Воздушный змей

«Ученик средней школы Гуанъюань, второй класс старшей ступени, четвёртая группа. Су Сяобо».

«Уроки закончатся в шесть тридцать. Спасибо, спасибо, спасибо!»

Это были сообщения от Су Сяолань.

Девушка добавила ещё: «Я отправлю ему номер машины консультанта Се, ждите его в авто, думаю, он скоро подойдёт к вам сам».

Судя по имени, мальчик был любимым племяшем Су Сяолань.

Ближе к вечеру двое «нянек» подъехали к воротам школы, которые только открылись. Су Сяолань обещала отправить номер машины мальчишке, однако, прождав довольно долго, они так и не дождались ребёнка. Прошло полчаса, из учебного корпуса, в котором остались только дежурные, выбежали последние задержавшиеся ученики.

Через несколько минут выходящих из ворот школы стало ещё меньше.

Школа Гуанъюань была очень знаменитым в Хуанане учебным заведением высокого статуса, и даже ребята, уже выходящие из ворот школы после занятий, практически не разговаривали ни с кем — выглядели очень дисциплинированными. Каникулы у них были короткие, а занятия возобновлялись раньше, чем в обычных школах.

Но, в отличие от обычных людей, которые стали бы переживать «Почему ребёнок до сих пор не вышел?» и «Что же с ним могло случиться?», Се Линь и Чи Цин преспокойно сидели в машине и нисколько не волновались. Прохожие могли увидеть через окно по-настоящему пижонского авто двоих сидящих внутри мужчин, один из которых, чересчур красивый, с невозмутимо-депрессивным лицом оглядывал каждого незнакомца. Руки у него были спрятаны в рукавах, а кожа белела как у мертвеца.

Его сосед на водительском, высунув локоть из окна, другой рукой печатал в телефоне сообщение.

Он написал Су Сяолань: «Когда вы отправили сообщение племяннику?»

В ответ пришло: «Около часа назад».

«Он вам ответил?»

«Нет».

Се Линь показал это сообщение Чи Цину.

— Она говорит, парень не отвечал.

Чи Цин наконец отвёл свой с виду безразличный ко всему взгляд от окна и посмотрел на экран.

Две пары глаз сейчас уставились на сообщение от Су Сяолань.

Рука Се Линя небрежно висела на окне машины, пальцами он легонько постучал по опущенному стеклу.

— Час назад офицер Су отправила номер машины мальчику. Тогда он, должно быть, ещё сидел на уроке. Мальчик не ответил, однако она не стала переживать, следовательно, знала, что он наверняка прочитает сообщение. Выходит, он обычно берёт на занятия телефон. В школах такого высокого уровня ученикам редко разрешают приносить телефон в класс, — продолжал рассуждать Се Линь. — Или, может, эта школа — исключение из правил?

Чи Цин отбросил версию с «исключением»:

— Нет.

— Ты раньше тут учился?

— За полчаса, что мы здесь стоим, все ученики, которые тайком пронесли в школу телефон, выходя за ворота, делали одно и то же действие: некоторое время стояли на месте, ожидая, пока включится аппарат. Поэтому, даже если кто-то проносит телефон в обход правил, всё же не решается включать его на территории школы. — Затем Чи Цин ответил на вопрос Се Линя. — Нет, я не здесь учился, мне было бы сложно попасть в такую школу.

Се Линь подумал, неужели его парень, с его-то умственными способностями (если опустить не самый высокий эмоциональный интеллект), не поступил бы в школу уровня городской значимости?

— Если бы я сдал экзамен баллов на десять пониже, то мог бы сюда попасть, — честно пояснил Чи Цин. — Но это непросто, сдать ниже на десять баллов.

Су Сяолань даже не подозревала, что из-за опоздания её племянника двое консультантов главного управления полиции уже составили целый психологический портрет мальчишки. Только по нескольким её сообщениям в кратчайший срок они уже примерно поняли, какой у него характер и успехи в учёбе.

— Многие дети, выходящие из ворот школы, держат в руках листы экзаменационных работ, — заметил Чи Цин.

— Только что прошли проверочные экзамены нового семестра. Не думаю, что племянник Сяолань занял высокое место в рейтинге школы. Скорее, наоборот, экзамен он провалил. Ещё и играл в телефон на уроке... Было бы даже удивительно, если бы учитель не оставил его после уроков для работы над ошибками.

