Прямой эфир

Обычно люди предлагают обняться менее вымученно. А Чи Цин ещё и руки убрал в карманы, словно добавляя: «Я просто так сказал, не принимай за чистую монету; только попробуй, я тебе башку откручу».

Но Се Линь проигнорировал это ощущение и расстегнул ремень безопасности, наклоняясь ближе к Чи Цину:

— Тогда дай обниму.

Чи Цин кивнул подбородком, будто выдал высочайшее разрешение.

Одной рукой обвив его за шею, Се Линь прижал его к своей груди со словами:

— Мне сейчас очень плохо. Можем пообниматься подольше?

На панели авто высвечивалось время.

Уже давно стемнело, часы показывали почти полночь.

— Сердцем я могу согласиться, — ответил Чи Цин, — но разумом должен напомнить, что уже шестой день.

Времени оставалось немного. Се Линь и сам это понимал, поэтому объятие длилось всего полминуты.

— Ладно, будешь должен, — с этими словами он запечатлел на губах Чи Цина быстрый поцелуй. Затем достал телефон и открыл диалог с У Чжибинем. — Сначала найдём «святого отца». В управлении уже ищут подходящих подозреваемых. По фото из архива можно составить фоторобот Z во взрослом возрасте. И если он все эти годы провёл в Хуанане, не мог не оставить следов.

Они сразу же передали все найденные сведения о Z в управление. Те быстро прочешут всю базу данных, так что обнаружение Z — лишь вопрос времени. По фото, по роду занятий, даже по набору цифр... они рано или поздно найдут его.

Но главным вопросом как раз и стало «рано или поздно».

Время сейчас играло не в их пользу.

Меж тем У Чжибинь отправил ещё пару сообщений:

«Вы сейчас где?»

«Боюсь, мы не успеваем».

Осталось меньше суток, нервы были натянуты до предела.

Каждый участник расследования чутко следил за временем.

Су Сяолань даже установила будильник через каждый час, и каждый раз, когда раздавался звонок, все в кабинете вздрагивали в напряжении.

Се Линь напечатал в ответ странную фразу: «Думаю, сейчас больше всех нервничаем не мы, а именно Z».

«В смысле?»

У Чжибинь не понял. Это им надо поспешить, а преступнику-то чего волноваться?

Вместо того чтобы печатать, Се Линь нажал на кнопку голосового сообщения:

— Потому что он ждёт, чтобы мы его нашли. Он похитил детей и наделал такого шума, значит, понимает, что ему не выйти сухим из воды. Наоборот, он хочет ещё большей огласки. Ведь если его никто не найдёт, он просто умрёт от скуки. Он подумает... «Ах, почему до сих пор никто не пришёл поиграть со мной?»

Последнюю фразу Се Линь сказал как бы мимоходом, но таким тоном, что мурашки бежали по коже.

— Смотреть на игру, в которую играют дети, конечно, интересно. Но он похитил их не только для этого. Детям есть во что играть, а ему не во что. Для него игра ещё не началась. Ему становится скучно. И чем ближе к концу первого тура, тем ему скучнее. Представьте себе взрыв. Его состояние сейчас близко к этому. И ему совершенно наплевать, что он сам окажется в эпицентре этого взрыва.

У Чжибинь совершенно запутался, слушая Се Линя. В какой-то момент ему даже показалось, что на том конце линии находится сам Z.

Дослушав последнее сообщение, У Чжибинь осознал, что у него вспотела спина.

А что если... Что если бы Се Линь оступился? Наверное, он бы в самом деле стал другом Z...

Нет, не только Се Линь.

У Чжибинь снова вспомнил руки в перчатках, глаза, закрытые чёлкой, и прозрачный зонт под ледяным дождём...

Один неверный шаг, и эти двое стали бы преступниками похуже Z.

У Чжибинь собрался пойти подбодрить своих подопечных, ведь по словам Се Линя, Z скоро сам может с ними связаться. Но выглянув из кабинета, он увидел, что одно место до сих пор пустует:

— А где Цзи Минжуй?

