Номер

Пока Се Линь с Чи Цином отправились в детский дом, в полицейском участке всё так же кипела работа, каждый занимался своим делом, и только один человек никак не мог отвлечься.

Цзи Минжуй то и дело заглядывал в кабинет У Чжибиня:

— Бинь-гэ, как там расследование в главном управлении?

Через пять минут:

— Бинь-гэ, я могу чем-то помочь?

Ещё через пять минут:

— Бинь-гэ, я сегодня всё равно не занят, может, мне туда съездить?

Куда бы ни пошёл У Чжибинь, Цзи Минжуй плёлся возле него.

Начальнику уже казалось, что следом увивается какая-то огромная псина, которая почуяла кость и теперь никак не отвяжется... Сначала он даже пробовал уговорить Цзи Минжуя:

— Этим делом занимаются специалисты главного управления. Мы только помогали расследовать, но сейчас наша помощь не требуется, так что вернись на своё место и отвечай на звонки населения. Нечего тут нервничать почём зря.

Но Цзи Минжуй никак не отставал, и в итоге раздражённый У Чжибинь выдал ему задание, лишь бы тот перестал мельтешить вокруг:

— Так, езжай в жилой комплект Тяньсинь, погляди, не ошиваются ли там подозрительные типы.

— Есть! — отдал честь Цзи Минжуй.

Он подъехал к входу в Тяньсинь. В таких старых районах ещё не было подземных стоянок, все машины ставились на тротуарах, вокруг было людно и оживлённо. Опустив стекло, оперативник долго наблюдал за прохожими. Вообще-то проверке этого района, как месту жительства Z, должны были уделить особое внимание, но несколько дней поисков ни к чему не привели.

И это было странно.

Почему Z жил именно здесь?

Он ведь не мог без причины садиться здесь на остановке. Равно как и Цзи Минжуй не мог попасться здесь без причины.

Но если в этом ЖК нет ни следов его пребывания, ни знакомых ему людей, что он тут вообще забыл?

Ещё подъезжая к Тяньсиню, Цзи Минжуй вспомнил тот день, когда его сзади схватили за горло и чуть не задушили. До сих пор, касаясь шеи, он будто чувствовал прохладу чужого плеча.

Его посетила такая мысль: интересно, чем сейчас занят его погибший и вновь воскресший друг?

Он отправил Чи Цину пару сообщений и, не дождавшись ответа, вышел из машины прогуляться по району. Но сделал всего несколько шагов, как с кем-то столкнулся. Женщина шла, опустив голову, с пакетами в руках, и не заметила Цзи Минжуя.

Продукты рассыпались по асфальту.

— Простите... — Цзи Минжуй машинально стал собирать рассыпанное, а когда поднял голову, увидел знакомое лицо. — Госпожа Ян?

Ян Янь была одета практически так же, как в день допроса, в старую одежду, только другого фасона. На ней был теперь серый свитер, отчего она сама казалась будто покрытой пылью. В пакетах лежали в основном бытовые предметы, Цзи Минжуй заметил среди покупок мужской свитер и новую бритву...

Но ведь это мужские вещи.

Ян Янь, второпях засунув вещи обратно в пакеты, собралась уйти.

Но Цзи Минжуй удержал её за плечо:

— Вам ведь тяжело нести, давайте помогу.

***

«Что делаешь?»

«Как там расследование?»

«Ладно раньше, ты притворялся мёртвым, я понимаю. Но теперь-то ты ожил, так что мог бы и ответить!»

Чи Цин увидел сообщения от друга только через час, за это время они пролистали уже целую кипу архивных дел, сейчас у них от одного вида букв болела голова.

Архив Хуананьского детского дома десятилетней давности сохранился довольно неплохо, но из-за переезда не все документы были расставлены в хронологическом порядке, лежали как попало, и только на поиски всех нужных папок ушло много времени.

— В журнале о пропавших детях есть несколько записей, — Чи Цин достал папку с надписью «пропали без вести». — Из троих... двое — слишком малы; думаю, он не стал бы похищать детей младше пяти лет. Значит, остаётся только один.

В итоге перед ними осталась лежать только одна папка с личным делом.

Тонкая и одинокая.

На обложке чёрной тушью десять лет назад был написан номер: 101709262.

У этих детей обычно не имелось своих имён, особенно у младенцев, которых оставили сразу после рождения. Ни фамилии, ни имени от родителей. Только набор цифр.

Открывая папку с делом, Чи Цин явственно ощутил, что они, пожалуй, сейчас находились как никогда близко к правде о Z.

На первой странице в левом верхнем углу была приклеена фотография.

На ней был мальчик лет тринадцати, резкие черты лица, тонкие губы, уголки глаз опущены. Может быть, он так часто их закатывал, что теперь, когда смотрел прямо, во взгляде будто читалось хищное коварство... Выражение его лица вызывало неприятные ощущения.

— Думаю, это он, — сказал Чи Цин.

— Интуиция?

— Кроме интуиции, есть ещё кое-что. — Чи Цин пальцем в перчатке указал на номер. — последняя цифра 2, но написана она таким почерком, что на двойку не похожа. Думаю, это Z. И ещё, время, когда он пропал. — Чи Цин медленно провёл рукой по бумаге и остановился на дате. — Это случилось ровно за три месяца до первого похищения.