Се Линь припарковал машину прямо напротив больших школьных ворот, далеко не новых. Сейчас мужчина вышел из машины, задержал проходящего мимо школьника и спросил, в каком корпусе и на каком этаже находится кабинет классного руководителя второго класса старшей ступени.

Парень, поправив очки с толстыми линзами, на ходу учил слова, а в руках нёс словарь.

— Прямо от ворот, третий корпус. Какая вам нужна группа? Четвёртая... На первом этаже первые три группы, четвёртая, наверное, на втором.

Двоим осталось только поздороваться со школьным охранником и пройти в школу за своим «подопечным».

Для них, выпустившихся много лет назад и давным-давно не заходивших на территорию школы, обстановка кампуса казалась незнакомой и знакомой одновременно. Мимо сновали совсем ещё зелёные мальчишки и девчонки.

Из третьего корпуса уже почти все ушли, коридоры пустовали.

Кабинеты учителей находились в конце каждого этажа, дверь нужного им кабинета была прикрыта.

Перед входом в кабинет Чи Цин натянул свои чёрные перчатки. Се Линь дождался, когда он это сделает, и неторопливо постучал.

В кабинете их ожидала картина, какую они уже себе обрисовали. Учительница с недовольным лицом и стоящий перед ней парень в школьной форме, роста невысокого, глазами похожий на Су Сяолань. Даже выслушивая нотации, он смотрел куда-то в сторону — очевидно, ему очень хотелось отвлечься от этой гнетущей атмосферы учительского негодования.

Судя по атмосфере, первый раунд поучений только что завершился, учительница выдохлась и напустила на ученика молчаливое давление, чтобы создать напряжение для последующего разговора.

В кабинете временно повисла тишина. До того звенящая, что когда Се Линь толкнул дверь, тихий скрип прозвучал в ней очень резко.

Взгляд Су Сяобо и так уже витал по комнате, он посмотрел в сторону звука, увидел двоих незнакомых людей, один из которых дружелюбно заговорил:

— Простите, что он отнимает ваше время после занятий. Ох, этот ребёнок вообще не думает об учёбе, экзамен сдал отвратительно. Спасибо, что стараетесь его вразумить.

Се Линь с порога применил свою излюбленную технику.

Учительница сперва озадаченно посмотрела на него, но затем Се Линь сказал ей пару задабривающих фраз и показал свою осведомлённость об «успехах» мальчика. Причём перечислил все его прегрешения, тем самым опередив учительницу, и ей уже не на что было указать. Она так опешила, что даже забыла спросить, откуда Се Линю известны результаты экзамена.

Через несколько минут разговор свернул в русло, подготовленное Се Линем, и лицо учительницы явно потеплело.

— Ну ладно, мы уже и так сильно задержались, иди домой. Не забудь как следует выполнить домашнее задание, — сказала учительница, добавив ещё: — Ах, да...

Чи Цин, которому уже надоело ждать, опередил:

— Да, играть на занятиях в телефон — это просто безобразие.

Женщина перевела взгляд на мужчину в чёрных перчатках, а тот добавил:

— Мы обязательно поговорим с ним на эту тему.

Учительница так и онемела.

Эти двое, похожие на старших братьев Су Сяобо, высказали всё, что собиралась сказать она сама. А Су Сяобо и вовсе обалдел от происходящего. Он всё это время стоял и слушал, но только сейчас до него дошло, что эти двое, скорее всего, пришли за ним. Но... даже его тётка не знала ни о том, что сегодня в школе был экзамен, ни о том, что племянник его провалил.

Су Сяобо последовал за мужчинами и, ощущая себя спасённым от страшного наказания, вышел из кабинета. Затем спросил без тени стеснения:

— Вас тётка послала забрать меня?

Чи Цин не стал церемониться с мальчишкой. Он поправил перчатку на одной руке и спросил:

— На сколько ты сдал родную речь?

— В этот раз на 56 баллов.

— Неудивительно, что ты не отличаешь слова «забрать» и «вытащить из передряги».

Су Сяобо ничего не понял.

По дороге он, похоже, испугался, что о его сегодняшней неудаче на экзамене доложат Су Сяолань, и всё пытался оправдаться перед своими спасителями:

— Слушайте, гэгэ, но ведь к оценкам стоит относиться без лишнего фанатизма, не могут же все занимать первые места! Кто-то должен занять и последние. Я способен вынести давление, которое не под силу выдержать другим ученикам. Неужели это нельзя назвать смелостью?

— Гэгэ меня не называй, — выпалил Се Линь за рулём машины.

— Почему?