— Телефон не отвечает, — Су Сяолань тоже ждала Цзи Минжуя. Она весь день отвечала на звонки, и у неё уже живот бурчал от голода. — Он сказал, что захватит мне сэндвич и кофе. Посмотрите на время! Ещё немного, и мой ужин превратится в ночной перекус.

После десяти вечера звонков стало меньше, а после полуночи тем более. Кроме как решать какие-нибудь полуночные конфликты, полицейским обычно нечем было заняться.

Су Сяолань наконец смогла передохнуть.

Она как раз говорила с У Чжибинем, когда телефон зазвонил снова.

Из-за тишины в ночном офисе звонок показался чересчур неожиданным.

– Алло? — девушка взяла трубку.

Но в ней повисла тишина.

— Здравствуйте? — добавила Су Сяолань.

Никто так и не ответил, раздался лишь механический голос, который без эмоций передал несколько цифр: — 7... 1... 0... 8...

— Что?

Механический голос повторил те же цифры снова.

Всё ещё не понимая, что всё это значит, Су Сяолань по привычке взяла ручку и быстро записала повторяющийся набор цифр.

7108453.

И когда она положила ручку, в трубке наконец послышался человеческий голос. Уже очень знакомый, хрипловатый:

— Офицер, вы всё записали?

Впрочем, ответа он дожидаться не стал; стоило Су Сяолань открыть рот, как звонок завершился, из трубки раздались гудки.

— 7108453? — Се Линь за рулём прочёл вслух цифры, которые прислала Су Сяолань.

Они как раз ездили по адресам, так или иначе связанным с Хуананьским детским домом. Например, на фабрику, которая предоставляла одежду для воспитанников; в строительную компанию, которая занималась реконструкцией здания... Район, где находился детский дом, за эти годы почти не изменился, ни одно производство тут долго не продержалось, и в основном вокруг стояли пустые цеха.

Но интуиция подсказывала Се Линю, что «убежище» Z так или иначе имеет отношение к детскому дому.

Прошлый детский дом находился по адресу Северная улица Чанъань, 128. Сейчас здесь всё было заброшено. На бумаге городское правительство постановило реконструировать район, но люди, жившие вокруг, отказывались переезжать, процесс сильно затянулся, а потом и вовсе остановился.

В интернете о детском доме нашлось довольно много информации. Он оказался социальным проектом общества «Красного креста», и, более того, получал муниципальные награды за решение проблем детей и подростков... К статьям прикладывались множество фотографий, но все они были сделаны осенью, среди сухой листвы и травы, а старые здания на старых снимках выглядели серыми и невзрачными.

Перед тремя воспитателями в ряд стояли дети, все разные по комплекции и росту, с дежурными застывшими улыбками, но пустыми глазами. Как на фото из какого-нибудь мистического триллера.

Но при дальнейшем поиске информации попадались и новости о жестоком обращении с детьми. Работники детского дома г. Хуанань издевались над детьми, «непослушных» запирали в «карцер», лишали еды и питья, не разрешали даже ходить в туалет.

Чи Цин, который как раз изучал материалы детского дома, поднял глаза и взглянул на ряд цифр:

— Никакой закономерности. Не похоже на код, который нужно разгадать.

— Он торопится, ему хочется наделать побольше шума... — ответил Се Линь, не отвлекаясь от вождения. — Он похитил стольких детей, но почему-то об этом пока почти никто не знает, никто не испытывает страха. Если взять за основу эти сведения, зачем он позвонил в полицию? Иными словами, как он собирается привлечь больше внимания?

Се Линь вдруг резко надавил на газ.

— Найдите самую популярную площадку для прямых эфиров, — он позвонил Су Сяолань. — И посмотрите, нет ли там комнаты с таким номером.

— Для прямых эфиров?

Су Сяолань нашла сайт с самым большим количеством пользователей и напечатала в поиске ряд цифр. А когда набрала последнюю, на странице автоматически отобразился связанный результат — комната для прямого эфира, без названия и без описания.

На тёмном экране высветилось: прямой эфир ещё не начался.

Девушка мигом открыла страницу автора и увидела знакомую Z, число подписчиков — 0. Аккаунт явно зарегистрировали недавно.

