозможность установления личности жертвы и методы преступника, выходящие за рамки привычного.

Ранее Се Линь всё время посвящал делу о квартирантках, которое стало серьёзным испытанием для всех его участников — действовать требовалось без промедления. Поэтому данным делом пока занималась группа оперативников, а Се Линю показали только фотографии с места обнаружения трупа.

У Чжибинь, разъяснив Се Линю всё в общих чертах, только сейчас взглянул на часы.

— Ох, уже так поздно. Ладно, ложись спать... Хватит бродить по ночам.

У Чжибинь был осведомлён об этой привычке Се Линя главным образом потому, что каждый раз, когда он среди ночи звонил консультанту по важному делу, тот сразу же брал трубку. Да и когда Чи Цин приходил за «терапией», ничего не менялось.

Тут У Чжибиню самому кое-что показалось странным.

— Чем ты вообще каждый день занимаешься в такой час? Только не говори, что работаешь. Всем вашим бизнесом сейчас ведь занимаются доверенные лица?

— Вовсе не каждый день, — посмеялся Се Линь. — Ну ладно, идите спать уже, в вашем возрасте надо больше заботиться о здоровье и поменьше засиживаться ночами. Не то что мне.

— Паршивец...

Закончив телефонный разговор, Се Линь вновь обратил взгляд на фотографии.

Он ещё долго рассматривал снимки, каждый очень внимательно, чтобы ничего не упустить. Затем откинулся назад, прикрыл глаза и подумал: «Почему ты убил его? И о чём думал, когда убивал?»

Погружаясь в такие мысли, он, одержимый вопросами, будто появлялся на месте преступления: в полусне толкал дверь и медленно заходил в тёмную комнату, в которой витал стойкий запах крови.

Здесь стоял металлический стол для разделывания мяса (на фотографиях на спине трупа отпечаталась ржавчина), руки и ноги трупа крепко сковывали железные цепи (на снимках были видны отчётливые следы), Се Линь даже будто слышал звон этих цепей и трение от зубцов пилы.

Сон получился на редкость реальным, до такой степени, что, увидев со спины убийцу в чёрном плаще, Се Линь выкрикнул:

— Стой!

И силуэт действительно застыл, потом медленно развернулся. Мужчина вышел из тени, но теперь заслонил собой и без того тусклый источник света. Однако стоило ему подойти ближе, и Се Линь разглядел наконец его лицо. Своё собственное лицо.

***

— Ты, наверное, уже понял, куда убийца нанёс первый удар, — «Се Линь» из темноты улыбнулся, держа в руке пилу. — И даже догадался, почему он использовал именно пилу. Никто не знает этого лучше тебя.

На «его» лице красовалась ненастоящая, словно нарисованная, улыбка — неподвижная, похожая и одновременно непохожая на его собственную. «Он» сказал:

— Чего уставился? Я и есть ты!

В тёмном подвале царил беспорядок, сваленные в углу железки заржавели, следы высохшей крови на полу в темноте казались ещё темнее. Единственным источником света была лампочка, висящая под потолком в центре помещения. От неё исходил слабый свет.

Вероятно, из-за неисправности контактов лампочка непрерывно мигала. Се Линь, молча стоял перед «ним», старательно пытаясь вспомнить голос брата, который однажды сказал ему:

— Я всегда в тебя верил.

Но в этом сне он почему-то никак не мог воскресить в памяти голос Се Фэна. Может быть, десять лет — это слишком долго, а может, в этом сне никакого Се Фэна не существовало никогда. Только «он» стоял перед Се Линем, улыбаясь жуткой улыбочкой.

Пока из реальности не раздался стук в дверь... Тук-тук-тук.

Негромко, словно нежданный гость сомневался, стоит ли вообще стучать, только хотел проверить, спит хозяин или нет.

Но Се Линь услышал и резко распахнул глаза.

— Я ещё не протрезвел. В это трудно поверить, но у меня правда ужасно неустойчивый к алкоголю организм. — Постучавшись, Чи Цин стоял возле лифта и репетировал наедине с собой объяснение Се Линю.

Рассматривая плитку под ногами, он объективно оценил дурацкий предлог, который только что придумал:

— Вероятность того, что он поверит, равна нулю. Если бы кто-то с такими словами постучался ко мне среди ночи... — Он всерьёз задумался и пришёл к выводу: — Я бы попросил его выбрать на моей кухне нож, который ему больше всего понравится, а потом он бы покинул мою квартиру вперёд ногами.

Но больше лежать в своей кровати в темноте он просто был не в состоянии. Чи Цин не знал, спит ли его сосед, нормальные люди в такое время обычно уже спали. Но Се Линя очень трудно было причислить к нормальным людям. И если он действительно откроет дверь, надо будет как-то объяснить свой визит.

