Капитуляция

Образ Се Линя, и без того выглядящего как работник сферы любовных услуг, с серьгой сделался ещё более вызывающим: теперь, когда он всячески обслуживал Чи Цина, подавая то воду, то фрукты, у того возникло ложное ощущение, что он должен будет за это заплатить.

Не будь Се Линь консультантом, просто пройдясь по округе в таком виде, он бы наверняка заработал немало. И кстати, самую пижонскую деталь этого образа — серёжку-гвоздик — Чи Цин сам вставил в его ухо.

Чи Цину вдруг показалось, что в комнате стало жарче, и он отказался от протянутого Се Линем фрукта на зубочистке.

— Мне надо в уборную.

Когда Чи Цин вышел, У Чжи протянул руку к Се Линю:

— Братец Се Линь, я тоже хочу фруктов.

Се Линь сам съел фруктинку и бросил другу только зубочистку.

— У тебя что, рук нет?

У Чжи едва не заплакал:

— Ты изменился. Раньше ты таким не был... Раньше ты заботился обо мне, спрашивал, не замёрз ли я, не проголодался ли, не заскучал ли...

И это было чистой правдой. Раньше Се Линь проявлял заботу обо всех вокруг и совершенно бесплатно. Иногда, натыкаясь на его «чувственный взгляд», У Чжи начинал сомневаться в их чисто дружеских отношениях.

Сам Се Линь по привычке создавал у всех ошибочное впечатление, причём не разделяющееся по половому признаку. Когда они с У Чжи только познакомились, тот ещё не знал, что всему виной лишь особенность характера. Пообщавшись с Се Линем пару дней, У Чжи однажды очень искренне, придерживая пояс брюк, признался:

— Слушай, я должен тебе кое-что сказать. Я натурал.

После этой фразы идеальная улыбка Се Линя, сидящего напротив за столиком кафе, наконец померкла.

— Ты больной?

Но У Чжи, впервые столкнувшийся с чем-то подобным, промямлил:

— Я просто предупредил...

Се Линь улыбнулся, и слова, сказанные им далее, совсем не приносили той же теплоты, что и его улыбка.

— Сам за себя заплатишь. И за той девушкой сам ухлёстывай, без подсказок. И кстати, даю тебе три минуты, чтобы ты исчез с глаз моих.

У Чжи тогда едва не лишился дара речи.

Микрофон снова вернулся в руки Цзи Минжуя.

Вступление на высоких децибелах заглушило дальнейшую фразу Се Линя:

— То было раньше, а теперь мне есть о ком заботиться. — а затем тихо, чтобы никто не слышал, добавил. — И мне вообще не до тебя...

Пока Чи Цин пропадал в уборной, компания решила перейти к другому виду развлечений.

Микрофоны лежали в стороне, а пятеро человек уселись в небольшой круг.

Закатав рукава куртки, Се Линь как раз тасовал колоду карт, причём делал это поистине мастерски.

— Мы играем в «Правда или действие». Присоединяйся, сделай одолжение.

Цзи Минжуй хотел сказать, чтобы Чи Цин просто посидел рядом, ведь его друг никогда не участвовал в подобного рода играх. Однако Се Линь, перетасовав карты, разложил их на столе рубашками вверх, затем бросил фразу «Ты что, боишься играть?», которая успешно достигла цели.

— Кто сказал, что я боюсь?

Возможно, это ощущение было ошибочным, но Цзи Минжую показалось, что его друг стал намного «раскрепощённее», чем раньше.

Чи Цин и правда крайне редко участвовал во всяческих мероприятиях для сплочения компании и не знал, как играть в эту игру. Каждый участник взял по несколько карт, после чего оставалось выяснить, у кого в картах получилась наименьшая сумма чисел. «Счастнивчиком» оказался Чи Цин.

Все взгляды тотчас же повернулись к нему.

— Что выбираешь? — спросил Се Линь.

Чи Цин положил карты на стол, сравнил степень опасности обоих вариантов и ответил:

— Правду.

— Идёт.

Се Линь протянул ему телефон Цзи Минжуя, где было установлено специальное приложение, задающее вопросы для этой игры. Крутящиеся как в игровом автомате буквы постепенно остановились, и на экране появилась надпись: «Расскажите ваш секрет».

Ответственный за поддержание атмосферы У Чжи как дурачок принялся скандировать:

— Давай, давай!