Сейчас не было времени удивляться, как консультанту Се удалось так быстро догадаться, что речь идёт о прямом эфире. Су Сяолань, глядя на экран, похолодела с ног до головы, будто её облили ледяной водой.

Она не решалась даже подумать.

Что собирается делать Z?

Он псих.

Он точно полный псих.

……

Девушка прикрыла рот рукой, как будто это могло помочь ей унять сердцебиение.

В мыслях осталось только: он полный псих...

В тусклой комнатке.

Из полутьмы выделялась рука, лежащая на длинной чёрной палке: инвентарь, длиной около метра, стоял на полу; на нём был установлен стабилизатор с закреплённым телефоном.

— У-а-а-а...

Напротив телефона сидел привязанный к стулу ребёнок, над головой которого висела лампа.

Мальчишка в ужасе смотрел на обладателя руки, беспорядочно болтая в воздухе ногами, пытаясь выбраться из пут и убежать.

— Дяденька... — заплакал мальчик, — Дяденька, отпустите... Пожалуйста...

Но человек будто не слышал.

Щёлк.

Телефон был установлен на штатив. Камера смотрела ровно на плачущего пацана.

— Начинаем, — сказал мужчина. — Давай потише.

Камера включилась.

Перед взорами зрителей появилась надпись: «Добро пожаловать на прямой эфир в комнату номер 7108453».

«Что это такое?»

«Сериал снимают?»

«А парнишка неплохо играет... Уже охрип от слёз».

Тусклая лампа плохо освещала комнату, но на стенах при этом перемешивались красные и синие пятна света неясного происхождения.

Из-за освещения и обзор ограничивался, зрители видели только подбородок ребёнка, вырывающееся тело, тёмные следы на одежде, похожие на кровь... И нож, лежащий перед ним на столе.

Крики мальчика не прекращались.

Через несколько минут зрители заподозрили неладное. Ребёнок пронзительно плакал и неистово дрожал, его отчаяние будто заражало через экран, и у людей кровь стыла в жилах.

Общее настроение в комментариях изменилось.

«Что-то тут не так...»

«Мне тоже так показалось. Не похоже на постановку. Если бы мальчик так хорошо играл, ему бы давно дали Оскара».

«С ним что-то случилось?»

«Эфир-триллер?»

***

В главном управлении дым стоял коромыслом, происходящее на экране повергло всех в шок.

— Свяжитесь с площадкой! Отменить эфир! Сейчас же!

Но Z как будто предвидел это, в пустой строке описания эфира появилось: «Только попробуйте меня выключить».

— Отключать нельзя, — констатировал кто-то. — Он что угодно способен вытворить. Пока наблюдаем.

Но картина складывалась не самая оптимистичная.

— Количество зрителей растёт, от десяти тысяч уже подскочило до двухсот тридцати тысяч...

— И всё время прибавляются новые. Кто-то начал писать на других площадках, чтобы привлечь зрителей.

В сети редко встречались настолько сенсационные эфиры. Зрителей всё прибавлялось, и эфир автоматически вышел на главную страницу сайта, отчего количество народа стало увеличиваться как снежный ком.

Каких только комментариев ни писали. Кто-то сдуру требовал чего-нибудь поэкстремальнее, кто-то писал:

«Он что, до сих пор плачет? Скоро совсем охрипнет».

«У него уже запястья в кровь стёрлись от верёвки».

«Что за идиотское шоу? Нельзя же так с ребёнком, отпустите его».

— Отпустить? — в прямом эфире вдруг раздался голос стоящего в темноте мужчины. Никто не видел его лица, только высокий худой силуэт. Мужчина угрожающе усмехнулся. — Он покинет эту комнату только в одном случае. Хладным трупом, разделанным на куски.

Количество комментариев возросло в геометрической прогрессии: они сразу заполнили весь экран.

Ребёнок, видно, устал плакать, и теперь, сквозь замутнённое сознание, повторял только:

— Спасите... Спасите меня... Я хочу домой... Мама... Спасите меня...

«Это что, реально похищение?»

«Полиция здесь? Звоните в полицию!»

«Что это за место? Кто-нибудь понял?»

«В такой темноте ничего не понятно! Комната практически пустая!»

Сейчас число зрителей эфира перевалило уже за миллион!