— Потому что это разрешено только одному человеку, а остальным запрещено.

Чи Цин всю дорогу держал на лице выражение «не разговаривай со мной, мы не знакомы». Но от этих слов Се Линя его лицо дёрнулось. Он догадался, что упомянутый «один человек» ему очень хорошо знаком.

Он глянул на Се Линя и заметил, что тот притворяется, будто смотрит в зеркало заднего вида, а на самом деле наблюдает за его реакцией.

Су Сяобо, разумеется, не заметил этого тайного общения между влюблённой парой. Он подумал — ну и ладно, раз нельзя звать, то не буду — и исправился:

— Дяденьки. Вообще-то мои оценки не худшие в классе. Кое-кто сдал родную речь на 54 балла.

— Ого. Наверное, он просто неправильно заполнил ответы в карточку?

— Откуда вы знаете? — удивился мальчишка.

Уровень игнорирования людей Чи Цином перешёл на новый уровень — он начал резать правду-матку, только чтобы завершить весь разговор, при этом старался уложиться в одну фразу. Поэтому вместо обычного молчания он теперь поддержал тему, начатую Се Линем:

— Всё-таки вероятность того, что в одной школе такого уровня появится двое учеников с баллом по родной речи ниже 60, катастрофически мала.

Су Сяобо тут же закрыл рот.

Прошло ещё немного времени.

— Дяденька, а вы не считаете, что «все дороги ведут в Рим»? Необязательно полагаться только на успехи в учёбе.

Чи Цин начал скучать по коту, который жил в его квартире. В сравнении с племянником Су Сяолань кота можно было назвать послушным и милым.

— Да, все дороги ведут в Рим. Но с твоим уровнем образования вряд ли получится найти Рим на карте.

Су Сяобо наткнулся сразу на несколько «шпилек» от Чи Цина и благоразумно перестал разговаривать с этим странным гэгэ в перчатках. Повернулся к другому, который выглядел гораздо более дружелюбным.

Только что в кабинете он вёл себя вежливо и обходительно, за несколько минут успокоил разъярённую учительницу. Должно быть, он намного общительнее своего спутника.

— Дяденька, — сказал Су Сяобо, — он говорит, что я необразованный.

Однако Се Линь, с виду очень общительный и дружелюбный, облил мальчишку тазом холодной воды:

— Ребёнок, если хотел нажаловаться, не к тому обратился. Я всегда соглашаюсь с этим господином на пассажирском сиденье.

— Но мне правда не нравится школа! — Су Сяобо плюхнулся обратно на сиденье и вздохнул. — В старших классах ужасно сложно, совсем не то что в младших. Я раньше был в числе первых, а теперь плетусь в хвосте. Разве жизнь не должна состоять из радости и наслаждения? Я считаю, что на учёбе радоваться невозможно. Вы не могли бы...

Ничего не говорить моей тётке.

Он говорил и с жалобным видом пялился за окно.

Пейзаж за окном казался ему серым и безжизненным: тёмное небо, разбитая дорога... Сейчас они проезжали мимо другой старшей школы, которая была почти такой же большой как Гуанъюань и располагалась справа от перекрёстка.

Ах. Ещё и эта дурацкая школа.

Су Сяобо неудержимо загрустил. Он бросил блуждающий взгляд на кампус школы и увидел небольшую рощицу, окружённую металлической оградой. На дереве в рощице висел большой красно-чёрный воздушный змей.

— Вот в этой школе у ребят есть время даже на то, чтобы запускать воздушного змея... — протянул Су Сяобо. — Когда же у нас организуют такое мероприятие? Правда, этот змей какой-то слишком уж... — Су Сяобо вдруг запнулся, потому что машина резко затормозила. Он подался вперёд вместе с рюкзаком и прижался грудью к спинке переднего сиденья. — Слишком уж большой... Вы чего остановились?

Впереди как раз загорелся красный, и Се Линь, снижая скорость, посмотрел в сторону школы, реагируя на слова Су Сяобо. Но этот взгляд... Роща стояла голой, только-только начинали набухать почки, ещё совершенно незаметные. Посреди этой голой рощицы, на дереве, контрастируя с окружающей обстановкой, висело нечто. Оно походило на «воздушный змей» с двумя хвостами, которые покачивались «на ветру».

Однако при внимательном рассмотрении очень быстро выяснялось, что это вовсе не «хвосты».

— Боюсь, что это не воздушный змей, — Се Линь резко надавил на тормоз. — Это человек. А чёрно-красное... это его школьная форма.