Значит, ещё за три месяца до всех похищений мальчик встретился с преступником. Другими словами, Z провёл всё это время вместе с убийцей.

Даже Се Линь, с его способностью проникать в психику другого человека, не мог представить, что произошло с парнем за те три месяца.

Сейчас воспитанники детского дома, которые жили там десять лет назад, разъехались по миру, только некоторые остались жить в том же городе. Процесс их поиска оказался дольше, чем представлялось.

Се Линь за рулём проехал пару кругов по городу, чтобы встретиться с бывшими воспитанниками детского дома, которые ещё остались в городе. Кто-то сейчас стал директором более или менее известной фирмы, кто-то работал учителем в начальной школе, кто-то женился и завёл детей.

— У многих из нас не было настоящих имён. Обычно воспитатели называли нас А-Ли, А-Хуа, Сяо Цян, Сяо Ган... Но для нас это были просто прозвища.

— Они не очень к нам относились. Даже, скорее, их отношение зависело от нашего поведения. Терпения у воспитателей особо не было, их не волновали детские протесты и кризисы.

— Честно говоря, это было самое тёмное время в моей жизни. Меня бросили, и, просыпаясь по утрам, я даже не знал, где окажусь сегодня. Может, меня заберут, а может, и нет.

— Да и в том, что тебя усыновляют, радости особо не было. Никто не знал, понравишься ли ты новой «родне». А может, они тоже тебя выкинут.

— Тогда мы все хотели поскорее вырасти, чтобы найти работу и заработать денег.

Выслушав каждого, Се Линь показывал фото, скопированное из досье:

— Помните этого мальчика?

Кто-то качал головой, а кто-то после долгого взгляда на снимок отвечал:

— Припоминаю.

Десять лет прошло.

Воспоминания в человеческой памяти сменяют друг друга. Многие вещи, которые казались незабываемыми, постепенно стираются.

Мужчина, который вспомнил мальчика, сейчас работал поваром. В белом фартуке, пахнущий маслом и дымом, он как раз готовил на кухне ресторана, когда Се Линь с Чи Цином нашли его. Тот вышел с кухни, вытер руки о фартук и взял фото.

Он очень долго смотрел на снимок, но потом всё же что-то выудил из закромов памяти.

— Он... — мужчина открыл рот, как будто хотел как-то назвать мальчика, но не смог. — У него, кажется, не было имени. Да, точно, не было. То есть, не я его забыл, имени правда не было.

Се Линь поднял брови, он не ожидал услышать подобное:

— Не было имени?

Они приехали к ресторану уже поздним вечером, многочисленные посетители то и дело заказывали блюда.

От толпы народа и запаха горящего масла Чи Цин практически задыхался. Он закрыл рукавом нос и отошёл подальше.

Не мигая, он смотрел на часы на стене.

Тик-так. Стрелки делали за кругом круг. Уже пятый день с начала первого тура игры.

— Он был жутким хулиганом. И ему не нравилось, что нам дают имена как бродячим собакам и кошкам, а за то, что не отзывался на «имя», его часто запирали в карцере.

— А как вы его называли?

— «Эй», — ответил мужчина. — Мы просто обращались к нему «эй». Его часто наказывали и запирали в карцере, а все боялись этого места, там темно и ничего нет... Просто маленькая тёмная каморка. Только он не боялся. Однажды просидел там целую неделю. Воспитатели чуть не забыли, что он там. Когда его оттуда вынесли, он был уже в полуобморочном состоянии.

Се Линь нажал на кнопку автоматической ручки, держа в руках блокнот:

— Что-нибудь ещё можете о нём рассказать?

— Не так уж много, слишком давно это было. Помню, он был замкнутым, молчаливым, с ним никто не хотел играть, но зато учился с отличием. Потом он пропал, его какое-то время искали, но не нашли и перестали. Всё равно он никого не слушался, мы все считали, что он рано или поздно сбежит.

Мужчина задумался, но потом вдруг вспомнил кое-что другое:

— Ваша фамилия... Се?

На блокноте Се Линя значилось его имя.

— А что? — спросил он.

— Это редкая фамилия, — ответил мужчина, глядя на блокнот. — Однажды к нам в детский дом приходил мужчина с фамилией Се, принёс мешок конфет. Я очень хорошо это запомнил, потому что нам приходилось тяжело, конфет мы почти не видели.

Се Линь всё ещё машинально щёлкал ручкой, но тут его движения замерли.

Чи Цин тоже не ожидал услышать от мужчины о Се Фэне.

Вернувшись в машину, они оба долго молчали, явно не в лучшем настроении. От недостатка сна Чи Цин стал выглядеть ещё «болезненнее», под глазами залегли тёмные круги, на которые «наслаивалась» его длинная чёлка.

Он должен был задуматься, что же Се Фэн тогда раскопал.

И почему вырвал страничку с именем Z из журнала.

Да, он должен был задуматься об этом. Но сейчас его мысли почему-то никак не концентрировались на важных вопросах.

Чи Цин моргнул и вынул руку из рукава. Он хотел, но не знал, как утешить человека, сидящего рядом. Он понял, что Се Линь, наверное, хочет закурить, и вдруг забрал у него пачку, которую тот вытащил из кармана:

— Не кури.

Се Линь поднял на него глаза.

Следующая фраза прозвучала из уст Чи Цина немного непривычно:

— Лучше... обними меня.