На глазах у всех мужчина на экране взял нож. Ему как будто показалось, что клинок недостаточно острый, и он решил наточить лезвие.

Ш-ш-ш.

Ш-ш-ш-ш.

Динамик телефона передавал жуткий скрежет ножа о точильный камень.

Но более миллиона зрителей, не имея возможности изменить ход эфира, лишь молча смотрели на экран.

Ситуация переменилась в один миг. Послышался громкий удар. Запертая дверь в комнату, откуда шёл эфир, распахнулась, выбитая кем-то с ноги. Потом чья-то тень метнулась к мучителю, точившему нож.

«Кто-то пришёл на помощь!»

«Это полиция?»

«Что-то непохоже! Этот парень в плаще, а полицейские обычно в форме».

«Я поставил на паузу, чтобы лицо рассмотреть, и что-то мне оно показалось знакомым».

Знакомым это лицо показалось не одному зрителю.

«Мне тоже...» 

«Точно, лицо знакомое! Вообще в моём окружении таких красавчиков нет... Откуда я его знаю?»

Среди бегущих по экрану комментариев наконец кого-то осенило.

«Вспомнил! Кажись, я его по телеку видел! В криминальных новостях».

«Точняк, плюсую».

«Слушайте, а это не тот, которого... Объя-ви-ли в ро-зыск?»

Герой криминальных новостей — Се Линь — молниеносно оказался за спиной преступника, схватил того за волосы и со всей силы приложил о кафель над раковиной. По плитке в раковину потекла кровь.

Се Линь заговорил:

— Ох и зря ты вышел в эфир. Тебя выдало освещение. Красный и синий свет — это сигнальные огни моста напротив. — Когда Се Линь это говорил, отблески синего и красного через окно падали ровно на его лицо. — Мы уже про тебя всё узнали, и поняли, что ты точно будешь прятаться где-то возле своего детского дома. Сложив два плюс два, было нетрудно найти тебя.

Они находились в заброшенном давным-давно парке развлечений за городом. Тут почти не осталось никаких аттракционов, табличка на воротах покосилась, слова на ней потемнели, кругом росла высокая трава, сухие ветви овивал плющ. Полное запустение.

— Массовое похищение детей началось в феврале. Отмотаем время на три месяца назад и окажемся в конце осени. — Се Линь вслух складывал весь пазл воедино. — Десять лет назад осенью в детском доме организовали поход, как раз в этот парк. Думаю, если мы ничего не упустили, ты «потерялся» именно в тот день. То есть, именно тогда ты встретил похитителя. Но по какой-то причине он тебя не убил, а решил взять с собой. Тогда у следователей была версия, что он выбирает детей, потому что их легче контролировать. Но в действительности все участники «игры» понимали, что ему нужен ребёнок, который выживет в «игре». Другими словами, наследник. Он мечтал, что кто-то «унаследует» его абсурдный замысел, навсегда останется жить в мире, который создал он. В мире, полном зла и жестокости.

Похитителю нужен был наследник.

Умный, ещё умнее, чем он сам. Наследник его преступлений, которому он с детства промывал мозги и испытывал на прочность.

Поэтому он выбирал самых умных детей.

Поэтому он сказал тогда на суде: «Вам меня никогда не убить».

Потому что наследника он всё же нашёл.

Из-за той фразы пострадал и Се Линь. Всё это время многие его боялись, практически никто не верил, что после пережитого он остался прежним надёжным «талантливым консультантом». Все считали, что он способен нарушить закон.

Настоящий наследник оказался не из числа двоих известных выживших. А третьим, который от начала до конца не появлялся в деле.

Но зрители в разных частях страны так и не смогли досмотреть, чем кончилось дело.

Потому что следом за парнем из телевизора в дверном проёме возник ещё один. Едва появившись, он сделал довольно странный жест: достал из кармана чёрные перчатки и неторопливо натянул их на руки.

Точнее, только одну. Вторую он ещё держал в руке, когда подошёл к штативу с камерой, наклонился, заполняя своими безэмоциональными глазами весь экран...

И в следующий миг рукой, которая оставалась обнажённой, нажал «завершить эфир».