Секрет.

Но если рассказать, он перестанет быть таковым.

А если Чи Цин выдаст свой секрет, в следующий миг его точно примут за сумасшедшего и отправят в сумасшедший дом.

И вообще, он так долго скрывался, что даже если дать ему шанс всё рассказать, он не знал, с чего начать.

Поглядев на виновника «торжества», он пробормотал:

— А ты отлично веселишься, отмечая день, когда расстался с девушкой.

У Чжи нервно хихикнул:

— Вообще-то я это специально, веселюсь через силу, держусь как могу. Мы все взрослые люди, а взрослые не выставляют свои чувства напоказ.

Что ж, раз согласился играть, умей проигрывать.

Чи Цин поинтересовался о правилах:

— Если не расскажу секрет, что надо делать?

У Чжи подвинул к нему стоящие на столе стаканы с пивом. Как сторонний наблюдатель, он не понимал, чем это может обернуться, и по-хулигански усмехнулся:

— Если не скажешь, будешь пить.

Он совсем забыл, как при их первой встрече Чи Цин говорил, что не пьёт.

Бросив взгляд на пиво, Чи Цин подумал, что ему и правда не стоило играть с ними. Его загнали в тупик, где он не мог выбрать ни один из предлагаемых вариантов.

Не успел он сказать «пить не буду, поменяйте наказание», как вдруг сбоку протянулась рука Се Линя с несколькими кольцами на пальцах, и взяла один стакан со стола. Отчётливые суставы обхватили прозрачный стакан со светло-мутным напитком.

Се Линь и раньше-то, притворяясь неодиноким парнем с помощью кольца, нисколько не походил на такового. А теперь, нацепив сразу несколько, ещё сильнее отдалился от этого образа.

У Чжи вытаращил глаза:

— Это что за читерство!

Но Се Линь уже успел осушить стакан. Затем, поставив его на стол и даже не покраснев, сказал:

— Его проигрыши засчитывайте как мои. Буду пить вместо него.

— Ну так не интересно... — протянул У Чжи. Впрочем, тут же поменял точку зрения и показал два пальца: — Тогда пей два стакана.

Се Линь обычно не выпивал вместе со всеми, отлично владел собой, и каждый раз мог только пригубить — выпивал пару стаканов и сидел в телефоне. Крайне редко выдавалась возможность его напоить.

Но вот именно сегодня, как назло, Чи Цину ужасно не везло в игре, будто он вышел из дома, не посмотрев на календарь — раз за разом он проигрывал.

Из всех стаканов на столе Се Линь выпил почти половину.

Чи Цин всегда избегал алкоголя, но впервые кто-то пил вместо него. После первых двух туров он хотел отказаться от игры.

— Всё, хватит.

— Да брось. Не ты же пьёшь, — сказал Се Линь.

Но в голосе Чи Цина прозвучало незаметное для него самого беспокойство:

— Ты выпил целую бутылку.

Се Линь качнул стаканом, в котором ещё осталось пиво:

— И могу выпить ещё несколько. Не волнуйся, нам, мажорам, которые только и делают что пьют, едят и развлекаются, алкоголь что вода. Я ведь не падаю от одного стакана, как ты, например. Если тебе трудно с этим смириться, — Се Линь одним глотком допил пиво в стакане и поманил Чи Цина пальцем, — подойди-ка.

Се Линь положил прохладную ладонь на макушкуу Чи Цину и осторожно потрепал того по голове. Чи Цин уставился на него.

— Вот, я тебя наказал, и теперь мы в расчёте.

Потом они решили сыграть в другую игру.

Нужно было угадать, какое количество карт в руках у другого игрока — больше или меньше, чем у себя на руках? Угадавшему засчитывалась победа.

Пока Се Линь отлучился в уборную, Чи Цин с невозмутимым видом подумал и всё-таки решился снять перчатки.

У Чжи был заядлым тусовщиком, и конечно, отлично играл во все на свете алкогольно-карточные игры. У него в руках, очевидно, находилось несколько младших карт, и доверчивый Цзи Минжуй сперва даже сказал ему:

— Слушай, дружище, я бы на твоём месте не рисковал. Не говори потом, что тебя не предупреждали.

У Чжи же поддался азарту — когда ему удалось влить в Се Линя столько пива, он уже чувствовал себя победителем.