Не отрывая глаз от плитки, Чи Цин произнёс вслух ещё вариант:

— У меня кружится голова, таблеток не найдётся? — Но и от этого предлога тотчас отказался, саркастично заметив: — Ближайшая аптека работает круглосуточно. Если не можешь дойти, закажи курьера через приложение.

Он сам себе отрезал все пути.

Чи Цин растрепал чёлку, не понимая, о чём он вообще думал. Раньше он мог бы вытерпеть хотя бы неделю, лёжа дома в постели, и пришёл бы к Се Линю только в самом-самом крайнем случае.

Возможно, прошлый курс «терапии» и правда сработал.

Однажды ощутив покой, очень трудно вновь возвращаться в мир, полный шума.

Когда Чи Цин уже решил, что Се Линь спит, не слышит его и не откроет дверь, когда он уже почти развернулся, чтобы уйти к себе... дверь перед ним вдруг открылась.

Се Линь, стоя в проёме, смотрел на него.

— Тебе плохо?

Он не оставил Чи Цину времени на размышления, и тот из всех предлогов выбрал самый дурацкий:

— Не мог уснуть, было скучно, нечем заняться.

К счастью, Се Линь не стал долго расспрашивать и, усмехнувшись, пропустил соседа в квартиру.

— Вот так совпадение, я тоже не могу уснуть.

С той самой секунды, как Се Линь открыл дверь, Чи Цин почувствовал, что он какой-то странный. Но не мог сказать, что именно не так, для человека с аффективным расстройством эмоционального спектра это было непосильной задачей. Се Линь же подтвердил свой статус «нечитаемого», странное ощущение почти сразу же исчезло. Как только он заговорил, вернулся к своему обычному образу, одной фразой рассеяв всю неловкость.

На этот раз Се Линь налил ему горячего молока вместо воды.

— Выпей, молоко помогает уснуть и снимает опьянение. Правда, редко люди пьянеют от одной конфетки с ликёром... Но ты и пить не умеешь. Так что, наверное, всё же стоит выпить что-то отрезвляющее. — Затем весьма заботливо добавил: — Стакан новый, ты его первый пользователь со дня покупки.

Чи Цин, держа стакан в руке, смотрел на руку Се Линя. Однако он не успел даже сформулировать просьбу, когда тот, будто предугадав её, произнёс:

— Ну, раз нам обоим скучно и нечем заняться, проведём ещё сеанс терапии?

Руки Се Линя и молоко оказались даже более действенным средством, чем таблетки. Чи Цин откинулся на диване и перед тем, как уснуть, ещё уловил боковым зрением другую руку Се Линя. И вспомнил, как тот сидел рядом и что-то записывал на листке бумаги. А потом, неожиданно для себя, и слова с этого листка.

И впервые в жизни задумался, не слишком ли жестоко он поступил, написав на своём листе именно то слово.

Ведь этот человек не настолько плох.

Поэтому, когда Се Линь уж было решил, что Чи Цин заснул, вдруг почувствовал, как шевельнулся его палец в ладони. А затем услышал привычно безэмоциональный голос:

— Сегодня на том листе бумаги... — Чи Цин открыл глаза и сказал, не глядя на Се Линя: — Я написал неправду.

Се Линь был удивлён тому, что Чи Цин вдруг сам заговорил об этом.

А тот, с трудом подобрав слова, закончил:

— Вообще-то в тебе можно найти и достоинства, если поискать.

Се Линь вдруг усмехнулся:

— Спасибо. Если бы ты сказал это более убедительно, я бы обрадовался даже сильнее.

Чи Цин молчанием дал понять, что это выше его сил.

Но Се Линь не сдавался:

— Например? Назови парочку. Я вообще-то помогаю тебе лечиться, среди ночи. Должен же я получить хоть какую-то награду.

Чи Цин просто снова закрыл глаза.

Да уж, довольно безжалостно.

— Не договорил и сбежал, — посетовал Се Линь. — Бессовестный.

Беспокоясь, что сейчас Се Линь станет единственным источником шума в его спокойном мире, Чи Цин всё-таки перечислил:

— Выглядишь неплохо. Интеллект приемлемый. — И добавил: — Хорош в расследованиях преступлений.

Чи Цин не понял, почему на последнем пункте Се Линь чуть сжал ладонь.

Но потом услышал ещё более странный для себя вопрос:

— Хорош в расследованиях преступлений... Это разве считается достоинством?

Чи Цин не понял его.

— Говори человеческим языком.

— Ну, тебе разве не кажется, — Се Линь спрятал улыбку, разум подсказывал ему, что не обязательно задавать Чи Цину такие вопросы, но, наверное, из-за глубокой ночи, он всё-таки впервые решился произнести это вслух: — что понимать убийцу... это очень опасная особенность?

— Не кажется.

— Почему?

Чи Цин уже почти уснул, поэтому когда отвечал Се Линю, полагался только на подсознание и интуицию.

Практически не задумываясь, он дал такой ответ:

— Потому что ты никогда не поступишь так же, как убийца.