Поэтому молодой человек даже не заметил аккуратного, подобного пёрышку, прикосновения.

[Ты наверняка решил, что у меня на руках большие карты! Ха-ха-ха! Я в эту игру ещё ни разу не проигрывал!]

Чи Цин опустил глаза, сам не понимая, что делает.

Он ведь так ненавидит прикасаться к людям. И ему не нравится читать их мысли. Но в душе не давала покоя мысль, что он не хочет проигрывать. Не хочет, чтобы Се Линь опять пил.

Он убрал руку и, пока Цзи Минжуй сомневался, поставил на меньшее количество.

Помолчав, У Чжи уточнил:

— Может, ещё подумаешь?

— Нет, — ответил Чи Цин.

Вцепившись в карты, У Чжи настаивал:

— Точно не передумаешь?

— Ага.

У Чжи тогда едва не лишился дара речи.

Когда Се Линь вернулся, У Чжи уже выпил пять-шесть стаканов.

— Это какая-то ошибка системы. Он жульничает! Как можно каждый раз угадывать? — причитал У Чжи, которому прилетело справедливое возмездие. — Мистика какая-то! Я ведь должен хоть раз выиграть, хотя бы по теории вероятности! Он будто мысли читает!

Се Линь взял друга за плечо, но тот раздражённо оттолкнул его руку. А когда Се Линь услышал про чтение мыслей... вдруг замер, скользнул взглядом по голым рукам Чи Цина и перевёл тему:

— Что ты несёшь? Сколько уже выпил?

У Чжи показал на пальцах.

Ровно столько же, сколько только что он сам залил в Се Линя, ни больше ни меньше.

Поразительное совпадение, наводящее на определённые мысли.

И всё-таки Се Линь засомневался, что надумал себе лишнего.

Оказывается, чувства к определённому человеку могут как наделить небывалой смелостью, так и превратить в настоящего труса.

Поскольку Се Линь выпил, а Чи Цин не умел водить, им пришлось искать трезвого водителя, который привёз бы их на машине Се Линя к дому.

Всю дорогу они провели в молчании. Но в этом молчании, похоже, пряталась тайна, которую было уже очень трудно скрывать.

Нанятый водитель неторопливо припарковался на подземной стоянке и вернул ключи Се Линю.

Когда он ушёл, воздух в машине как будто сделался разреженным. От Се Линя исходил запах алкоголя и табака, который, смешавшийся с ароматом туалетной воды, наполнял атмосферу определённым романтическим вайбом.

Глаза Чи Цина скрывались за чёлкой. Он долгое время провёл дома, поэтому сейчас выглядел ещё бледнее обычного. На подземной парковке уже не горели лампы, и мужчина сидел в темноте, похожий на настоящего вампира. Он решил поблагодарить Се Линя, но сделал это в свойственной ему оригинальной манере:

— Сегодня ты, конечно, сам вызвался выпить вместо меня, никто тебя об этом не просил... Но всё же я должен сказать спасибо. В следующий раз не стоит утруждаться, я справлюсь сам. И я не хочу оставаться в долгу у кого-то. Такое больше не повторится.

У Се Линя в голове осталось только несколько слов.

Вот чёрт.

Какой он милашка.

Чи Цина всегда считали эстетическим неадекватом, однако вкус Се Линя в каком-то смысле тоже нельзя было назвать нормальным.

Не желая больше оставаться в машине, Чи Цин решил вернуться домой и как следует поразмыслить, что же с ним в последнее время не так.

Сегодня после прикосновения к У Чжи он вымыл руки шесть раз.

Конечно, его состояние нельзя было оценивать привычными категориями. И теперь Чи Цин не понимал, он стал ближе к понятию нормальности или, наоборот, отдалился от неё?

Однако когда его ладонь коснулась ручки двери, человек рядом на сиденье шевельнулся.

Состояние Се Линя же всё время прыгало по шкале от смельчака до труса и обратно, сердце колотилось как бешеное, что совсем не соответствовало его образу опытного соблазнителя. В конце концов он совершил поступок, не утверждённый мозгом. Когда Чи Цин уже собирался открыть дверь машины, Се Линь схватил его за руку.

И в небольшом пространстве машины Чи Цин услышал фразу, которая прозвучала как капитуляция:

[Останься.]

Конец фразы был совсем тихим.

[Я знаю, что ты слышишь.]